Роман РУБАНОВ

 

Родился в 1982 году в деревне Стрекалово Хомутовского района Курской области. Окончил Рыльское педагогическое училище и факультет теологии и религиоведения Курского государственного университета. Работает руководителем литературно-драматургической части в Театре юного зрителя «Ровесник». Публикации в журналах «Лампа и дымоход», «День и ночь», «Нева», «Кольцо А», «Урал», «Гвидеон», «Литературной газете», «Новая юность», сборнике «Новые писатели» (2013) и других изданиях. Участник X, XII и XIII Всероссийских форумов молодых писателей в Липках. Лауреат литературной премии им. Риммы Казаковой «Начало». Стипендиат Государственной стипендии Минкульта РФ. Член Союза писателей Москвы.

 

 

«ГОРИЗОНТ ЗАВАЛЕН ХЛАМОМ…»

 

 

АНДРЕЙ РУБЛЁВ

 

Рассвет войдёт по пояс в реку.

На корточках, на бережке

сидит мальчонка. В лодке грека

плывёт по Яузе-реке.

 

Мальчонка по-рыбацки, просто,

на пшёнку жжёную плюёт

и ждёт улова. Как апостол.

И кто-то спросит: «Не клюёт?»

 

Да, не клюёт, но стоит ряску

пошевелить, и на воде

мгновенно заиграют краски

везде.

 

И этим он вполне доволен.

Над головой его плывёт

свет с отдалённых колоколен,

как мёд из раскалённых сот

 

и облака, как будто фрески

владимирские, так легки,

пойдут над головой, над лесом,

над сонным зеркалом реки,

 

и берег Яузы отчалит,

земли уж под ногами нет

и Троицей Живоначальной

повсюду отзовётся Свет.

 

 

* * *

 

                                           Н.

 

Она проснётся. Вздрогнет. Ночь. Телефон в руке

Светится. Мелодично играет кларнет.

А что за мелодия у неё на звонке

на тебя, ты не задумывался, нет?

 

Вся эта ночь - тёмная, как недопитый чай.

И ей в темноте страшнее всего одной.

Дверь тихо скрипнет, и, как будто бы невзначай

Книга с высокой полки грохнется за стеной.

 

Но Данте в раю сыграет партию на трубе

и они поймут — это знак. Крути не крути —

и он и она выйдут из пункта «А» в пункт «Б».

И проведут полжизни своей в пути.

 

И в темноте наощупь. Ночь. Телефон в руке.

Будут они по жизни долго блуждать ещё.

А Бог будет смотреть. Будет стоять в далеке.

И как в жмурках шептать, - Холодно... Горячо...

 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА

 

Вот некое пространство — день ли? Ночь?

Уже не спят. Или не спят ещё?

Сын, головой остриженной под ноль,

к груди отца прижался горячо.

 

Они стоят. Сквозь них проходит свет

найдя в обивке мрака узкий лаз.

И более здесь светлых пятен нет.

Из темноты выхватывает глаз

 

фигуру женскую. Она, возможно, мать.

И ей не видно сына за спиной

стоящего отца. Но нарушать

она покой не станет. Ей одной

 

пока всё ясно. Слуги ждут сигнал

хотя уже давно всё решено.

Отец простил и обнял. И в подвал

спускается кухарка за вином.

 

Послушный брат всё понял. Он молчит.

И все вокруг стоящие — молчат.

Для Господа нет брошенных в ночи.

Всех брошенных поднимут и простят.

 

Сейчас порвётся тишина, и гам

веселья, дом наполнит. А над ним,

подносит ангел музыку к губам,

но он во тьме, пока, не различим.

 

 

ВАН ГОГ

 

                      "Печаль будет длиться вечно"

                                             Винсент Ван Гог

 

Печаль. Психушка. Сонный санитар.

Палата буйных. Долгая дорога.

И после бурной жизни - перегар

стоит во рту у бывшего Ван Гогом.

 

Но кто-нибудь из психов... да любой

в конвульсиях забьётся на постели:

-Брабантским проповедникам слабо

достать себе билет в конец тоннеля?

 

Придурок прав и, стало быть, не прав -

не на того напали. Впрочем - ладно.

Но птица смерти сядет на рукав

и подтолкнёт. А большего не надо.

 

И на правах хозяина души,

больной и рыжий, брошенный и грешный,

случайным выстрелом судьбу решит

телесной и заброшенной скворешни.

 

 

* * *

 

                                      Ю. Сысоеву

 

Сысоев канцтовары распродал,

и.п. прикрыл - не выгодное дело.

Я у него когда-то пропадал,

и в Доме быта жизнь тогда кипела.

 

…Октябрь. Как листву ни собирай,

И как ни жги – она ещё нападает.

А знаешь, если есть на свете рай,

То он - в райцентре. Что для счастья надо. Ведь

 

Здесь для души нехоженый простор.

И ни конца у осени, ни края.

За Домом быта, старый - жжёт костёр,

В кармане у него – ключи от рая.

 

А в «канцтоварах» (крайний кабинет –

второй этаж того же Дома быта)

Тридцатого, по случаю, банкет,

И там уже – нарезано-разлито.

 

Взбегаешь. Календарик отрывной

Болтается на стенке. Курит старый.

И тут же кто-то: «Получи штрафной!»

И награждают рюмкой и гитарой.

 

И ты поёшь, и пьёшь… И все поют,

И курят, и за плечи обнимают.

И тут же - разговорчики в раю,

– Я пропущу.

– У нас не пропускают.

 

И покидая рай, до петухов,

Пусть не Петру (тут беспокоить что его?),

Предъявишь ксерокопию грехов

Стоящему у врат и.п. Сысоеву.

 

 

* * *

 

            Андрею Болдыреву

 

Полдня убил на магазины –

Купил супруге сапоги,

«Советское» и мандарины.

Залез в сезонные долги.

 

Под праздник частник ёлки рубит,

На ёлках чтобы нарубить.

Мне проще – борода и шуба,

И лёгкий текстик - не забыть.

 

В декабрьском чёсе соучастник,

Опять придётся поднажать:

Мне предстоит чужое счастье

К осуществленью приближать.

 

И в день последний, покидая

Квартиру сотую уже,

Лифт по запарке вызывая,

На первом стоя этаже,

 

Очнуться, как от яркой вспышки,

С досады дверь подъезда пнув,

Стоять, курить на передышке,

Покрепче шубу запахнув,

 

Травить Снегурке анекдоты,

Водилу в путь поторопить.

И после каторжной работы

Попасть домой и всё забыть.

 

Смахнув устало капли пота,

В дверях с подарками в руке Застыть.

Дочь спросит, - Пап, чего ты?

-Заело молнию в замке.

 

 

* * *

 

Горизонт завален хламом

деревенским барахлом.

Во дворе стирает мама

муха бьётся за стеклом.

 

Мне не скучно. Изучаю

небо синее в окне.

Дед живой, души не чает

в брате Сашке и во мне.

 

Ласточки под крышей гнёзда

вьют. Под лавкой кот снуёт.

Бабушка поёт про звёзды

про балканские поёт.

 

А потом приедет батя.

Он ещё не стал седеть.

Сядем молча в старой хате

на дорожку посидеть.

 

И уедем. Перьевые

будут облака бежать.

Деда с бабушкой живые

будут в след рукой махать.

 

...Суходол. И длится лето

и журчит в ручьях вода.

- Где вы? - Здесь мы, внучек, где-то

там-тадам-тадам-тадам...