Игорь ХАРИЧЕВ

 

Родился в 1947 г в Самаре (тогда – Куйбышев). Образование высшее, в 1971 году окончил Физический факультет Латвийского Государственного университета, г. Рига, в 1975 году – аспирантуру при Астрономическом совете АН СССР. С 1991 по 1997 год работал в Администрации Президента РФ, в том числе помощником руководителя Администрации. С 2004 года по настоящее время работает генеральным директором научно-популярного журнала «Знание-сила». Секретарь Союза писателей Москвы, автор 6 книг и более 40 публикаций повестей и рассказов в литературных журналах. Член Союза журналистов России, автор более 300 публицистических и научно-популярных статей в периодической печати (в том числе в «Известиях», «Независимой газете», журнале «Знание-сила», «Ежедневном журнале» и других изданиях). Проживает в Москве.

 

 

СТАРЫЙ-СТАРЫЙ СПОР

(Западноевропейские ценности и Россия)

 

Это очень старый спор, который в XIX веке ожесточенно вели между собой «почвенники» и «западники». Казалось бы, столько времени прошло с тех пор, но всё повторяется. Как говаривал легендарный Черномырдин: «Сроду не было, и вот опять».

В минувшем мае председатель Конституционного суда РФ Валерий Зорькин заявил: «Обеспечение прав граждан не должно создавать угрозу государственному суверенитету». Иными словами, интересы государства превыше всего. В последние пятнадцать лет довольно часто из уст защитников существующих в России порядков звучит давнее утверждение, что западноевропейские ценности не для нашей страны. Между тем, подобная сентенция адекватна доводу, что закон всемирного тяготения не подходит нам, поскольку открыт англичанином Исааком Ньютоном. Разумеется, можно пренебречь по этой весьма серьезной причине данным законом, ввести свой или вообще объявить тяготение буржуазной выдумкой, призванной заморочить голову народам мира. Только всё равно придется ходить по земле, а не витать в облаках. Конечно, с законами природы проще – они выполняются неукоснительно, в отличие от законов общества, которые носят статистический характер. Но и там есть непреложные истины. Скажем, еще в 1770-е годы британский экономист Адам Смит убедительно доказал, что свободный труд гораздо производительнее труда подневольного. Это открытие касается вовсе не только Великобритании, оно применимо ко всем странам мира. Тоже игнорировать его? Россия занималась этим долгое время. Екатерина II хотела отменить крепостное право, но не смогла, вслед за ней – Александр I. И только Александр II дал свободу. (Хотя рабство осталось – то рабство, которое в головах. И при большевиках оно только укрепилось).

Западноевропейские ценности – то, что необходимо для успешного экономического и социального развития любой страны. (Не случайно государства Западной Европы и Северной Америки наиболее успешные). Ничто не мешает нам использовать их. Но если говорить о менталитете россиян, то у значительной части нашего населения он скорее восточный. Есть два, если можно так сказать, триггера, определяющих тип культуры того или иного народа: «власть – частная собственность» и «государство – человек». Триггер – переключатель, который может быть в одном из двух положений: либо то, либо это. В данном случае речь о правоприменительной практике: о «ткани повседневной жизни», о том, что приоритетно в головах людей.

Впервые триггер «власть – собственность» переключился на собственность в Англии в начале XIII века с принятием Великой хартии вольностей. Власть потеряла возможность отнимать собственность по собственной прихоти. Закон позволял сделать это, но в ограниченном числе случаев. Именно тогда в Англии началось становление буржуазных отношений. С тем или иным опозданием к ней присоединились другие страны Западной Европы, а потом и Северной Америки. Между прочим, развитие буржуазных отношений породило в XVII веке современную физику и, как следствие, нынешнюю научно-техническую цивилизацию, плодами которой пользуется весь мир. (Роль первого триггера подтверждает опыт Китая: экономика начала бурно развиваться после того, как там ввели в конце ХХ века институт частной собственности и обеспечили ее эффективную защиту. Иными словами, собственность получила приоритет перед властью).

Где-то через пять веков после первого триггера в Великобритании, к тому времени уже объединившей Англию и Шотландию, переключился в сторону человека второй триггер «государство – человек», то есть человеческая личность получила приоритет перед государственными интересами. (Вот где корень прав человека). Позже к Великобритании присоединились Голландия, Дания, другие страны Западной Европы. Разумеется, свою роль сыграли Возрождение, Реформация, Просвещение, но они тоже – следствие, а не причина.

В России оба культурных триггера остаются в первоначальном положении. У нас по-прежнему, как и века назад, власть имеет приоритет перед собственностью, а государство – перед человеком. Несмотря на положения Конституции, на законы. В истории России никогда не было защищенности частной собственности, во все времена она отнималась с той или иной степенью легкости представителями власти, а в советское время вообще была запрещена. В истории России никогда не было уважения к человеческой личности. Однако, утверждать, что в этом наша национальная особенность, значит, уподобляться невежде, который объясняет собственную малограмотность своей исключительностью, а не ленью.

История наказывает народы за нерадивость тем, что они остаются на обочине прогресса. Не случайно столь мал сейчас вклад России в производство высокотехнологичной продукции, не случайно столь низок у нас уровень жизни по сравнению с экономически развитыми странами, теми самыми, которые разделяют западноевропейские ценности. (Глупо отрицать, что у этих стран есть многочисленные проблемы. Есть. Но все-таки именно они продолжают лидировать в экономике. И по уровню жизни им нет равных).

Людям, живущим в России, стоило бы, наконец, понять, сколь желательно для всех нас переключение обоих триггеров на «собственность» и «человека». Это не легко сделать: наша традиционная, а местами даже архаичная культура сопротивляется изменениям – она штука весьма консервативная. Но она может меняться, когда общество осознает необходимость перемен. Наша ситуация подобна той, которая имела место в России 200 лет назад. Александр I с первого дня восшествия на престол мечтал об отмене крепостного права, но встретил жесточайшее сопротивление со стороны подавляющей части дворян. В течение многих лет он возвращался к этой теме, но не смог добиться успеха. Тогда тоже шла горячая дискуссия в тех немногочисленных изданиях, которые выходили, в речах, произносимых на разных мероприятиях, а потом в списках расходившихся по России. Постоянно высказывалась мысль, что крепостное право – наша национальная особенность, что только с его утверждением в России прекратились смуты и всевозможнейшие беды (по-нынешнему – наступила стабильность). Через полвека Александру II пришлось освободить крестьян. Но это было сделано с большим опозданием, что во многом предопределило последующее развитие нашей истории. Не опоздать бы нам сейчас навсегда.