Ирина РЕЙС

 

 

Псевдоним Надежды Шацкой. Родилась в Подмосковье. Кандидат технических наук. Печаталась в периодике, в сборнике «Ирония и юмор»: книга четвертая (2012), в интернет-журналах «Сатирикон-бис», «Наша улица».

 

 

КОГДА ХОЧЕТСЯ ВСЁ ПОМЕНЯТЬ

Рассказ

 

…Снег кружится в ритме вальса, опускаясь на землю невесомыми пёрышками. Разноцветные сполохи иллюминации разрывают вечернюю синеву города. Прохожие замедляют шаг возле витрин, и тёплый свет выхватывает из темноты беспечно-весёлые и озабоченные предновогодними хлопотами лица.

Вот и долгожданное видение – в окружении нимба пушистого меха – миловидная головка с золотистыми локонами. Глаза незнакомки под капюшоном блестят озорно и призывно, она в упор разглядывает Виталия Ивановича, и у него сладко замирает сердце. Взгляд манит и обещает блаженство там, вдали, в другой жизни, загадочной и желанной. Он идёт за женщиной, любуясь легкой походкой. В светлом доме она снимает шубу, и он обнимает её горячими руками…

Волнующее, похожее на праздник, сновидение с пугающей регулярностью посещало Виталия Ивановича. Он просыпался, мокрый от пота, долго ворочался, потом вставал по малой нужде и, отчаявшись заснуть, ходил по квартире, пил чай и размышлял...

Как назло, отовсюду, навязчиво, из вполне серьёзных источников, лезла информация: только половина российских мужчин доживает до пенсии. Виталий Иванович понимал – отпущенное для жизни время тает с пугающей быстротой. Он всё острее ощущал пустоту и никчемность занятий, заполняющих унылую жизнь, и чувствовал, как  что-то важное необратимо проходит мимо. И, может быть, он упускает свой последний шанс.

Жена Виктория Викторовна как женщина его давно не волновала. В семье она вдохновенно, с присущим ей чувством ответственности, исполняла роль органа, надзирающего за порядком. А как можно относиться к милиционеру? Его или уважают, или боятся. Как правило, нежных чувств эта категория людей не вызывает.

Супруга, в силу своего темперамента, вернее, его полного отсутствия, холодность Виталия Ивановича воспринимала философски, тихонько радуясь неотвратимости естественных возрастных процессов. Её не расстраивало появление у мужа заметной седины, сутулости, слегка шаркающей походки, наоборот, признаки старения вселяли надежду на долгожданный переход супружества в спокойную, без треволнений, осеннюю пору жизни. В молодые годы Виталий Иванович не раз давал ей повод для беспокойства за семью, что только не вытворял – страшно вспомнить!

Интерес к интимной жизни у добропорядочной женщины пропал года три назад после операции, редко дающей шанс оставаться привлекательной и чувственной. И потому терзания супруга ей были неведомы, а его ночные бдения объясняла нервными перегрузками на работе.

Виктория Викторовна была вполне довольна жизнью: в огромной квартире под её неусыпным оком безропотно существовали послушный непьющий муж и красавица-дочь.  Профессия учителя биологии позволяла работать в школе до тех пор, пока не надоест самой – молодых конкурентов на маленькую зарплату не предвиделось. Не терпящая возражений хозяйка дома и после занятий не изменяла привычной роли педагога, давая наставления исключительно менторским тоном, каким диктовала ученикам домашние задания. У домочадцев не было ни малейшей возможности уклониться от трудовой повинности – хорошо поставленный учительский голос доставал в любом уголке квартиры. 

Спокойный от природы, Виталий Иванович избегал скандалов и все тридцать лет брака старался во всём уступать своей «второй половине». Плывя по течению размеренной жизни, добросовестный муж постепенно превратился в безотказный механизм для выполнения функций жизнеобеспечения семьи – добывание денег, работа на даче, перевозка родственников на стареньком «фольксвагене». И не заметил, как под гнётом многочисленных обязанностей исчезло, растворилось его собственное «я». Теперь, когда созрело желание успеть, ухватить нечто, ускользающее в потоке быстротекущего времени, он, мучимый сомнениями, презирал себя за малодушие и нерешительность.

С одной стороны, семейные отношения давали ощущение покоя и надёжного тыла, с другой – всё тяжелее становилось бремя ответственности и невыносимее роль мальчика на побегушках. Стала раздражать необходимость отчитываться по каждой мелочи. Он не мог найти и часа, чтобы остаться наедине и заняться любимыми фотографиями. Давно нужно было освоить новые компьютерные программы – на работе не раз замечал иронические взгляды молодых сотрудников, перешёптывающихся по поводу «не продвинутого» ветерана.

Запоздалое прозрение пришло к Виталию Ивановичу после разговора,   окончательно переполнившего чашу терпения.

В тот памятный субботний день традиционный поход на рынок сопровождался раздражённым монологом супруги. Виктория Викторовна упомянула об отцовском долге перед несчастной единственной дочерью, которую «нужно, наконец, устроить в жизни».

Дочь Елизавета являла собой типичный образец современного инфантильного существа. С трудом закончив платный вуз и получив суперпопулярный у молодёжи ввиду лёгкости получения, но невостребованный у работодателей, диплом юриста-экономиста, четвёртый год просиживала в каком-то НИИ, «убитом» ещё в девяностые годы, спуская все заработанные деньги на кафе и тряпки.

«Нет уж, на этот раз я и пальцем не пошевелю, – решил про себя Виталий Иванович, выслушивая тирады Виктории Викторовны. – Что за бред – двадцатипятилетний ребёнок! Не хватало ещё притащить Лизку к себе на работу и помирать от стыда перед коллегами! Всё, хватит! Надоело быть прислугой и выполнять любую прихоть. Нужно срочно что-то менять в своей жизни».  

Его вконец измучили острые желания эротического свойства, нечаянно-негаданно свалившиеся на голову и становившиеся всё невыносимее. Положение усугубляло  понимание: супругу могли обидеть даже намёки на преследовавшие его чувства.

Статный, внешне интересный и успешный в профессии, он всегда легко добивался расположения женщин, но мимолётные увлечения, неизбежно сопровождающие жизнь любого мужчины, проходили нервозно, в обстановке строжайшей секретности. И потому не приносили особого удовольствия, скорее, служили лёгким допингом для самоутверждения – в отместку за прессинг супруги. Многолетний опыт адюльтера превратил Виталия Ивановича в виртуозного рассказчика, наивно полагавшего: мастерски выдуманные версии времяпрепровождения жена принимала за правду. На самом деле мудрая Виктория Викторовна всё держала под контролем и смотрела на похождения мужа сквозь пальцы – сохранение крепкого брака было основной задачей её жизни.

Единственным местом отдыха от надоедливой жениной опеки для Виталия Ивановича был гараж. Там он мог часами перебирать запчасти и инструмент, отдавая всю свою нерастраченную нежность «железному коню». И с удовольствием откликался на призыв соседей по кооперативному боксу – заводного армянина Ашота и старенького Васильича: «Давай, что ли, по маленькой?». За неспешной беседой в мужской компании Виталий Иванович оттаивал и делился самым сокровенным – знал, что встретит понимание и получит добрый совет.

Как раз подоспели майские праздники, и приятели собрались за рюмочкой, разложив на газете нехитрую домашнюю снедь. Мужики выслушали Виталия Ивановича, посочувствовали и по-житейски рассудили, что никак негоже ему, видному и нестарому, ставить на себе крест.

– Погуляй, как следует, – убеждал Ашот, – съезди на море, развейся.

 «Сколько той жизни осталось? – размышлял долгими бессонными ночами Виталий Иванович, вконец истрёпанный будоражащими сновидениями. – Что за дела? Живу, как под колпаком у Мюллера! Виктория стала совсем невыносимой, следит за каждым шагом. В Египет ей нельзя: вредно быть на солнце, а одного не отпускает. Придётся с дочерью ехать, иначе упрёками замучает».

 На курорте Виталий Иванович не без удовольствия отмечал неподдельный интерес к себе со стороны прекрасного пола. Многообещающие взгляды симпатичных соотечественниц служили красноречивым подтверждением статистики, трагически вопиющей о дефиците мужчин в возрастной категории «после пятидесяти». Затеплилась надежда – он ещё нравится женщинам, есть шанс, наконец, освободиться от семейных уз, с годами всё сильнее походивших на удавку. Хотя в глубине души Виталий Иванович понимал: бесконечные нравоучения и упрёки жена отпускает исключительно с воспитательной целью, чтобы вызвать у него чувство вины – нерадивым супругом проще манипулировать, – легче от этого не становилось.

После Египта Виталий Иванович понял: срыв неизбежен.

Собрал жалкие крохи мужества, оставшиеся после многолетних жёниных экзекуций, и, удивляясь собственной смелости, высказал Виктории Викторовне своё решение: им нужно разъехаться. Пообещал уйти, не взяв из дома ничего, кроме личных вещей.

Вариантов ухода было два – на съёмную квартиру, что заметно ухудшало материальное положение, и потому не совсем устраивало Виталия Ивановича, или к старенькой матери. Второй вариант отпал сам собой – мать, радея за сохранение семьи и будучи в сговоре с невесткой, вынесла непутёвому сыну вердикт: «Видеть не хочу подлеца! К себе приму только Викторию».  

Задумка женщин была немудрёной: во-первых, заблудший родитель постесняется привести любовницу в дом, где остаётся дочь; во-вторых, без вкусных обедов и свежих рубашек долго не протянет, помается-помается, да и поймёт, что потерял. Женская половина разъезд всерьёз не воспринимала – исключительно как временную блажь нерадивого папочки.

Ради долгосрочных планов воссоединения семьи Виктория Викторовна была готова набраться терпения и даже простить перенесённые унижения от выслушанных упрёков мужа.

Пару раз в неделю она делала инспекционные визиты к оставленным без присмотра домочадцам и каждый раз с недоумением отмечала: никто ни на что не жаловался. Напротив, ускользнувшие от её всевидящего ока, муж и дочь казались довольными и до неприличия счастливыми. К Елизавете стал наведываться её парень, до этого боявшийся, как огня, буйного нрава потенциальной тёщи, а супруг прямо-таки сиял от обрушившейся на него свободы. Никто не страдал по поводу бытовых проблем – готовили и убирали квартиру по очереди, а бельё стирала машина-автомат.

Виктория Викторовна просто-напросто потеряла всякий смысл в жизни. 

Что может быть досаднее очевидного – родному мужу мир кажется прекрасным и без её участия?!  

 Радуясь полученной возможности, Виталий Иванович с упоением изучал компьютерные программы, а в перерывах, отдыхая, развлекался «стрелялками-догонялками». Дочь, услышав несущийся из соседней комнаты рёв мощных моторов или стрёкот автоматического оружия, переглядывалась со своим приятелем и многозначительно крутила пальцем у виска.

Виталию Ивановичу не было нужды, как раньше, услышав за спиной шаги бдительной супруги, дёргаться и спешно закрывать странички с обнажёнными красотками и прочими мужскими радостями. Он без опаски бродил по сайтам знакомств. Азартного постояльца виртуального мира ограничивала лишь необходимость выспаться перед службой. Без пяти минут пенсионер дорожил своим местом, в его возрасте не часто подваливало такое везение – он трудился в режиме свободного графика, а в обед даже мог заскочить домой и пол часика вздремнуть.

Поначалу регулярное прочёсывание брачных объявлений Виталия Ивановича обнадёжило.

– Ух, ты, – только и смог произнести соискатель, окрылённый нескончаемой чередой красавиц на снимках.

И подумал: «Вполне можно выбрать даму по сердцу и начать новую жизнь. Не может такого быть, чтобы не нашёл женщину, к которой бы потянуло…».

Но практические шаги на пути к мечте оказались неожиданно трудными. Прав оказался приятель, предостерегавший от головокружения: «Там всего лишь картинки. В жизни всё окажется не так радужно».

К выбору подруги Виталий Иванович подходил серьёзно и, после переписки с парой десятков женщин, сделал первые неутешительные выводы. В большинстве своём невесты были озабочены исключительно меркантильными интересами. Его, прижимистого по натуре и приученного строгой супругой к экономии, это открытие неприятно поразило – немалые траты, связанные с ухаживаниями: букеты-конфеты, походы в кафе, основательно опустошали кошелёк.

– И что мне за это будет? –  игриво вопрошала очередная знакомая, уклоняясь от попытки невинного поцелуя в щёчку, на который Виталий Иванович осмелился для налаживания более близкого контакта.

Ухажёр стушевался, размышляя, шутит дама или нет? Выбранная из многих, кандидатка ему сразу понравилась: кроме симпатичной внешности она имела профессию врача, позволявшую заниматься практикой и на пенсии – как ни крути, а становиться спонсором потенциальному жениху не хотелось. А тут, нате вам: какой-то дурацкий, неуместный торг.

– Вот конфетки, угощайтесь! – пытался отшутиться Виталий Иванович, с лёгким сожалением предлагая кулёк дорогих «Мишек» – будучи сластёной, он всегда держал в машине запас любимых конфет.

Невеста фыркнула, красноречиво демонстрируя разочарование…

Случались и другие казусы.

Однажды предстояло свидание с симпатичной переводчицей солидной фирмы. Место встречи было выбрано на другом конце мегаполиса, поездка заняла добрых полтора часа. В назначенное время к Виталию Ивановичу приблизилась худая невзрачная «серая мышка», назвавшись именем той самой переводчицы с сайта. Заметив в глазах мужчины недоумение, смутилась и пустилась в объяснения, судя по всему, не в первый раз.

– Извините ради бога, в интернете я поместила фото своей сестры, – покорно произнесла потенциальная невеста, ожидая приговора. – Отдаю себе отчёт: во мне нет ничего примечательного, а мужчины ведь в первую очередь на внешность клюют…

– А какой тогда смысл в этом маскараде? – строго спросил Виталий Иванович, стараясь скрыть раздражение: было ужасно жаль потраченного на дорогу времени.

– Может, вас привлечёт мой внутренний мир?

Воспитанному мужчине, коим считал себя Виталий Иванович, комическая ситуация не оставляла выбора – с наивной искательницей женского счастья пришлось немного прогуляться. Впрочем, внутренний мир эрудированной переводчицы и впрямь не разочаровал, она оказалась интересным собеседником, но… сколько ни вглядывался Виталий Иванович в остроносенькое личико, ничего, ровным счётом ни-че-го у него не ёкнуло. Незадачливая кандидатка не вызывала никаких чувств, даже отдалённо напоминавших волнение, остро пронизывающее в сновидениях.

После нескольких месяцев безрезультатного хождения по Интернету в поисках своего идеала, Виталий Иванович совершенно пал духом. Сотни женских анкет с именами, профессиями, увлечениями и предпочтениями перепутались в голове, а фотографии слились в одно усреднённо-симпатичное лицо. Соискательницы старались преподнести себя в самом лучшем свете и на снимках выглядели, в общем, неплохо, но реальные знакомства чаще всего разочаровывали.

Одна фантазёрка, используя «фотошоп», умудрилась так подтянуть и приукрасить своё безусловно узнаваемое лицо, обрамляя его то пышной, как у эстрадной примадонны, шевелюрой, то элегантным серебристым каре, что у мужчин просто не оставалось шансов пройти мимо. Красивая головка устанавливалась на торс длинноногой модели, укутанной в шикарное меховое манто, – получалось очень эффектно. С помощью хитрой приманки фотохудожница мечтала поймать «крупную рыбу» и выбраться из комнаты в коммунальной квартире, где прозябала с сыном-оболтусом.

– Вы же взрослая женщина, а занимаетесь такой ерундой, – отчитал Виктор Иванович при встрече невзрачную, прилично упитанную коротышку.

– Не скажите! – бойко возразила та. – Однажды попался-таки настоящий мужчина – сначала похохотал, а потом вошёл в положение и подарил дорогую профессиональную фотокамеру, – и добавила чуть тише, – хоть шерсти клок…

Со временем мелкие женские уловки уже не удивляли Виктора Ивановича. Но если сталкивался с откровенным враньём, сильно переживал и надолго забрасывал процесс знакомства. Декларируемое в анкетах отсутствие жилищных и материальных проблем часто оказывалось пустым звуком: соискательницы, проживающие отдельно от детей, были большой редкостью. Он же, в силу солидного возраста и приобретённых привычек, не желал ухудшать условий своей жизни или воспитывать чужих детей.

Неудачи сильно подкосили Виктора Ивановича и, вопреки хорошему воспитанию, он перестал по первому зову нестись на свидания, а просил потенциальных невест подъехать в удобное для него место.  

Так произошла встреча, которая поначалу не обещала ничего необыкновенного:  сколько подобных «симпатичных и образованных» картинок прошло мимо него...

С Ниной сговорились встретиться в метро.

Первое впечатление не разочаровало: незнакомка вполне соответствовала выставленной на сайте фотографии и выглядела гораздо моложе своего возраста. Окончательно разоружила исповедь, которую Нина, как маленький обиженный ребёнок, стала проговаривать ему прямо на перроне. Удивляясь себе, Виталий Иванович покорно внимал нежно журчащему голоску, хотя не расслышал и половины того, о чём говорила  попутчица, доверчиво тянувшаяся поближе к его уху, стараясь перекричать шум поездов. Ему всё нравилось в этой женщине: и красивые серые глаза, и тембр голоса, и манера разговаривать, слегка жестикулируя маленькими ладошками.

Погуляли по бульвару.

Нина рассказала о неудачных попытках знакомства, покритиковала модные нынче «гостевые браки» – попросту говоря, ничему не обязывающие связи, пожаловалась на засилье в сети женатых любителей «халявной клубнички». Последнее замечание Виталий Иванович с чистой совестью пропустил мимо ушей – себя он, безусловно, считал холостяком.

В ней не было и следа дешёвого кокетства, она держалась просто, но с достоинством, как женщина, знающая себе цену. Что-то необъяснимо знакомое и притягивающее угадывалось в облике Нины – то ли выразительные глаза, то ли пушистый мех капюшона… эта женщина его волновала…

Дома Виталий Иванович первым делом кинулся к компьютеру, пересмотрел страничку Нины и решил брать быка за рога: вышел в скайп и поинтересовался впечатлением, произведённым встречей.

«Вы – мужчина, поэтому, пожалуйста, скажите первым», – написала Нина в ответ.

Что ж, ей нельзя было отказать в разумности.

«Вы показались мне очень интересной»

«Вы мне тоже…»

Начало было положено.

После недолгой переписки Виталий Иванович напросился в гости и в первый же выходной поехал в Королёв, где проживала Нина.

Хозяйка встретила приветливо. Без верхней одежды её фигура оказалась восхитительной. Двухкомнатная квартира была небольшой, но чистой и уютной. Дрожащими от волнения руками гость извлёк из сумки гостинцы. Нина выложила нехитрую закуску и пригласила к столу, но возбуждение, накрывшее гостя внезапной волной, отбило аппетит. Расслабившись и потеряв чувство времени, Виталий Иванович машинально, бокал за бокалом, пил вино, забыв об обратной дороге домой.

– И давно вы одна живёте? – осторожно начал разговор.

– Да… придерживаюсь тезиса: «Уж лучше быть одной…»

– Чем вместе с кем попало, – продолжил гость. – Вот и я такой же, мне мало кто нравится.

Виталий Иванович чувствовал, как неведомая сила притягивает его к этой обаятельной женщине, руки, помимо воли, тянутся к Нине…

 «Вот оно, давно ожидаемое чудо», – мелькнуло в голове.

Но от попытки обнять хозяйка увернулась.

– А вы случайно не женаты? У вас на страничке не было указано семейное положение.

– А что, женатому нельзя поцеловать? – попытался пошутить.

– Нельзя, – жёстко прозвучал ответ, – я не игрушка для искателей приключений.

Пришлось дать Нине устраивающий её ответ.

Поцелуй в мягкие нежные губы окончательно помутил рассудок.

– Давайте отойдём от окна, – слова Нины прозвучали откуда-то издалека. – Разве можно так сразу?.. – она продолжала сопротивляться безудержным объятиям.

– А кто знает, когда – можно? – резонно парировал Виталий Иванович…

Он полностью осуществил все свои фантазии, мучившие в последние годы, и  удивлялся сам себе, не знающем устали, словно соревнуясь с собой прежним, молодым.

С Ниной Виталию Ивановичу было легко и свободно. Не веря своему счастью, он шалил, как мальчишка, любуясь этой милой, спокойной женщиной, ставшей близкой с первого свидания. И то, как естественно и волнующе всё произошло – Нина была тем самым исключением, которым природа одаривает немногих женщин, оставляя им  неугасающую с возрастом сексуальность, – окончательно убедило Виталия Ивановича: он нашёл то, что искал.

Единственным препятствием для влюблённых было расстояние.

Радовать друг друга встречами они могли лишь в выходные. Разлуку скрашивали телефонные звонки по утрам и ежевечерние посиделки в скайпе.

Стоял студёный ноябрь. На свиданиях Нина веселилась, комментируя одевания-раздевания по два-три раза в день. Бодрящая температура в квартире загоняла любовников под тёплое одеяло, не давая возможности хоть немного побыть голышом. И немыслимое количество одёжек, разбросанных на стульях и по полу, часами дожидалось своих хозяев…

После бурно проходивших встреч Нина с лёгким сердцем отпускала Виталия Ивановича домой, объясняя его поспешные сборы просто: гость неловко чувствует себя в чужой квартире.

«Немолодые мы, трудно ему без привычных стен…». Но когда любимого не было рядом, и она была свободна от поглощающей все силы и ум страсти, в трезвую голову вновь и вновь закрадывались сомнения.

«Он говорил, что бывшая жена живёт с его мамой… странно как-то. Хотя, всё может быть. Наверное, это тот самый случай, когда отношения властных родителей с собственными детьми складываются не лучшим образом…».

Несколько раз Нина задавала Виталию Ивановичу важный для неё вопрос.

– А ты точно не женат? И неизменно получала звучащий обиженно ответ: «Нинок… мы эту тему уже обсуждали...».

Проверка документов, даже в шутливой форме, не казалась ей удачной идеей, а природный такт и чувство собственного достоинства не позволяли задавать любимому вопросы о планах на будущее. Пара месяцев знакомства с редкими свиданиями – слишком малый срок для этого. Нина не могла не заметить, как Виталий Иванович радовался встречам, и хотела, чтобы он, как настоящий мужчина, всё решал сам.

Приближался Новый Год – «час икс» для влюблённых.

Нина не сомневалась, что встретит праздник с Виталием Ивановичем. И, как знать, вот тогда, может быть, всё и решится…

 

К концу седьмого месяца ненавистного Виктории Викторовне семейного эксперимента его результаты выглядели неутешительно – муж был подозрительно весёлым, его рубашки – свежими, ботинки сверкали чистотой. Стало очевидно – раздельное проживание желаемых результатов не принесло. Дочь докладывала: папа в выходные куда-то пропадает, приезжает в хорошем расположении духа и опустошает кастрюли. Супруга, знавшая Виталия Ивановича лучше, чем саму себя, не на шутку забеспокоилась.

Виктория Викторовна звёзд с неба не хватала, семья была её главным достижением и смыслом существования. Ей нравилось выглядеть в глазах окружающих счастливой женой и матерью и тешить самолюбие завистливыми взглядами незамужних подруг. И потому расторжение брака с самого начала не входило в планы – лишь в кошмарном сне она могла представить себя в позорном статусе разведёнки.

Но со временем становилось всё труднее скрывать истинное положение дел от знакомых, которых не думала посвящать в семейные разборки. Да и коллеги, как назло, будто почуяв что-то, всё чаще интересовались, почему именно она, а не родной сын ухаживает за больной матушкой. Нужно было срочно принимать контрмеры

Свекровь посоветовала пригласить на Новый год двоюродного брата Виталия с жёной и племянниками в надежде, что заблудший сын не посмеет проигнорировать семейное торжество. С Самарой были заказаны междугородные переговоры, родичам обещали разнообразные столичные развлечения, и они, недолго думая, прибыли за три дня до праздника.

После обильного застолья и обсуждения с гостями предстоящей культурной программы, Виктория Викторовна улучила момент и приступила к самому главному. Отвела свояка в сторонку и попросила по-мужски поговорить с Виталием Ивановичем на предмет воссоединения семьи.

Витавший в облаках Ромео визит родичей воспринял без энтузиазма – теперь не могло быть и речи о празднике с любимой женщиной.

С Ниной он, наконец, обрёл давно позабытый душевный комфорт: спешил выговориться о делах, коллегах, увлечениях фотографией и любимом гараже. Его всё, абсолютно всё устаивало. Он по-настоящему ценил и боялся потерять обретённое счастье и, вопреки естественному мужскому желанию, не рассказывал о Нине даже приятелям.

С братом из Самары у Виталия Ивановича сложились чисто родственные отношения: встречались лишь на похоронах да свадьбах, и потому на вопрос о размолвке с женой он отделался дежурными фразами. Дал обещание «не рубить сплеча» и дипломатично перевёл разговор на другую тему.

Нина, разочарованная известием о новогодних планах Виталия Ивановича,  успокоилась только после его клятвенного обещания: первого января он приедет с ночёвкой.

«Процесс пошёл, – утешала себя женщина. – Ночь вне дома – это будет, несомненно, вызов родственникам».

 

В новогодний вечер Нина чувствовала себя паршиво.

«Господи, когда же и я смогу встретить Новый год с тем, с кем хочу, – грустно размышляла, наблюдая, как веселились малознакомые молодые люди за красиво накрытым столом. – Сколько можно перед праздниками закидывать сыну вопрос и слышать нарочито бодрое: «Мам, ты что! Ну, конечно, мы будем тебе рады…».

За три часа до боя курантов Нина не выдержала и набрала номер Виталия Ивановича. Она слушала гудки, безуспешно пытаясь успокоить сильно бьющееся от нахлынувшего предчувствия сердце.

То, что произошло в следующий момент, стало полной неожиданностью. И поделило их отношения на «до» и «после».

На звонок почему-то ответил не он.

– Вы кто? – интонация, которой женщина задала вопрос, не оставляла сомнений: у её близких не было от неё секретов.

– Знакомая, – Нина растерялась от неожиданного напора и пронзившей догадки.

– А я – жена! Как вам не стыдно названивать! – начала обличительную речь  законная владелица искателя приключений.

В шоке Нина выключила телефон: вокруг сидели гости, продолжать разговор было немыслимо.

Минут через двадцать раздался звонок Виталия Ивановича.

Скрывая волнение, он скороговоркой поздравил с наступающим праздником и, как ни в чём ни бывало, подтвердил: «Нинок, завтра, как условились, я приеду к тебе».

«Ясно, взволновался, получив взбучку от жены. Интересно, как объяснил мой звонок? Скорее всего, в его версии я была сослуживицей», – догадалась Нина.

Первого января Виталий приехал поздно вечером, проводив семью брата на поезд. Нина решила отложить неприятный разговор о своём звонке. Влюблённые прекрасно провели ночь.

Утром Виталий Иванович заспешил домой: матушка попросила привезти к ней подружку. Причина уважительная, трогательно-благородная. Но торопливость, с которой засобирался приятель, заставила Нину усомниться в истинной причине отъезда.

– А почему твоя бывшая была с тобой на Новый год? – наконец задала мучивший вопрос.

– Не со мной, а с родственниками. Мы решили пока не расстраивать их нашим разводом… – Виталий Иванович умело скрыл волнение. Вопрос не застал его врасплох, он заранее подготовился – было нелепо скрывать очевидный факт. – Когда принимал душ, Виктория взяла мой телефон.

– Так не поступают даже нормальные, «действующие» жёны, но никак не бывшие…

Пауза повисла в воздухе тяжёлым камнем.

– Она сказала мне, что она – твоя жена!

– Официально мы не разведены. Но живём отдельно! Ты же понимаешь, развод – дело времени…

Нина вспыхнула: ничто так не отталкивает, как ложь.

– Мог бы сразу сказать.

– Я боялся тебя потерять…

Умом она понимала – нелегко расстаться с человеком, с которым прожил много лет. «Но врать так, по-крупному? Жаль, но после этого случая придётся проверять каждое его слово…».

Проводы прошли холодно.

– Ты всегда будешь у своей жены нерадивым учеником, – Нина не удержалась от язвительного тона, наблюдая, как Виталий Иванович, тяжело дыша, с трудом завязывает шнурки ботинок, суетливо задёргивает «молнию» на куртке.

– Ты угадала, она и правда – учительница, – не уловив иронии, промямлил Виталий Иванович, вываливаясь на лестничную площадку на этот раз без дежурного поцелуя.

Обратный путь прошёл в размышлениях. Он не знал, как быть дальше. Был уверен: Нина, ни при каких условиях, не будет встречаться с женатым мужчиной.

Дома сразу же позвонил.

– Скажи честно, мы больше не увидимся?

– А что ты можешь мне предложить – бесконечные свидания?

Виталий Иванович выдержал только два дня и вымолил встречу.

Случайно выглянув в окно, Нина увидела, как он медленно выходит из машины и, словно нашкодивший ребёнок в ожидании наказания, плетётся к подъезду, неловко прижимая дежурную коробочку конфет. От жалости к этому запутавшемуся мужчине защемило в груди: «Неужели и впрямь переживает, боится меня потерять?»

Виталий Иванович заполнил собой тесный коридорчик и, стараясь уловить настроение хозяйки, по-собачьи виновато посмотрел в глаза. Не заметив ничего опасного,  медленно и неловко стал стаскивать ботинки.

Пришёл в себя только после поцелуя Нины. Крепко обнял.

– Я думал, никогда больше тебя не увижу… – отчаянно выдохнул, стараясь успокоить сердце, готовое выскочить из груди.

И на этот раз всё было трогательно и нежно, как раньше.

Виталий Иванович был искренне рад встрече, делился новостями и подробно рассказывал о работе. Наблюдая за приятелем, Нина решила, что, пережив страх расставания, он готов к серьёзному разговору.

И осторожно начала о главном.

– Видишь ли, я могу ждать сколько угодно, был бы в этом смысл…

– Я тебя понимаю и со всем согласен – ты же у меня умница, – зачастил ухажёр. – Всё будет хорошо, вот увидишь.

– Приедешь ещё? Каникулы продолжаются…

– Хотелось бы, но нужно сдать госзаказ к первому февраля. Придётся поработать

даже в выходные…

Простились, ничего не обещая друг другу.

«Не могу же я постоянно вымаливать встречу, словно нищий – краюху хлеба…», – Нина попыталась взять себя в руки, отвлечься делами и заботами о внуке.   

Переписка по скайпу затянулась почти на месяц. Подробно описывая вечеринку на работе в свой день рождения, Виталий Иванович виновато добавил: «Для родичей тоже пришлось устроить праздник, чтобы не обижались». В сообщениях постоянно звучала тема: страшно устаю, еле приползаю домой.

«Давай я к тебе приеду», – подтрунивала Нина.

«Нет, мне удобнее приехать к тебе», – приятель сделал вид, что не заметил иронии.

«Как там жена после новогоднего звонка? Бушует?»

«Затаилась…»

«Нужно что-то решать».

«Если б я был на пенсии, давно переехал к тебе. А так… не могу бросить работу…»

Выслушивая беспомощные тирады, Нина порой не выдерживала: «Я достойна лучшей участи, чем быть любовницей женатого мужчины!».

Он на удивление покорно сносил её раздражение и предлагал в качестве утешения довольно однообразные и ничего не значащие доводы: «Ты права», «Я тебя понимаю», «Когда приеду, поговорим, дам тебе видение наших дальнейших отношений».

Иногда всё-таки срывался.

«Ужасно скучаю, хочу тебя увидеть…»

Нина радовалась его порывам, и тут же разочаровывалась, слыша в ответ на приглашение очередной беспомощный лепет:

«Но и в эти выходные мы работаем, потерпи».

Обездвиженная его обещаниями, словно бабочка иголкой, Нина жила бесконечным, выматывающим ожиданием. Надеялась на чудо, мучилась сомнениями и задыхалась от отчаяния и безысходности.

Вечерами Виталий Иванович перестал отвечать на телефонные звонки. Старался перезвонить или послать СМС.  

И вот однажды, в позднее субботнее утро, в традиционно «семейные часы», когда домочадцы запасаются продуктами или посвящают время другим, не менее важным  хозяйственным делам, она позвонила Виталию Ивановичу. Один гудок, второй… – молчание… сброс…

«Не может ответить, или опять жена пришла в гости?».

Третья попытка завершилась ничем: аппарат выключили.

«Бедняга, не может и слова сказать», – посочувствовала Нина.

Его звонок прозвучал неожиданно.

– Нинуля, я сейчас на работе, совещание, разборки – объект сдаём для Министерства  обороны. Генералы стружку снимают, документы не все в порядке… выскочил в перерыве… настроение ниже плинтуса, –  взахлёб тараторил Виталий Иванович.

– Приезжай завтра, отдохнёшь, – спокойно сыронизировала Нина.

Ей не понравилась его излишняя суетливость.

– Хотелось бы, но не знаю, чем сегодня закончится заседание…

После разговора Нина была уверена лишь в одном – Виталий Иванович действительно был на взводе, получив взбучку. Но где это случилось: на заседании с генералами или дома с женой – история умалчивала.

Причина волнения приятеля открылась через десять минут.

Мобильник выдал Нине чужой звонок.

– Почему вы звоните моему мужу? И в субботу скажете, что вы с работы? – допытывался уже знакомый женский голос.

– Я не обязана отчитываться перед вами, – Нина отключилась.

На второй звонок решила ответить: ей льстило упорство жены Виталия Ивановича, к тому же, она успела взять себя в руки.

– Зачем вы звонили?

– Виталий – мой приятель.

– А у нас семья, голубушка, мы в браке уже тридцать лет.

– Да хоть сорок. Он сказал, что не живёт с вами.

Пауза была красноречивой – Нина попала в больное место.

– Это неправда…

– У меня нет оснований ему не верить.

Супруга Виталия Ивановича сменила воинственный тон на притворно-дружелюбный.

– Вот как… значит, мы с вами обе – обманутые…

Нина не удостоила вниманием дешёвую приманку.

– И что… у вас какие-то отношения? – осторожно продолжала Виктория Викторовна.

– Да, разумеется, – как можно спокойнее произнесла Нина, не поддаваясь попытке «подружиться» против Виталия Ивановича.

И отключилась.

– Сука, мой муж любит только меня, – звонившая сорвалась на крик.

Стало гадко.

«Господи, как же меня угораздило вляпаться в эту грязную историю», – Нина целый день не могла успокоиться и привести свои мысли в порядок.

До этого случая она только слышала о воинственных защитницах семейного очага, которые использовали для борьбы с соперницами и запугивание всесильным общественным мнением, и организацию неприятностей на работе, и угрозы самоубийством. И знала, чем обычно заканчивался мощный прессинг жён, щедро одарённых артистическим талантом и откровенно-лисьими повадками: «заблудшие овечки» каялись и вымаливали прощение с помощью прилично опустошающих кошелёк средств.

Муж Нины три года назад погиб в аварии. Много лет они прожили в счастливом браке, и мотивация обманутых жён, во что бы то ни стало пытающихся сохранить семью, ей была непонятна. Разве можно простить унижения и предательство, как быть с памятью о нанесённой ране? Шрамы всё равно останутся.

Она дала себе слово не выяснять отношения. Любительницы дешёвых сцен вызывали у неё лишь одно желание – избежать любого общения. Пусть себе живут-поживают.

Но тревога и сомнения не отпускали…

Три месяца знакомства – достаточный срок, чтобы осознать невероятное везение – встречу, состоявшуюся после мучительного ожидания, приступов отчаяния и долгих поисков жемчужины среди сотен анкет. Сколько раз она пыталась прекратить изнуряющую гонку за счастьем, возненавидев и сайт, и всех его обитателей...

И вот… опять очутилась в самом начале трудного пути.

Не было сомнений – жена Виталия Ивановича с ним в размолвке. Иначе бы не орала. Крик – всегда признак неправоты, бессилия или шока. Скорее всего, этот её уход «понарошку» носил воспитательный характер, женщина надеялась: долгое  супружество – гарантия крепости и защита от любых потрясений.

Может, так оно и есть…

Но. Разве можно забыть, каким появлялся у неё Виталий – взвинченным и нервным. Руки дрожали, голос срывался. Искал губы, как спасение. Прижимал к себе и только тогда оттаивал, начинал улыбаться. И без устали, с удовольствием выговаривался. Неважно о чём, не следя за временем...

 

Нина решила выдержать паузу и дать возможность Виталию Ивановичу прийти в себя после нагоняя от супруги.

Вечером того же дня Виталий Иванович вышел в скайп. Начал осторожно, издалека, видимо, опасаясь нападок.

Нина держалась нейтрально: в конце концов, кто она ему, чтобы устраивать сцены?

Поняв, что подруга не сердится, он воспрянул духом.

«Откуда жена знает мой номер телефона?» – написала Нина.

«Узнала ещё на Новый год, когда я был в ванной…»

«А как догадалась о моём звонке?»

«Телефон был на зарядке, она увидела»

«Значит, вы живёте вместе?»

«Недавно она опять переехала… но живёт отдельно, в другой комнате»

Нина промолчала, проглотив ложь. «Пусть думает, что поверила, будто жена куда-то уходила».

«Она кричала на меня»

«Не обращай внимания: собака лает, караван идёт»

«Она оскорбляла меня»

«Я прошу прощения за её грубость»

Инцидент был как будто исчерпан.

По настроению Виталия Ивановича Нина поняла: жена мобилизовала весь свой женский арсенал и наступает по всем фронтам.

Но результат оказался обратным.

На следующий день он опять вышел на связь, и Нина услышала то, что давно ждала.

«Теперь я точно хочу уйти. Когда-то нужно менять свою жизнь…» – Виталий Иванович был настроен решительно.

И принялся обсуждать конкретные шаги, приближающие желанное будущее.

Нина была на небесах, не веря своему счастью.

Ночью ей приснилось: Виталий переехал к ней, но с ним зачем-то притащилась и жена. Нина с нежностью укладывала его на кровать, среди ночи проверяла, на месте ли приобретённое сокровище. Утром они встали, позавтракали, стали собраться на работу. Невероятное чувство лёгкости охватило Нину, летавшую по комнате, словно на крыльях – сбылась её мечта: они вместе.

В гостиной, на зелёном диване сидела жена Виталия.

«Мы уходим, а её куда девать?» – спросила Нина деловито, на правах хозяйки.

«Пусть займётся чем-нибудь», – заметил Виталий, кивнув на кухню, – посуду помоет…

«Ага, пусть», – согласилась Нина.

Сон закончился, а она так и не получила объяснения, как же будет существовать их «тройственный союз»?

«Теперь всё зависит от Виталия, – размышляла Нина. – Выдержит ли он осаду супруги?».

 

…Дни шли за днями. Нину всё больше беспокоила тревожная тишина. Виталий Иванович на звонки не отвечал, а по скайпу писал: «Устаю, как собака, приползаю к девяти вечера». За словами оправдания следовали уверения в любви и безумной тоске. Хотя объяснения звучали правдоподобно, Нину раздражала сквозящая в них беспомощность и необъяснимая покорность судьбе взрослого самостоятельного мужчины.

Порой она срывалась, уговаривая Виталия Ивановича разорвать порочный круг, раз и навсегда прекратить его и её мучения.

«Нинок, я всё понимаю, но от тебя до моей работы добираться два часа. Менять работу не хочу, она мне нравится, да и где я в моём возрасте найду такую же?»

«Но ты же не можешь жить с женой?»

«Не могу».

«Что ты искал на сайте знакомств? Флирта?»

«Нет. Я ушёл со всех сайтов, как только нашёл тебя. Но сейчас и сам не знаю, как поступить…»

«Ты пойми! – убеждала Нина. – Если сказал «А», нужно продолжать что-то делать.

Невозможно обрести душевный комфорт, сидя на диване: любимая женщина с неба не упадёт. Если не хочешь жить, как прежде, принимай решение. У меня же есть все условия...»

«Да-да, конечно. С тобой мне очень хорошо».

Хотя было всё труднее понять Виталия Ивановича, Нина старалась не показывать раздражения. Чуткое сердце любящей женщины оправдывало его нерешительность поведением жены: «Довела мужика до ручки, сделала из него тряпку».

Ей, наивной и влюблённой, не приходило в голову, что постоянно звучащее, безвольное: «Да-да… ты права…», - морально сломленный мужчина точно так же говорил и супруге. И скрывал общение с Ниной.

В середине февраля Виталий Иванович сорвался в очередной раз.

Его сообщение было похоже на крик души.

«Всё, не могу без тебя… хочу просто до тебя дотронуться. Боже, какое это счастье – любить! Вот послушай, какая музыка». 

– Наконец-то! – прошептала Нина, со слезами на глазах слушая Валерия Ободзинского и Элвиса Пресли.

Для свидания с Виталием Ивановичем пришлось взять отпуск за свой счёт – ему почему-то было удобнее приехать в будний день.

Встреча была, как и прежде, бурной и волнующей. Желая подбодрить впавшую в уныние подругу и уйти от ответов, Виталий Иванович пустился в долгие рассуждения о том, как «забрасывает удочки» по поводу новой работы, поближе к её дому.

Нина надеялась, что супруга окончательно замучит Виталия упрёками и, тем самым, ускорит конец всей этой истории. Но она и представить не могла, какие испытания выпали на долю несчастного ухажёра.

 

С возвращением жены семейный террор возобновился с удвоенной силой. Виктория Викторовна не упускала случая, чтобы не упрекнуть нерадивого мужа «звонками от наглых женщин». На всякий случай были усилены меры безопасности: супруга настроила против него мать и дочь, подслушивала под дверями телефонные разговоры и устраивала скандалы, замечая, как он, вздрагивая, спешно закрывал переписку в скайпе.

И, хотя Виталий Иванович отбивался, как мог, для него наступили чёрные дни. Мысль о разрыве с Ниной казалась ему невыносимой, принося настоящие физические страдания. Его мучили воспоминания о тяжёлом объяснении, ледяном взгляде её прекрасных глаз, ставших в одночасье чужими и колючими. Он с ужасом вспоминал заполнившее каждую клеточку чем-то липким и гадким чувство неминуемой катастрофы, когда почувствовал внезапно рухнувшее куда-то в преисподнюю сердце, и пронзившую виски острую боль: всё-всё, теперь конец.

Милая, милая Ниночка…

– Я даю тебе шанс, потому что ты нравишься мне, – произнесла тогда Нина. – Так легко потерять и так трудно найти.

Виталий Иванович понимал: отношения с Ниной нужно срочно спасать, но что-то останавливало и пугало, мешало вот так вдруг взять и всё перечеркнуть.

Оставалась слабая надежда: она поверила в запарку на работе и готова простить его «женатость». Но пресловутый госзаказ не мог продолжаться вечно. Ему становилось всё труднее находить причины отсрочки свиданий. Обман тяжёлым грузом лежал на плечах.

 

Со времени последнего свидания прошла неделя, вторая, а Виталий Иванович так и не нашёл случая появиться у Нины. Ему нечего было ей сказать.

В эфир скайпа выходил раз в три дня с сухими строчками: «Привет, как дела?».

Однообразная переписка тяготила Нину, она не видела смысла в посланиях, превратившихся в банальный, ни к чему не обязывающий трёп. У авторов сообщений всё реже находились общие темы и, тем более, планы на будущее. Бесконечные «скучаю, жду» уже не трогали, как раньше. Напротив, стали раздражать. Суетливому потоку слов верилось всё меньше: как оказалось, у приятеля на работе появился второй, не менее значимый и отбирающий все силы, госзаказ…

Виталий Иванович чувствовал себя не лучше. Ложь, пусть даже во спасение, постоянно держала в напряжении, становясь для немолодого мужчины непосильной ношей.

Он видел, как заметно сдала в последнее время Виктория. Её постоянные жалобы на давление и головную боль уже не раздражали, а расплывшуюся унылую фигуру с опущенными плечами воспринимал, как немой укор за принесённые страдания. И мучился сознанием, что мог быть причиной недомоганий жены.

Виктория Викторовна, наблюдая за супругом, просиживающим за компьютером даже в выходные дни, немного успокоилась и сменила наступательную тактику на примирение. Дала понять, что не сердится и готова начать всё сначала. Стараясь угодить, подкладывала в его тарелку что-нибудь вкусненькое, развлекала разговорами об общих знакомых, предлагая сходить в гости, на свадьбу или крестины. Совместные визиты давно стояли на повестке дня – пришла пора продемонстрировать окружающим прочные семейные узы.

За трапезами Виктория Викторовна, как бы, между прочим, запускала вкрадчивые разговоры об истинных намерениях и непредсказуемых характерах алчных охотниц за чужими мужьями, о трагических последствиях, которые наносят здоровью немолодых ловеласов похождения на сторону. Информация подавалась столь убедительно, что невольно будоражила сознание Виталия Ивановича, принося мучительные сомнения.

Предаваясь размышлениям, он всё чаще находил оправдание своему малодушию: «Ну, куда я пойду начинать всё с нуля? А вдруг не получится? Возвращаться, как блудный сын? В конце концов, Нина никуда не денется, если любит, конечно. Вот и во второй госзаказ, кажется, поверила. А жизнь со временем всё расставит по своим местам…».

Приближался ещё один день «момента истины» – восьмое марта.

Седьмого числа Нина получила от Виталия Ивановича СМС с поздравлением.

«Поздравил накануне, как коллегу по работе…», – подумала с обидой, не в силах отделаться от нахлынувшей тревоги.

Весь праздничный день приятель не отвечал на звонки.

«Похоже, намечается весенняя версия «Осеннего марафона», – дошло до Нины. – Господи, как банально! Вот вам ещё один Бузыкин, только свеженький, двадцать первого века! Бычок на верёвочке – кто перетянет, к тому и идёт».

Стало очевидно: что бы ни случилось, она уже не сможет уважать Виталия.

И приняла решение.

Вечером написала последнее письмо: «Ты ищешь хорошей жизни за счёт женщин. Это не по-мужски. Не пиши и не звони мне».

Виталий Иванович понял – это конец.

«Слава богу, – с облегчением подумал окончательно измотанный искатель душевного покоя, – может, оно и лучше, что всё так разрешилось – само собой».

Главное, теперь не нужно ничего предпринимать. Не зачем врать и ломать голову: как быть дальше. Одно дело – раздавать обещания по скайпу, красуясь собой, как ему казалось, способным на чувства, – и совсем другое – совершить поступок.

Оказывается, это совсем непросто – стать свободным…

А, может, свобода ему и не нужна вовсе? С ней столько мороки!

Выбрав погожий денёк, по старой памяти Виталий Иванович отправился в гараж к приятелям. Купил бутылку водки, сала, чёрного хлеба. И потекла беседа про политику и  спорт. Достигнув нужной кондиции, переключились на женщин. Как на духу, Виталий Иванович выложил свои переживания.

– А тебе самому-то что нужно, Виталь? – выслушав исповедь, раздумчиво спросил дед Васильич.

– Не знаю. Хотел любви, чего-то необычного, красивого…

– Как нэ знаэшь? Ты – мужчина! Нине сделал плохо, жену обидел. Э-э-э, нэльзя так, слушай, – с укором покачал головой Ашот. – Начал – иди до конца!

– Да, я уж понял… – то ли от хмеля, то ли от яркого весеннего солнца у мужчины предательски заблестели глаза.

– Эх ты, чудила!.. Живи теперь со своей нянькой, не рыпайся! – съязвил Васильич. – Ну и дурак ты... она же теперь упрёками не даст покоя до самой могилы...

 

Спустя некоторое время к Виталию Ивановичу вернулся его любимый сон.

…Падает снег. Свет фонарей выхватывает из темноты стройную фигуру женщины. Из-под капюшона на него смотрят зовущие глаза Нины…