Журнал «Кольцо А» № 107
Татьяна КУЗОВЛЕВА
Родилась в Москве. Училась на историческом факультете Московского Государственного педагогического института, окончила Высшие литературные курсы. Автор двадцати книг стихов, нескольких книг переводов с таджикского и казахского языков, а также книги автобиографических эссе «Мои драгоценные дни. Стихом разбуженная память» (2013). Лауреат литературной премии Союза писателей Москвы “Венец” и премии им. А.Ахматовой журнала «Юность». Живёт в Москве.
«И ТАЙНА, БЕЗ КОТОРОЙ ЖИЗНЬ ПУСТА...»
* * *
Ветер. Солнце. Бревенчатый плот
Крепок так, что на суше не сдвинуть.
По теченью семейство плывёт,
Опасаясь свой плот опрокинуть.
Впрочем, дети, отбившись от рук,
Так и рвутся к сверкающим брызгам,
Берега оглашая вокруг
Несмолкаемым смехом и визгом.
Тихо плещется в брёвна волна.
И мне видится, как ненароком
Вся картина запечатлена
Пролетающей ласточки оком.
* * *
В зловещей, сумрачной отваге,
Слепя безжалостно глаза,
Не уронив ни капли влаги,
Сухая двигалась гроза.
И ветер рвал и резал кроны,
И стёкла сыпались, визжа.
Я каждого раската грома
Ждала, сжимаясь и дрожа.
И знала: близок миг бессилья,
Когда, набушевавшись всласть,
Безвольные уронит крылья
Пролившаяся ливнем страсть.
И ночь затихнет облегчённо,
Ступая по следам грозы.
И утром на листке точёном
Качнётся капелька росы.
НОЧЁВКА НА КАБО ДА РОКА (1)
Берег пахнул и рыбой, и тиной,
Соль впитала его полоса.
В странном доме дыханье камина
Мне теплом полыхнуло в глаза.
И оставив на время раздоры,
Вслед за мной незаметно вошли
Виноградари, конквистадоры,
Словно выросшие из-под земли.
Дух скитанья ворвался в жилище,
Загремели, хрипя, голоса,
И огню была брошена пища –
Тёмный брус корабельного днища
И сухая до треска лоза.
И локтями был стол отутюжен.
А потом, будоража гостей
И вино проливая из кружек,
Полночь грянула - время чертей.
Беспричинная вспыхнула ярость,
Кто-то замертво рухнул в углу.
Ураганом разорванный парус,
Пролетев, полоснул по стеклу.
В дикий танец пошла чертовщина,
Подступая всё ближе ко мне...
У остывшего за ночь камина
Ни такое примстится во сне.
* * *
Этот дом растерял принадлежности быта,
Утвержденного некогда чётко и властно.
Даже стены его безнадёжно разбиты
В нарастающих приступах старческой астмы.
И ночами, когда я лежу в его чреве,
Обострённо внимая неслыханным скрипам,
Он внезапно уходит в шальное кочевье,
Отрываясь от почвы со скрежетом скрытым.
И влекомый в дорогу сиянием лунным,
Звездопадом и неудержимым, и вещим,
Он на шабаш летит вдохновенно и юно,
И гремят его ставни, и крыша трепещет.
И верхушки деревьев царапают жёстко
Его стёкла, когда опускает он крылья.
Я под утро сметаю с подушки извёстку -
И совок наполняется звёздною пылью.
1971, 2016
* * *
Так теряют высохшие фрески
Влажных красок первородный цвет:
Жар сошёл красней турецкой фески,
Растворился в дымке минарет.
Но надрывно, тишину тревожа,
Муэдзин аллаха звал с утра,
Так что пробегала дрожь по коже,
Пробивая душу до нутра.
Может, я не так жила на свете,
Не того держалась я огня?
Может, ждал во тьме иных столетий
Голос этот именно меня?
Господи, единый в многих лицах,
Крест воздвигший на моём пути,
Затихаю под твоей десницей,
Припадаю к ветхой плащанице
И не смею от тебя уйти.
ПРОВИДЦЫ
– Кто их ведёт?
Бог отвечает: – Аз.
– Тяжел ли груз?
Бог молвит: - Непомерен.
Их помыслы не все поймут из вас
Лишь потому, что путь их – преждевремен.
Не каждому пройти его дано,
Не всякий жизнь готов поставить `на кон…
Но, Боже мой, как было бы темно
Без одержимых, мыслящих инако!
* * *
Вот и осень. Запотели стёкла.
Ливни отшумели, стихнул зной.
И к утру дорога не просохла
От колючей мороси ночной.
Солнце словно нехотя восходит,
День осенний медленен и пуст.
Слышно, как рождается в природе
Отдалённых заморозков хруст.
Но уже, как будто манны с неба,
Жду забытой радости земной,
Предвкушая ликованье снега,
Тронутого узкою лыжнёй.
Лыжную ощупываю обувь,
Вроде бы добротную на вид,
И меня свечение сугробов
Голубыми искрами слепит.
* * *
Давно снега отяжелели
И влажен горьковатый дым,
И сад, покинутый метелью,
Растерян и необъясним.
Но высоки восток и запад,
И чудотворен солнца лик,
И прошлогодних яблок запах
Пронзителен, как детский крик.
И п`оезда гудок неистов,
И воздух слышится в слогах,
И брызги виснут серебристо
Весь день на детских сапогах.
* * *
Когда уже не ночь, но всё ж не рассвело
И птичьим криком день пока что не озвучен,
Ложится на окно мне белое перо
Как знак, что Ангел мой со мною неразлучен.
И значит, мне давно пора пуститься в путь,
Не для меня она - та славная обитель,
Где с подоконника перо так просто сдуть
И где совсем иной угоден будет житель.
Что ненадёжно, то равняется нулю.
И кто-то шепчет мне: «Не тем твой путь измерен.
И не мечись меж слов «люблю» и «не люблю»,
Тебе иная жизнь: меж «верю» и «не верю».
Но белое перо я сызнова ловлю,
И тайно на закат распахиваю двери,
И, словно тать в ночи, краду своё «люблю»,
Чтобы под утро вновь произнести: «я верю!».
* * *
Какой Апрель! То лёд, то снег, то жар –
Его письмо - как кляксы на бумаге.
Апрель безумцем в город мой вбежал,
Ну что спросить с безумца, с бедолаги?
Какую он затеял здесь игру,
Какою тайной разум пламенеет?
- Он потерял себя, - я говорю, -
В нем пустота, он вряд ли поумнеет.
С безумцами порой бывает так:
В них пустота и тайна равно схожи.
Какой бы жизнь ни подала мне знак,
В чужие тайны я судьёй не вхожа.
Я пережду: всё встанет на места,
Все смыслы сопрягутся вновь фатально:
И тайна, без которой жизнь пуста,
И пустота, далёкая от тайны.
1. Самая западная точка Европы. Португалия