Журнал «Кольцо А» № 116
Яна ЮДИНА
Окончила ВЛК при Литинституте (семинар прозы О. Павлова). Участник совещания молодых писателей СПМ и Зимней школы поэтов Фестиваля искусств 2018 года. Финалист поэтических конкурсов.
БЕСПЕРЕЧЬ
* * *
Новое? Что новое?
Раз, и стало старое.
Солнышко? Что солнышко?
Раз, и в облаках.
На дворовой лавочке индивид с гитарою
Стиснул преходящее в мёрзнущих руках.
Вечное изверченное времяпринуждение:
Музыка становится как заведено
Опытом старения в первый день рождения.
Гусеница, бабочка, мокрое пятно.
* * *
Такой маршрут: подъезд-метро
И из метро в подъезд.
Таджик воткнул в асфальт сверло,
Теперь шаверму ест;
Мамаша с утренним дитём,
Алкаш, подлеченный питьём;
А я? А ты? Мы ни при чём,
И морды кирпичом.
Тяп-ляп-халтура: день прожит,
Да разве это жизнь?
Мамаша, алконавт, таджик:
Запикан эвфемизм,
Который неопровержим.
Метро-подъезд – такой режим,
Но, как минуешь гаражи,
Дыханье задержи,
Поймав мгновенье пустоты
На кочках бытия,
Где маловероятен ты,
Я маловероя
* * *
Что-то помню: отрочество, к примеру,
Подростковый спор за любовь и веру,
Ледяные лестничные пролеты
И мои вонючие сигареты
И ещё: луна на прицеле кия,
Убеждённость насмерть – мы не такие,
Что потом сменилась диаметрально,
Я не знаю, как вам, но мне нормально
Что-то там осталось – и шиш, и кукиш,
И надежда, что за всю жизнь не купишь;
Там пустая будка сторожевая,
Да водичка теплится неживая
* * *
Думал, тоже такой,
никакой,
оказался отдельностоящий.
Как та девушка в парке с октябрём на лице,
видишь – она стоит алой буквицей
перед шипящей,
свистящей,
неживой
скошенной травой.
Она стала почти медсестра,
вылечилась от внутренней революции.
Уходит, быстра,
и лужи бьются
как блюдца.
Поворот на Яузу от НИИ
и такие летящие волосы, и
неосуществимость,
несчастливость, красные листья – знамёна
клёна.
* * *
Здесь никогда никто не плачет,
А только пепел со стола
Сдувают и глядят незряче,
Как бабочки из-под стекла.
Здесь зелено и нет страданья.
Любая – и в одной – мы все
С огромным чёрным ожиданьем
Поселится тут насовсем.
Возьмёт его, в руках повертит,
Отложит в ящик для газет.
В зелёной комнате нет смерти,
И жизни, слава богу, нет.
Но вдруг врывается – не часть, а
Толика части звука – лишь.
Врасплох: а если ты причастна?
Что, если ты уже не спишь?
Пространство стискивает грубо,
От окликов «моя! моя!»
Сжимаешься, ползёшь по трубам,
Уже не женщина – змея.
Сбегаешь. Инфоповод в сводку.
Пьёшь – позже в аэропорту
Не воздух, нет, скорее – водку,
А звук – рождает пустоту.
Рассвет! И снова всё поблекло.
Ты счастлива и неправа.
Допьёшь – и к чёрту! Сразу – в пекло.
Трап, аэробус, SU-102.
* * *
Нет, апрель, я не чувствую, как
Нагревается почва.
По планшетке мотив отбивает рука:
Оди-но-чест-во.
Может, всё, что боялся и не писал,
Всё напишется в час толчка –
Так сквозь плотные тёмные небеса
Пробивается ласточка.
* * *
Он живет за рекой,
Но не помнит, что есть река.
Помнит – есть непокой, покой,
Быт, подагра, душа, клюка.
Точно помнит, он сам был,
Может статься, уже – нет,
Водяные знаки судьбы
Различаемы на просвет.
Есть родня, чтобы гнать взашей,
Есть котенок – душить мышей,
Полосатый гамак в теньке –
То читать, то дремать в гамаке,
Выполнять привычный расчёт:
На каком рубеже
Лучезарное «я ещё»
Превратилось в «давно уже».
* * *
Полцарства духа – в качестве залога
За жизнь без боли столько лет подряд.
Уснёшь, не дочитав до эпилога,
А утром рукописи – догорят.
Словечки словно мелкие монеты,
Вот этим и заплатишь за проезд –
Обыкновенной глупостью поэта,
По юности влюбившегося в текст.
Так будет проще, если понарошку.
Не отыграл ко сроку – сам-дурак.
Мигает свет, орёт за дверью кошка,
Проснуться бы и выйти, но никак.
В финале будет матерное слово,
А соберёшься с силами, опять
Покинешь круг. И обнаружишь новый.
И ничего не надо понимать.
* * *
Как воробушки, шурша,
Бесятся на ели,
Это глупая душа
В длинном умном теле.
Мечется по всей длине,
В закоулках тесно.
А решится ли вовне –
Вот что интересно.
Утром белкой со двору
С мыслью удивиться,
На щеколду ввечеру
С мыслью удавиться.
А душа, как сквозь дуршлаг,
Через ушки вышла,
И попёрла, и пошла
К потолку и выше.
Тень нависла как коса,
Точкой с запятою.
И поднимутся глаза
С новой пустотою.