Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
Союз Писателей Москвы  

Журнал «Кольцо А» № 76




Foto2

Владимир ПОПОВИЧ

Foto6

 

Родился в 1988 г. в Днепропетровской области (Украина). Сейчас живет в Самаре. Работает инженером в НИИ. Стихи публиковал в российских и зарубежных изданиях. Участник Форума молодых писателей в Липках (2013).

 

 

ИЗ ЦИКЛА «МОЛЛЮСКИ»

 

 

* * *

 

Когда мягкая ладонь двери сделала меня близоруким,

стены-инквизиторы немедленно обступили подсудимого.

Книги и полки разбежались по чужим делам.

Цветы расхохотались подоконнику,

что скривился в комической гримасе.

 

Сквозь вечерние линзы ожидания различался

только свежий набросок серым по серому.

Стулья сидели в обнимку за блоховидным

столом, на котором руины вспоминали город

с длинным мостом на костылях.

 

Мимо над люстрой пронеслось

роликовое метро и бесшумно

поглотило вытяжку.

Синие, тёплые, вечные, сильные, тучные,

прочные хлынули в здешние дебри волны муссона.

 

Я сидел на песке, а чайки картин

слетались с несметных сторон и клевали

друг друга в спины. Никто не хотел уступать,

но своё взяла та, что ещё не успела родиться.

Оставался нетронутым белый рояль.

 

У моих галилеевских столбов молчания

затрепетали языки половиц.

 

 

* * *

 

Вот и сейчас подле меня проживают свои жизни

грустные львы, заросли камыша, огни над

испанским морем и, конечно, колибри, мои милые

смешные колибри. Всё же следовало бы

съездить прочь и посмотреть на моллюсков.

 

По пути мне встретятся хотя бы

холодные дожди, играющие в чехарду

с детьми осени, или стая диких оленей,

что попытаются изменить мой маршрут.

Но я всего-то буду следить за движениями

первых и третьих.

 

И меня среди них не окажется. Надо же…

Я не верю, что ветер свободен.

До конца будет ещё далеко, а я навлеку

на себя тысячу неслучайных дублей

ночного неба, взрывающегося каждый миг

между взмахами упорхнувшего сердца.

 

 

* * *

 

Проходя мимо одного дома, современный человек заметил,

что с водосточной трубой что-то не так.

Нет, она была спокойна, слегка удивлена,

и всё же готова тихо расплакаться.

Она не издавала ни звука,

а человек услышал, как зашевелились

голоса в его напрасном сознании.

 

Человек поднял голову – и уголки его рта

изобразили недоумение.

Голубые стены сгорбленного дома, опустив глаза,

глядели в фундамент. Чуть свисающая

кровля изо всех сил, окровавив руки, держалась на месте.

Белые кресты рам на потускневших зеркалах

скрывали неприступное, как нищие гробницы.

 

Старое название этой улицы лихорадочно

вспоминало, кому именно принадлежали

драповое узкое пальто, надменная шляпа,

к которой тянулось пол-лица человека,

а также год, когда водосточная труба

странного дома сжалась в оцепенении.

 

 

* * *

 

Прежде чем разбиться вдребезги, стеклянные шары,

наполненные разноцветными ароматами,

будут долго и беспорядочно летать во всех

допустимых пространствах. Некоторые столкнутся

ещё в воздухе, другие – нетерпеливо лопнут.

Остальные же дождутся другого конца.

 

Их обладателям будет всегда не до них,

за исключением пауз между снами, этими

дикими зверями тайного леса. Деревья

здесь высоки настолько, что небо обходит их стороной.

Зима не рассказывает, что снег

смеётся над происхождением холодов.

 

Что ещё за паузы!? Руки вещего бреда

тянутся к тонкому горлу каждого,

чьи шары до сих пор дышат воздухом.

Пора бы граду благополучия расставить

всё по местам. Мы должны. Навести порядок.

Прибрать нелепые осколки.

 

Ряды пятнистых добровольцев не поредеют,

и это верно.

 

Необходимо последнее – запретить хождение

босиком.

 

 

* * *

 

Просека за сонной тропой была так близка,

что сосны дремали у меня на руках.

Я обхватил их покрепче, понежнее, и даже

филин притворился добрым. Прогретая тьма

душила ароматом все звуки. Кроме

счастливых окриков подземных царств.

 

До реки зрелости было ещё далеко,

тем паче тому, у кого от одинаковых следов

пересохло в горле. На полях нечестивого

ожидания с бамбуковой скоростью всходили

сорняки надежд. Ногам нечего было топтать.

Я кое-как перебирал ими в воздухе,

спускаясь к тесным берегам.

 

Если делать то, чего не делаешь,

будет то, чего не бывает.

Забавно: чересчур многие из нас видят

в этом прибежище за зеркалами.

А в карманах лежат их круглые копии.

Хорошо бы перестать замечать зеркала

в чужих карманах.

 

Но кому-то всё нипочём:

называя вещи своими, весьма своими

именами, превращаешься в их продолжение,

по очереди с солнцем.

 

 

* * *

 

Прозрачные ставни у окна кузницы отворились

в который раз. Утро фиолетовой медузой раскинулось

в глубине глубин. Свободные крики младенца

доносились ещё до наших неопровержимых

знаний о мнимых героях, о чьей-то вере в других.

Нам постоянно мешал шум прибоя общественного транспорта.

 

Закружила вьюга и занесла юдолью проезжие

части общего тела. Со скрипом подошв по ветхим

сугробам пролегли ссутулившиеся тропки.

Ничего не подозревающие верблюды проплывали

через рыхлую белизну песков. Кристаллами

по обе стороны от рудников обещания

тускнела молодость.

 

И только над бедными тучами теплилась

жизнь минимализма. Загадывая звезду отрицания

матрицы, она сидела на своём любимом

и единственном месте – на послеполуночном

карнизе. Она опускала верные глаза, и из

рук её сыпались конфетти

цвета чистоты-отсутствия-постоянства.

 



Кольцо А
Главная |  О союзе |  Руководство |  Персоналии |  Новости |  Кольцо А |  Молодым авторам |  Открытая трибуна |  Визитная карточка |  Наши книги |  Премии |  Приемная комиссия |  Контакты
Яндекс.Метрика