Даниил ЧКОНИЯ

 

Родился в 1946 в Порт-Артуре. Жил в Мариуполе, Тбилиси, Москве, с 1996 года – в Кёльне. Окончил Литературный институт им. М. Горького. Член Союза писателей с 1976 года, ныне – член СП Москвы и Русского ПЕН-центра. Автор одиннадцати книг стихов. Председатель и член жюри различных международных конкурсов русской поэзии. Отмечен специальными дипломами Фестиваля зарубежного русского искусства имени Чехова (Афины, 2007) и Русской премии (2011.) Лауреат поэтического интернет-марафона «Сокровенные свирели» («45-я параллель», 2014).  В 2015 году поэту присуждена премия   В. Сирина (Набокова), а в нынешнем году – Русская премия в номинации «Поэзия». 

 

 

НА ИСХОДЕ ДОЛГИХ ДНЕЙ

 

 

 

*  *  *

 

ветер улицу вымел ветер лужицы вытер

я глазами своими колдовство это видел

 

шла по городу ручка оторвавшись от двери

пригрозили мне взбучкой кто в рассказ мой не верил

 

но когда в переулке  дверь сама показалась

ишь забегали урки а она ж не кусалась

 

ручка к ней прилепилась как невеста прильнула

тут толпа и озлилась и козлом обернулась

 

и козёл многоглавый так противно замекал

как хозяин державы блеет на человека

 

я отделался жестом дескать ну их чего там

плачут голосом женским и желают отчёта

 

я же думаю думу где фантазии мера

вот озлюсь я и дуну побери вас холера

 

может зов моих предков из какого там юра

но случается редко радость бреда и сюра

 

 

*  *  *

 

впустую время трачу

как будто в мыслях течь

сам на себя батрачу

и разбавляю речь

 

не то сухою солью

не то густым медком

но позабытой болью –

стоит как в горле ком

 

блестит дорожный камень

как будто мне взаймы

отсвечивает пламя

дыхания зимы

 

 

*  *  *

 

заканчивалось лето

разгуливалась тля

а мне казалось это

прощанье что петля

 

потом тянулась осень

темнел небес свинец

раз семь а может восемь

я повторял: конец

 

потом случались зимы

стиравшихся надежд

и ветер дул сквозимый

прорехами одежд

 

и наступали вёсны

и не было мне жаль

что выгребали вёсла

челнок в иную даль

 

и щурилась природа

улыбкою в лицо

и завершалось года

упругое кольцо

 

 

*  *  *

 

они сидят растерянно в гнезде

они птенцы сияния дневного

но к полуночной тянутся звезде

и пробовать крыло готовы снова

 

полёты начинаются с утра

усталые снимаются с орбиты

и встречные весёлые ветра

снимают накипь с крыльев как сорбиты

 

и с высоты слетают голоса –

какую песнь из каждого исторгла

луна река окрестные леса

испуг не пересилит их восторга

 

 

*  *  *

 

может жизнь идти иначе

не сужу не ворожу

у неё не спросишь сдачи

и не надо не прошу

 

быть бы дню за ним другому

чтоб не кончился завод

чтоб не знать несчастья дому

наступленья мрачных вод

 

ждать всемирного потопа

суть – унылая игра

пусть немало я протопал

не пришла ещё пора

 

подводить свои итоги

и в унынье разом впасть

пусть ведут по жизни боги

их неласковая власть

 

солнце ластится что кошка

и меня берёт азарт

только выглянул в окошко

на дворе гуляет март

 

пёс дворовый веселится

за своим вертясь хвостом

жизнь продолжится продлится

остальное – о пустом

 

 

*  *  *

 

завод зовёт труба трубит

и ты как идиот

к текучке дней своих прибит

закат или восход

 

уже немало истекло

истраченных годов

и сквозь оконное стекло

не видно их следов

 

так выйди олух на мороз

вдохни его и ты

пока не вмёрз не встыл не врос

в бетонку мерзлоты

 

 

*  *  *

                              Надежде Синиченко

 

 а я себя сегодня мыслью грею

что дни текут как вечная река

что я ещё не отдан брадобрею

и палача бездумно спит рука

 

что жизнь до упоенья невозможна

и что прекрасен мой безумный день

и что тревога и пуста и ложна

напрасно тень наводит на плетень

 

что всё вокруг спокойно тихо гладко

что вовсе не проникнуто тоской

но брезжит осторожная догадка

что не случаен радужный покой

 

что и печаль и боль берут другие

и вдаль уносят в призрачных руках

что близкие твои и дорогие

как ангелы витают в облаках

 

 

*  *  *

 

глаза уставишь в небо

а в небе облака

покачиваешь немо

башкой  она легка

 

не ведая заботы

как птичка на суку

с субботы до субботы

своё ку-ку ку-ку

 

и солнца оленёнок

прорвавший пелену

знаком тебе с пелёнок

со сна или ко сну

 

снуют по небу грозы

и молнии летят

зачем они сквозь слёзы

дождя на нас глядят

 

 

*  *  *

 

куклы зайчики медведи

или прочие зверьки

эти милые соседи

плюшевые уголки

 

эти белочки свинюшки

и другой набор лесной

эти детские игрушки

под рождественской сосной

 

что за славные подарки

это кто же их принёс

это к вам ли из-под арки

пробирался дед мороз

 

вы нагуливали щёки

в ожидании чудес

находил же старый щёлки

как-то в дом он к вам залез

 

чем гулял мороз морозней

тем желанней благодать

возвратясь с прогулки поздней

торопиться угадать

 

что в кулёчках что в мешочках

ватный снег в сверканье звёзд

верит сын и верит дочка

это дед мороз принёс

 

и покуда мир невечный

этой веры был не лжив

я и сам-то был беспечный

весел молод крепок жив

 

 

*  *  *

 

из Шарля де Голля помчаться в Орли

взлетай ястребком и орлицей орли

взрывай обороты и дизель пали

и цель твоя видится ближе

 

у стойки срываясь всучить документ

маячит уныло ажан или мент

на клерка шумни успевая в момент

успел пересадка в Париже

 

и пусть над тобою рождается гул

как будто неловкое слово ввернул

болтун бестолковый ревущий что мул

упрямо сулящий разлуку

 

итак пересадка и тел и сердец

я в смысле души и прощанью конец

и это похоже на тусклый венец

покорный летящему звуку

 

 

*  *  *

 

время всё по местам расставит

разведёт словно старый компас

неужели вдали растает

небывалой нежности космос

 

не пугаюсь дурного глаза

что там было – могло быть хуже

слово за слово или фраза

застревает как обод в луже

 

я догадываюсь что завтра

может речь навсегда прерваться

кровь кипит и разгул азарта

не позволит пока сдаваться

 

и пристраиваясь к становью

и надежды свои возлагая

я последней живу любовью

может правда она другая

 

 

*  *  *

 

казалось мне скажу сперва

поскольку не было резона

лишь осторожные слова

их не хватало как озона

 

слова которые тверды

которые я сам запомнил

которые глоток воды

которых дождь шумя наполнил

 

но не решился ведь смешна

любая робкая заминка

душа сомнением грешна

размытым полем фотоснимка

 

и не хватает ей стропил

возвыситься окном чердачным

её никто не укрепил

над веточкой над сором дачным

 

и я дописывал строфу

хоть полон сожалений тайных

как будто слышал окрик фу!

как будто был чужим случайным

 

и что не сказано сперва

что сказано быть может сухо

пускай коснётся хоть едва

когда уж не души то слуха

 

 

*  *  *

 

ветер дунул робко дунул

а потом сильней задул

ты подумай ты подумай

это вовсе не загул

 

можно быть привычно строгой

знать бы точно для чего

ты попробуй ты попробуй

каплю сердца моего

 

дня погожего салфетка

чтоб следы навек стереть

на ветру дрожала ветка

будто страшно умереть

 

только это мне и важно

на исходе долгих дней

потому что стало страшно

жить без нежности твоей