Евгений КРЕМЧУКОВ

 

Родился в 1978 году в Смоленске, живет в Чебоксарах.

Стихи публиковались в журналах "Звезда", "Воздух", "Лик Чувашии", альманахах "Скандинавия - Волга", "Akzenty" и др., международной литературно-публицистической газете "Интеллигент СПб". Сборник стихотворений "Проводник" (Чебоксары: Free Poetry, 2011).

 

 

«СНЕГ ВАЛИЛ КАК ЦЕЛУЮТ В ПОСЛЕДНЮЮ НОЧЬ…»

 

 

*  *  *

 

Мой прадед вяземский был тот ещё чудак

служил в архиве по ночам читал Толстого

детей своих учил как Павел коринфян

и свято верил в курс ВКП(б)

из года всех погод любил всего сильней

(прабабушка рассказывала) вьюгу

и наблюдал движение светил

в устроенный по «Ниве» телескоп

вёл дневники (они похоже затерялись

во время одного из переездов)

и каждый год с четырнадцати лет

лишь исключая только девятьсот

тридцатый когда был в командировке

он в первую субботу декабря

из дома уходил один на целый вечер

и с четырёх окраин собирал

по пригоршне нетронутого снега

и в баночку сложив нёс этот снег домой

где плотно закрывал её и надписав

хранил потом кто знает для чего

он умер в двадцать девять в тридцать

третьем

я не был на могиле у него

 

а эти баночки с водой его дорог

не знаю как теперь но девять лет назад

они ещё стояли в спальне у отца

в шкафу за книгами на третьей снизу полке

я видел их когда гостил в Смоленске

тем летом и придя к отцу от деда

(я жил у деда на Матросова тем летом)

искал на выходные почитать

не то Ключевского не то Карамзина

 

 

К  *** (1 января)

 

Дерзну ль теперь в забавном русском слоге

по случаю свой угол завести

идиллию элегию эклогу

хоть что-нибудь тебе преподнести

на день начала нового счисленья

на ежегодный выверт календарный

повитый под бомбарды и петарды

почнём и мы шутейное плетенье

не лицедея и не обличая

 

а хочешь от балды пообещаю

что взяв на вырост возраст патриарший

возьмусь пока лета донашивать свои

что первого с утра помянем год вчерашний

остатками вчерашнего аи

 

взгляни на стол в руинах прежних пиршеств

он словно ждёт пока его опишут

в изысканных стихах где роковой салат

и високосен ямб как тёмный виноград

и остов торта корки и окурки

и как всегда нетронутые булки –

пленителен ландшафт печальный сей

следы утехи дрыхнущих друзей

кто взращивал случайным вспоможеньем

спесь сочинительства сложения служенья

 

так! утром первого становишься поэтом

реальности что за ночь пригубил

предметы узнавая по приметам

всплывающим из юнговых глубин

застольные фламандские картинки

мне дороги по молодости лет

зачтётся ли мне это ли простится

в иной неименованной земле?

 

кладя внахлёст прохладные загадки

лесная доброхотная цыганка

кукушка нам накаркает пожалуй

но ты её улыбочкой пожалуй

ведь никакой еёныя вины

что день на запад солнца отступает

и в сани наши, слышно, запрягают

коней тыгдымских, чёрных и хмельных

 

ну новый год осточертевшим тостом

ганзейским гостем я хотел сказать

давай входи наговоримся вдосталь

хоть я не знаю что тебе сказать

но как-нибудь

                        подымем по привычке

за все дела за ны за без обид

за паспорта заветную страничку

где виза элизийская стоит

 

 

*  *  *

 

И глаза такие долгие серые

как у вечера январского в оттепель

загляни за мной в прабабкино зеркало

довоенной запотевшее ощупью

 

в амальгамою одной сохранённую

загляни за мной в ту комнату с играми

в ту в которую смешные влюблённые

мы слетались на серебряных искорках

 

вдоль считалочки припомни по стеночке

царь с царевичем сапожник спиной

оттолкнувшись от стекла запотевшего

заходи ко мне останься

                                       со мной

 

 

*  *  *

 

голос Ахматовой в плеере с середины

сквозь голоса маршрутки или подземки

рифма твердит седины а что мне её седины? -

полое слово лишь голос ещё хранится

в памяти в mp3 в ноликах/единицах

в правом кармане надежно упрятав в Walkman

Бог приберёг

                      попутчики смотрят в окна

поздней столицы ли солнечной из провинций

не разберёшь если рисунок выцвел

если остался только остался голос

голос её

              с середины строки читает

как остановки забытые мной считает

светлые станции с выходом в центре зала

по переходу прямо и прямо в завтра

 

где начинается осень в конце июля

где начинается голос с любого слова

с алого А со слепых толчков в альвеолах

голос едва знакомый

                   знакомый голос

что далекодавно застывал на ленте

между катушек не знаю пускай акаи

прямо поверх эпохи оканемевшей

 

чья долгота и краткость в одном те амо

чья до конечной летит через это лето

вместе со мною по одному билету

та что сто лет тому называлась Аня

 

милая Аня злая любовь моя

 

 

*  *  *

 

То вечеров описанье в сокровищах из «Букиниста»

слогом старинным который ложится как снится

медленным вечером летним

                                    в доме у бабушки дом

тайнами полон во взрослых своих разговорах

шахматы дедовы тётки большая собака

ёж на макушке под маминой белой рукой

 

80-й? припомнишь ли в точности год

здесь на девятом десятке

                              полупрозрачною тенью

ты лишь один и остался кем вечер тот помним

                                                                               последний

разные земли и воды укрыли собой остальных

 

но проступает сквозь сон однокомнатной жизни

медленный вечер в котором вы все еще живы

тётки за женской беседой

                                            в сторонке от них

было невдолге ладони вдоль комнат искали

помнишь ли в кухне играли тебя называл

голос сестрицын негромкий

                              и сердце тянуло спускаясь

по деревянным ступенькам в прохладный подвал

 

 

*  *  *

 

Подземка изнанка нутро

ветров ли твоих собеседник

на серую венку метро

звездою ведомый подземной

 

в стяженье её поездов

где гула глубинного ниже

нисходит в свой воздух густой

путей и часов сочинитель

натянутых над пустотой

 

чей ломаный нервный неровный

сей синтаксис в стыках страниц

в незрячие сны вавилона

проросший с иной стороны

 

о кистью сухой звездочёта

огни габаритов сотри

веди вдоль прозрачных и чёрных

маршрут мне привычных опричь

 

сквозь зданий таинственных корни

туда под подкладку та-да

где кто-то откроет припомнит

и далее далее

да

 

 

*  *  *

 

Снег валил как целуют в последнюю ночь

переписывал набело город и нам имена

укрываясь в дворах в переулках смеркаясь за мной

отступающей к северу армией пепельной выправкой спин

дым обозных костров удаляясь шинели повозки и дым

век сквозит от окраин в застигнутый воздухом март

но пока говоришь нараспад претворишь нараспев

эти белые земли

и тёмные воды

от них

 

 

ЭЛЕГИЯ

 

                                 памяти деда

                                 памяти отца

 

я видел как осколки

слетались вместе обрастая рамой

оконной и стекло

бросало в воздух птицу видел

как ветви липы пеленали ветер

и сердце застывало камнем в кладке

надвратной башни укрывавшей нас

от ливня над стеной ворвавшегося в город

как древесина втягивала пламя

и стягивалась в лиственную плоть

как пальцы собирали почерк видел

поило море реки возвращались

младенцы в крик в стон в поцелуй в прикосновение в улыбку

мы возвращались где уже светает

и Жанна с бабушкой моей

в реадовский рассвет

в лесок у Домреми

выходят спозаранку за грибами

в огромный тёмный тайны полный мир

я видел сам он всё хранит прими

ключи от птиц ночных с дымящимся дыханьем

иди прозрачной картой сентября

где собирают всех

                                за глубиной распада

сквозь замысел листвы по совпаденью слов

как в духов дом проводят в свежесть сада

 

светает несколько оставшихся столов

бессмертием обносят

                                                     23.01.2013, 21.03.2013

 

 

*  *  *

 

Сих воззови из праха верных твоим твердыням

пламенем негасимым там на вершине башни

пламенем негасимым

красному пой песку дли в обожжённой глине

славу вечную память героям павшим

за свободу и независимость Ура

 

 

ИЮНЬ, ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ

 

Город вымокнет пахнет тобой

тёплой свежестью нежностью тёмной

в ветках сумерках пахнет тобой

летом прошлым и долгим и домом

 

нас с тобою здесь переживёт

всё на чём остановится взгляд

эти мятые воды канала

кофе с ветром в кафе у собора

комары на обратном пути

катера на Фонтанке мосты

и листва и фонтаны листва за спиною у мраморных призраков в Летнем Саду

 

для чего эта письменность мне если просто коснись

и ладонь задержав со своей удержи стороны

 

как держала меня как кружилась со мною до самого дна

в ночь когда мы сиренью тянулись на цыпочках с площади к нам

 

из метро поднимаясь сквозь в землю и воду врастающий мир

измени меня мной обернись моё имя возьми

сквозь спешащих теней поднимайся во мне не спеша

шаг свой вкладывай в шаг мой свой вкладывай шаг

где мозаику музыку ли подбирают из них

где стопа и стопа совпадают и неразличимы впадают в гранит

 

забывайся мне тай мне опять называйся мне та

кто со мною жила у Демидова помнишь моста

остановится ночь у канала к нему повернувшись спиной

у Демидова стань мне моста повторяясь за мной

 

обрастай меня тайной нам утро забудет что кончилась ночь

и строки эвридики не слышно шагов за спиной