Дарья ЛЕБЕДЕВА

 

Поэт, прозаик, литературный обозреватель. Окончила исторический факультет МГПУ и Литинститут им. А.М. Горького. Публиковалась в журналах «Урал», «Новая Юность», «Кольцо А», «Текстура», «Книжное обозрение», «Троицкий вариант – Наука», «Лиterraтура», «Rara Avis», «Дегуста» и др. Автор книг стихов «НетЛенки и ЕрунДашки» (2013, в соавторстве с Е. Борок), «Девять недель до мая» (2017). Член СП Москвы.

 

 

НЕВЫНОСИМАЯ ЛЕГКОСТЬ ПИТИЯ

(Лэнг О. Путешествие к источнику эха, или Почему писатели пьют / пер. Елены Березиной. – М.: Ад Маргинем, 2020.)

 

Британская писательница и критик Оливия Лэнг нашла свою нишу в современной прозе: она пишет своеобразные документальные произведения на стыке нон-фикшн, мемуаров, дневниковых и путевых заметок.

Знакомство с писательницей для меня началось с книги «Путешествие к источнику эха», и выбор на эту работу пал из-за подзаголовка: писатели, особенно великие, действительно пьют почти поголовно, и это очевидно как-то связано с их писательской сутью. Американский психиатр Дональд Гудвин описывал типичного алкоголика как «американца, писателя, лауреата Нобелевской премии», а подробнее обращался к этой теме в, увы, не переведенной на русский язык книге «Alcohol and the Writer», анализируя взаимосвязь пагубной привычки с творчеством таких нобелиатов, как Хэмингуэй, Стейнбек, Фолкнер и О`Нил. Кстати, и название книги Лэнг «Путешествие к источнику эха» означает вовсе не тернистый путь писателя к вдохновению, а прогулку к домашнему бару, где у американцев частенько хранится популярный бурбон Echo Spring (англ. «источник эха»).

Открывая книгу Оливии Лэнг, ничего не зная об особенном стиле писательницы, я предвкушала крепкий нон-фикшн, который просто и со вкусом выстроит давно подмеченную связь между прозой высокого напряжения и тягой к алкоголю, сигаретам, наркотикам и прочим зависимостям. Хотя бы про алкоголь и творчество, конечно, хотелось. Кое-что от этой книги я получила, но немного не то, чего ожидала. И можно бы опять расстроиться, что авторы словно специально пишут вместо хорошей публицистики не пойми что, но тут явно нетривиальный случай.

Книга – помесь личных впечатлений Оливии от поездки по США, в которую она подалась, чтобы лично посетить места пьяных и творческих подвигов нескольких выбранных ею писателей, анализа творчества этих писателей, посвящения в детали их биографии с акцентом, конечно, на алкоголизм, и довольно интересными экскурсами в научную сферу, изучающую эту зависимость (хотя, кстати, тот же Гудвин у нее не упомянут). Все эти части написаны совершенно по-разному – в разном стиле, разным языком – но свалены в кучу и тщательно перемешаны. Для своего исследования она выбрала шестерых: Тенесси Уильямса, Фрэнсиса Скотта Фицджеральда, Эрнеста Хэмингуэя, Джона Чивера, а также куда менее известных русскому читателю Джона Берримена и Реймонда Карвера. Только Америка и только ХХ век, но в целом такое сужение понятно – тема обширная, и правильно было бы остановиться на нескольких личностях одной национальности и эпохи.

И все же это не исследование, не попытка установить какие-то связи, не анализ и не последовательный рассказ. Это хаотичное, окрашенное личными впечатлениями и опытом, полностью лишенное структуры эссе. Признаться, я уже читала такие книги у западных публицистов. Например, Марья Миллс попыталась написать книгу о Харпер Ли, но у нее получилась книга о том, как Марья Миллс пишет книгу о Харпер Ли. Или Франсуа-Анри Дезерабль попытался расследовать, существовал ли на самом деле прототип господина Пекельного из романа Ромена Гари «Обещание на рассвете», но тоже написал о том, как он путешествовал, что съел, о чем подумал и кого встретил. Еще одно произведение в таком роде – биография Альберта Геринга, брата того самого Геринга, написанная австралийцем Уильямом Гастингсом Берком. И там тоже львиную долю книги занимают рассказы о том, как Берк куда-то приехал, с кем-то познакомился и поужинал в кабаке. Может быть, это такой тренд. Попытка привязать свою – кровную, современную – жизнь к объекту исследования, чтобы показать, что все мы, в общем-то, люди. А может, закрадывается уже не в первый раз подозрение, авторам не хватало материала на целую книгу, и страницы пришлось чем-то заполнять.

Но вернемся к работе Оливии Лэнг. Больше всего вопросов вызывает интимно-лирическая линия, к которой относятся дневниковые заметки о том, о сем, о поездке. Местами это красиво и тонко написано – почему меня и заинтересовала писательница, закинув в мою душу крючочек, не почитать ли у нее что-нибудь еще, желательно художественное (да, у нее есть одна художественная книга!). Местами это просто личные заметки, не только не имеющие отношения к предмету разговора, но и попросту неинтересные: «Пробыв неделю в Новом Орлеане, я запихнула купальный костюм и немного одежды в холщовую сумку и заказала такси в аэропорт», – и это может продолжаться страницами. Писательница упоминает, что тоже выросла в доме с пьющей персоной, почему ее и интересует эта тема, и даже позволяет себе подробный рассказ о проблемах собственной семьи.

Что касается предмета, озвученного в заглавии, – Лэнг словно не определилась заранее, хочет ли она обсудить пьянство конкретных выбранных ею людей (почти безотносительно того, что они писатели) или тему алкоголя в их произведениях? Но ведь вопрос поставлен куда интереснее: почему писатели пьют? То есть как собственно пьянство связано с писательством? Писателей тянет выпить в силу склада характера и нервозной деятельности? Или склонные к алкоголизму люди чаще становятся писателями? Не хватило логических связей и анализа. Все очень поверхностно и скачкообразно. Она переносится от Тенесси Уильямса к Джону Чиверу и обратно, вклинивает внезапный рассказ про Хэма с Фицджеральдом, а потом вдруг три страницы рассказывает, о чем разговаривали ее попутчики в поезде. Стыки этих кусков – легких, прозрачных, бестревожных личных впечатлений и биографических ужасов писателей-алкоголиков – вызывают неловкое чувство, как от эпизода из «Трех мушкетеров»: «Галантерейщик и кардинал спасут Францию!» Если это прием для контраста, то он плохо работает.

Иногда Лэнг как будто собирается с мыслями и все-таки выдает ценные наблюдения: «Думаю, есть скрытая связь между этими двумя типами поведения, писательством и пьянством, и в обоих случаях присутствует чувство, что нечто ценное развалилось на части, и желание воссоздать эту ценность – «примириться с несчастьями и придать им форму», по выражению Чивера, – и в то же время отрицать, что нечто подобное вообще было». Редко, но метко. Очень хорош анализ рассказа Джона Чивера «Пловец» в разрезе не только его алкогольной зависимости, но и тех повреждений, которые нанесло ему многолетнее пьянство. И очень похожа на то, чего я ждала от книги в целом, глава о Джоне Берримене, блестящем поэте, жизнь которого складывалась идеально, но потом начала рушиться по всем фронтам. Постепенное погружение на дно, саморазрушение, одиночество, депрессия и алкоголизм, слишком чувствительная кожа, натянутые нервы при внешнем благополучии и успехе – эта глава определенно удалась Оливии Лэнг.

Исподволь Лэнг затрагивает еще одну важную тему, связанную с писательством и пагубными привычками – сложное детство: «Между детскими впечатлениями, алкоголем и писательством существуют тройственные отношения», и далее: «Тем не менее я задумалась, не исходит ли неистовство этого пламени из ощущения ребенка, что тихая, вежливая война между его родителями маскирует страшный накал, от которого самые прочные вещи распадаются на части». Она приводит результаты исследования, проведенного доктором медицины, специалистом в области детской травмы Винсентом Дж. Феличчи, подтвердившего связь между травматичным детством и тягой к саморазрушению и зависимостям, и задается вопросом: «Если этот вечный голод – нехватку любви, пищи, безопасности – вы проносите в себе через детство и юность, что вы станете делать потом? Наверное, будете утолять его чем придется, чтобы отодвинуть ужасное, уничтожающее чувство расчленения, распада, утраты цельности своего я».

В целом права переводчица книги Елена Березина, написавшая в послесловии: «Едва ли в этой книге следует искать универсальный рецепт избавления от зависимости. И едва ли саму Лэнг можно назвать гением упаковки. Но несомненно, что читатель, кем бы он ни был, найдет в этом мозаичном тексте ценные (а может, и бесценные) для себя страницы».

Текст хаотичен и напоминает немного не получившийся салат, но что-то в нем есть. Что-то мешает так же яростно отвергнуть эту книгу, как, скажем, откровенную халтуру Марьи Миллс. Лиричность, личное отношение к предмету разговора и безусловный писательский талант, проявляющийся на самых ярких страницах этого эссе. Кто знает, может в этом направлении лежит будущее всего жанра нон-фикшн? Может, однажды авторы найдут золотую середину между личным и объективным, лирикой и сухими фактами, научатся говорить о других, лишь краешком касаясь собственной персоны? Если так, я готова наблюдать за развитием обновленного жанра. И Оливия Лэнг уже сейчас – его яркий и интересный представитель.