Вадим ОЛЬШЕВСКИЙ

 

Сын известного поэта Рудольфа Ольшевского, умершего 10 лет назад. Родился в Кишиневе. В разное время проживал в Тель-Авиве, Стэнфорде, Атланте и Мадриде. Сейчас живет в Бостоне, работает профессором математики в университете Коннектикута. Пишет рассказы и повести. Публиковался в журнале «Квадрига Аполлона». В журнале «Кольцо А» публикуется впервые.

 

 

ГЕНИЙ И ГАДАЛКА

Мелкий случай из личной жизни

 

 

-1-

Несколько лет назад я начал работать с одним гениальным, по общему мнению, математиком, который в то время только-только переехал из России в Америку.

- Как жалко, - говорили мне русскоязычные североамериканские коллеги, знавшие о нашем соавторстве, - как жалко, что Семен Абрамович поселился на Брайтон-Бич. В этой-то эмигрантской клоаке!

 

-2-

Сотрудничество наше началось на одной из конференций, в Вирджинии, в колледже Вильяма и Мэри.

После ланча в одном из местных ресторанчиков (которых полно в историческом центре Вильямсбурга) мы с С.А. побрели назад в университет.

- Семен Абрамович, - сказал я весело, - а правда ли, что вы гений?

- Правда, - коротко ответил С.А., - и мне очень нравится то, что вы это поняли сразу. Не то, что этот Минкус! Подошел ко мне вчера после доклада и говорит, мол, мощные результаты. Ты, говорит, все-таки более сильный ученый, чем я. Ха! Он только сейчас это понял! Забавно было слышать такой комментарий от такого слабенького математика!

- Разве Минкус слабый? Он же необычайно сильный! – попробовал было возразить я.

- Ну, смотря с кем сравнивать, - ответил С.А., - но в целом он слабоват, примерно уровня NN и MM (он назвал имена двух корифеев).

 

-3-

- Вадим! – перешел С.А. к делу, - раз вы понимаете, с кем вы имеете дело, понимаете, что я – гений, то давайте поработаем вместе над какой-нибудь статьей, хотите?

- Хочу, - коротко ответил я.

- У меня есть задачка, - сказал С.А., - и тут же обрисовал проблему, тематика была для меня новой.

 

-4-

Спустя несколько дней, когда мы уже вернулись с конференции по домам, я позвонил своему новому соавтору.

- Уже поздно, и я математику обсуждать не буду, - резко ответил С.А.

- Но ведь всего 8 вечера, - удивился я. 

- Вот, а я никогда не работаю после часу дня, - ответил С.А., - у меня режим. Мне 75 лет, и я все еще в великолепной форме. И все благодаря режиму, который я нарушил лишь раз в жизни!

- А что заставило вас его нарушить? - спросил я.

- Это было много лет назад, на конференции в Черноголовке, - начал свой рассказ С.А. - Поселили меня в одном номере со Шмульяном. В девять вечера я, согласно режиму, начал укладываться спать. Лежу, ворочаюсь, не могу заснуть, потому что Шмульян не выключил настольную лампу. Сидит, стулом скрипит, бумагу переводит какими-то там своими выкладками. Я не выдержал:

- Шмульян! – говорю. - Ты над какой задачей работаешь?

Он показал. Ну, я написал ему решение и пошел спать!

 

-5-

- Семен Абрамович! – сказал я. - А давайте вы со мной, как со Шмульяном? Давайте вы сейчас ответите на мой вопрос, а потом займетесь своими делами?

- Так, Вадим! – ответил С.А. - Вам меня не убедить, я очень упертый. Вот, знаете, я провел годы войны в Ташкенте, в эвакуации. Нас было четверо еврейских мальчиков из Одессы, и в школе местные нас сразу стали бить. Трое тогда бросили школу, а я подумал, что для меня важнее, знание или синяки? И я решил, что знание. И четыре года я ходил в школу, где меня каждый день били! Словом, у меня такая закалка, что вам меня не согнуть. Потерпите до завтра.

 

-6-

За месяц совместной работы (я – в Бостоне, он – на Брайтоне) мы очень продвинулись, сразу две статьи гениально летели к концу.

- Все-таки, как ни крути, - сказал я С.А. в ходе одной из наших телефонных дискуссий, - а работа через имэйл замедляет дело.

- Так приезжайте ко мне на недельку, - предложил С.А., - и за это время мы наши две статьи доведем до ума.

- Отлично! - сказал я. - Замечательно! Я могу приехать уже в эту пятницу.

- И чтобы мне никаких гостиниц! – сказал С.А. - Mы вам выделим целый этаж в нашем доме! Вас устраивает целый этаж?

Целый этаж меня устраивал, и в пятницу вечером, как и было договорено, я уже парковался возле указанного адреса на Брайтоне.

 

-7-

- Заходите! – радушно-приказным тоном сказал мне С.А., открывая скрипучую дверь. - Заходите и знакомьтесь!

Меня представили Фаине Александровне, жене С.А., его дочке Рите и зятю Владимиру. Домик был небольшой, было ему лет 100, не меньше. Владимир с Ритой обитали в крохотной комнатке на первом этаже, родителям была отведена такая же комнатка на втором. Меня же собирались уложить в кладовке на чердаке.

 

-8-

- Вы приехали как раз вовремя! – веско сказал С.А. - Сейчас 8:30! Фаина Александровна успеет покормить нас ужином, а в 9:00 мы будем укладываться спать! Режим!

Поужинали мы пустым чаем в стаканах с подстаканниками и печеньем «Юбилейное» фабрики «Большевик».

 

-9-

- Теперь пойдемте! – приказным тоном сказал мне С.А. - Покажем вам ваши хоромы. Впятером мы поднялись по скрипучей лестнице на чердак, где мне было постелено на топчанчике возле косой стены.

С.А. стоял торжественно, демонстрируя своим видом, что вопрос моего ночлега принципиально решен. А детали уже не имеют существенного значения.

Фаина Александровна, видимо, отвечала как раз за детали: быстрыми движениями она разгладила складки на покрывале кровати.

- Я вам постелила с пододеяльником, - сказала мне она, - я не понимаю эту американскую моду класть одеяло поверх еще одной простыни. Она же всегда сбивается в сторону, они что же, этого не понимают?

Дочка С.А., Рита, посмотрела на меня извиняющимся взглядом.

- Мама, – сказала она устало, - ну, сколько можно критиковать Америку? Это великая страна! Американцы на луну полвека назад еще летали! Они знают, что делают!

Зять С.А., Владимир, полный мужчина двухметрового роста, с сомнением на лице подошел к топчанчику и для проверки его прочности легко нажал на него сверху обеими руками. Весил Владимир, видимо, немало, и от его нажима топчанчик немедленно разлетелся на комплектующие. Отскочили все четыре ножки, отлетели все боковые стенки, упало на пол основание. Болты, скобы и гайки разлетелись во все стороны по всему чердаку.

 

-10-

- Так! – сказал С.А. - Так, Володя! Чему я тебя учил, когда ты был моим аспирантом? Чему? Никогда не суетиться!

Володя выглядел сконфуженным, Фаина Александровна - испуганной, а на лице Риты я видел работу мысли и какие-то колебания. И лишь один С.А. не терял оптимизма.

- Так! – бодро сказал он. - Как будем решать проблему?

- Да вы не беспокойтесь, - засуетился я, - я в гостинице переночую.

- Никаких гостиниц! – отрезал С.А. - Забудьте о гостиницах!

- Итак, где мы разместим Вадима на ночь? – по-математически четко поставил он вопрос своим домочадцам. - Где? - повторил он требовательно. - Времени на раздумья нет!

- Ирина уехала на 10 дней во Флориду, - после паузы произнесла Рита, - мы можем дать Вадиму ключи от ее квартиры.

- У Иры вам понравится, - сказал мне все еще сконфуженный Владимир, - она живет в высотке в центре Манхэттена, и там с крыши такой вид на Нью-Йорк! Это что-то!

- Дело! – заключил С.А. и повернулся ко мне. - Жду вас завтра в 9:00 утра. А сейчас – спать!

 

-11-

Когда я усаживался в машину, чтобы ехать на Манхэттен, меня догнал все еще сконфуженный Владимир.

- Вот, возьмите с собой! – сказал он, вручая мне бутылку сладкого вина «Манишевич».

- Там, в Ирином доме, - пояснил он, - можно подняться с бокалом на крышу и смотреть на Нью-Йорк, потягивая вино. Thisiswhat I callliving! Живут же люди!

 

-12-

Через сорок минут я уже открывал пластиковой карточкой ворота в подземный гараж под Ириной высоткой, потом поднялся в лифте на ее 42 этаж.

 

-13-

Крохотная Ирина квартирка была плотно уставлена ярко-красной сверкающей нью-йоркской модерновой мебелью так, что не повернуться. Я сразу почувствовал себя, словно в кабине звездолета, направляющегося к Альфа Центавра.

 

-14-

Через несколько минут, держа в руках бокал и бутылку Манишевича, я уже поднимался в лифте на крышу дома. Вспоминая при этом старый фильм «Уолл-стрит», который я видел еще в детстве. Этот фильм, эта жестокая, жестокая, жестокая жизнь на Уолл-стрит произвели тогда на меня сильнейшее впечатление. В фильме (впоследствии все мы видели это клише много раз) герои приходят домой после напряженного рабочего дня, выходят с бокалом вина на балкон или крышу небоскреба, ничего не говорят, только задумчиво смотрят вдаль на сияющий и переливающийся огнями в ночи Манхэттен. Время от времени они потягивают вино из бокала, после чего опять задумчиво глядят на ночной город, не произнося ни слова.

Поднявшись на крышу, я подошел к парапету, налил себе в бокал Манишевича, пригубил и задумчиво посмотрел на сияющий электрическими огнями город. Рядом со мной, возле парапета, стояло еще несколько десятков жильцов, все они тоже молча потягивали вино из своих бокалов, отрешенно глядя вдаль.

- Эх! – по-русски сказал, обращаясь ко мне, человек, стоящий справа. - Эх! В детстве я смотрел фильм «Уолл-стрит», - продолжал он, - и не мог даже и предположить, что когда-нибудь и я буду вот так же стоять на крыше небоскреба и смотреть на ночной Манхэттен. С этими словами он отвинтил крышечку плоской фляги с эмблемой «Гвардия» (красное знамя и красная звезда) и сделал хороший глоток чего-то крепкого.

- Меня зовут Григорий, - сказал он, - но ты можешь звать меня просто Гриша.

- А вы в квартире Ирины остановились? – тоже по-русски спросила меня девушка, стоящая слева. - Надолго к нам?

Вскоре выяснилось, что все 20 или 30 человек на крыше были русскими иммигрантами, и на всех без исключения фильм «Уолл-стрит» произвел в детстве сильнейшее впечатление.

Мне был учинен допрос с пристрастием, и вскорости всем на крыше стало известно, где я родился, кем работаю, мое семейное положение, количество детей, какая у меня машина, надолго ли я приехал в Нью-Йорк и с какой целью.

- Меня зовут Оля, - сказала мне девушка слева, - а можно вас попросить захватить меня завтра утром с собой на Брайтон? Машины у меня нет, - стесняясь, добавила она, - а я, опять же, хотела бы немного пошопаться в русских магазинах.

 

-15-

Утром, по дороге на Брайтон, Оля объяснила мне, что в их здании, опять же, живут очень-очень богатые люди, у каждого по два мерседеса и по даче во Флориде. И опять же, огромные, огромные квартиры. Это очень, очень престижный дом, - добавила Оля.

А 10 лет назад мэрия заставила их переоборудовать подсобные помещения на каждом этаже в крохотные квартирки. И в этих квартирках поселили их, очередников на субсидированное жилье, по 8-й программе. Так, наряду с миллионерами, в доме появились бездомные и малоимущие, в основном русские иммигранты.

 

-16-

Оля трещала не умолкая, и вскорости я уже знал все о ее жизни. Знал о том, что с тех пор как она получила квартиру на Манхэттене, у нее нет отбоя от ухажеров. И все серьезные, достойные ребята. У кого своя парикмахерская, у кого ремонт обуви, есть и инженеры, и программисты. Есть даже и люди, работающие на штат, у этих имеются бенефиты и страховки. Опять же, все достойные люди.

Но любовь зла! Любовь зла! И она, Оля, на свою беду полюбила какого-то шалопая на 14 лет моложе ее, и вот уже два года, как она не может заставить себя выйти из этих бесперспективных отношений! Не может заставить себя! При том, что Валера ее не любит, он ее использует и разводит на деньги. Стоит ей, Оле, подкопить долларов восемьсот, как Валера тут как тут, ночует у нее, клянется в любви. У них такой секс, сумасшедший просто! А когда деньги кончаются, он тут же уходит к какой-нибудь молодой шалаве. Но всегда возвращается! И она не может не принять его назад! Любовь зла! И из-за этой гребаной любви она, Оля, сидит сейчас на мели без копейки денег.

 

-17- 

- Оля, - сказал я своей спутнице, когда мы наконец добрались до Брайтона, - у меня очень мало времени. Не подскажете, где я могу тут быстро позавтракать?

- Да везде практически, - ответила она, - тут за углом есть хорошее кафе. Идемте, я вам покажу.

 

-18-

Мы вышли из машины и тут же натолкнулись на перегораживающий тротуар стенд с надписью «ХЕРОМАНТИЯ» (через «Е») и с пояснением маленькими буквами: «Гадаю по руке». Еще ниже было добавлено от руки «Прейскурант – 5 долларов». Оля оживилась.

- Пять долларов за судьбу! – сказала она. - Копейки! У нас на Манхэттене, опять же, за это берут вплоть до пятидесяти! Вплоть до пятидесяти!

Мы заглянули в открытую дверь, возле которой был выставлен стенд, и увидели узкую лестницу, ведущую на второй этаж.

- Я одна боюсь, - сказала Оля, - пойдемте со мной? Это быстро. А потом я покажу вам кафе «Глечик».

Мы поднялись по скрипучей вонючей лестнице наверх, на втором этаже было 4 двери, судя по всему, в жилые квартиры. Оля постучала в первую, нам открыла нечесаная немолодая женщина в ночной рубашке, через которую просвечивало голое тело.

- Вы гадаете по руке за пять долларов? – спросила ее Оля.

- Я гадаю по картам таро за 50 долларов, - ответила гадалка.

- Но там внизу написано «по руке» и «за 5 долларов», - возразил я, сконфуженно улыбаясь.

Гадалка внимательно посмотрела на меня.

- Это твоя Acura с бостонскими номерами запаркована там внизу? – спросила она.

- Да, - ответил я.

- Кем ты работаешь? – спросила гадалка.

- Профессором университета, - ответил я.

- Что преподаешь? – спросила она.

- Математику, - ответил я

- Как тебя зовут? – спросила гадалка.

- Вадим, - ответил я.

- Вадим, там внизу, на стенде опечатка, - сказала она, - я гадаю по картам таро за 50 долларов.

- Пошли отсюда, - сказала мне Оля.

- Я бы на твоем месте далеко не уходила бы, - неожиданно сказала ей гадалка.

- Почему? - спросила Оля.

- На тебя наложили сглаз, - ответила ей гадалка, - уйдешь и погубишь себя.

Оля заколебалась.

- Пойдем? – спросил ее я.

- Хочешь, бесплатно погадаю? – предложила Оле гадалка.

Они уселись за небольшой столик, я остался стоять у двери. Гадалка выбросила первые две карты.

- Я вижу любовь, - сказала она и выбросила еще одну карту. Потом еще одну. Потом еще одну.

- Я ничего не понимаю, - сказала она. – Кем вы приходитесь друг другу?

- Никем, - ответил я.

Она выбросила еще одну карту.

- Между вами нет никакой связи! – воскликнула она. - Вы друг другу никто!

- Мы знаем, - ответил я. - Мы познакомились только вчера вечером.

Гадалка успокоилась.

- Он намного моложе тебя, лет на 10-15, - она повернулась к Оле.

Оля онемела от изумления.

- Он не любит тебя, - продолжала гадалка, - он тебя использует и разводит на деньги.

- Ты должна выгнать его и не принимать назад, - говорила гадалка, не обращая внимания на остолбеневшую Олю, - но без моей помощи ты этого не сможешь сделать никогда.

- Почему? – спросила Оля, глядя на гадалку покорным взглядом, полным восхищения.

- Тебя кто-то сглазил два года назад, - ответила гадалка, - и только я могу отвести эту порчу.

- Хорошо, - сказала Оля. 

- Мы сделаем два апойнтмента, - сказала гадалка, - приходи во вторник, в 11:30. И принеси 800 долларов.

- И что будет во вторник? – спросила Оля.

- Будем ставить диагноз, - ответила гадалка, - кто навел порчу, какую, когда. И тогда будет ясно, как ее отводить.

- А не дорого ли, 800 долларов? – спросил я. – Всего-то и делов, порчу снять. Нельзя это, скажем, за 25 долларов сделать?

- Вадим, - сказала мне гадалка, - не надо иронизировать. Это судьба, это не шутки. Там надо будет куклу сделать, одни материалы 750 стоят.

- Не проблема, я где-нибудь найду 800 долларов! – быстро сказала Оля. - А это точно поможет?

 

-19-

Вечером, после длинного дня работы, я добрался до моей квартиры на Манхэттене. Наскоро перекусил тэйкаутом из русского кафе на Брайтоне, взял бокал и бутылку Манишевича и отправился на крышу.

- Вадим! – тут же обратилась ко мне какая-то девушка. - Меня зовут Таня. Оля мне все рассказала! Можно я завтра с вами к гадалке на Брайтон поеду?

 

-20-

Назавтра я привел Таню к гадалке, та долго смотрела на нас проникающим насквозь недоумевающим взглядом. Видимо, пытаясь понять, как Оля за 24 часа превратилась в Таню. Наконец ее взгляд погас, надо полагать, она что-то для себя уяснила.

Взяв у Тани 50 долларов за гадание, она выбросила первые две карты.

- Я вижу любовь, - сообщила она и выбросила еще одну карту.

- У него японская машина, - добавила она и посмотрела на меня долгим изучающим взглядом сообщницы. – Японская машина, Лексус. А может Аcura?

- Он не из Нью-Йорка. Может, из Коннектикута. Или из Бостона, может?

- Он изобретатель. Или ученый. Или профессор университета?

- Его имя начинается на «В». Может, Владимир. А может, Вадим?

 

-21-

Слава о гадалке с Брайтон Бич распространилась по всему Манхэттену, и на следующий день у нее побывали «от Вадима» Наташа, Лена, Марина и Аня с моей крыши. Оказалось, что не только Тане, но и им всем было нагадано, что их судьба тесно связана с математиком из Бостона, приехавшим в Нью-Йорк на японской машине.

 

-22-

Через неделю обе статьи с С.А. были закончены, и я покидал Нью-Йорк. Гриша, Оля, Таня, Наташа, Лена, Марина и Аня спустились вниз с крыши, они стояли возле стеклянных дверей высотки и махали мне вслед.

По дороге домой в Бостон я заехал на Брайтон, отдать ключи от Ириной квартиры и еще раз попрощаться с Семеном Абрамовичем и Фаиной Александровной. Возле их дома свободной парковки не было, и, немного покрутившись по окрестностям, я запарковался как раз напротив «нашей» гадалки. Она словно знала об этом.

- Вадим, - сказала она, выглянув из окна на втором этаже, - поднимись ко мне на минуту. Я хочу тебе погадать.

- Я не верю в гадание, - ответил я ей, но все же почему-то поднялся наверх по уже знакомой скрипучей лестнице.

- Садись, - сказала гадалка, - это onthehouse, бесплатно. – Мне самой интересно.

Она выбросила две карты, потом еще две.

- Ничего не понимаю, - сказала она.

- А что там? - полюбопытствовал я.

- Нет никакой ясности, - ответила она, - одни сплошные противоречия. То одно, то другое.

Она выбросила еще две карты, потом еще несколько, потом еще несколько.

- Одно я тебе могу сказать, - наконец сказала она, переходя на английский, - don’toveranalyze!

 

-23-

Интересно, что она хотела этим сказать?