Елена ПАК

 

Живет в Ярославле. Окончила Ярославский государственный педагогический университет, историк. Работает руководителем проектов по внедрению электронного документооборота. В журнале «Кольцо А» публикуется впервые.

 

 

КЛАЙД

Рассказ

 

Привычка не расставаться с парабеллумом ни на минуту появилась у него с юности, когда жизнь напрямую зависела от того, насколько быстро ты воспользуешься оружием. Он испытывал странное умиротворение, когда ощущал приятную тяжесть в руке или на бедре, где пистолет покоился в своей кобуре. Все это значило стабильность, выверенную годами; казалось, что парабеллум придавал ему солидности и мощи. Он любил наблюдать, как в глазах его оппонента зажигается страх, стоит ему едва потянуться к пистолету. Криво усмехнувшись, он слегка поглаживал указательным пальцем рукоять и клал руку на колено, зная, что одержал победу. Старый друг еще ни разу не подводил его.

И хотя уже давным-давно прошли времена, когда он без раздумий мог продырявить кому-то голову, репутация все еще верно служила ему, избавляя от напрасного кровопролития.

Душа Клайда со временем теряла былую жесткость. Все реже ему хотелось прибегать к оружию, и все чаще он просыпался в холодном поту среди ночи, и с его губ срывалось одно и тоже имя: Мелани.

В голове всплывали воспоминания о том дне, когда его душа достигла апогея жестокости и начала медленное схождение вниз.

В очередную бессонную ночь он спустился в библиотеку и налил себе немного виски, надеясь хоть немного заглушить какофонию мыслей в своей голове. Открыв дверь, он обнаружил, что в комнате находился его пятнадцатилетний племянник: он лежал на диване с книгой в руках. Скорее всего, книжка о путешествиях, подумал Клайд, в таком возрасте все мальчишки мечтают о путешествиях. Юджин вскинул голову и удивленно посмотрел на дядю:

– Ой, дядя Клайд, я думал, вы давно уже спите, – захлопнув книгу, он сел на диване.

– Надеюсь, я тебе не помешаю, – спросил Клайд, и присел на край дивана. Ему хотелось с кем-то поговорить, выплеснуть свои воспоминания и тем самым облегчить душу. Не дождавшись ответа племянника, он начал свой неторопливый рассказ:

– Ты знаешь, Юджин, когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе, я тоже увлекался чтением. Но иногда, в жизни происходят события, которые навсегда меняют прежние будни.

Все началось в тот день, когда ко мне пришел Пинки и сказал, что в паре кварталов отсюда есть легкая нажива. Несколько недель назад, в город приехал молодой еврей со своей семьей. При нем была жена, маленькая дочка, престарелая мамаша и, судя по всему, куча денег, потому что занимался он ростовщичеством. 

План был прост: пробраться поздно ночью к ним домой и забрать деньги. Сделать это лучше всего в ночь на воскресенье, потому что Пинки слышал, как в магазине старая карга разговаривала с миссис Криг и сказала, что они всей семьей едут в субботу на свадьбу ее крестника.

Покрутившись у их дома, он выяснил, что деньги хранятся не в сейфе, а подвале, куда проникнуть не составит особого труда. 

– Клайд, дельце выгодное, ты же сам понимаешь! Когда нам еще выпадет такой шанс? Возьмем с собой худого Билли, с монтажкой он управляется, как бог, враз замок снимет. Ты же знаешь, что если не мы это сделаем, то ростовщика обнесет Майки и его ребята!

Перспектива шальных денег опьяняла: судя по рассказу Пинки, усилий надо приложить минимум, а куш ожидается жирный.

– Ты уверен, что они все уедут? Что, если дома останется служанка или еще кто?

– Да говорю тебе, дело верное! В этот вечер будут танцы у вдовы Мардж, уверен, что служанка пойдет на них со своим дружком!

Немного подумав, я пришел к выводу, что такой шанс упускать не стоит. 

– Хорошо. Но только если что-то пойдет не так, сразу смываемся.

– Да что там может пойти не так, Клайд? Мы это дельце обтяпаем в два счета! Ночью прыгнем в товарняк, а наутро будем пить коктейли в Сан-Франциско!

После недолгих уговоров я согласился принять участие в авантюре. Решено было идти втроем, ни к чему привлекать лишних людей. Мы запаслись брезентовыми сумками и карманными фонариками. Весь субботний день я провел как на иголках, мне и раньше приходилось заниматься криминальными делишками, но это дело обещало возвести меня на новую социальную ступень и заставить обратить на себя внимание Джо Марвела, бандита, который держал в руках всю округу. Или, в случае неудачи, полиции, тут уж как повезет. 

После томительного ожидания пришел худой Билли и сказал, что видел, как уезжала машина ростовщика. 

– Значит, выдвигаемся через три часа, как раз достаточно стемнеет, и танцы у вдовы Мардж будут в самом разгаре. 

Когда мы подошли к дому, в окнах не горел свет.

– Я же говорил, что никого, а ты все сомневался, – ткнув меня в бок, сказал Пинки. – Там, рядом с задним входом, есть окно, я подложил на подоконник металлическую пластину, когда оно было открыто, так что думаю, мы без проблем его поднимем. 

Немного повозившись, нам удалось поднять окно и почти бесшумно пробраться внутрь. 

– Ну, что, куда теперь? – спросил Билли, приготовив монтировку.

– Так, подожди, сориентируюсь, – деловито ответил Пинки и включил фонарик. – Мы сейчас на кухне, значит, нам надо пройти по коридору и свернуть направо. 

Фонарик светил тускло, поэтому пробирались мы почти на ощупь. В очередной раз запнувшись о стул, худой Билли не выдержал: 

– Может, свет включим и дело с концом? Все равно же дома никого нет.

– С ума сошел? Хочешь всех копов сюда созвать? Иди давай тихо и под ноги лучше смотри, – сказав это, я легонько подтолкнул его в спину.

В тишине дома можно было услышать звуки танцев, которые сейчас проходили у старухи Мардж. 

Дойдя до дверей в подвал, мы с Пинки пропустили Билла вперед. 

– Давай, брат, не подкачай! – напутствовали его мы.

Худой Билл и вправду был мастером своего дела: враз отодрал тяжелый засов с дверей. Мы в который раз подивились: и откуда только у такого дрища силы берутся?

Спустившись в подвал, мы обнаружили сундук, на котором висел огромный замок, но и он не смог оградить ростовщические денежки от нас. 

Откинув крышку сундука, мы присвистнули от удивления: он буквально ломился от денег.

– Это каким же надо быть дураком, чтобы такие деньжищи так плохо хранить? 

Не теряя времени, мы достали мешки и начали ссыпать туда монеты и купюры. 

– Вот черт! – воскликнул Пинки. – А сумок-то не хватает! 

– Берем, что влезает, нам и этого с лихвой хватит. Незачем жадничать, – успокоил я ребят. 

– Берите сумки, и пошли отсюда.

Сзади нас послышался тихий шорох. 

– Вы это слышали? – испуганно спросил Билли. – Это что, крысы? Я боюсь крыс!

– Успокойся, они к нам не подойдут, – взвалив сумку на плечо, я повернулся к выходу и застыл, как вкопанный. В скудном свете фонариков я различил дуло автомата, которое было направлено прямо на меня.

– А ну стоять, малыш. Кидайте свои мешки ко мне. Хорошо, а теперь поднимайте руки вверх, и без глупостей! 

В подвале загорелась тусклая лампочка, и по лестнице спустились еще два человека. 

– Эй, Марли, – не оглядываясь назад, сказал человек с автоматом, – похоже, трое этих сосунков хотели утащить наши денежки!

Услышав это имя, мы вздрогнули: в нашей округе все знали Марли Бэнкса, цепного пса Джо Марвела. Он был полным психом, и его боялись не меньше босса за непредсказуемость нрава.

Он повернулся в нашу сторону, взгляд его острых глаз был все равно что бритва. Внимательно оглядев нас, он спросил: 

– Что вы делаете на территории Джо Марвела?

– Сэр, мы не хотели ничего п-плохого, – заикаясь, сказал Пинки. Мы с Билли, в подтверждение его слов, закивали головами. 

– Да, да сэр, – как эхо повторили мы.

– Значит так, мешки тащите в машину, – начал Марли, – а этих троих пускайте в расход.

Он уже повернулся, чтобы уйти, как вдруг сверху раздался звук, как если бы кто-то запнулся о стул.

Выхватив пистолет, Марли обернулся к парням за спиной и сказал: 

– Фил, сходи-ка, проверь, что там еще такое.

– А с этими что? – кивнул в нашу сторону парень с автоматом.

Казалось, Марли на секунду задумался, потом ответил:

– Погоди пока. 

Послышался звук шагов и плач ребенка. 

Мы с парнями переглянулись: откуда тут может быть ребенок? Посмотрев на лестницу, мы увидели, как по лестнице спускается старуха с маленькой девочкой на руках, в спину ей был направлен пистолет Фила.

– Вы только посмотрите, кого я обнаружил наверху! Старуха пыталась смыться с девчонкой, но я ее поймал, – с довольной ухмылкой произнес Фил. – Что будем с ними делать, шеф?

Глаза Марли сощурились, когда он посмотрел на старуху: она явно не входила в их планы, как впрочем, и мы. На долю секунды в его глазах промелькнуло сомнение, после чего он отрывисто бросил: 

– Всех убрать.

На лице парня по имени Фил отобразилось удивление, смешанное с ужасом:

– Но как же? ребенок, я не могу...

Договорить он не успел, Марли стремительно поднял руку и выстрелил прямо в голову парню. Выражение удивления не успело сойти с лица Фила, как подкошенный он рухнул на пол, под ним расползалась кровавая лужица.

От выстрела ребенок начал истошно кричать, старуха прижимала к себе девочку и сквозь слезы что-то лепетала на идиш.

Мы с ребятами непроизвольно сбились в одну кучку и, дрожа всем телом, ожидали своей незавидной участи. 

Марли с отвращением ткнул носком своей начищенной туфли мертвого Фила и еле слышно процедил:

– Сколько раз я говорил Джо, чтобы не отправлял со мной дилетантов, – его острый взгляд обратился к парню с автоматом. – Ну, чего уставился? Заканчивай тут побыстрее, пока копы не понаехали.

Он закурил сигарету и неспешно направился к лестнице, но на полпути остановился.

– А я, пожалуй, дам шанс одному из вас, – обернувшись, сказал Марли. – Тот из вас, кто убьет старуху с девчонкой, будет жить. Мы отпустим его. Слово Марли Бэнкса. Ну, как? У кого из вас кишка не тонка?

С моего лба ручьем лил пот, рубашка взмокла до самой спины, я закрыл глаза и про себя прочитал «Отче наш». За моей спиной всхлипнул Пинки, а Билли, сжав кулаки, уставился в пол.

Марли подошел к нам вплотную и дулом пистолета приподнял подбородок Билли.

– Может быть, ты решишься, а? Или ты? – он перевел пистолет на Пинки.

– Нет, сэр, – еле слышно прошептал тот.

– Что? Что ты сказал?

– Я сказал, сэр, что не буду убивать, – чуть громче повторил Пинки. 

– Смелый, значит, – ухмыльнулся Марли, – смелые умирают первыми, – прозвучал выстрел, и Пинки упал замертво. 

От грохота заложило уши, я почувствовал едкий запах пороха. Рядом со мной, скрючившись, еле стоял Билли, казалось, еще чуть-чуть, и его вырвет. Женщина, упав на колени, рыдая, прижимала к себе ребенка и с сильным акцентом повторяла только одно: «Мелани, нет, прошу вас, нет».

Я вгляделся: девочке было от силы года полтора, черные волосики, курносый нос, а на нем россыпь веснушек; от долгого плача ее личико раскраснелось. Готов ли я принести ее в жертву ради собственного спасения?

– Эй, парень, мне кажется, что ты готов спасти свою жизнь, – ухмыльнувшись, Марли подошел ко мне и вытянул на середину комнаты. – Ну, держи пистолет, умеешь пользоваться? Это парабеллум, говорят, что один только его вид настраивает на непреклонную жестокость, что ж, проверим на тебе.

Развернув меня в сторону женщины и плачущего ребенка, он отошел на пару шагов. Я стоял с пистолетом в вытянутых руках, они предательски дрожали, у меня не было выбора, я должен был это сделать. Крепко ухватив пистолет, я круто развернулся и выстрелил, затем еще и еще раз. Когда дым от выстрелов рассеялся, я увидел на полу скорченного Марли, он держался за живот, под его руками расползалось кровавое пятно. Второй парень валялся недалеко от него с простреленной головой.

Я склонился над нашим недавним палачом и приподнял его голову:

– Марли, а пистолет и вправду замечательный, я оставлю его себе на память об этом чудном вечере. 

Он ничего не ответил, из его рта струйкой потекла кровь, и глаза закатились. Заткнув за пояс пистолет, я подошел к старухе и спросил, сможет ли она подняться. После чего подошел к худому Биллу:

– Поторапливайся, эти выстрелы слышала, наверное, вся округа. Собирай сумки, и валим отсюда.

В его глазах читался страх, дрожащим голосом он сказал:

– Клайд, ты только что завалил людей Джо Марвела, он этого нам не простит, думаю, теперь нас точно убьют.

– Не беспокойся, я думаю, ему теперь нужен новый цепной пес. Мы сами поедем к нему, а чтобы он не сомневался в нашей преданности, отдадим ему все эти деньги.

Взвалив сумки на плечи, мы собрались к выходу. Проходя мимо старухи, я подошел к ним и, слегка потрепав девочку по щеке, сказал:

– Крошка Мелани, береги себя!

 

 

ЮПИТЕР, ЛЮБОВЬ МОЯ

Рассказ

 

В тусклых лампах штатного освещения была видна аскетичная обстановка шаттла. Сквозь маленькое окошко иллюминатора проглядывал краешек Юпитера. Холодный космос обволакивал небольшой корабль, совсем не озаряя его светом романтики, который мне представлялся раньше. 

Здесь отсутствовал счет времени, существовала лишь тягучая размеренность, которая полностью затягивала человека в свою пучину. 

Поднявшись с узкой кровати, я подошла к панели управления и вывела на экран текущее состояние систем челнока: прогноз был совсем неутешительный. Голова немного кружилась –  сказывалось повышение уровня углекислого газа. 

После метеоритного дождя мой шаттл понес значительные повреждения, в числе прочего была потеряна радиосвязь. 

– Капитан, нам не хватит ресурсов, чтобы достичь Земли, – сообщил мне бездушный голос бортового компьютера. – Системы жизнеобеспечения сильно повреждены. Юпитер сейчас находится на максимальном расстоянии от Земли. 

Глубоко вздохнув, я села в кресло, безнадежность нахлынула на меня густым потоком. 

И о чем я только думала, когда соглашалась на эту сомнительную миссию? Пыталась сбежать от тебя и своих чувств? Думала, что шесть месяцев вдали от тебя обеспечат мне спокойствие? Но я совсем не учла, что в разлуке моя привязанность к тебе лишь усилится. 

Закрыв ладонями лицо, я обдумывала, как же мне преодолеть эти миллионы километров, чтобы вновь прикоснуться к твоему лицу. 

– Капитан! – бортовой компьютер вывел меня из оцепенения. – Я заново рассчитал траектории полета. Если мы достигнем Марса, есть возможность восстановить системы жизнеобеспечения. При условии, что после недавнего урагана там сохранились... 

– Ты уверен? – я старалась заглушить в себе преждевременную радость. 

– На восемьдесят восемь целых и шесть десятых процента, капитан! – от этих слов волнение подпрыгнуло к самому горлу, а надежда затопила меня до краев. Дрожащим голосом я отдала приказ менять курс. 

– Через шесть часов мы будем на орбите Марса.

Пока мой маленький корабль летел сквозь пространство космоса, я вспоминала тебя, твои руки, твой голос, нашу первую встречу, случайный взгляд, легкое прикосновение, прогулки в парке, совместные мечты. 

Я старалась мысленно дотянуться до тебя, спрашивала, помнишь ли ты, как мы мечтали о полете на Юпитер. Нашу любимую песню:

 

Крутятся огромные планеты, 

Далеко раскиданы в пространстве. 

Чтобы получить побольше света, 

Крутятся планеты, словно в танце. 

Видят только издали друг друга 

И мигают, подавая знаки. 

Ночь одна им верная подруга, 

День – их господин во мраке. 

Земля, Земля я Юпитер! 

Вы не спите, еще не спите? 

Смотрите, смотрите –

Убегает млечный путь.

 

Ты тогда, смеясь, сказал мне:

– Женька, мы полетим с тобой туда вместе! Будем с тобой первооткрывателями, посадим целую теплицу яблок! Построим маленькую ферму и будем жить припеваючи! 

Я смеялась в ответ и кружилась под дождем, запрокинув голову и подставляя лицо срывающимся каплям с неба. Счастливая, влюбленная, верящая, что все это сбудется. 

Я помню, как ты вытирал мои слезы и говорил мне:

– Женечка, любимая моя, ну ты же понимаешь, что сейчас совсем не время, если мы его оставим, то как же все наши мечты? Как же полет на Юпитер? Мы совсем не готовы стать родителями! 

А потом были бесконечные гудки в телефонной трубке, длинные часы ожидания у твоего подъезда. Пока, наконец, холодный женский голос не ответил мне, что ты больше здесь не живешь. 

Случайное столкновение в парке, тягостное молчание, потом, твои слова:

– Ты понимаешь, мы с ней любим друг друга. Это все вышло так неожиданно… В общем, ее отец обещал мне хорошую должность в Космоцентре. Ты же знаешь, я всегда мечтал полететь на Юпитер. И, к тому же, мы ждем ребенка. 

Твои слова разбили меня на тысячу осколков, я пошатнулась, схватилась рукой за лавку, но нашла в себе силы пойти дальше. Из налившегося свинцом неба срывались тяжелые капли и падали на щеки, смешиваясь с моими слезами. 

Потянулась череда бесконечных, серых дней, налитых раздирающей изнутри тоской. Я потеряла смысл жизни, пока однажды не увидела сообщение о том, что в Космоцентре готовится экспедиция на Юпитер. Это оживило меня, я поняла, что должна попасть туда! 

Последовали долгие, изнурительные тренировки, но я была рада им, они позволяли мне не думать о тебе. 

И вот я здесь, в космосе, который без тебя не обладал и малой толикой романтики. Он был холодным, безмолвным и не прощающим ошибок. 

– Капитан, мы приблизились к орбите Марса. Начинаю сканирование уцелевших ремонтных доков, – уткнувшись лбом в стекло иллюминатора, я смотрела на красную планету, понимая, что она моя последняя надежда. – У меня плохие новости, все доки снесены недавним штормом. Рабочие группы были эвакуированы. 

Мое сердце упало. С трудом собрав остатки сил, я ответила: 

– Прокладывай курс до Земли. 

– Но, капитан, вероятность, что мы достигнем Земли всего двадцать одна целая и семь сотых процента. Кислород перестал вырабатываться, вы не долетите. 

– Я сказала, прокладывай курс на Землю. 

– Как скажете, капитан. Кислорода хватит еще на пять часов. Рекомендую надеть скафандр через четыре часа сорок минут. 

По мере приближения к родной планете становилось все тяжелее и тяжелее дышать. Облачившись в скафандр, я прильнула к стеклу и жадно вглядывалась в бесконечные звезды. 

Наконец мои ожидания увенчались успехом: голубой шар стремительно увеличивался на моих глазах. Вот я уже могу видеть зажженные огоньки, разбросанные по всей поверхности планеты. Запищал датчик, уровень углекислого газа превысил восемьдесят пять процентов. Я старалась дышать размеренно, экономя последние крупицы кислорода, ведь где-то среди этих огоньков был ты. 

Вдох – выдох, вдох – выдох; стекло скафандра совсем запотело, и миллионы огоньков на Земле слились в единое пятно. Я посмотрела на часы: семь утра, у тебя как раз прозвенел будильник, и ты встал, чтобы сделать кофе. Сознание постепенно меркло, но я видела тебя в лучах утреннего солнца. Улыбнувшись, я закрыла глаза.

 

Земля, Земля, я Юпитер! 

Подождите, не уходите –

Летите, любите, 

А я – как-нибудь...

 

 

УТРАЧЕННЫЙ ВКУС

Рассказ

 

Сколько лет должно быть мужчине, чтобы его настиг тот самый пресловутый кризис среднего возраста, и в чем он проявляется, черт побери? 

Разве я недоволен своей работой, своей карьерой? Или меня перестала устраивать моя жена? Да она сильно изменилась с момента нашей встречи, изменились ее привычки и интересы. Но она воспитала мне двух чудесных сыновей, всегда являлась моей опорой и поддержкой. Именно ей я рассказываю обо всех рискованных проектах, которые собираюсь внедрять. Она выслушивает меня, дает ценные советы, корректирует кое-где мои расчеты, даря тем самым ощущение правильности моих действий. 

Еще есть Катя, ей двадцать лет, и она столь же глупа, сколь и красива, а она, поверьте мне, очень красива. Мне с ней легко, я рассказываю ей о тех же самых проектах, что и жене, только, в отличие от Ирины, она лишь смотрит на меня с восхищением в больших серых глазах, и я чувствую себя великим новатором, сродни Стиву Джобсу. 

Можно, конечно, смотаться с ней на пару дней куда-нибудь на Фиджи, но тогда придется слушать ее бесконечные стенания, что она посвятила мне всю свою жизнь, а я никак не могу развестись с Ириной. 

В лобовое стекло сыпал колючий снег, небо было затянуто тяжелыми тучами, вся эта погода еще сильнее вгоняла в мрачные мысли. Прервал их звонок секретаря, сообщившей, что телефонную линию в офисе вот уже час обрывает некая Катерина, требующая, чтобы ее соединили со мной. 

Черт, я забыл удалить ее из черного списка, и вот результат: неделю офис будет шушукаться о моей пассии. 

Когда я подъехал к зданию фирмы, злой снег сменился на мягкие хлопья и не спеша падал на землю. Выйдя из машины, я запахнул пальто и направился в офис, стараясь вытряхнуть из головы все невеселые мысли. 

Мимо меня, торопливо стуча каблучками, прошла девушка в ярком пальто. Сначала меня привлек цвет пальто, необычный для этого времени года, потом я посмотрел на ее длинные, волнистые волосы и почувствовал отчего-то знакомый аромат духов. На секунду я задержался, безотчетно глядя ей вслед.

Но затем невольно прибавил шаг, следуя за ней, и с удивлением отметил, что она направляется в то же здание, что и я. Зайдя внутрь, она достала из сумочки пропуск, прижала к турникету и стала подниматься по лестнице, проигнорировав лифт. 

Чем-то она меня поманила. Я следовал за ней по лестнице, наблюдая, как она иногда отбрасывает волосы назад, а они упрямо возвращаются на прежнее место. Мне хотелось обогнать ее, заглянуть ей в лицо, но что-то удерживало меня, заставляя замедлять шаг. Я ощутил, как внутри меня зарождается давно забытое чувство интереса. 

Как назло, по лестнице спускался мой заместитель: увидев меня, он заулыбался и начал расспрашивать о прошедших выходных, я рассеяно отвечал ему, а сам вслушивался в удаляющийся стук каблуков, пытаясь определить, на какой этаж она поднялась. 

Наскоро распрощавшись с замом, я помчался наверх, перепрыгивая через две ступеньки, в глубине души надеясь, что никто из сотрудников меня сейчас не заметит, потому что мне казалось, что любой, увидевший меня в эту минуту, догадается, что я преследую эту девушку. 

Поднявшись на пятый этаж, я помчался вдоль коридора, чуть не сбив с ног удивленную уборщицу. Оглядевшись по сторонам, я понял тщетность своей попытки найти ее и пошагал в свой кабинет. 

Войдя, включил компьютер, и пока он загружался, налил себе кофе. Но его терпкий аромат не избавил меня от запаха ее духов, наоборот, он лишь ярче вспыхнул в моем сознании. 

Сев перед компьютером, я зашел в удаленный доступ к видеокамерам в офисе и начал методично просматривать отдел за отделом, надеясь найти таинственную незнакомку. Азарт захватил меня, я так увлекся, что не заметил секретаря, которая вошла ко мне в кабинет с телефонной трубкой и недовольным лицом. 

Очевидно, опять названивала Катерина; чего-чего, а настойчивости ей было не занимать. Сказав, чтобы передала ей, что по причине экстренного вылета в Лондон меня не будет до вторника, я жадно впился в монитор, но так и не смог найти ту девушку. 

На протяжении всего дня, пока мне приходилось встречаться с потенциальными инвесторами нового проекта и терпеливо объяснять членам совета директоров необходимость внедряемого продукта, меня не отпускала мысль о той незнакомке. 

Я вновь и вновь прокручивал в голове утреннюю встречу и все больше хотел отыскать ее. 

Как ни странно, но азарт найти девушку вернул давно забытое желание сделать что-то самому, а не спихивать новую идею на моих инженеров. 

Вернувшись в кабинет, я вывел на один из мониторов камеры наблюдения в офисе в надежде, что она все-таки промелькнет, и начал делать наброски для нового проекта. 

Через полчаса я так втянулся в работу, что начисто забыл о времени, о чем мне напомнила секретарь, доложив, что меня ожидают в конференц-зале. 

Бросив взгляд на монитор, скорее по привычке, чем в надежде увидеть там что-либо интересное, в окне одной из камер я увидел, как она идет вдоль коридора. 

Вскочив из-за стола, я вышел в коридор, с трудом удерживая себя от бега, и спустился на этаж ниже. 

Идя вдоль коридора, я открывал двери всех кабинетов, попадавшихся мне на пути, ожидая увидеть ее, но встречал только недоуменные взгляды сотрудников. 

Уже начиная думать, что все это мне лишь привиделось, я распахнул дверь последнего кабинета, и увидел, наконец, предмет своих поисков. 

Она сидела за столом, склонив голову, и что-то писала, ее непослушные волосы рассыпались по плечам и упали на стол. 

То ли от быстрой ходьбы, то ли от волнения в горле пересохло, не имея сил произнести хоть слово, я просто шагнул в кабинет и прикрыл за собой дверь. 

Услышав щелчок закрывшейся двери, она подняла голову и, вопросительно взглянув на меня, спросила: 

– Вы кого-то ищете? 

В этот момент я начал падать с заоблачных высот, где находился весь день, и моя влюбленность, упав с большой высоты, разбилась вдребезги, оставив место лишь разочарованию. 

Она была очень милой, даже хорошенькой, но совсем не такой, как я себе навоображал. Ее глаза были не такими, ее губы были не такими, даже ее голос был совсем не таким. 

Опустошенный, я вышел из её кабинета и побрел в сторону конференц-зала, где поручил программистам ставший мне неинтересным проект. 

Вернувшись к себе, я налил виски и набрал номер Катерины.