Дана КУРСКАЯ

 

Родилась в Челябинске. Училась на филологическом факультете Челябинского государственного педагогического университета и в Литинституте им. Горького (семинар поэзии О.Н. Николаевой). Неоднократный лауреат Российских поэтических конкурсов для одаренной молодежи. Организатор ежегодного Майского фестиваля современной поэзии. Подборки стихотворений печатались в «Литературной газете», газетах «Пионерская правда», «Вечерний Челябинск», «Восточный экспресс», российских поэтических антологиях. Живёт в Москве. Член Союза писателей Москвы.

 

 

ПЕРЕМЕНА ПОГОДЫ

 

 

*  *  *

 

Этот дождь начинается ровно в восемь, закончится ровно в два

От перемены погоды ломит в висках, и кружится голова

От перемены слагаемых сумма теперь такова,

Что мне не покрыть этот долг карточкой visa gold

и не сложить в слова.

 

Дождь встает между нами блестящей зеркальной стеной

На лопатки твои натыкаюсь уставшей своей спиной

И не вижу тебя сквозь прохладный поток водяной

Оказалось, что это стена между мной и мной.

 

И, похоже, что дождь в самом деле закончится только к утру

И, наверное, я никогда не уйду, никогда не умру

Так и буду стоять до конца на холодном привычном ветру

Слушать шёпот последней мыши, спешащей в свою нору,

и складывать всё в слова.

 

 

*  *  *

 

За военную выдержку можешь собой гордиться,

Но когда с твоей головы кто-то снимет во сне фуражку,

Не пытайся сдержаться, не думай остановиться.

Не поможет ни выправка,

И ни медали-бляшки.

 

Эта нежность пугает ткань твоего мундира,

Он привык прикрывать не трепетный стук, а раны.

И когда ты решишься сказать что-то важное миру,

То тебя не заметит ни Бог,

Ни береговая охрана.

 

Но когда по утрам болеть начинает сердце,

И вчерашние сны стремительно вдруг приближаться,

Ты, сдирая погоны, смеешься – теперь мне не отвертеться,

Не напиться-забыться,

И не упасть-отжаться.

 

 

КРЫСОЛОВКА

 

Говорят, что я вовсе не умирала…

…Те мальчишки, с которыми я играла,

Повзрослев, со мной оставались мало,

Обещав потом позвонить.

Полагаю, что кто-то меня и помнит,

В заоконном пространстве квартирных комнат

Молча курит, из дома уже не выходит,

И песочная рвется нить.

Я играла для них на своей свирели,

А они спасли себя, повзрослели.

В опустевшем дворе дребезжат качели.

Я на окна гляжу как вор.

Нам так нравилось в теплом песке валяться,

А теперь эти люди меня боятся

Не пускают к окнам своих домочадцев,

И опасливо крестят двор.

И у тех, за кого я была в ответе,

Подрастают большие смешные дети,

Их мамаши кладут засыпать при свете,

Колыбель очертивши в круг.

Их отцы им велят повзрослеть скорее,

И в качели, свирель и песок не верить.

И не дай им Бог приближаться к двери,

Если ночью раздастся стук.

И не сметь замок даже пальцем трогать.

Кто стоит за дверью? Посланник Бога?

Или странник, флейтой манящий в дорогу?

Или серая злая рать?..

Мне так мало надо, чужие дети.

И звучит за дверью на всей планете

То ли детский плач, то ли просто ветер:

«Выходи со мной поиграть…»

 

 

ВЕСЕННИЙ РАЗГОВОР

 

Шагает по лужам, сквозь чёлку глядит на весну,

После третьей банки решается на разговор с Богом.

Небеса, отходящие было к вечернему сну,

Внезапно разбужены её яростным монологом:

«У меня пятый месяц всё просто трещит по швам!

Муж зовет самодуркой! Развалились последние сапоги!

Я не ем ни черта, не худею ни на килограмм!

Мама в трубку захлёбывается – где, мол, твои мозги!

На работе все меня норовят нагнуть!

Думаешь, это всё – шуточки, ерунда??

Думаешь, это всё можно с улыбкой перешагнуть??»

И Господь отвечает:

«Да».

Сворачивает на Чистопрудный, жалуясь Небесам:

«Единственный друг не отвечает на эсэмэс,

Пусть тогда и свои проблемы, дурень, тоже решает сам...», –

переводит дыхание, поддержки ждёт у Небес, –

«подралась в электричке, в отделении был скандал.

Проиграла сама себе в «Города».

Разве Тот, на кресте, за такую кретинку страдал?»

И Господь отвечает:

«Да».

Смотрит под ноги, по Мясницкой упрямо шагая вниз,

И твердит: «Даже жить не хочется иногда!

Думаешь, слабо мне сейчас – на карниз?»

И Господь отвечает:

«Да».

Запрокинула голову вверх, шарит взглядом по облакам,

Говорит: «Ничего не прошу, только дай ответ –

С теми, кому уже не слабо, – суждено ещё встретиться нам?..»

И Господь отвечает:

«Да».

 

 

*  *  *

 

А где-то на вокзале поезда.

И кто-то подлежит транспортировке.

Но мы с тобой шагаем в никуда

Точнее, до ближайшей остановки.

Так ощущают пальцами карниз

Все, кто на высоте с собой боролись.

Мужской дискант прошепчет: «Обернись»

«Не оборачивайся», – вскрикнет женский голос.

Но эти голоса принадлежат

Не нам. А если глубже в переулок

Свернуть, то попадешь на путь назад,

Что характерно для таких прогулок.

Но в этот миг, где каждый позвонок

Вновь ощущает собственную нужность,

Раздастся хруст карниза и звонок,

Путь превратив в привычную окружность.

…И если ты уходишь, то оставь

На память запах яблонь и бензина.

И мой рукав однажды вспомнит твой рукав,

Жизнь органзы пройдя до середины.

...А где-то на межрельсной долготе

У семафора есть своя работа.

И он сигналит красным в темноте,

Как будто беспокоясь за кого-то.