Елена ЛАПШИНА

 

Родилась в подмосковном Фрязине. Окончила экономический факультет МЛТИ. Пишет и публикуется с начала 2000-х годов. Автор трех стихотворных сборников. Живет в Москве.

 

 

ВО СНЕ ЧУЖОМ

 

 

*  *  *

 

Поскрипи, поворочайся, ляг на живот.

Чуть сморило и вот:

чу! – мышиный обход,

комариное соло над ухом плывёт,

кто-то певчий из сада зовёт.

 

И скрипичным концертом тревожат сверчки.

Со смычками в ладу

покачнутся в саду

георгинов испанские воротнички

и стреляют люпинов стручки.

 

Отдохни от забот, позабудь урожай.

И на лунном полу –

полуночном балу –

стань на цыпочки, девочка, воображай –

закружи, завораживай – не возражай! –

продолжай, продолжай, продолжай…

 

 

*  *  *

 

…И всё неслось и билось, как пурга,

взметая простыни и одеяло, –

обволокло, объятия объяло,

и улеглось, и стихнуло пока.

           …И длился сон, и в эти полчаса:

           то скрип софы, продавленной до кочек,

           то телефон – латунный колокольчик,

           то в гулкой чашке – пьяная оса.

                      …И снился снег, уныла и бела,

                      земля лежала, и ломило тело.

                      А там – во сне чужом – весна гудела,

                      вода звенела и айва цвела…

 

 

*  *  *

 

                                     О. И.

 

Тайна твоя – в имени.

Верую presto, страстно!

Вымани, вымани, вымани

ангела из подпространства.

 

Нежное тяжело щадить.

Рваться, хрипеть надсаднее!..

Рот разорвать лошади –

проще, чем быть всадником.

 

Конкистадором – в Шангри-Ла.

С верой – поверх зрения.

Вымани, вымани ангела

в здешнее измерение.

 

 

*  *  *

 

Бесполезные дни утекают из рук,

твёрдый опыт достаточно нажит.

Попроси у Кощея бессмертья, мой друг,

и послушай, что он тебе скажет.

 

Эта вечная дурь – будто глупым везёт

и ленивому выйдет награда.

Даже если стоишь, – эскалатор ползёт

на подземную станцию ада.

 

Надо рук не разжать, надо быстро бежать...

Но тебя сколько не торопи я, –

ничего без усилия не удержать.

Энтропия, мой друг, энтропия...

 

 

*  *  *

 

                      «Как его ни зови,

                      Силой ни увлекай,

                      В слове, а не в любви

                      Вечность увидел Кай».

 

Чтоб не воскреснуть врозь,

веруя, что могу,

я прорываюсь сквозь

призрачную пургу.

 

Превозмогая хлад,

в этом кромешном льду

в твой одинокий ад

из своего бреду.

 

«Рвения моего,

веры не умали, –

так и молю Его.

– Бог, Элоим, Или».

 

В эту шагаю глушь

ради любви земной.

Только – зову – услышь,

только – прошу – узнай.

 

Помня родство имен,

не откажись, не брось,

чтобы к концу времен

нам не воскреснуть врозь.

 

 

*  *  *

 

Ни  ходко – ни валко,

не лодка – не барка:

плавучее диво – речной рыба-кит

гирляндами светит, трубою дымит.

 

Не шибко гружён, не совсем налегке

плывёт пароход по великой реке.

И слушают жители душных кают,

как ночью над Волгой русалки поют.

 

– Утопишься, дура, – не стой над водой, –

пеняет купчина жене молодой.

И тянет елейно от сытой ленцы:

– Погибшие души – у-топ-лен-ни-цы…

 

Усыпано небо чешуйками звёзд,

качается в волнах русалочий хвост.

Хоть в чёрную воду, хоть в небо гляди,

русалочий голос таится в груди.

 

 

*  *  *

 

Жила, как ждала, не знала:

чудная, чумная что ль:

я  хлеб со стола роняла

и я просыпала соль.

 

И стыл пересол к застолью,

и полдень стоял черно…

Я ветер кормила солью,

я сеяла, – как зерно.

 

Не теми мело вестями,

не манной с небес секло…

Я ела её горстями,

зернистую, как стекло.

 

Я весть о тебе такую

ждала, как  Благую весть.

Я так по тебе тоскую,

как будто ты вправду есть.

 

И жаждой своей недужной

я мучаюсь, как виной.

Как столп становлюсь – бездушной,

бессмысленной, соляной.

 

 

*  *  *

 

Как Ева, – рвала и ела,

а после – жила, блажа.

Терпела и песни пела, –

да не было терпежа.

 

Отважилась, убежала.

Легла – во стогу игла.

И жалость не удержала,

и благость не сберегла.

 

Эх, яблочко, да куды котишься…

 

До срока не будет прока,

а хватишься – и стара.

Подруга моя морока,

проруха моя сестра.

 

Айда хороводить снова,

пока не приметил тать.

Да штрифеля наливного

по блюдечку покатать.

 

Эх, яблочко, да на тарелочке….

 

Какого ещё мне дива,

какого ещё рожна?

Строптива и нерадива,

не девица, не жена.

 

Эх, яблочко наливное.

Да котится мимо рта…

Отравленная виною,

изменщица, сирота.