Валерий УВЕРСКИЙ

 

(Псевдоним Валерия Шевелева). Родился в 1953 г. в с. Мошенском Новгородской области. Окончил Горьковский политехнический институт им. Жданова по специальности «инженер-механик». Работал руководителем конструкторского бюро завода им. Володарского (Рыбинск), главным инженером Машиностроительного завода им. Куйбышева (Петропавловск), заведующим Отделом органов государственного управления Аппарата президента и кабинета министров Республики Казахстан, заместителем министра промышленности и торговли Казахстана. Пишет стихи, прозу, статьи. Печатался в литературных альманахах России. Живёт в Астане. В журнале «Кольцо А» публикуется впервые.

 

 

ОБРАЩЕНИЕ К МАТРИЦЕ

О романе Елены Крюковой «Евразия»

 

Елена Крюкова. После романа «Солдат и Царь», крепко сбитой и на одном нерве сплетенной работы писательницы, читаю, читаю «Евразию». И вижу труд тяжкий, труд земного монаха, в котором вера вере рознь, но он, монах, всё равно верит и занимается деланьем. У Мережковского была жена Зинаида, она его очень сильно любила, несмотря ни на что, и вдохновляла писать. Дай Бог, чтобы и вокруг писателя Елены Крюковой были такие люди... Но ещё читаю и читаю. И понимаю: понимающие люди - редкость, художник идет один.

Зацепить мыслью мотив громадной Евразии - и записать его пылающими нотами - точный, верный жест в наше время, когда Земля уменьшилась в размерах, а скорости увеличились необычайно. Идея рассмотрения огромного мегаматерика с его людьми, что все бьют и бьют, побивают друг друга, вряд ли могла реализоваться иначе, нежели подобной книгой.

И вот из 1918-го года «Солдата и Царя», предыдущего романа Крюковой, мы попадаем в наше сегодня. Наш общий враг, самый непобедимый, самый сущий, самый страшный, жив, - смерть перед нами во всей красе. Смерть жива, да, она жива всегда, но в иные эпохи она становится жива тотально и захлестывает землю! Торопится, дрянь. Достает из своих лабораторий новые технологии. Немногие видят, но автору «Евразии» ясно различимо: она, смерть, вершится на ходу и усердно делает сама себя, торопится, творит ошибки. Но происходит еще что-то, важное, главное, не заметное поверхностному взгляду и равнодушному глазу, - она потихоньку начинает бояться нас, потому что лицом к лицу видит страшное: Её, вездесущую Смерть, мы - перестаем бояться. Она-то знает, что Её на самом деле нет, знает, что она наглый и призрачный фантом, что она не выключатель, а всего лишь переключатель, невозвратно-запорный клапан, шлюз на подъем, просто приводной механизм. А мы перед ней кульбируем, занимаемся эквилибристикой, и телесной, и духовной, и делаем то, о чем говорит апостол Павел - вспомним: «Станем есть и пить, ибо завтра умрём» (1Кор, 15, 32).

Нам не хватает земного, нам мало земного, мы не первые у прилавка. И Павел говорит еще: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (там же, 33). Кому же не видно, до какой степени развращены наши нравы! Книга Крюковой – кондуктор, рецессор, матрица. Психологические вальцы для рихтовки дурных нравов. Не каждый туда полезет сам. Но многих туда надо бы затолкать принудительно. И, после двукратного прочтения, каждому, - тест на полиграфе. Это можно воспринять как веселую шутку, но... Поверите ли, многие нравственные фильеры заработают в каждом.

Недавно мне довелось прочесть беседу о «Евразии» автора и писателя и философа Рубена Ишханян. Они поговорили о книге в необычном формате напряженной философской беседы. Получилось интервью-диалог, глубокое, читающее вслух наши темные тайны, сверкающее, как очищенная драгоценность в нашем мрачном хай-тек-дизайне. Оно многое открыло мне насчёт замысла романа-эпопеи. Это священная война художника, осознанная война мыслителя в нашей опойной духовной фибрилляции, в броуновском экстазе растерявшегося социума и отнюдь не шахматной защите сомнительных ценностей. Стало понятно, что автор - над: не только, по Махатме Ганди, над схваткой, но и над стагнацией, - и воля Божья, что не растрачен талант, а приумножен безжалостной, до истязания себя самоё творческой пахотой. Уверен, её мысли, раз родившись, пошли в мир: критическая масса художества набрана, и ничто не защитит от проникновения огня этой мысли в наше сознание, в жизнь нашу чахоточную. А значит, будет и смена векторов.

Еще диалог двух писателей о «Евразии» сопоставим для меня с пояснением святого отца кающемуся после исповеди. Ведь роман - корректор социально-психологического состояния общества, а еще – «слетевшей с катушек» личности, которых так много сейчас; своего рода детектор вопля, крика, детектор неуверенности, приобретённой за много лет паранойи. Читая роман, протягиваешь себя через незримую фильеру собственного полудохлого, полубезысходного земного состояния. Эту книгу нельзя «подчитануть», попробовать, надкусить, - только вкусить целиком. И, если будут ещё издания, диалог-пояснение, наверное, можно вставить в конец книги.

Я боюсь с кем-то и с чем-то сравнивать рабочие шаги Елены Крюковой: по-моему, она забралась на башню, откуда многое видно. Капитан смотрит на впередсмотрящего, балансирующего на реях, а впередсмотрящий-то у него сквозь дымку видит за горизонт. Вся музыка «Евразии» исполняется как реквием для современного мира. Прямо поистине как речение от Павла: «Безрассудный! что ты сеешь, не оживёт, если не умрёт» (1Кор.15, 36).

Автор уцепила в прозрачном течении речи вопросы громадной важности, сложности и ответственности, но сделал это просто - человечески и человечно. Но и по-Божески тоже: сильно и метафизично. Что сказать? Молодец автор. Так и хочется обратиться к Крюковой словами Флоренского: «Моя кроткая, моя нежная». Она такая. Но то, что она делает в русской литературе, еще откроют; еще увидят. И осознают. Книгу - читайте.