Эдуард БОБРОВ

 

Родился в 1937 году в Куйбышеве (ныне Самара).  Автор многих опубликованных и поставленных пьес, книг романов и повестей. Лауреат нескольких литературных премий. Член Союза писателей Москвы. 

 

 

ПСИХОТЕРАПЕВТ ПРИНИМАЕНТ ПО СРЕДАМ

Рассказ

 

Сидоркин не любил ходить по врачам, но теперь решил: надо, припёрло. Да и в самом деле, как не пойти, если с ним творится что-то неладное. Он только и думает о своём состоянии, мучается, страдает, но никому рассказать о своих ощущениях не может - засмеют. Жуткое состояние. Правда, ничего вроде бы не болит, температуры нет, работоспособность нормальная, но каждую минуту чувствует: что-то с ним не то, что-то страшное происходит в глубинах его сознания, от чего порой леденит душу.

Итак, решено, срочно в поликлинику. Но к какому врачу идти? Конечно, к тому, кто занимается психикой, душевным состоянием человека. Конечно, к психотерапевту!
Сидоркин поднял трубку телефона, набрал номер.
- Алло, мне надо записаться на приём к психотерапевту. Без записи? Отлично. Когда он принимает?
Регистраторша ответила невнятно и устало, он не разобрал, понял только, что «сегодня с утра». Пойду, твёрдо решил он. Чем быстрее, тем лучше. Мучиться больше нет сил.
Побриться и собраться было делом двадцати минут, и вскоре он уже шёл по направлению к поликлинике, благо, она была совсем рядом.
Психотерапевт оказался полненьким, с приятной улыбкой человеком, глядя на которого казалось, что он всегда в отличном расположении духа, что жизнь его приятно удивляет. Он почти обрадовался появлению Сидоркина, зорко посмотрел на него и широко улыбнулся, будто сразу принял за своего.
- Садитесь, - весело сказал он. – Рассказывайте. Что-то с нервами?
Сидоркин не знал, с чего начать.
- Видите ли, доктор... - замялся он, - в последнее время меня стали мучить страшные кошмары. Я ничего не могу понять... И ведь главное, ни с того, ни с сего.
-Так-так, - обрадованно подхватил врач. - Это очень интересно. И давно это у вас?
-Недели две уже. Каждую ночь. Просыпаюсь ровно в полночь, гляжу на себя в зеркало и... Как бы вам объяснить? В общем, вижу в зеркале не себя, а какую-то другую личность... Нет, вообще-то это я, но, - окончательно запутался он, - но не я.
-Не торопитесь, голубчик, - успокоил его врач. - Как это не вы? Ведь в зеркале никто другой отражаться не может. Ведь так?
-Это просто мистика какая-то, доктор. Надо что-то предпринять.
-Не волнуйтесь, уважаемый, - почти ласково ответил хозяин кабинета. - Не вы первый, не вы последний.
Сидоркин удивлённо поднял бровь.
-И что, многие с такими жалобами обращаются?
-Многие. Обычное явление. Я бы даже сказал, закономерное явление нашей жизни. Стрессы, знаете ли, душевные перегрузки, беспорядочный образ жизни. Думаю, скоро вы привыкнете к своему состоянию, и оно уже не будет вас так раздражать. Так что не волнуйтесь. Попробуем помочь. Медицина может не всё, но многое.
Он начал что-то быстро выводить ручкой на бланке рецепта, резво поставил печать и уже в следующее мгновение протянул листок Сидоркину.
-Таблетки принимайте два раза вдень. Утром и вечером. А недельки через две покажитесь.
Сидоркин выходил из поликлиники озадаченный. Ведь он практически ничего не рассказал врачу о своих ночных бдениях. Врач же даже не спросил, кого пациент видит по ночам в зеркале, как будто уже знал обо всём. Да и вообще что-то непонятное наговорил. Какие-то туманные фразы, намёки. Не зря, видимо, ходит слух, что все психиатры сами немножко чокнутые.
Не разбирая дороги, Сидоркин медленно побрёл в сторону от дома, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Значит так, размышлял он, посещение врача ничего не дало. Ах да, рецепт на какие-то таблетки. Скорее всего, это нечто успокаивающее или обычное снотворное. Но этого совершенно недостаточно. Ведь каждую ночь, ровно в полночь, он просыпается, идёт в ванную комнату, подходит к зеркалу и включает свет...С чего всё-таки, вспоминал он, начался этот кошмар? Однажды, недели две назад он вдруг проснулся ночью. В доме все спали, вокруг тихо и темно. Состояние было ужасное: болела голова, мутило, в горле жутко пересохло, мучила невыносимая жажда. Он полежал немного, но заснуть уже не мог, вспомнил вчерашнюю пьянку, бесконечное количество разнообразной спиртовой мути, незнакомую ободранную квартиру, голых танцующих бесстыжих женщин с потрясающе тяжёлыми грудями... Не в силах терпеть головную боль он поднялся, добрёл до ванной комнаты и включил свет. То, что он увидел в зеркале, потрясло его. Хотя Сидоркин был совсем ещё не старым мужчиной, всего-то сорокалетним, на него смотрело лицо морщинистого старика. Остро выпирающие скулы, огромные старческие мешки под глазами, глубокие морщины, ввалившийся рот. Страшный старик! Таким, моментально подумал он, я, вероятно, буду в старости. Нездешняя жуть навалилась на него, какая-то безысходная тревога обожгла сердце. Разглядывая себя, он успел заметить, что человек в зеркале был не только отвратительно стар, но и, что особенно задело, казался необычайно жёлчным и каким-то зловредным. Углы рта опущены, блёклые губы вытянуты в ехидную ниточку, обнажив гнилые, почерневшие зубы. Просто вурдалак какой-то, с ужасом подумал Сидоркин. Он торопливо выключил свет. В темноте он попил из-под крана холодной воды и, пошатываясь, побрёл в спальню. Лёжа в постели рядом с женой, он долго не мог успокоиться. Сердце тяжело бухало и противно ныло. Что с ним такое произошло? Долго не мог уснуть, пытаясь разобраться в происшедшем. Вот до чего доводит выпивка, подумал он, ворочаясь в постели. Конечно, если посмотреть трезво, то он сейчас, пожалуй, выглядит намного старше своих сорока. Злоупотребляет алкоголем, объедается на ночь, запустил зубы. Повернувшись на другой бок, он решил, что с завтрашнего дня начнёт новую жизнь: перестанет пить, сядет на жёсткую диету, сходит к стоматологу. Всё, хватит, надо вести нормальный образ жизни, а так скоро можно вообще с катушек слететь.
Но заснуть в ту ночь ему так и не удалось.
Днём на работе Сидоркин несколько отвлёкся от своих ночных кошмаров, даже вроде бы забыл о них. Ну, плохо выгляжу, думал он, ну и что из этого. Ведь мне не восемнадцать. Да и зачем ему хорошо выглядеть? Жениться не собирается, жена на его внешний вид не жалуется, привыкла. В дневной суете ночные страхи показались пустяшными, ерундовыми, мало ли что привидится ночью... Правда, в этот день он всё же воздержался от очередной выпивки, хотя и приглашали друзья, на ночь наедаться не стал, только попил чайку и улёгся спать.
Спал хорошо, спокойно. Но вдруг среди ночи проснулся, будто сна ни в одном глазу не было, полежал немного и, движимый любопытством, желая проверить вчерашнее впечатление, встал и направился в ванную комнату. Включив свет, с тревогой уставился на своё отражение в зеркале. С зеркальной поверхности на него снова смотрел вчерашний зловредный старик. Сидоркин пересилил себя и не стал выключать свет. Любопытство взяло верх, и он начал рассматривать себя внимательно и подробно. Неужели это он? Ну да, основные черты те же, но появилось и нечто новое. Боковые резцы, как клыки, сильно выдвинулись вперёд, на голове из спутанных волос образовались маленькие рожки, белки глаз отливали жутким красноватым светом. Он попробовал улыбнуться, но улыбка получилась плотоядной, алчной, как у маньяка при виде свежей крови.
Сидоркин не мог больше видеть этого. Ему казалось, что вот-вот с ним случится истерика или хватит удар. Он судорожно потянулся к выключателю и нажал на кнопку. Немного постоял в темноте, бессильно опираясь на раковину, потом, ощущая бешеные удары сердца, пошёл на кухню и налил себе сразу тридцать капель валокордина.
Жена мирно посапывала, не заметив, что муж выходил. Сидоркин хотел было разбудить её, рассказать о страшном видении, но тут же раздумал. Ещё неизвестно, как она воспримет неожиданную новость. Пожалуй, захочет убедиться в этом сама... Нет, не хотел он предстать перед ней в таком виде.
Всю ночь Сидоркин не спал, обдумывал своё положение, не зная, что предпринять, к кому обратиться за помощью. То, что он стареет - понятно. Но ведь не только собственную старость видит он в зеркале. Самое страшное, что в ночном видении он предстаёт плотоядным уродцем, который не прочь попить чужой крови. Может, тут же подумал он, в зеркале отражается моя настоящая сущность? Что я бываю временами жаден - это точно, завистлив - без сомнения, не прочь воспользоваться чужим, если подвернётся случай, - и это бывало. Так, может, зеркало не врёт? Тогда почему он видит себя таким в зеркале только ночью? Мистика какая-то. От этого можно сойти с ума. Может, он действительно тронулся умом?
С тех пор Сидоркин, как заведённый, просыпался каждую ночь. Как бы крепко ни спал, ровно в двенадцать под удары соседских часов, как сомнамбула, шёл в ванную комнату и включал свет... И странное дело, постепенно он начал привыкать к своему ночному виду, его уже не пугало собственное обезображенное лицо, он только с любопытством разглядывал себя в зеркале, словно изучая. Вспомнились слова доктора: «Ничего страшного, голубчик, скоро привыкните к своему состоянию, и многое уже не покажется таким страшным».
Однажды случилось происшествие, заставившее его по-настоящему содрогнуться. Войдя ночью в ванную комнату и рассматривая своё лицо, он вдруг увидел, что сюда же входит растрёпанная спросонья жена. Она что-то на ходу проворчала, вот, мол, будишь, спать не даёшь, ложился бы лучше... Сидоркин страшно испугался, что она невзначай посмотрит в зеркало, но та, взяв какую-то тряпку и не взглянув на него, тут же вышла. Каково же было его удивление, когда он на мгновение увидел её отражение в зеркале! В зеркале Сидоркин увидел хищный оскал получеловека-полузверя. Лицо было так обезображено, что он едва узнал жену. Но всё-таки это была она - с красноватыми белками глаз, с изогнутым, как у ведьмы, носом, поросячьими ушами и провалившимся беззубым ртом. Зрелище было настолько омерзительным, что Сидоркину стало плохо. Выключив свет, он на нетвёрдых ногах он, направился в спальню. Прежде чем лечь рядом с женой, посмотрел на её лицо, оно было обыкновенным, таким, как всегда. Немного успокоившись, он лёг с ней рядом, но, конечно, не смог уснуть. Неужели и она! И она тоже! Впрочем, если здраво рассуждать, у неё непростой характер, иногда даже зловредный - осердившись на что-нибудь, она порой становится настоящей ведьмой.
...Вот после этой ночи он и решился, наконец, сходить к врачу.
Из поликлиники Сидоркин направился в аптеку. Таблеток, которые выписал врач, в наличии не оказалось. Он пошёл в другую, потом, не поленился, пошёл в третью, но и там их не было, Женщина за стеклом сказала, что эти таблетки сейчас быстро разбирают, на всех не хватает, и посоветовала заглянуть на следующей неделе. Сидоркин плюнул и побрёл домой.
Но вскоре события развернулись таким образом, что он вообще забыл думать о таблетках. Недели через две после посещения врача ему приснился фантастический сон. Как в любом другом сне, здесь не было ни начала, ни конца, многие эпизоды возникали как бы фрагментарно, урывками, как будто высвечивались яркими вспышками софитов под умелыми руками режиссёра. Нельзя было создать целостной картины, определить время и место ночного фантастического действа. Но всё-таки в сновидении был смысл.
Это был шабаш страшных рыл. В каком-то громадном всепоглощающем вихре тела носились в безумной круговерти одно за другим, то приближаясь к нему, то отдаляясь. Да и сам Сидоркин не стоял на месте. Он вместе со всеми несся по замкнутому кругу, оказываясь то вверх головой, то вниз, но это его почему-то нисколько не тяготило, ему было всё равно, в каком положении лететь в этой безумной спирали. Вот мимо пронеслась знакомая физиономия соседа с верхнего этажа, с всклокоченными волосами и разинутой кровавой пастью вурдалака. Сидоркин хотел даже по давней привычке приветливо помахать ему рукой, но тот только зло хрюкнул на него, сверкнул безумными глазами и тут же унёсся прочь. Мимо пронеслись какие-то незнакомые лица, как космонавты, вертясь в безвоздушном пространстве, где нет ни земли, ни неба. А потом к нему вдруг приблизилось лицо жены, вернее, та страшная физиономия ведьмы, которую он уже видел ночью в зеркале. Она пронеслась мимо так стремительно, что он даже не успел встретиться с ней взглядом. В гигантском воздушном водовороте было так много свиных рыл, дьявольских рож, выродков и ночных упырей, что показалось, будто здесь собрался весь город.
Но то, что произошло дальше, поразило его больше всего. Совсем рядом с собой он увидел того самого психотерапевта из местной поликлиники, в его облике от дневного благообразия и приветливости не осталось и следа. Ощерившаяся физиономия напоминала болезненно раздутый шар, казалось, вот-вот лопнут щёки, губы, подбородок, его физиономия плотоядно урчала, хрюкала, скривившись в отвратительной гримасе. Проносясь мимо Сидоркина, он вдруг замедлил полёт и, приставив свою харю вплотную к лицу Сидоркина, осклабившись, произнёс:
- Что же вы, голубчик, не приходите на приём? Мой график изменился. Теперь я принимаю по средам.
Сидоркин удивлённо посмотрел на него, хотел что-то ответить, но того и след простыл.
Безумная круговерть снилась Сидоркину до самого утра. Он всю ночь ворочался, в полусне беспокойно задрёмывал и снова просыпался, но сон всё не уходил, мучил и терзал его.
Проснулся совершенно разбитым. Вяло собравшись, окончательно решил, что нельзя мириться с тем, что с ним происходит, надо хотя бы начать с тех таблеток, что выписал врач. А ещё решил вторично сходить к врачу, но не жаловаться ему на болезнь, а попросить устроить консультацию с каким-нибудь медицинским светилом.
Перед тем, как выйти из дома, Сидоркин решил позвонить в поликлинику. Набрав номер, спросил регистраторшу:
-Скажите, когда принимает психотерапевт?
-Подождите минуточку. - В трубке послышался шелест переворачиваемых страниц. - Он был в отпуске, теперь его график изменился. Сейчас посмотрю.
Пошелестев бумагами, она обратилась к кому-то, спросив о новом графике врача, и, наконец, ответила:
-Алло, вы слушаете? Психотерапевт принимает теперь по средам, - и повесила трубку.
В душе у Сидоркина что-то тревожно трепыхнулось, потом томительно заныло сердце от нехорошего предощущения. По средам! Так ведь он уже знал об этом. Его мгновенно прошиб липкий пот. Значит, то, что он услышал сегодня ночью, вовсе не было сном? Ноги у него в одно мгновение стали ватными, он не удержался и сел на подвернувшийся рядом стул. Мысли сбились, голова была как в тумане. Может, мгновенно подумал он, именно так и сходят с ума? Последним неясным проблеском сознания было жуткое ощущение горечи и неизбывной тоски. Он подумал, что жизнь кончилась... Всё, что предстоит в его жизни дальше, - сплошной мрак, безволие и потеря собственного «я».
Очнулся он через несколько дней. Белая палата, рядом койки больных со странными идиотическими лицами. Осознав это, он не был потрясён. Наоборот, ему стало спокойно. Всё, подумал он, окончились мои мучения и ночные кошмары, теперь я не буду думать ни о чём, за меня пусть думают врачи. Кошмары действительно перестали сниться. Но в его поведении появилась одна странность. Каждого встречного в больничном коридоре он озабоченно спрашивал:
- Сегодня какой день? Среда?
Так повторялось по сто раз на дню. Постепенно к его вопросу привыкли, и вскоре все в психушке стали называть его «Среда».
Года через два Сидоркина выписали. Но с тех пор все домашние и знакомые никогда не произносили при нем слова «среда», остерегаясь, как бы болезнь не вернулась вновь.