Светлана НЕЧАЙ

 

(Псевдоним Светланы Марковской). Окончила Рязанский Государственный Педагогический институт. Педагог, живёт и работает в г. Мытищи, руководит детской творческой студией «Лепная сказка», приобщая детей к литературному и художественному творчеству. Автор двух книг прозы. Член Союза Российских писателей. Публиковалась в журналах «Кольцо А», «Гуманитарный архив», «Контрабанда», «День и ночь», альманахе «Нестоличная литература», в педагогическом журнале «Творчество в детском саду» и др. Победитель Всероссийского конкурса авторских программ и учебно-методических материалов по развитию творчества детей 2012 года.

 

 

ЗЕЛЕНЫЙ КОНЕК СРЕДИ БЕЛЫХ РОМАШЕК

Повесть

 

1.

Институт археологии

 

Денис подержал на ладони маленький, почти невесомый череп.

- Возможно, это ритуальное убийство.

- Скорее, прерванный процесс приготовления пищи.

- Все равно я тебя люблю.

- Где доказательства?

Они гонялись друг за другом, хохоча, пока не свалились в траву, в густой настой чабреца и ромашки. В лагерь археологов  вернулись вместе с пылающим в полнеба солнцем.  Упакованные в коробку косточки доисторического существа тихо бренчали за спиной в рюкзаке у Дениса. Находка не наделала шума. И без нее было собрано достаточно много интересных материалов.

Денис и Оксана не скрывали своих отношений и спали в одной палатке. Среди ночи Денис встал помочиться. Глухо шумел ветер. С интервалами, как метроном, кричал где-то лесной сычик. От реки тянуло сыростью. Краем глаза Денис заметил, как вспыхнули и погасли фары на его скутере. «Это зарница молнии, а не фара», -  вгляделся в горизонт.  Вернулся к пологу палатки, когда услышал громкий всплеск, будто в воду шлепнулась огромная рыбина. Еще успел бросить взгляд на берег Волги, потом получил удар по затылку и без крика свалился в истоптанный тысячелистник.

Там на него наткнулись примерно через час, когда солнце встало. Денис крепко спал. Оксана исчезла из палатки. Дискуссия ограничилась в основном  обсуждением вопросов, чем Оксана так хорошо приложила Дениса, за что именно и куда ушла среди ночи. Максим Петрович, научный руководитель практики, сообщил о случившемся в Заратов. В лицо Денису, уверявшему, что между ним и Оксаной никакой размолвки не было, похабно смеялись.

После бурных и веселых дебатов, продлившихся до полудня, студенты-археологи вернулись к очистке и каталогизации находок, и лишь Денис остался тверд в своем намерении начать собственное расследование. Он был уверен, что у Оксаны не было никаких причин бежать. Кто-то побывал ночью в лагере и убрал Дениса как возможного свидетеля.  Но ведь вся коллекция находок цела, ничего не было похищено, ни украшения из золота и янтаря, ни византийские и арабские монеты. Впрочем, одна вещь таки исчезла: фрагменты скелета карликового антропоида, который они с  Оксаной обнаружили вчера, да так и забыли в коробке около скутера.

- Этот предмет представлял особую ценность? - задал вопрос следователь, пока его подчиненные осматривали территорию лагеря.

- Не думаю, - пожал плечами Денис. – Мы наткнулись на скелет случайно. Едва ли он имеет отношение к раскопкам. По крайней мере, об этом нельзя судить без остеологического исследования.

Денису пришлось снова доказывать, что с Оксаной Рассветовой никаких конфликтов у него не было, что он не причинял, не наносил и не оскорблял.

По ходу дела был обследован и скутер, на котором якобы зажигались фары. Сержант обнаружил полуобгорелые провода и укоризненно указал владельцу: так и до аварии недалеко. Про всплеск на реке Денис не стал говорить, дабы избежать насмешек хотя бы со стороны ментов. Голова у него гудела как басовая струна гитары, однако повреждений черепа обнаружено не было. Еще одну загадку следователю задала служебная собака, которая не учуяла никаких следов, ведущих из лагеря. Получалось, Оксана покинула палатку на воздушном шарике, как Винни Пух. И прихватила с собой массивный тупой предмет, которым якобы был нанесен Денису удар по голове. Денис хмурился все больше: ему не верили. Наконец, он подмахнул протокол и облегченно вздохнул, когда полицейская машина сгинула за холмом.

Денис был хорошим парнем.  Этого не отрицал даже его соперник, аспирант Владимир Кучерук. Он делал вид, будто оскорблен и негодует из-за измены, но в душе был скорее рад, когда долговязый лохматый студент с телячьими глазами начал ухаживать за его Оксаной. Сам он избегал этой девушки и видел, что причиняет ей боль, но ничего не мог с собой поделать: после памятного случая на озере Оксана пугала его до дрожи. Они поехали туда вдвоем, купались, потом занимались любовью на берегу. Его разморило, и он уснул. А когда открыл глаза, увидел, что Оксана сидит рядом и играет с узорчатой змеей, протягивая ее скользкое тело сквозь пальцы, как шнурок. Без сомнения, это была гадюка. Он вскочил, как ошпаренный, и всю дорогу шарахался от прикосновений Оксаны, будто на нее каким-то образом перешла змеиная природа.

Кучерук отпускал бороду, но она как-то не приживалась на лице. Он стоял перед зеркалом и мазал подбородок специальным дьявольски дорогим кремом для роста волос, когда в дверь их с Цилей квартиры позвонили.

- Одну минутку! – крикнул, пригладил рыжую шевелюру и вышел в прихожую. Кучерук посмотрел в глазок, но никого не увидел. После третьего звонка решительно распахнул двери, потому что габариты и газовый баллончик в кармане позволяли ему это. За дверью стояло существо ростом с добермана, но антропоморфного вида. Более того, на нем были надеты узкие джинсы, майка с надписью «Россия» и синие пляжные сланцы. То, что это не ребенок, было ясно с первого взгляда. Как, впрочем, и то, что это не человек.

Незнакомец оскалил мелкие, как зерна риса, зубки, и шагнул внутрь. Кучерук машинально отступил. Потом опомнился, обхватил пальцами баллончик, смело нажал. Но он забыл отвернуть лицо, и через минуту согнулся в мучительном кашле, размазывая по лицу слезы.

Карлик залез с ногами на диван и уставился приветливым взглядом двух пар стебельчатых глаз. Тут аспирант понял, что контакт неизбежен. Он прикидывал, с какой фразы лучше начать общение с пришельцем, как вдруг почувствовал острое желание усесться за ноутбук. Выходило невежливо, однако аспирант сел и запустил Гугл Хром. Вбил в строке поиска «Металлургическая промышленность» и щелкнул мышкой. Прошел по одной из выпавших ссылок, выждал с минуту, нажал следующую. Некоторые ресурсы были англоязычными, но гостя, кажется, это не смущало. Кучерук, конечно же, владел языками, хотя обычно включал переводчик. Сейчас он тупо смотрел в монитор, даже не пытаясь вникнуть в иноземную речь.

То ли плавание по сети утомило аспиранта, то ли совершаемое над ним психическое насилие, напоминающее принудительную клизму, но он чувствовал себя отвратно. В какой-то момент обернулся и увидел, что гость ходит по квартире, по-хозяйски осматриваясь, притом вертит в руках дорогой серебряный портсигар. Когда пришелец схватил со стола пятый айфон с серебряным корпусом и кучей полезных примочек, аспирант не выдержал и завизжал:

- Положь на место, сука! – и даже сделал попытку вернуть свое имущество.

- Продукт аналогичен? – осведомился пришелец, вспрыгивая вместе с гаджетом на подоконник.

Кучерук не успел ответить, потому что пришелец раскрыл настежь пластиковое окно с композитными двойными стеклами и сиганул во двор.

- Стой! Разобьешься! – Кучерук попытался ухватить самоубийцу за заднюю конечность, но не преуспел. В руках у него остался лишь синий сланец тридцатого размера. – Блин, двенадцатый этаж, - пробормотал, глядя, как в светлом июльском небе удаляется его айфон вместе с наглым пришельцем, что стоял, чуть раздвинув ноги и подавшись вперед, будто лыжник на трассе. По бокам его болтались большие треугольные крылья.

Сначала Кучерук хотел было заявить об ограблении, но здраво рассудил, что никто в отделении полиции не поверит в инопланетянина в футболке и синих сланцах, и что огласка этой истории  плохо повлияет на его научную карьеру.  Пример Дениса Черкашина был перед глазами: едва парень заявил, что злые силы похитили из палатки его девушку, как та сама позвонила на кафедру и со слезами рассказала, что была вынуждена уехать к маме, потому что беременна от этого мудилы. Скандал был роскошный. С тех пор Черкашина не видно в институте. Пьет, конечно.

Денис размешивал чай. Строго против часовой стрелки в чашке с китайскими иероглифами закружились нифеля. Теперь он заваривал чай так, щепотью насыпая черное крошево в подаренную Оксаной чашку и заливая крутым кипятком. Он мог бы набраться, конечно. Но тонкая желудочно-кишечная организация не позволяла ему ничего крепкого, поэтому Денис пил чай, давился нифелями и снова пил.

Первое время его жгла ярость. Потом смирился с открытием, что Оксана его больше не любит.  Что беременна, хотя он никогда не начинал священнодействия, не натянув свежий дюрекс. Что у нее был любовник в камышах, ожидающий момента вломить ему, дураку, по башке. Да, много горьких чашек было в выпито в ходе размышлений о беспредельном женском коварстве.

 

2.

Расследование

 

Чтобы поставить точку в этой истории, Денису необходимо было услышать голос Оксаны. Услышать ее обвинения, оправдания, жалобы, - все равно что. Но все ее номера были недоступны. Денис навел справки о родителях Оксаны и записал адрес. Он твердо решил поехать туда и потребовать объяснений, когда его вызвал к себе директор института археологии, где он учился. Жестом пригласил сесть. Попытался что-то сказать, но вместо этого шумно высморкался, спрятав большое красное лицо в клетчатый платок.

- Студенты-археологи, проходившие практику в Рузановском районе на Волге, а также их научный руководитель, были зверски убиты этой ночью, - кашлянув, сказал следователь  Синицын, которого Денис впопыхах не заметил.

- Как так?.. Кто это сделал? – внезапно охрипшим голосом спросил Денис.

- Это как раз то, о чем я хотел спросить у тебя, Черкашин. - Видя его растерянное лицо, счел нужным пояснить:

- Вчера на левый берег Волги в район ваших раскопок приехала компания москвичей. Они искали место для палаток и наткнулись на трупы. Экспертиза показала, что убийства совершены не позже, чем за двое суток до обнаружения, то есть 20-го июля, на следующий день после твоего, Черкашин, отъезда из лагеря.

- Меня отстранили от учебной практики, - пересохшими губами отметил Денис.

- Я в курсе. А теперь включи мозги и расскажи по порядку, чем занимался все это время.

- Вы что, меня подозреваете? – истерически рассмеялся Денис. – Скажите хоть, как они были убиты?

- Им размозжили головы о камни, а потом немножко покопались во внутренностях, - объяснил невозмутимо полицейский.

- У Максима Петровича была пневматика, - вспомнил Денис, - что же он, не защищался? И никто не успел вызвать по мобиле полицию?

- Видимо, все случилось ночью, когда люди спали, - следователь деловито прошел к следующему трупу. Денис на ватных ногах поплелся следом. Он не помнил, как они очутились в морге на процедуре опознания. – Преступники действовали с предельной жестокостью. Возможно, это  прошедшие ближневосточную школу боевики.

- То есть это был не я?

- У тебя кишка тонка, братец, - хлопнул его по плечу следователь. – Но ты не радуйся раньше времени. Сейчас поедем на место преступления. Хочу, чтобы ты выяснил, что забрали грабители.

- Самые ценные находки я сам отвез в Заратов 19-го числа. Ребята могли что-то откопать 20-го, но меня там уже не было.

Летняя археологическая практика проводилась на Волжском утесе по его, Дениса, инициативе. За красной глиной к этому месту обычно приезжали жители ближайших  деревень. Ее заготавливали, в том числе, и для заратовской художественной мастерской «Чайка», которой руководил Карим Маминов, приятель Дениса. Именно к Денису он пришел, когда в замесе глины были обнаружены первые фрагменты керамики бронзового века. Денис провел день на карьере, обнаружил несколько наконечников стрел, а вечером, перемазанный глиной и счастливый, говорил со своим научным руководителем, Максимом Петровичем Топоровым.

Во время практики Денис честолюбиво собирал материалы для статьи в профильном журнале. То, что они обнаружили вскоре на утесе, было не могильником, а городским поселением, относящемся примерно ко второму тысячелетию до нашей эры. В тот день, 18-го июля, они с Оксаной объезжали древний город с рабочим названием Аркаим-2 по предполагаемому периметру. На месте древней сторожевой башни обнаружили скрюченный скелет первобытного ребенка или обезьяны. Они привезли в лагерь кости, а вечером разгорелась дискуссия по поводу того, принадлежат ли останки человеку или  животному.  Именно поэтому Денис не успел оформить находку по всем правилам, решив отложить  до утра. Неужели кто-то счел скелет столь ценным, что решился ради него на преступление? Впрочем, нет, скелет исчез в первую ночь, вместе с Оксаной. «Оксана, - его обдало внезапным холодом, - неужели она замешана в этой чудовищной истории?»

Он трясся в раскаленном джипе рядом с Синицыным. В кармане у следователя зазвонил телефон.

- Слушаю. Что значит – ее там нет? Так найдите девчонку! – Синицын помолчал, выслушивая оправдания собеседника, затем подвел итог, - Значит, не появлялась в городе вообще. Что ж, это меняет дело. За домом Рассветовых установить наблюдение.  Все.

Следователь повернулся к Денису с выражением виноватого бешенства на курносом добродушном лице:

- Оксаны Рассветовой нет в Красноарийске.

- Значит, тот разговор по телефону был мистификацией?

- Подстава чистой воды. Теперь я даже верю, что ты ее не обрюхатил, Черкашин. Боюсь, твоя подружка крепко увязла в этом деле. Налицо преступный сговор.

- Ее использовали! – возмутился Денис.

- Кто?  Кому это выгодно? Вот  на месте и разберемся.

Территория бывшего палаточного лагеря была огорожена. На ветру трепетали красно-белые ленточки. Из раздолбанного УАЗика выбрался помятый сержант. Кося глазом в сторону Дениса, доложил, что на вверенном ему объекте все в порядке. Следователь кивнул, повернулся к Черкашину:

- Мы здесь ничего не трогали. Кроме жмуриков, конечно. Пойди и проверь, все ли ваше имущество на месте.

Кровь уже засохла, но был еще ощутим ее тошнотворный сладкий запах. Вот палатка Максима Петровича, известного историка и общественного деятеля. Он всегда покрывал тебя, Денис, и позволял спорить с собой на равных. Здесь спала Валентина Ивановна, преподаватель геологии, а здесь ребята, Валерик, Сашка и Андрей. Теперь никого из них нет. Они мертвы. Если бы Оксана не уехала внезапно, если бы Дениса не вызвали на ковер, они были бы убиты тоже. Смерть прошла совсем рядом, как начиненный взрывчаткой грузовик. Может быть, души убитых парят сейчас над полем и ждут от него, Дениса, активных действий? Он должен найти убийц, отомстить за ребят.

Краем глаза Денис уловил движение справа от себя. Разогнул спину, огляделся.  Вдалеке у машин в кольцах сигаретного дыма маячили менты. За поваленным бурей деревом мелькнуло что-то красное. Денис сделал туда шаг, другой, и провалился по пояс в яму. На уровне своего лица увидел существо, отдаленно напоминающее лягушку прямоходящую, если бы такой вид существовал. Голова ее крепилась к туловищу без посредства шеи, под блестящими выпуклыми глазами топорщилось что-то вроде щупалец. Денис хотел было крикнуть Синицыну, но слова замерзли у него в горле. Потому что облик странного существа стал неудержимо меняться, вспухая, клубясь и окрашиваясь в разные цвета, и это зрелище затягивало, как сверкающий кристалл в пальцах гипнотизера.

Перед ним стояла Оксана Рассветова и со смехом протягивала руку, помогая выбраться из ямы.

- Ты откуда? Ты как здесь? Постой, куда?..

- Пошли, заяц, я покажу тебе, в чем дело.

Еще раз он оглянулся на ментов, но вокруг никого не было видно. У Дениса была хорошо развита интуиция, и теперь она подсказывала, что ничего плохого с ним не случится. Ну, разве что убьют немножко. Они шли так быстро, что он замолчал, чтобы не задохнуться.  Оксана держала его за руку – у нее была такая детская привычка. На ходу он пытался  вспомнить тот момент, когда появилась Оксана, и не смог. Они шли вдоль высокого обрывистого берега Волги. Внезапно Оксана скользнула вниз, в переплетение корней осокоря, чей комель нависал над водой, будто гигантский паук. Он протискивался вслед за ней, весь сосредоточенный на том, чтобы не сорваться с высоты вниз, и прозевал момент, когда они оказались в пещере. Здесь был явно произведен евроремонт с использованием экологических материалов. Полукруглые стены покрыты ковром из мхов, разные его виды складывались в причудливые узоры. Под ногами пружинил слой высохших нитчатых водорослей. Оксана дернула его за руку:

- Приземляйся! – и тут же подала пример.

- Что это за место? Зачем мы здесь?

- Хочу тебе признаться кое в чем.

- Оксана, - он сжал ее руки в своих, - я не верю, что ты замешана в убийстве! Скажи, ведь это не так?

- В каком убийстве? – нахмурилась.

- Разве ты не знаешь, что все ребята из нашей группы убиты? Не знаешь, - он вздохнул с облегчением. – Тогда расскажи, как ты исчезла из лагеря и почему?

На ее лице появилось растерянное выражение:

- Я испугалась. И хотела с тобой поговорить.

- Поэтому тюкнула по башке?

- Я тебя люблю, дурашка.

- Я тебя тоже,- он привлек ее к себе. – Ты беременна? Это правда?

Она кивнула и опустила глаза к своему плоскому тренированному животу.

- Ты думала, я тебя брошу? Как раз наоборот! Знаешь, выходи за меня замуж!

- Кажется, не самый подходящий для этого момент.

Он нашел губами ее губы. Шелковистые водоросли или ее волосы щекотали ему кожу. На ней было короткое летнее платье.

Через какое-то время рассудок заговорил в нем снова.

-  Как  освещается это место? Почему ты здесь прячешься?

- Денис, помнишь кости, которые мы с тобой нашли?

- Ты их толкнула на черном рынке? За сколько?

- Не перебивай. Это существо – наш предок. Это значит, что, по меньшей мере, сто тысяч лет назад, душа Земли уже была проявлена в материальной форме.

- Сто тысяч? Сомнительная датировка. И потом, почему предок? Максим Петрович считал, что это кости рептилоида.

- Той ночью кто-то пытался украсть кости, и я бежала, чтобы спасти их.

- Кости, милые кости. Куда же ты их дела?

- Они в безопасном месте.

- Ни разу не сомневаюсь. От кого же я огреб по башке? От тебя, дорогая?

-  Тебя коснулась ударная волна. Кто-то пытался открыть портал.

- Может, лучше обойтись без фантастики? Простой булыжник объяснил бы шишку на голове гораздо убедительней.

- В костях записана информация. Это очень важно.

- Оксана, хватит ходить вокруг да около. Ты связалась с шайкой бандитов. Они убили девять человек. Вот факты.

Внезапно пол под ними закачался, неяркий свет замигал и погас. Вместе с грохотом и треском на голову Денису посыпались комья земли, камни и трубка с серебряным мундштуком, которую обыкновенно курил Максим Петрович.

- Бежим отсюда! – закричал Денис и толкнул Оксану вперед, к выходу из пещеры.

- Не туда! – Оксана потянула его в другую сторону. Они свернули в боковой коридор и понеслись по темному лабиринту, где стены были покрыты чем-то пружинящим, пол под ногами дрожал и качался, будто они скользили по желудочно-кишечному тракту исполинского животного. Внезапно Оксана остановилась:

- Проход засыпан! Направо! – Они повернули и снова беззвучно бежали, утопая во мху, напрягая все мышцы, со свистом втягивая в легкие ледяной воздух. Потом тоннель стал совсем узким, и Денис уже не шел, а карабкался, цепляясь руками за веревки корней. Наконец, увидел впереди свет, услышал громкий всплеск, с усилием вытянул тело наружу – и чуть не свалился в воду. Удержался, цепляясь за ивняк, выбрался на берег, всмотрелся в воду  и дико заорал:

- Оксана!

На его крик, резвые, как джинны, сбежались менты. Втроем они до головокружения ныряли, но тела Оксаны так и не нашли. Ход, через который выбрался  на поверхность Денис, заканчивался тупиком уже через два шага. Рассказанная Черкашиным история показалась Синицыну совершено бредовой. Места, где он с Оксаной спускался в подземелье, Денис указать не смог. Зато точно знал теперь, какой вещи не хватает в лагере: трубки руководителя учебной практики.

Синицын отвез Дениса домой и посоветовал принять на грудь для успокоения нервов. Белый как офисная бумага Денис кусал губы и односложно повторял: «Она умерла. Она утонула. Все из-за меня!». Обнаружив себя дома, принял ванну и пару таблеток аспирина, долго и неподвижно сидел, уставясь на заставку монитора, наконец, забылся тяжелым сном. Его разбудил настойчивый зуммер телефона.

- Тут тебя из органов ищут, - с удовлетворением произнес Филарет Иванович Мочалкин, заместитель декана по хозяйственной части. – Передаю трубку.

- Очень интересные новости, Черкашин. Трупы, которые мы вчера осматривали, исчезли. Все до одного.

- Как исчезли? – зевнул в трубку Денис.

- С каками. Собирайся, за тобой заедут.

Денис не успел даже кофе заварить. Следователь Синицын оглядел Дениса с некоторым недоверием, буркнул «залезай» и повез к кирпичному зданию городской прокуратуры. В прокуренном кабинете что-то писал, склонившись над столом, пожилой офицер в очках.

- Он? – обратился Синицын ко второму, тихонько сидевшему у стены гражданину. Тот часто-часто закивал. Видно, ему было жарко в пиджаке и при галстуке, он непрерывно обтирал лысину большим мятым платком.

- Точно он? – повторил Синицын.

Человек вгляделся в Дениса, потом виновато покачал головой:

- Кажется, тот был выше. Не ручаюсь, темно очень было.

- Как он был одет?

- Джинсы… вот такие примерно, как у молодого человека, белая футболка.

- У тебя есть белая футболка? – повернулся Синицын к Денису.

- Найду, если надо, - пробормотал Денис, начиная подозревать неладное. – А в чем, собственно, дело?

- Этой ночью кто-то прогуливался по моргу. Свидетель утверждает, что это были вы, Черкашин, - повернулся к нему офицер в очках.

- Я не утверждаю, тот был выше ростом и полнее, - протестующе поднял руку свидетель.

- Помолчите. Где вы провели сегодняшнюю ночь, Черкашин?

- В своей постели.

- Кто может это подтвердить?

- Мой кот. Белый персидский. К лотку приучен.

- Куда ты дел трупы, юморист хренов?! – взревел Синицын.

- Я их не трогал, честное слово.

- Девять тел… Он не мог их вынести, товарищ лейтенант… господин полицейский.

- Куда же они, черт возьми, подевались?! – Синицын потер лоб с выражением тяжкой мысли.

- А что искал уважаемый свидетель ночью в морге? – поинтересовался в свою очередь Денис.

- Я работаю в прозекторской. И заодно подрабатываю… охраняю ночью помещение, - свидетель покраснел. – Еще разрешите добавить… Тот, кто ходил ночью по моргу, на одного из покойников смахивает.

Синицын устало вздохнул:

- Мистику не будем заносить в протокол.

- Нужно осмотреть место происшествия, - взял на себя роль сыщика Денис.

- Уже осмотрели. Без тебя, умник.

- Ну, пожалуйста, товарищ офицер! – взмолился Денис. – Я ведь заинтересован в том, чтобы с меня было снято подозрение.

- Синицын, тебе все равно ехать в морг. Прихвати его.

- У вас в конторе найдется сильная лупа? Хорошо бы взять с собой,- продолжал Денис.

Синицын переглянулся с офицером в очках.

- Еще что взять? Бритву? Кофемолку?

- Микроскоп. Но вряд ли он у вас имеется.

- А что показали видеокамеры? – уже в машине поинтересовался Денис.

- Ничего. Они были отключены. Ты, Черкашин, не представляешь, какой грядет песец. У каждого из убитых были родители, скорбящие родственники. Они готовились к похоронам. Если полиция не может защитить даже мертвецов, то это полный абзац.

- Да, заголовки в газетах будут что надо. У вас есть гипотеза, для чего бы мне понадобилось девять трупов?

- Абсолютно. А для чего, кстати?

- Мне они даром не нужны. Надо же, брезент остался цел. Трупы выносили голенькими. Вы нашли какие-нибудь следы, отпечатки пальцев?

- Нет. Преступники использовали бахилы и перчатки.

- Глядите, тут какой-то порошок. Нужно взять пробу. И вот еще…

Несколько минут оба молча сопели, ползая с пакетиками в руках. Бесцветные кристаллики встречались в разных местах холодильной камеры, но за дверью никаких следов вещества не было. Синицын повез собранные образцы в лабораторию.

Денис поехал досыпать в свою съемную квартиру. На лестничной площадке, уже достав ключи, замер от осенившей его мысли. Тут же позвонил дежурному в УВД, требуя срочного разговора с Синицыным. После некоторых препирательств ему продиктовали номер сотового следователя.

-  Лейтенант, у вас лупа еще с собой? Поехали на Волгу, на место преступления.

Все следы крови исчезли. На их месте, как и подозревал Денис, удалось обнаружить кристаллический порошок. Совсем мало. Но это не имело значения.

- Тела, в том числе и кровь, претерпели некую химическую реакцию, одним из продуктов которой является этот порошок. Другой компонент, несомненно, газ.

- Когда нас вызвали в морг, я обратил внимание, что там воняет чем-то странным, - медленно произнес Синицын.

- Думаю, еще не поздно провести анализ состава воздуха.

- Но что же нужно сделать с человеком, чтобы довести его до такого состояния?

- Не имею понятия. Может быть, во время убийства их  присыпали чем-то?

- Типа как супчик «Вегетой»?  Тогда это ноу-хау преступного мира! Прикинь, как удобно, если от трупов не надо избавляться? Ты меня удивил, Денис, - помолчав, добавил Синицын. – Благодарю за содействие следствию. Но это не делает тебя менее подозреваемым. Скорее, даже наоборот.

- Господин лейтенант…

- Можно просто Данила.

Денис удивленно пожал протянутую руку и продолжал:

- Вы… ты посчитал за нонсенс мой рассказ о подземных тоннелях.

- Но это, извини, бред сивой кобылы, - отвел глаза Синицын.

- Скажи, ты сам не заметил в это время что-то вроде сейсмических толчков, или звуков взрыва?

- Нет, - покачал головой Синицын. – Впрочем, был один хлопок, словно самолет перешел на сверхзвуковую.

- Не обратил внимания на время?

- Примерно час пятнадцать. Потому что в час двадцать ты заорал как резаный, и мы рванули к реке. – Данила умолчал о том, что в это время они с сержантом Лазукиным пили  пиво в тени за джипом, чтобы не светиться перед подозреваемым, потому и не видели, что  происходило с Денисом. Вот почему он  не хотел углубляться в обзор этой скользкой темы.

- Данила, я понимаю, тебе удобнее мне не верить. Но я, представь себе, не лгу. С детства.

- Я не говорю, что врешь. Может, голову напекло, - буркнул Синицын. – Люди вообще склонны сочинять. Чуть хвост прижмешь, такие небылицы плетут, любой Хичкок позавидует. Ты вот провалился в кроличью нору и увидел там свою подружку вместо белого кролика. Не могу же я вести дело, исходя из таких идиотских показаний. Но если вспомнишь что-то вразумительное, звони, я на связи.

 

3.

Похищение

 

«Пришельцы не чураются насилия и шантажа», - понял Кучерук, когда на старенькую Нокию, валявшуюся в шкафу, пришел вызов с его собственного айфона.

- Требуется аналогичный продукт самого лучшего качества, - без обиняков заявил скрипучий голос. – Тогда человеческая самка вернется к своим репродуктивным функциям.

Кучерук хотел было послать шутников и дать отбой, но тут услышал в трубке свою жену. Судя по голосу, Циля была в истерике.

- Вовочка, ради бога, отдай им серебряные ложки, иначе меня убьют!

- Где они тебя держат, скажи?

- Не знаю, пустырь какой-то! Этим уродцам нужно серебро! Вытащи меня отсюда, слышишь!

- Спустя один оборот светила ты выйдешь из помещения, поместив продукт в ульф… в рюкзак. Тогда будет совершен обмен.

На там конце дали отбой. Помертвелый Кучерук помчался в полицию. В коридоре учреждения столкнулся с Черкашиным, метнулся, как ошпаренный, мимо, влетел в кабинет начальника, даже не заметив препятствия в виде секретаря. Его Циля была дочерью великого и ужасного Мочалкина. Он должен все исправить, пока папаша не узнал.

- Наш аспирант. Что это с ним? – проводил его взглядом Денис.

- Чихать я хотел на  проблемы аспирантов,- проворчал Синицын, пропуская Дениса в свой кабинет. – Итак,  результаты экспертизы показали, что порошок содержит серу, фосфор, хром и серебро. Остальные элементы в незначительных примесях. Химики утверждают, что ни одна реакция не может превратить углерод, азот и воду, из которых на 96% состоит человек, в такую вот таблицу Менделеева. Разве что ядерный синтез.

- Получается, порошок не имеет никакого отношения к трупам? Они исчезли, как утренняя роса, а он появился невесть откуда? Нет, я нутром чувствую, что связь есть.

- Глушняк, братан. Время идет, а мы ни на шаг не продвинулись в этом деле.

- Его могут передать другому?

- Вряд ли. Мой папашка – главный прокурор области.

- Так вот почему скандал с пропавшими трупами так и не состоялся?

- Скандалы – вредная вещь. Но если Москва вдруг пришлет своих эмиссаров, тогда будет другая музыка.

- Как продвигаются поиски Оксаны?

- Пока никак. Но ты не бейся головой об стену. Я жопой чую, что она жива.

На столе у него забренчал телефон.

- Шеф требует. Давай, пока.

Этой ночью Денису снилось странное существо, похожее на большую лягушку на длинных, как у фотомодели, ножках. С этой лягушкой он занимался сексом и проснулся на мокрых простынях. Ассоциация с царевной-лягушкой из детской сказки казалась очевидной, тем не менее, он проторчал все утро в сети, разыскивая описание похожего существа. И был вознагражден: «Мифологический энциклопедический словарь» поведал ему о зеленых брукешах, обитающих в воде и обладающих целебными свойствами. Правда, на вопрос «К чему снятся брукеши?» ни один сонник не сумел ответить. Далее он изучил расписание и маршруты самолетов местного аэродрома и выяснил, что никаких рейсов на время около часа дня за последнюю неделю не совершалось.

Все это время Дениса преследовал образ Оксаны, плывущей вниз по реке, с рыбками, запутавшимися в длинных шелковистых волосах. Он уверял себя, что это неправда, что Оксана не могла утонуть: она волжанка и выросла на реке. Но куда же, спрашивается, делась? Он ведь слышал плеск воды. Может быть, побежала вдоль берега и спряталась  в камышах? У нее есть основания опасаться встречи с полицией. Или лейтенант прав и все это – лишь наваждение, сон наяву? Не было ни бегства по тоннелям, ни сумасшедшего секса, и вообще Оксаны не было? Тогда что с ней, где она?

 

4.

Колдунья

 

В субботу Денис поехал в Красноарийск. Это был типичный районный городок, где панельные девятиэтажки сгрудились в центре, поближе к свету фонарей, как бы напуганные вечной степью, простирающейся вокруг. Где-то недалеко проходила граница с Казахстаном. Когда город сошел на нет, уступив место уютным домикам под красной черепицей, Денис увидел первый указатель со стрелкой. «Усадьба Рассветовых», - гласила надпись. Он удивился предусмотрительности судьбы, так старательно ведущей его к цели, и бодро прибавил шагу.

Усадьба встретила его яростным лаем из-за массивных литых ворот. Мать Оксаны, Раиса Михайловна, оказалась совсем седой, высохшей, как саксаул, старушкой с орлиным профилем точеного аристократического лица.

- Ты чей будешь, мальчик? – Едва Денис открыл рот, чтобы ответить, перебила. - Сама вижу, что нездешний.

Представившись, Денис пошел вслед за прямой, как у гвардейца, спиной старухи в дом. Во дворе были навалены бревна, щебень, видно, затевалась стройка. Огромный овчар провожал их, лязгая цепью и неприязненно глядя на конечности Дениса с явной мыслью их перекусить. На веранде резко пахло засушенными травами, которые были развешаны пучками тут  и там.

- Нет здесь Оксаны. Я уже говорила участковому и другим служителям юстиции, - по контрасту с тщедушным телом речь ее была звонкой и хорошо артикулированной.

- А где она, бабушка? К кому могла поехать? Родня какая-нибудь есть?

- Раиса Михайловна, - резко поправила старуха. – Нет у нас родни. Одни мы на свете. Чаю хочешь, Дениска? А конфет? Ты таких сроду не едал.

- Спасибо, не откажусь. – Старуха вышла. Денис поднял взгляд от домотканых половиков. Где-то тикали ходики.

- Пошел вон отсюда, хам, видишь, гости у меня! – выговаривала кому-то невидимому старуха. С фотографии на стене смотрела необычайно красивая девочка среди луговых ромашек. Оксана, наверное.

- Чай мне прямо из Китая возят. Отборный. Хочешь со сливками, по-казахски? Сливки свои, домашние, самого лучшего качества.

Денис похлебывал и нахваливал, чувствуя не благородный вкус напитка, а нарастающее смущение, мучительную неловкость, причину которой не мог распознать.

- Удивляешься, что я такая старая? – вдруг спросила старуха. – Поздно Бог дочку мне дал. Как Иакова Сарре.

- Помогите мне найти Оксану! – вырвалось у Дениса.

- Зачем?

- Как зачем? – растерялся. – Чтобы убедиться, что она жива, что с ней все хорошо. Может, Оксана в беду попала!

- Кто ты ей будешь, Дениска?

- Друг. Близкий друг, - добавил, ежась под нестерпимо синим, пронизывающим взглядом старухи.

- Друзья должны чувствовать, нужна их помощь, или лучше не вмешиваться. Или ты из милиции таки?

Поспешно, будто оправдываясь, Денис рассказал о своих отношениях с Оксаной, потом, незаметно для себя, выложил все обстоятельства гибели девяти археологов.

- Теперь, значится, милиция Оксану подозревает, - сложила два и два старуха.

Денис с беспокойством подумал, какое наказание полагается за разглашение следственной информации.

- Ты не знаешь нашей породы, мальчик. Запомни, Рассветовы никогда не запятнают себя душегубством. Если сомневаешься, могу позвонить в областную администрацию. Там знают, кто я такая, - старуха стукнула костяшками пальцев по экрану мобильника, однако звонить не стала. – А ты, если хочешь Оксане помочь, лучше не вставай на ее пути. Уразумел?

- Уразумел, - покорно кивнул Денис и встал, догадываясь, что аудиенция окончена. Вместо старухи его проводил до ворот поджарый, спортивного вида кот. За спиной лязгнула зубами щеколда.

Повелительный тон старухи мгновенно вызвал из небытия маленького мальчика Дениску. В детстве он был так послушен, так старался заслужить похвалу матери. Но она его ни в грош не ставила. Раньше он думал, все дело в нем, в его неуклюжести и глупости. И лишь став взрослым,  понял, что все усилия были заведомо бесполезны: характер матери не позволял ей смотреть на других иначе, чем свысока. Еще он понял, что за желанием угодить матери был абсолютный перед ней страх. Но что она могла ему сделать? В очередной раз высмеять, выпороть? Почему ему было так больно? Каждый раз после ссоры с матерью он чувствовал себя истощенным, а иногда и заболевал. Старуха Рассветова обращалась с ним точно так же, как мать, и он снова впал в детскую кому страха.

С усилием стряхнув с себя болезненную хандру, Денис огляделся. Дом Рассветовых стоял на отшибе, отделенный от остальных узким оврагом с перекинутым мостиком. Молчаливые дома под бледным небом казались необитаемыми. Но вот его нагнал велосипедист, мужчина лет сорока. Он что-то вез в мешке. Спешился, провел велосипед мимо разлившейся  лужи, пошел рядом.

- Приезжий, никак? К ворожее ходили?

- К Раисе Михайловне Рассветовой. А что, она ворожея?

- А то как же. К ней аж из самой Москвы приезжают. Деньги плотют немалые. Что Рая с ими делает, непонятно. Маринует, никак. Хозяйство-то плохонькое, ремонту требует, - неодобрительно цыкнул зубом.

- Скажите, а ее дочка приезжает, помогает матери?

- Дочка-то? - Мужик помолчал. – Вот как Оксанка уехала, так и захирело у Раи хозяйство. А то бывало, все росло, как в китайских теплицах. Только никакая она ей не дочь, приемыш.

- Приемная дочь? А своих детей у бабы Раи нет?

- Откуда ж у колдуньи дети? Знамо дело, только приблудные.

- А муж у нее, наверно, умер?

- Какой мужик с порченой дьяволом будет якшаться? Одна она смолоду.

- И что же в старухе дьявольского? – поморщился от дремучего суеверия собеседника Денис.

- Сейчас-то, почитай, ничего. Так, погадать может или травками хворь вывести. А смолоду, когда Оксаны не было, лютовала…

- Глупости это все, - резко перебил Денис. – Вы тут, в глубинке, любого, кто на вас не похож, затравить готовы.

- Так это у вас в столицах экстрасенсы водятся. А у нас колдуньи обыкновенные. – Мужик вскочил в седло. -  Ежели мне не веришь, поди с училкой Оксаниной покалякай. Вон она, школа, справа! – и с этими словами уехал.

От разговора остался неприятный осадок. «Да, на дворе 21-й век, а народ у нас все так же невежествен и жесток», - меланхолично думал Денис, пропуская через дорогу утку с выводком. Во дворе школы ярко цвели циннии и георгины. Женщина в легком сарафане поливала их из шланга. Денис замедлил шаг, раздумывая, нужен ли ему еще один разговор по душам.

- Вы кого-то ищете? – поинтересовалась.

- Я бы хотел поговорить с учительницей Оксаны Рассветовой. - Денис приблизился.

- О чем? – настороженно спросила.

- Об Оксане Рассветовой. С кем дружила, к кому могла уехать. Я ищу ее.

В этот раз он поостерегся и сказал лишь самое необходимое: уехала, не предупредив, он волнуется.

- Оксана – моя ученица, - помолчав, сказала женщина. – Моя лучшая ученица. Ее все любили. В детстве она была светлая, как солнышко. Но близких друзей у нее не было. Разве что… - учительница рассмеялась.

- Кто?

- Зверушки, птички, бабочки… Они ее неизменно сопровождали. Поверьте, я не преувеличиваю. Однажды лисенок прибежал на школьный двор. Он искал Оксану. Когда шел урок, я всегда закрывала окна. Иначе в класс набивались воробьи, ласточки, разные насекомые. Правда, так было только в младших классах. Потом Оксана перестала их приманивать. Или научилась контролировать свои способности. Да, хорошая девочка, - лицо учительницы осветилось улыбкой. – Я обязана ей жизнью своего сына.

- Как так?

- Сережа купался с ребятами на Волге. Начал тонуть. Это было на последнем уроке. Оксана вдруг вскочила, выбежала из класса, ни слова не сказав. До сих пор не представляю, как она успела примчаться на берег и вытащить из воды Сережу. Он был уже без сознания. Еще бы минута, и ничто не вернуло бы его к жизни.

- Как она узнала, что мальчик тонет?

- Не знаю. Необычные способности, наверно, от матери передались.

- Разве она не приемная дочь?

- Оказывается, вы многое знаете. Но вряд ли вам известно, что девочка не взята из детдома, как все приемные дети. Ее просто подкинули старушке на порог. Как сказочного младенца в корзинке. А может, эту байку тетя Рая выдумала сама.

- То есть, Оксана все-таки ее родная дочь? Почему же она не признает этого?

- Мало ли какие причины могут быть. Это ведь не простая старушка.

- Я заметил, что не простая. А что, правда, что в молодости она вредила людям?

- Вредила? – учительница язвительно уставилась на Дениса и отрезала. - Я не распространяю деревенских сплетен. Если у вас нет ко мне других вопросов, всего хорошего.

- Извините. Спасибо! – запоздало крикнул Денис.

 

5.

Ловля на живца

 

- Операция по обезвреживанию похитителей поручается Маркину. Но ты, Синицын, - шеф побарабанил пальцами по столешнице, - оторвешь свою задницу от бесконечно захватывающего дела археологов и примешь участие в операции тоже. Возьми пару ребят, и держитесь на некотором расстоянии. Вмешаешься, если что-то пойдет не так. Клоунов, косящих под пришельцев, повяжите аккуратно. Думаю, на допросе выявится их связь с делом археологов.

- Почему? – встрепенулся Синицын.

- За последний месяц по области зафиксировано несколько случаев необъяснимого исчезновения людей. И, представь себе, серебра. И еще, - шеф вздохнул,  - тебе придется взять с собой ученого хрена по фамилии Мочалкин. Это отец похищенной.

Аспирант Кучерук загрузил в походный рюкзак все столовое серебро, которое нашлось в доме. Бросил туда же пару жениных цепочек. Надел, поправил. Снял, подтянул лямки, снова надел. Посмотрел в зеркало на свою бледную испуганную физиономию, взял ключ от квартиры, вздохнул и вышел. Он отключил мобильник еще вчера, чтобы не доставала воплями теща. Согласованный с полицией маршрут пролегал по самым тихим, малолюдным улицам. Несмотря на запрет, пару раз оглянулся, чтобы убедиться, следует ли за ним эскорт. Остановился у киоска, купил сигарет. Зашел в парк, сел на пустую скамейку, покурил. Договор с пришельцами не предусматривал определенного места встречи. Предполагалось, что они сами его найдут. Между тем время шло, Кучерук захотел есть. Он подошел к палатке с шаурмой, заглянул внутрь и обомлел:

- Циля! Что ты здесь делаешь?!

Его жена широко улыбнулась и сказала:

- Давай сюда продукт. Серебро. Я передам похитителям.

- А где они? Слушай, Циля, сейчас здесь будет полиция. Когда начнется стрельба, пригнись и не делай резких движений.

- Серебро. Поставь. Сюда.

Он пожал плечами, снял рюкзак, поставил на прилавок. Циля молниеносным движением его схватила. Он пригляделся внимательней. Никакая это не Циля. У Цили нет таких отвратительных бородавок на лице.

- Кучерук, уходи! – Он обернулся. Оперативники выскочили из машины. Один оттолкнул его, швырнув на асфальт. Из палатки вышла Циля. В руках она держала шаурму, так показалось Кучеруку.

- Стоять! – оперативник, который шел ей навстречу, споткнулся и упал.

- Всем залечь! У бабы оружие! Окружить палатку! – послышался зычный голос Синицына. Потом началась пальба. Кучерук вжался лицом в чей-то окурок. Его обсыпало штукатуркой с соседней стены. Внезапно асфальт под ним задрожал. Палатка мгновенно вспыхнула, как елочная гирлянда, а когда через пару минут погасла, от нее остались лишь дымящийся остов да оплавленный котел.

Кучерук встал, подбежал к жене. Она была ранена. Под блузкой растекалась кровь.  Полицейский пинком отшвырнул трубку с широким раструбом, которую она выронила из рук.

- Циля! Дочка! – выбираясь из машины, заорал басом Мочалкин.

- Это не Циля, - плачущим голосом сказал тестю Кучерук. – Ее подменили!

Мочалкин трясущимися руками пытался достать сигарету. Полицейские молча наблюдали за метаморфозой, происходящей с телом только что умершей женщины: оно съеживалось, темнело, как горящая бумага. В воздухе стоял резкий запах химикалий. Через минуту на асфальте осталась лишь горстка бесцветного порошка. Синицын наклонился, собрал в пакетик жену Кучерука. Подобрал оружие неизвестной марки. Он один выглядел вменяемым. Остальные придушенными голосами пели мантры русского мата. Мочалкин  хлопнулся в обморок, над ним хлопотали. Синицын прошел на место, где раньше стояла палатка с шаурмой.

- А серебро-то клоуны успели забрать, - констатировал.

Завизжали тормозами сразу несколько карет «скорой помощи». Двух раненных оперативников и Мочалкина погрузили на носилки.

- Садись тоже, пострадавший, - сочувственно бросил Синицын Кучеруку. – У тебя  морда в крови.

Так Кучерук потерял жену, айфон и столовое серебро.

Вечером пьяный в дымину аспирант вломился в гости к Черкашину. Он сидел на кухне, икал, рыдал, сморкался и ел семгу из банки. Денис долгое время лишь мычал в ответ на излияния гостя. У него были личные причины относиться к Кучеруку прохладно. Когда-то тот приударял за Оксаной. Между ними что-то было, и неудивительно: Кучерук старше, умеет чесать языком и на лицо красавчик. Может быть, правда и то, что Оксана сохла по нему. Пока Кучерук не заделал ребенка Циле Мочалкиной, дочке замдекана. Папаша заставил Кучерука жениться. Эту историю рассказали друзья Денису уже после того, как он начал встречаться с Оксаной. Поэтому стенания своего соперника он выслушивал с некоторой долей злорадства.  Оживился  лишь тогда, когда ухватил, наконец, нить рассказа, а после уже сам стал вытягивать из потерпевшего подробности. Когда Кучерук захрапел, свесив ноги с дивана, Денис позвонил Синицыну:

- Кажется, я знаю, в чем дело.

- Ладно, сейчас заеду.

Синицын прихватил с собой несколько банок пива.

- Давай, выкладывай, гений. Пепельница у тебя найдется?

- Кучерук клянется, что убитая женщина не его жена, - Денис подставил блюдце вместо пепельницы.

- Это я уже слышал.

- Тогда слушай дальше. Женщина из палатки говорила с ним, используя слова и интонации шантажистов. Словно была их марионеткой. Куклой.

- Ну и что?

- А то, что девять убитых археологов тоже не были людьми. Это были куклы. Изготовленные так, чтобы саморазрушиться по определенному сигналу.

- Такие куклы невозможно сделать.

- Это для нас невозможно. Не стряхивай пепел на Кучерука.

- Пиндосы испытывают новую технологию? Именно здесь, в Заратовской области?

- Данила, помнишь, сторож говорил, что той ночью по моргу ходил

один из покойников? Но покойники не ходят. А куклы, при определенных условиях, могут. Скажи, ведь пробы порошка совпадают в обоих случаях?

- Да, тут ты угадал. Но если это куклы, где, спрашивается, люди? И зачем пиндосам серебряные ложки? Резервный фонд пополняют?

- Да, это непонятно, - почесал переносицу Денис.

- Патологоанатома пора уволить нахер. А твои соображения я передам шефу. Думаю, он согласится, что к расследованию пора подключать Москву. А этого задрота растолкай и отправь домой спать.

Денис любил море. Это была стихия, с которой он чувствовал родство, которой он доверял. Река – другое дело. Но Волга не похожа на другие реки, и он ее любил почти так же сильно, как море. Денис заглушил скутер, разделся и с разбега врезался в воду. Он долго плавал, а когда повернул к берегу, увидел, что на камне рядом с его одеждой сидит Оксана. У него мелькнула ужасная мысль: не кукла ли это, как Циля? Но он ее тут же отбросил: Оксана была живой, теплой, родной.

- Пусти, ты мокрый!

- Не выпущу, пока не объяснишь, что происходит.

Прижавшись к нему, она вдруг заплакала:

- Увези меня отсюда, Дэн! Мне так плохо!

- Что с тобой? – он взял в ладони ее лицо, - Кто тебя обидел, скажи?

- Я не помню, как оказалась здесь, на берегу. Все как будто в тумане: равзаки, бегство…

- Какие равзаки?

- Они похищают людей, чтобы колонизировать очередную планету. Я не хочу тебя терять, Дэн!

- Кто они?

- Они открывают порталы и забирают людей, а потом стирают им память. Так мне снилось, - она потерла лоб, поморщилась. – Голова болит.

- Это не сон. Кто-то действительно похищает людей. И заодно затаривается серебром.

- Со мной что-то не так. Я схожу с ума. Мне кажется, я превращаюсь в древнее и страшное существо, огромное, как мир.

- Сейчас мы поедем в город. Все будет хорошо, вот увидишь.

- Не зря меня боялась мама. Она чувствовала во мне чужое, нечеловеческое. Мама жалела, что приняла тот подарок, ребенка в тростниках. Я была плохой девочкой. То и дело исчезала из дома, а потом объявлялась где-нибудь в степи…

Лоб у Оксаны пылал жаром. Нужно срочно везти ее в больницу. Денис поискал взглядом скутер. Внезапно земля у него под ягодицами задрожала, потом накренилась, он услышал хлопок, потом отчаянный крик Оксаны. Ее рука, прежде такая нежная, с силой впилась в его запястье и рванула вниз. При падении они подняли тучу брызг. Денис поднял голову над водой, огляделся, успел удивиться, что от берега их отделяет добрый десяток метров. Хотел было плыть обратно, как вдруг увидел, что из воды прямо перед ним вспухает вихрь, и воронка его стремительно расширяется.

- Они не отстанут! Ныряй вслед за мной! – ломким голосом крикнула Оксана. – Тут пещера есть близко!

Он поспешно нырнул, уворачиваясь от вихря, в котором только что исчезла чайка. Вынырнул, услышал резкий хлопок, будто гигантская ладонь шлепнула по воде, набрал воздуха и снова погрузился в глубину, ища глазами свою спутницу. Но вокруг была только зеленоватая мгла, беззвучная и холодная. Что-то схватило его за ногу, развернуло и помчало, как на водных лыжах. Денис собирался уже глотнуть воды, но тут его с разбегу бросило на гальку. Отдышался, осмотрелся. Он был в подводном гроте. Вода плескалась у горловины, но в узкий каменный лаз не попадала. У стены на уступе, в полумраке сидела отвратительная зеленая тварь на лягушачьих лапах. На бочкообразное тело была насажена широкая плоская голова с двумя выпуклыми голодными глазами. Во рту у Дениса мгновенно пересохло. Тварь затащила его к себе в нору, чтобы мирно пообедать. Нашарил под рукой камень. Без боя он не дастся. Тварь пронзительно заверещала. На камне, протягивая к нему руки, сидела Оксана. Лицо у нее было в крови.

- Боже мой, ты ранена! – он рванулся к ней, поскользнулся на мокрых камнях, упал. А когда поднял голову, две ипостаси Оксаны боролись между собой за право поместиться в худеньком теле. Или, скорее, энергии на осуществление трансформации у тела уже не хватало. Денис внезапно успокоился. Перед ним стояла практическая задача, и он искал способ решения. Необходимо оказать помощь Оксане и этому существу. Но как? Его размышления прервал уже знакомый противный хлопок. Пол задрожал. Сверху сорвалось несколько камней, с плеском упали в темную, как смола, воду. Потом вода в гроте забурлила и зашипела, будто карбид, и в проеме показалась фигура равзака. На нем было что-то вроде униформы: тяжелый плащ, скрывающий все, кроме двух пар стебельчатых глаз и нацеленной штуки, ассоциирующейся с оружием. Не задумываясь, Денис схватил давно облюбованный камень и бросил в противника. Тот зафырчал, как рассерженный кот, однако стрелять не спешил.

- Зурак трогать не станем, - вдруг заявил довольно внятно. – Только брукеша.

Денис кивнул и швырнул еще один камень, укрывшись за выступом.

- Оксана, уходи! Плыви отсюда! – крикнул, нащупывая следующий снаряд.

Брукеша пронзительно, почти на грани ультразвука, заверещала. Равзак утробно рыкнул, уронил оружие в воду. Но из-за его спины уже выдвинулся другой. Зеленый луч оплавил камни за спиной у Дениса. Полыхнуло жаром. В воде перед ним начала вспухать воронка.

- Уходи, Оксана! – снова крикнул он, цепляясь за стену, изо всех сил борясь с притяжением портала. Уже в водовороте  успел заметить, что брукеша метнулась в боковой проход и исчезла. Потом он отключился.

 

6.

Арка

 

- Я очнулся в прямоугольном, похожем на гроб, пенале. Надо мной нависали красноватые ветви, усеянные белыми блестящими цветами и большими мясистыми листьями. Я сделал попытку встать, уперся рукой в прозрачную крышку, гнездо подо мной опасно закачалось. После нескольких попыток удалось разобраться с запорным устройством и открыть мой ларец. Я подтянулся и перелез на ветку, к которой гнездо крепилось проводом за кольцо. Всего колец было четыре.

- Прямо Белоснежка в хрустальном гробу, - вставил Синицын с ехидной ухмылкой.

- Ветки были крепкие, гладкие и прохладные. Я лез наверх так долго, что успел перебрать мысленно уйму вариантов своего местонахождения. Наконец, увидел над собой небо. Оно было нежно-сиреневым и заполненным полосами тонких перистых облаков. В том месте, где сходились все полосы, как бы в туманном углублении, сверкало зловеще, словно паук в своей паутине, здешнее солнце.

Подул ветер, ветви дерева тревожно зашелестели. Будто в ответ, с неба донесся протяжный, раздирающий душу вопль. Я не успел сообразить, что к чему, как увидел, что с неба на меня пикирует какая-то тварь, похожая на помесь пеликана и медведя. Быстро перебирая ногами, стал спускаться вниз, надеясь, что тварь меня не заметит. Она тяжело плюхнулась, вцепилась в ветку когтями и потянулась длинной шеей ко мне. Не знаю, как, но я  сообразил укрыться в своем гнезде и захлопнуть крышку. Тварь несколько раз долбанула клювом, но поверхность оказалась крепкой.

Я долго не решался выйти наружу. Так долго, что не заметил, как уснул. Когда проснулся, вокруг было сумрачно и шумно. Между ветвей прыгало, летало и ползало множество существ, ни на что земное не похожих. Они галдели, как школота на переменке. Я решил слезть с дерева. Добрался уже до нижней ветки и примерялся для прыжка. Тут бы и конец этой истории, но вдруг сверху, задев меня, полетела кожура фрукта, которых созрело множество на нижних ярусах. Почва под деревом была коричневатой, влажной, совсем как на Земле. Кожура упала, и тут же стала истончаться, уменьшаться в размерах, как сахар-рафинад в чашке чая. Я сорвал несколько листьев, бросил вниз. С ними повторилось то же самое: уже через минуту листья исчезли, словно растворились.

Сидя верхом на нижнем суку, я пытался осмотреться. Но вокруг ничего не было видно, кроме мощных стволов деревьев на голой, будто вскопанной, земле. Я вспомнил, что в последний раз ел пиццу в кафешке на улице Советской, и это было в незапамятные времена. Сорвал с ветки и с опаской откусил от сочного, цвета спелого баклажана, плода. Оно прекрасно утоляло голод и жажду. Потом заметил, что некоторые существа жуют листья. Попробовал тоже. Ничего, по вкусу напоминает армянский лаваш. Так прошел мой первый день на Арке. Точнее, ночь, потому что днем жизнь на дереве замирала: его обитатели старались спрятаться от взгляда хищников.

Поначалу я не знал правил и с наступлением утра снова залез повыше, чтобы увидеть, как далеко тянется лес. Вот тогда я впервые увидел Остров. Он летел в стороне, и показался мне сначала большим самолетом. Но это была огромная каменная глыба, вроде колец на Сатурне. Позже я узнал, что воздушные острова заселены.

- На такой высоте должен быть адский холод и разреженная атмосфера.

- Оказалось, нет. В общем, обалдел от этого зрелища и чуть не попал в зубы другой твари, на птеродактиля похожей. Мне повезло, что навстречу твари бросился, вереща, зверек размером с обезьяну. Она его сжевала, а я успел укрыться в Гнезде.

Вечером я проснулся, откинул крышку и решил, что продолжаю спать. Потому что на ветке рядом со мной сидел Кучерук, обросший, как орангутанг. Он очистил очередной плод, вгрызся в мякоть, и лишь выдержав эту театральную паузу, спросил:

- Что нового в институте?

Честно говоря, я Кучерука не выношу, но тут обрадовался, как пятерке на экзамене. Кучерук поведал, как однажды ночью вышел на лоджию, продолжая оплакивать Цилю и диссертацию, защита которой трещала по швам, и тут его, как девочку Элли, поднял ураган  и переправил на Арку.

- А где Циля? – спросил я. Кучерук помрачнел и сухо ответил, что она погибла. Потом стал оправдываться.

- Циля была слишком упитанной, - сказал он, - и это мешало ей быстро двигаться, поэтому, когда напали пауки, она не успела убраться в Гнездо.

Кучерук показал мне, как перелазить с дерева на дерево, цепляясь за ветки. И привел в Метрополию: так они называли это место. Там я встретил уцелевших студентов-археологов и других, неизвестных мне людей.

- Я видел списки. Продолжай.

- Мы с Максимом Петровичем много разговаривали об этой планете. Он попал сюда раньше и больше знал. Цивилизация арканов развивалась на воздушных островах. Именно арканы устанавливали в лесу Гнезда, без которых не выжил бы ни один человек.

- Почему арканы не забрали вас на Острова?

- Мы их не видели ни разу. Но Вадим Петрович довольно часто общался с равзаками Асмуса. Их сфера деятельности - колонизация новых планет с помощью наемной рабочей силы. По биологическим параметрам Арка вполне подходит для людей.

- Что ж, понятно. Равзаки - космические работорговцы.

- Равзаки заключают договора с теми, кого нанимают, и хорошо оплачивают работу колонизаторов. Они утверждают, что в итоге все остаются довольны. В контракт входит пункт о стирании памяти. Поэтому люди не помнят, что побывали на другой планете.

- Значит, человек пропадает, потом находят его труп, затем труп тоже исчезает, потом человек возвращается богачом, но без памяти, и в итоге все довольны?

- С трупами – совсем другая история, я тебе потом расскажу. На Арке у равзаков имелось что-то вроде концессии на проведение научных исследований, так что цель у арканов и равзаков была общая.

- Какая же?

- Найти способ перемещаться по поверхности планеты. Равзаки подбрасывали на деревья не только землян. Существа с других планет, биологически совместимые с Аркой,  погибли еще до нашего появления. Фрукты оказывались для них ядовитыми, воздух – аллергенным. Их истощали паразиты и микроорганизмы. Мы, люди, приспособились к деревьям, и деревья как будто подружились с нами. Но способа спуститься вниз мы не нашли. Еще Максим Петрович приручил симпатичное существо, похожее на маленького ленивца, и теперь оно повсюду его сопровождало. Кажется, оно даже лопотало что-то по-своему.

Мы часто и бурно обсуждали планы побега с Арки. Мои однокурсники  предлагали захватить летательный аппарат равзаков, высадиться десантом на их космическую базу, которая кружила где-то на орбите, захватить ее, ну и так далее. Увы, у этого плана был недостаток: равзаки летали на собственных крыльях, подобно саранче. Еще до моего появления Максим Петрович сделал важное наблюдение: все поселенцы, которые проявляли агрессивные наклонности, погибали по той или иной причине. При мне свалился с дерева  Кондрат Лаврухин, который начал ныть, что мы все сдохнем, что нет смысла прыгать, будто белки, по деревьям. Мы пытались ему помочь, спустили конец веревки. За нее ухватились лишь руки Кондрата, остальная часть уже стала жидкой и всасывалась в поры планеты.

Последней нашей совместной экспедицией было путешествие на край леса. Я, Максим Петрович, его ленивец и еще трое ребят с факультета решили передвигаться с дерева на дерева до тех пор, пока не достигнем опушки леса и не увидим, что за ней. Проблема была в том, что Гнезда висели лишь в том районе, где мы обитали. Поэтому ночевать, точнее, дневать, приходилось, привязывая себя самодельными веревками к веткам. Так мы путешествовали не меньше недели, и достигли зарослей других деревьев, с морщинистой и упругой, будто шкура слона, корой. И твари здесь попадались другие. Например, гигантские пауки-косиножки, которые свою добычу пеленали и крепили нитями к туловищу. Они здорово напоминали мне двоюродную тетку, увешанную пакетами из Ашана.

Наконец, мы вышли на открытое пространство. Как и предполагал Максим Петрович, океан на планете был. Он простирался перед нами. Над волнами бесшумно кружили большие птицы, а может, ящеры. От воды дул ветер. Там кипела жизнь, об этом ясно говорили пикирующие вниз и взмывающие с добычей летающие хищники. От океана нас отделяла узкая полоска суши. Всепоглощающей  суши.

Мы долго молчали, высматривая в океане, может, контуры кораблей. Вода тихо мерцала под светом двух лун. В небе сверкали незнакомые яркие созвездия, и было так красиво, что дух захватывало.

- Нужно взять пробы грунта, - нарушил очарование ночи Максим Петрович, - и разобраться с его свойствами.

Научное оборудование для эксперимента состояло из ковшика, вырезанного перочинным ножиком из древесины дерева, на котором мы сидели, и обтесанной жерди. Первая жердь оказалась недостаточно длинной, и мы скрепили с ней внахлест вторую. Я повис на нижнем суку с жердью, Максим Петрович меня страховал. Ковшик опустился, коснулся грунта, я повел палку вбок, стараясь зачерпнуть грунта, ковшик запрыгал по поверхности, как автомобиль по проселочной дороге. Тут один из студентов крикнул: «Осторожно,  начинает растворяться!» - и я стал по возможности быстро вытягивать жердь обратно. Буквально в последнюю минуту ковшик отделился от истлевшей самодельной веревки и полетел вниз. Конец палки, которую я держал, изогнулся, как хобот у слона.

- Не бросай, держи ее так, - распорядился Максим Петрович и полез в карман за лупой, с которой не расставался. С жерди капало, она таяла, как сосулька в апреле. Когда палка стала опасно короткой, я отшвырнул ее прочь.

- Такое впечатление, что после контакта с грунтом растительные клетки жерди теряют поверхностную мембрану и превращаются в плазму, - задумчиво проговорил Максим Петрович, хотя едва ли он многое разглядел без лабораторного микроскопа. – Некий агент, содержащийся в почве, воздействует на все, кроме живой древесины. Может быть, этот фермент-растворитель вырабатывают сами деревья, точнее, их корневая система. Это могло быть случайным результатом мутации, позволившей таким образом деревьям добывать больше питательных веществ. Постепенно жизнь переместилась наверх, и выжили только те виды, которые сумели приспособиться к жизни на деревьях.

- Огромные твари, что прилетают с рассветными лучами, не могут селиться на деревьях. Значит, есть места на планете, на которые не действует почвенный «растворитель».

- Например, песчаные побережья, скалистые горы…

- Летающие острова.

- Безусловно. Равзаки рассказывали, что не всегда поверхность этой планеты была безлюдной. Это деревья заставили арканов переселиться на воздушные острова.

- Они могли бы просто сжечь их и засеять планету другими, безопасными растениями.

- Значит, не могли. Или же проблема не в деревьях.

Мы обсуждали эти вопросы допоздна,  поэтому устроились спать все на одном дереве, с намерением к вечеру двинуться в обратный путь. Обычно мы рассредоточивались и подходили к вопросам безопасности более ответственно. В тот день напали пауки. Их было несколько. Дерево огласилось писком и воплями. В такой ситуации лучшая стратегия – не высовываться и сохранять неподвижность.

Я сидел в углублении между сучьями, прикрытый от глаз собранными в пучок большими, как веер, листьями. Когда услышал человеческий крик, рванулся, забыв об осторожности, в направление звуков. Я поднимался по веткам быстро, но опоздал. Пауки уже переступали своими гигантскими лапами  на соседнее дерево. Под брюхом у них качались спеленатые жертвы. Мне оставалось только смотреть, беспомощно сжимая кулаки.

Переждав какое-то время, я все же позвал своих товарищей. Мне никто не ответил, кроме ленивца Максима Петровича. Я приласкал его, а в сумерках  продолжил обратный путь.

- Ты не пытался спасти их?

- Как? – ощетинился Денис. – Если бы я был птицей и мог видеть сверху, куда отправились пауки, где держат свои жертвы, я бы улучил момент, когда они спят, и постарался что-то сделать. Но я висел среди ветвей и ничего не видел вокруг, кроме осточертевшей зелени. И скоро запутался, в каком направлении мне следует идти. Да и к чему я, собственно, стремился? Вернуться к нашей безнадежно маленькой группе людей? А что потом? До самой смерти ползать и грызть листья, как гусеница?

Долгими жаркими днями в своем укрытии я думал об Оксане. Я верил всем сердцем, что она жива, что успела спастись. Пусть она оборотень или колдунья, мне все равно, лишь бы она была жива. Теперь я понял: равзаки охотились за ней с той самой ночи, когда Оксана исчезла из лагеря. Они пытались ее захватить, а когда не получалось, забирали людей.

 

7.

Брукеша

 

В тот день меня оставил мой последний спутник, ленивец. Может быть, ему не понравился начавшийся дождь, который меня, наоборот, взбодрил. Здешние фрукты были всем хороши, но ими невозможно было умыться. Оседлав ветку, я подставил дождю сложенные ковшиком ладони. И тут один из равзаков, трепеща крыльями, приземлился на ветке рядом со мной. От него шел едва уловимый странный запах. Следили они за мной, что ли? Или ленивец доложил?

- Ритуал знакомства, - выдал он,  настроив свой аппарат-переводчик. – Я есть Аррух, симбионт Адд.

- Я есть Денис, - флегматично отозвался я. – Что ты, друг Аррух, от меня хочешь?

- Хочешь вернуть брукеша. Она должна материализована здесь.

- И что тогда будет?

- Ключ, правильный пазл, вставить на место, - быстро забормотал он, видимо, пытаясь подобрать наиболее точное выражение. – Надо дружить с головой, зурак, – наконец заявил.

Я подозрительно на него посмотрел. Судя по всему, он не издевался.

- Ты охотишься на брукеш? – с тихой ненавистью спросил.

- Я заниматься наука, - с достоинством ответил. – Экология.

- А что на Арке происходит с экологией? Почему по планете нельзя ходить?

- Дивергенция, - попытался он объяснить, - Отсутствие синтезирующего элемента. Антагонизм бинеров.

Поняв, что не преуспел как лектор, перешел к примитивным притчам:

- Верхи, - похлопал себя по голове, - Низы, - по тощему животу. И вдруг схватил себя тонкими пальцами за горло, выпучил глаза, - Прерывание! Брукеша, - в скрипучем голосе мне почудилось благоговение, - восстановит связь. Тогда уйдет страх.

- А что вы, равзаки, с этого будете иметь? Это же не ваша планета.

- Равзак Асмуса принимает участие в делах каждой планеты. Незримо.

- Что-то вроде секретной экологической службы? Суровая, должно быть,  контора, - усмехнулся я. – Асмус – название твоей планеты?

- Нет. Сообщество… товарищество… клятвенный союз…

- Вроде тайного ордена, - понял я. – Так ты жидомасон? Только я, брат, не брукеша.

- Брукеша – твой друг.

- Ну и что?

- Друг выручает друга.

- Даже если бы Оксана хотела меня спасти, она не знает, где я. И порталов для перемещения у нас, землян, нет.

- Брукеша знает все. Ты и она – есть связь. Ты погибай – товарищ тебя выручай.

С этими словами он меня столкнул с ветки. И я полетел вниз, на Арку. Сгруппировался, зажмурился. Неприятно, когда растворение начинается с глаз. Да и чего смотреть, когда этот нахохлившийся тип сидит наверху, будто филин? Никакой боли я не почувствовал. Земля подо мной была прохладной, как речная вода. Мне было щекотно. А потом я перестал чувствовать свое тело.

- Давай еще по баночке дерябнем, - Синицын смачно сплюнул. – За эпичную историю.

Денис отхлебнул пива и продолжал:

- Потом я вдруг увидел планету сверху. Я чувствовал все: облака, деревья, воду и камни. Я простирался повсюду, и это было прекрасно. Теперь я не боюсь смерти, Данила.

Денис замолчал, опустив голову, позабыв о пиве.

- А что дальше? – поторопил Синицын.

- Подожди, я пытаюсь найти слова. В мое безмятежное сознание, в шелест моих деревьев, крылья моих птиц вдруг  вошла некая сила. Она мягко, но решительно заставила меня переместить внимание вниз, туда, где среди корней кружили мои огненные черви. Они были наполнены разрушительной энергией. Мое недовольство, мой страх перед сверлящим «хочу» арканов сосредоточились в этих созданиях медного цвета. Я ощущал остро это неудобство и решил с ним покончить раз и навсегда. Часть моей ярости разразилась грозой и слизнула с орбиты один из населенных островов. Арканы закричали на разные голоса у меня в голове, и это было мучительно. Страшным усилием я придал своим мыслям ясности. И вдруг осознал, что нахожусь здесь не один. Что есть разум, который просит моей помощи, как женщина просит мужчину.

- Типа на кухне кран починить?

Денис продолжил, даже не заметив реплики Синицына:

- Другое сознание было так испуганно, что я забыл свой гнев в отношении арканов, я обратил всю силу огненных червей на помощь этой, зависящей от меня, планете. Я пожелал ей процветания и радости. И тогда напряжение в моих мышцах спало. Мой ураганный вздох обогнул планету и затих под купами деревьев. Но то, другое сознание, умоляло еще об одной, пустяковой  услуге. И я благодушно выплюнул наружу  сам себя, свое тело, будто вишневую косточку.

В тот миг я, наверное, по-настоящему умер. Кто-то перетянул пуповину, связывающую меня с сознанием планеты. Я ощутил это как внезапный отказ, помрачение всех чувств. Только что я видел весь мир и был им – а теперь мой взгляд упирался в бугристую бурую поверхность. Я ощутил свое белковое тело, рассмотрел его изнутри с острым интересом. Пошевелил чем-то и увидел, как движутся пальцы рук.

- Арка наделила тебя корпусом новой версии, - с ноткой зависти подтвердил Синицын.

- Тогда я не ощущал в себе ничего необычного. Я повернулся, сел, потом встал.  Поймал внимательный взгляд Арруха. Сделал несколько шагов по земле. Она больше не была враждебной.

Справа над деревьями вспыхнуло радужное кольцо света, в нем я увидел величественную фигуру, не сказать, чтобы слишком человеческую. Затем кольцо погасло, а вслед за тем прозвучал долгий нежный звон.

- Брукеша отбыла на место жительства, - констатировал Аррух. Он с опаской спланировал вниз и теперь топтался со мной рядом. – Брукеша исцелила Арку. И выручила друга, - самодовольно заметил.

- Она могла бы прихватить меня с собой. Не знаешь, где тут ближайшая станция метро?

- Я доставлю тебя на Землю. Это честь для меня и моего симбионта.

- Тогда сделай это прямо сейчас! Смотри! Они наступают! – с этими словами я рванул к ближайшему дереву, намереваясь вскарабкаться повыше. Равзак, однако, притормозил меня, впившись цепкими пальцами в плечо:

- Это делегация арканов. Они испытывают к тебе дружеские чувства.

Со всех сторон к нам приближались гигантские пауки. Их туловища угрожающе раскачивались  на тонких ногах на высоте  примерно пяти метров. Подойдя почти вплотную,  остановились. Один из пауков принялся быстро перебирать передними лапками или щупальцами, что там у них было в нижней части морды.

- Так они разговаривают, - пояснил Аррух, - и выносят тебе благодарность от имени всей расы арканов.

- Я сейчас всплакну. Только это не я сделал,  Оксана.

- Брукеша и ты – вы действовали сообща. Тот, кто говорит с тобой – видящий, он констатировал исцеление планеты. Арканы предлагают тебе любой дар, какой пожелаешь.

- Что я могу у них попросить? Автограф? Фото на память?

- Зурак не знает, о чем говорит. Арканы – могущественная раса. Не спеши объявлять о своем намерении. Есть время подумать, даже потом, на Земле. Кроме того, наш договор также остается в силе.

- Какой договор?

- Ты занимался колонизаторской деятельностью и получаешь от равзаков Асмуса возможность исполнить любое желание на выбор. Этот пункт вписан в стандартный контракт, который заключается с любым наемным колонизатором. Правда, обычно мы стираем возвращенцам  память.

- Ладно, золотая рыбка. Мое первое желание – чтобы все люди, которых вы забрали на Арку, вернулись вместе со мной на Землю.

- Видящий предусмотрел это. Предоставляется в виде бонуса.

Пауки расступились,  на поляну выкатилось что-то вроде огромного яйца. Люк в его боку распахнулся, и оттуда вышли люди. Меня обступили студенты-археологи, Максим Петрович, аспирант Кучерук под руку с Цилей  и какие-то гастарбайтеры.

На этом пафосном моменте митинг закончился, пауки стали расходиться. Порталы у равзаков малогабаритные, может быть, для того, чтобы не было искушения протащить на чужую планету тяжелое вооружение. Аррух установил свою вихревую воронку, в которой по одному стали исчезать люди. И тогда я спросил:

- Аррух, тебе можно  задать три вопроса?

- Три можно, - благосклонно ответил тот.

- Кто твой симбионт, Аррух?

Я опасался, что равзак обидится. Но он без колебаний сунул руку под хитиновый панцирь и достал пригоршню, как мне показалось, светлячков. Они попискивали и шевелили мохнатыми лапками.

- Адд гордятся, что познакомились с тобой, - со значением произнес равзак, пряча симбионтов в грудную клетку.

Второй вопрос, который я задал Арруху, касался обстоятельств «гибели» археологов. Зачем нужно было издеваться над муляжами трупов? На что Аррух чистосердечно признал, что из собранной информации его группа ошибочно заключила, что именно таковы традиции обращения с мертвыми у зураков, и что позже эта теория была опровергнута.

- Насмотрелись боевиков, дурачки, - проворчал Синицын.

Третий вопрос касался украденных  равзаками с Земли серебряных вещиц.

- Это была частная инициатива Онзза, - кажется, на этот раз мне удалось вогнать равзака в краску. – Видишь ли, Онзз питал слабость к…

Аррух неопределенно махнул лапками.

- К голым бабам? – догадался я.

- А из серебра можно приготовить определенное вещество, которое на порядок повышает репродуктивные способности особи.

- Фига себе, - впечатлился Синицын.

- Онзз позорил нашу группу, и нам пришлось его… - Аррух сделал громкое глотательное движение и пошуршал пальцами.

- Вы его съели?!

Аррух удовлетворенно похлопал себя по животу и закончил:

- Ему было сделано строгое внушение.

Но Денис лукавил. Он задал Арруху еще один вопрос, слишком личный, чтобы обсуждать его с полицией. Как-то на Арке Кучерук поведал ему, кривясь, историю своего романа с Цилей. Ни для кого в институте не было секретом, что пышные формы дочки Мочалкина вполне доступны для исследований. В то время Кучерук нуждался в ком-то, кто заслонил бы его от темного дикого взгляда Оксаны. Хохотушка Циля показалась ему вполне удобным щитом. Потом она залетела. Она принимала какие-то таблетки, и не должна была попасться, но вышел баг. Циля впала в ярость. Ей нафиг не нужны были рука и сердце, которые Кучерук предлагал. Скоро о ситуации узнали у нее дома, и разразился скандал. Приехали родители Кучерука. Молодых по-быстрому расписали и выдали отдельную квартиру. А потом втайне от мужа Циля все-таки сделала аборт. На четвертом месяце. Родителям сказали, что был выкидыш. Кучерука это не особо огорчило, но у жены начались проблемы с гинекологией, она впала в депрессию и во всем обвиняла его. «Я мечтал порой, - мрачно сказал Кучерук, - чтобы она умерла и не доставала бы меня истериками. И вот кто-то, склонный к черному юмору, исполнил это желание. Сначала ее забрали равзаки, потом сожрали пауки. Почему я не чувствую никакой радости?»

- Аррух, за что вы преследовали Кучерука? – спросил я.

Аррух со свойственной его виду прямотой ответил, что аспирант должен был служить наживкой при охоте на брукешу. Равзаки предполагали, что между Кучеруком и брукешей существует эмоциональная связь, но ошиблись. Дело сдвинулось с мертвой точки лишь тогда, когда за него взялся Аррух и обнаружил, кто настоящий эмоциональный партнер брукеши.

Последним Аррух доставил на землю меня. Не знаю, как эти порталы устроены, но я оказался один на берегу Волги. Внизу подо мной разбивались волны. Резко пахло чабрецом и полынью. Над головой с криками носились степные пустельги.  Стояла тихая летняя ночь. Ко мне неслышно подошла и закрыла теплыми ладошками глаза Оксана.

- Ты в порядке? – я осторожно обнял ее. Наши губы соприкоснулись. Я почувствовал, что снова, как на Арке, моя «я» перерастает тело и становится всем окружающим: небом, рощей, рекой.

-  Все это глупости, чувак. Ты отдаешь себе отчет, к каким последствиям привели твои действия?

- Нет. Пока нет. Но что-то изменилось в лучшую сторону.

- В лучшую? Тебя нужно расстрелять, а потом отдать под суд, Черкашин. По всей земле оружие растворяется, как мороженое на жаре, стоит только попытаться его применить. Любое оружие, от ядерных ракет до простого «Калаша». Та граната, на которой подорвалась твоя брукеша, была, может, самой последней в мире.

- Какая печалька! – посочувствовал Денис. – А что, вы уже и ядерные ракеты готовили к запуску?

- Кто-то захотел проверить, возможно ли это сделать. Как мы будем обороняться от агрессоров, скажи?

- Но ведь у пиндосов и остальных то же самое.

- Ты никак не поймешь ситуации. Оружие обеспечивало мир и порядок на Земле. Обеспечивало превосходство физически ущербной белой расы над пассионариями с юга. Теперь они нас перебьют голыми руками.

- А что с химическим, бактериологическим оружием?

- То же самое. Уничтожается при любой попытке использования.

- Поэтому государство выслало против нас с Оксаной группу ОМОН?

- Я простой полицейский, Черкашин. Но будь у меня больше звезд на погонах и власти, я поступил бы точно так же. Ты и твоя брукеша – ключ к происходящему. Если ты попросишь, пришельцы поделятся с нами технологией телепортации.

- Или пришлют свою армию.

- Не смей нам угрожать, сопляк! Оксану, с ее способностями к регенерации, следует тщательно изучить в лаборатории. Но самое главное – цветик-семицветик, исполнение желаний. Правильно сформулировать которые тебе помогут старшие товарищи.

Денис не слушал, он вспоминал недавние события.

… Оксана вдруг высвободилась из его объятий, сделала шаг назад и крикнула в темноту:

- Не приближайтесь к берегу!

- Руки за голову! – на них скрестились лучи фонарей.

- Советую не подходить ближе, - снова предупредила Оксана.

- Взять их! – послышалась команда.

Дальше были вспышки огня, хлопки выстрелов, крики. Какая-то сила, возможно, пинок Оксаны, швырнула его на землю.

- Взять их живыми! – надрывался голос, потом все потонуло в грохоте взрыва. Кто-то из силовиков не выдержал и бросил гранату.  Денис увидел, как падает Оксана, подхватил ее, объятый желанием спасти, спрятать в безопасное место. Потом его крутанул вихрь, перед глазами пронеслись сети ячеистой структуры, похожей на янтарные соты, он ударился головой о камень, потемнело в глазах, руки непроизвольно разжались и отпустили Оксану.

Они снова оказались в пещере. Оксана была без сознания. Денис, пошатываясь, встал, попытался оценить, насколько тяжело ее состояние. Вид крови и искромсанных тканей вызывал в нем тошноту и ужас. Он снял с себя футболку, кое-как перетянул рану на бедре  девушки. Осмотрелся. Зев пещеры находился прямо в склоне узкого глубокого ущелья, поросшего акацией. Далеко внизу слышался шум ручья.

Когда он обернулся, Оксана трансформировалась. Зеленоватая слизь стекала на лохмотья, оставшиеся от Денисовой футболки. Он тщательно обтер сухим мхом  хитиновое покрытие ее тела. Широкий безобразный рот брукеши раскрывался в немой мольбе. Ей нужна вода, он чувствовал это. Денис подложил побольше мха под голову брукеше и начал спуск. Где-то на середине склона прутик рябины, за который он цеплялся, выскользнул из рук, и Денис полетел вниз. Охнул, врезавшись боком в поваленное дерево. Вдогонку  посыпался щебень. Ему повезло, что кости выдержали, не сломались.

На берегу ручья валялась пустая бутылка. Наполнил ее водой, задрал голову, чтобы найти место, куда придется возвращаться. Ему показалось, старая ольха смотрит не него с непонятным выражением. «Глупости», - подумал и перевел взгляд. Заметил что-то вроде тропинки, петляющей по склону, долго поднимался по ней, пока не оказался на плоской вершине горы. Он осмотрелся и узнал это место в окрестностях Заратова. Километрах в пяти справа блестела под лучами солнца Волга, к ней прижимались цветные кубики домов. Со стороны ущелья гора была покрыта лесом, с противоположной - дачные коттеджи карабкались по лысому склону.  Не без труда он нашел пещеру, где оставил Оксану.

Денис познакомился с Оксаной на третьем курсе, на вечеринке по случаю восьмого марта. Серьезная, большеглазая, с длинными черными волосами, она выделялась среди подруг. На той вечеринке Денис исполнял обязанности ди-джея. На девчонок ему было наплевать, и запомнил он Оксану лишь потому, что из-за нее завязалась феерическая драка. Потом выяснилось, что все началось с удара кулака, которым Оксана отправила в нокаут парня. Бедняга сделал неудачный комплимент. Стало шумно, кто-то вызвал полицию, Денис понял, что пора собирать аппаратуру. Когда он уходил, увешанный проводами, Оксана вызвалась ему помочь. Потом они сдружились и скоро стали неразлучны, как Чип и Дейл. Теперь ему кажется, он с первого дня чувствовал, что в Оксане дремлет второе, чудесное и опасное существо.

Он донес воду до пещеры, почти не расплескав. Брукеша по-прежнему лежала на боку. Ее сотрясала дрожь, но рваные раны, кажется, затянулись. Она выхватила бутылку и вылила на себя. Тихое шипение, которое брукеша издавала при этом, означало, видимо, блаженство.

По правде говоря, Денис не рассчитывал на постороннюю помощь. Но стоило ему усесться и вытянуть усталые ноги, как пещеру заполнили самые странные существа, которых он мог себе вообразить. Самое маленькое из них уместилось бы на ладони и напоминало зеленую лошадку с приросшим к спине всадником. Оно передвигалось большими прыжками, как кузнечик. Пестрая эта компания окружила Оксану, курлыча и вереща на все лады. «Похоже на заседание думской фракции», - отстраненно подумал он, не делая попыток заявить о себе.

Но скоро гости сами обратили на него внимание. Брукеша, - точнее, одна из брукеш, потому что их было несколько, и Денис не мог с уверенностью сказать, кто из них Оксана, - на тонких голенастых ногах приблизилась к нему, бесцеремонно и неожиданно больно хлопнула по лбу, так, что он едва удержался, чтобы не дать рефлекторно сдачи. В ушах у Дениса тонко зазвенело. «У телевизора точка сборки сдвигается точно так же», - подумал он, затем вдруг понял, что окружающие звуки перестали быть щелканьем и гвалтом, а складываются во вполне ясную речь.

- Все эти создания – духи природных стихий, - представила Денису окружающих брукеша. – Я не буду останавливаться на каждой персоне. Для тебя, зурак, эта информация все равно не представляет ценности. Но поскольку волей судьбы ты стал одним из нас, моя задача – конвертировать твои вибрации в формат, поддерживаемый системами планеты. Процедура длительная, поэтому будь добр, ляг на спину.

Ее речь звучала логично и почти понятно, поэтому Денис нехотя подчинился. Он был в одних плавках, лежать оказалось жестко и неудобно. Зеленая лошадка скакнула ему на плечо. Брукеша склонилась над ним, поводя усиками из стороны в сторону. Из среды зрителей выдвинулся некий джентльмен, похожий на богомола. Это худое существо с длинным треугольным лицом  прижимало к себе стопку плоских, как блины, изрезанных таинственными знаками камней. «Докириллические  рукописи славян», - подумал Денис и ошибся. Первый камень брукеша положила ему на грудь, второй – на тестикулы, следующие раскладывала по поверхности его тела в одном ей известном порядке, но, скорее всего, просто заваливала Дениса булыжниками, как жертву случайного убийства.

- Твоя темная сторона будет твердить, что все это обман и надувательство, и призовет тебя вскочить и разбросать энергетические преобразователи, - предупредила его брукеша. – Найди в себе силы удержаться от этого.

Между тем икры ног нещадно сводило, да что там говорить, болела и выражалась мысленно матом вся темная сторона Дениса. В отчаянной борьбе с самим собой он задергался, будто в конвульсиях. Камни загрохотали, осыпаясь с флангов, и тут вся массовка, до сих пор безучастная, кинулась на помощь брукеше. С достойной лучшего применения энергией в Дениса вцепились десятки лап и пальцев. Похожий на богомола тип принес еще камней, и брукеша продолжала его замуровывать, не покушаясь, впрочем, на область лица.

Когда стройматериалы кончились, грянул хор. Денис не считал себя музыкально образованным человеком, но в этом пении был некий авангард, наводящий на мысль о Малере и Малевиче. Камни, кажется, резонировали и тихо звенели в такт. Дениса охватило неуместное при данных обстоятельствах возбуждение. К своему ужасу он почувствовал, что придавленный булыжниками член восстает. Камень тихо соскользнул с мошонки. Его достоинство теперь гордо возвышалось, будто красное знамя над рейхстагом. Пение внезапно оборвалось. Или перешло в другой регистр. Или это Денис перешел куда-то в другой регистр. В этой области, где он оказался, не было слов, понятий, образов. Только чистое знание, только чувство безграничного покоя.

Что такое чистое знание? Почему оно рассыпается, как невесомая пыльца бабочек, при попытке выстроить из него соты слов? Слова не предназначены для передачи истины. Они – тот глюонный клей, что позволяет людям слипаться в империи и государства. Чтобы магия слов действовала, нужно негласное соглашение между говорящим и воспринимающим. Крючочки, отпечатанные на бумаге, подобно голографической пластинке, облученной вниманием читателя, чудесным образом порождают миры с драконами и принцессами,  каждый раз новые. Но стоит только выйти из кокона человечности, из его легкой пушистой паутины, как колдовство рассыпается. Перед лицом моря, реки, степи слова ничего не значат.

Конечно, Денис мог бы выразиться яснее и заявить, что, поскольку Солнце является двойной звездой, все на Земле также двойственно и отклоняется либо к полюсу огненного Солнца, либо к тени его космического двойника. Эта двойственность распространяется гораздо глубже гендерных различий между существами и привычки к бинерам вроде материя – дух, живое – мертвое. По сути, это перпетум-мобиле каждой из планет двойной звездной системы. На Земле один из пульсирующих полюсов представлен человечеством, второй – природными стихиями планеты. Там, где нет связи между мужским и женским, деградируют и вымирают народы. Особь, в которой нет связи между сознанием ума и сознанием плоти, подвержена приступам безумия.

 

8.

Пробуждение

 

Когда Денис очнулся, рядом с ним никого не было. Камней на нем тоже. Суставы так затекли, что он едва мог повернуться и согнуть ноги в коленях. Осторожно встал. Огляделся. В пещере вообще никого не было. Мерно капала где-то вода. Голова кружилась и была пустой, как холодильник. Что ж, его провели, как последнего болвана, эти шарлатаны стихий.

Насвистывая, Денис вышел, поднялся по тропинке на вершину горы. Вспыхнула фраза Богомола из сна: «Не лоханись, как тот еврей. Зураки не любят дидактики». Денис знал теперь, что надо делать.

А вот я, автор, увы, не знаю. То есть догадываюсь, что иным путем, чем пушкинский пророк, Денису из ситуации не выбраться. В Библии есть поучительная история о том, как Бог пытался передать сообщение через простого парня Ивана, которому явно претила мысль стать пророком. Денис готов к этой роли еще меньше.

А что бы вы сделали, если бы доподлинно узнали то, что знает он? А вы ведь и так знаете. Все знают, что мы идем не туда. Что нам не нужно то, что нам навязывают, а нужны простые вещи: дружба, понимание, любовь. Но ведь нет дураков кричать об этом на улицах. Психушку еще никто не отменял.

А если бы вам стало вдруг известно, что на Землю летит, к примеру, облако свирепых вирусов, уничтожающих все на своем пути, и что Земля может дать этому облаку отпор, только если все живое, - люди, звери, птицы, и даже то, что считается за декорации, - горы, реки, леса, - только если все они объединят свои стремления, станут одной волей, одним сознанием, одним целым? Стали бы вы предпринимать что-либо, или предпочли бы забить, забыть об этой угрозе и жить дальше, как живется, даже если живется плохо?

Я вижу, как Денис пересказывает свою историю Синицыну. Поделиться с кем-то – значит сделать первый шаг. Шаг на пути к изменениям. Он говорит, не сводя взгляда с догорающих обломков военного вертолета. Несколько минут назад оттуда спустили сеть, пытаясь захватить его, посланники доброй воли. Синицын тоже смотрит на катастрофу, захваченный происходящим. У Дениса нет оружия, его вообще нет больше нигде, тем не менее, атаковавшая их машина сбита. Синицын стряхивает травинку с униформы, и  невольно отодвигается от расслабленно сидящего от собеседника.

- Ты хоть знаешь, что творится вокруг? Ты что думаешь, установил мир и счастье для всех даром? Да вокруг бардак! Банды мародеров нападают, граждане, как могут, обороняются, используя вместо оружия всякую дребедень. И представь, растет число трупов. В больницах хирурги отказываются оперировать: вдруг твоя стихийная пиздобратия истолкует это как акт агрессии? А знаешь, сколько процессоров с загруженными играми погорело, вызвав слезы у бедных ребятишек?

«Зураки гибнут от своей глупости и агрессивности», - шепнул Денису Богомол.

Конечно, Денис не ожидал от Синицына горения священного энтузиазма, но все же  удивился, когда тот энергично прибавил:

- Ты больной на всю голову, Черкашин! Я не верю в этот бред.

- Какой именно?

- Послушай, ты правильный пацан, навел мост с инопланетянами, и вредных привычек не имеешь…  Но как людям подружиться с помидорами и мухами? У них же нет мозгов! Ни спереди, ни сзади!

- У одного помидора нет. Но если представить их как сеть нейронов…

- Тогда самый могучий ум в Москве – это овощебаза на Дмитровском! А как же волки, тигры и прочие хищники? Им тоже придется сесть на диету?

- К автоиммунным реакциям планеты люди не имеют никакого отношения.

- Нет, братан, извини, но ты чокнулся из-за паленой лягушачьей шкурки.

«Зураки должны сдохнуть. От тебя и младшей брукеши родится новое человечество»,- прошипел Богомол.

- Оксану не трогай.

- Съехал с катушек на почве личной трагедии, - сочувствующе высморкался Синицын – Я тебя так понимаю!

- Что случилось с Оксаной? – с тихим бешенством спросил Денис. Последние дни он не виделся с ней,  но знал, что  брукеша слишком занята, чтобы принять образ человека.

- Прошлой ночью красноарийцы сожгли усадьбу Рассветовых. Накануне Оксана приехала к матери, наблюдатели мне доложили. Только не говори, что ты этого не знал.

- Что с ней?!

- Кто-то из местных вытащил из горящего дома Раису Михайловну. Она в тяжелом состоянии, но жива.

- Что с Оксаной?!

- Возьми себя в руки, Денис. Она погибла. На пожарище нашли лишь горстку костей.

- Нет!

- Чтозанах! Черкашин, не дури!

Земля под ними задрожала. Дико взвыл ветер. Расколовшая небо молния вонзилась точно между двумя собеседниками. Опаленный и ослепленный Синицын упал, как сбитая кегля. Затаившиеся в кустах журналисты с камерами еще успели заметить, как фигура Дениса Черкашина расплывается и колышется над степью, подобно чернильному пятну, а потом их оглушило громом и накрыло шквальным дождем.

Мгновенье спустя Денис обнаружил себя в пещере на Лысой горе под Заратовым.

- Ты меня очень напугала, Оксана. Не делай так больше!

Оксана с улыбкой погладила его по щеке. На руках она держала крошечную девочку.

- Этот разный ход времен меня дико бесит, - возбужденно продолжал Денис. – По нашим меркам, тебе рожать только через пол года.

- Посмотри, какая она хорошенькая.

- Да, милашка. Только я боюсь ее трогать. Вдруг что-нибудь сломаю. У меня  толстые пальцы. Слушай, я провел на Арке несколько месяцев. А здесь прошло лишь десять дней. Чудно это. Но скажи мне, как такое могло случиться с тобой в Красноарийске? Огонь стал оружием. Почему Земля не остановила его?

- Моя мама – сильная ведьма. Ее оружие не менее опасно.

- Синицын уверял, там были какие-то обгорелые кости.

- Это скелет брукеши, который мы с тобой нашли. Первой на Земле брукеши, убитой людьми. А моя мама – последняя из рода убийц. Она искупила зло тем, что воспитала новую брукешу. Круг замкнулся. Денис, ты себе не представляешь, как важно то, что сегодня случилось.

- Как же не представляю? Дашенька родилась.

- Я расскажу тебе, что случилось вчера. Я привезла маме в Красноарийск кости брукеши.

- Она вообще знает, кто ты? – прервал Денис.

- Я сама не знаю, кто я. Маме пришлось нелегко. Все годы моего детства она как будто жонглировала раскаленным утюгом. Ей было физически больно находиться рядом со мной. Когда я уехала учиться, она была на седьмом небе от счастья. И вот теперь, спустя пять лет, мы встретились, и я привезла ей вместо подарков кости брукеши. Информация, заключенная в них, детонировала. Спрессованные эмоции такой страшной силы… Страх существа, которого загнали в пещеру и забили камнями лишь потому, что на нем клеймо инаковости… В ту эпоху разрыв между полюсами духа был минимален. А теперь вы убиваете сами себя, потому что тела отказываются вам подчиняться. И планету, потому что она – тело, которое презираете… Тот мальчик, брукеша, был еще жив, когда женщина из рода моей матери выпила, втянула его жизненную силу. А потом вошла во вкус и стала делать это с другими.

- В смысле, она стала вампиром?

- Она не пила кровь физически, если ты это хочешь узнать… Едва она коснулась костей брукеши, как шквал эмоций и знаний из прошлого буквально вынес мозг  бедной матери. Она захотела меня убить. С помощью довольно примитивной магии.

- Но ты дала ей отпор.

- Нет. Я палец о палец не ударила. Земля, родной город, его жители, - все кинулось меня выручать, и это был здоровый физиологический порыв, подобно безотчетному жесту, которым человек стряхивает с себя насекомое. Усадьбу никто из людей не поджигал. Дом уже горел, когда к нам прорвался Серега, сын учительницы. Он хотел вынести из огня меня, но я сказала: «Сделай это для матери». Он колебался. И тогда я пригасила огонь, чтобы Серега не пострадал, а сама ушла через портал.

Вчера планета вспомнила, как защищаться от зла. Не от железа и не от человека, а от хищника внутри человека.

- Поскольку человечество теперь безоружно, война с планетой быстро кончится его истреблением.

- Нет, ты не прав. Люди важны для Земли. Каждый человек важен, какую бы маленькую и незаметную жизнь он вел.  Но бывают люди особенные. Как наша Даша. В ней выразилась душа планеты, ее осознанность.

- Правда, обычные люди маловыразительны, как мазня какого-нибудь пидораса.

- Ты мерзкий циник и пошляк. Иди ко мне, заяц, - она обняла его свободной рукой.

Денис подумал о том, что слабое всегда восстает и меняется местами с сильным. Женщины научились давать сдачи. Дети вышли из повиновения у родителей. И даже геи стали уважаемыми людьми. Но природа все еще терпит издевательства. Дубы не отшвыривают от себя лесорубов с бензопилами. Рыбы мирятся с грязными реками, печень – с алкоголем, и весь материальный мир стонет под ягодицами помешанного зурака, который куражится лишь потому, что ему никогда не давали сдачи. Брукеша положила начало новой эре, когда человеку придется увидеть в природе не мастерскую, но партнера, доброжелательного, честного,  не прощающего предательства.

 

 

Эпилог

 

Я не буду перечислять все глобальные катаклизмы и перемены, которое повлекло за собой так называемое «пробуждение Земли». Люди вынуждены были приспособиться к новым реалиям, когда куриное яйцо, едва собираешься его откушать, предлагает  тебе договориться по-хорошему, когда самая невзрачная ягода или гриб, притом не мухомор, норовят вступить с тобой в прения, и даже импортные морепродукты взывают к твоей совести. В этой нелегкой работе по адаптации  людям активно помогали инструкторы из «Ольховых школ», возникших  повсеместно, подобно комарам после дождя. Их эмблема - маленький зеленый конек на фоне белых ромашек. Говорят,  первая школа была основана Денисом Черкашиным и его красавицей женой, от которых отступились мировые спецслужбы, когда стало ясно, к каким жертвам и разрушениям  приводят попытки  задержания. Говорят, что выпускники «Ольховых школ» в массе переходят на сторону врага, то есть природы, ставшей вдруг в оппозицию к человечеству, а еще, что у Черкашиных растет удивительный ребенок, который умеет разговаривать с планетами…  Да мало ли что люди говорят.

У Цили растут двое близнецов, чему Кучерук, ее муж, очень рад.  Сам он защитил диссертацию на серьезную тему и теперь преподает в альма-матер. Максим Петрович заседает в РАН и считает себя состоявшимся человеком. Не всем ведь мечтать о недостижимом.

Синицын ушел из органов, поскольку, как он говорит,  полиция запаршивела и не годятся для настоящих мужчин. Иногда он задается вопросом: воспользовался ли Денис дарами пришельцев, или мир меняется сам по себе? И есть ли способ отличить одно от другого?