Григорий МАРГОВСКИЙ

 

Родился в 1963 г. в Минске (Беларусь). Окончил Литинститут. Публиковался в «Юности», «Дне Поэзии», «Литературном обозрении» и др. Автор пяти сборников стихов, двух романов и книги новелл. Стихи переведены на английский, опубликованы в России, Беларуси, США, ФРГ, Франции, Израиле. Живет в Бостоне (США).

 

 

«У ПЬЕДЕСТАЛА ДАНТЕ МЫ СВИДИМСЯ ОПЯТЬ...»

 

 

ЛОЗОИСКАТЕЛЬ

 

Колонны, державшие свод,

Мерещатся, вычурны.

Грунтовых журчание вод

Из хроники вычеркни.

От засухи площадь желта,

Провалы и трещины.

Мощам храбрецов не пьета –

Самумы завещаны.

 

Монарха никто не зовет

По имени-отчеству:

При том что загублен народ,

Не легче час от часу.

Скрежещет, игривый порыв

Уняв, скорпиониха,

На ложе гранитном застыв

Дворцового конюха.

 

А было-то, было! Фонтан

Плескал изумрудами,

Купцы из полуденных стран

Хромали с верблюдами.

В казне золотишка сполна –

Хоть небо им вызвезди...

Лишь бедствовал сын колдуна,

Весь в глине и в извести.

 

Раздвоенным тряс он прутом

С гримасою мерзкою,

Заклятий не тратя притом

На пышность имперскую.

Киркою махал и бубнил:

«Истоки загажены!»

Послали за ним двух верзил,

Достали из скважины.

 

Кто в знахари, кто в звонари,

Научное знание

Цвело от зари до зари,

Подсудно заранее.

Зато дифирамбов не жаль

Для немощной статуи,

Трубил на пирах сенешаль,

О казнях – глашатаи.

 

Уселись за плов, отрубив

Башку чернокнижнику.

Вот яблочки, белый налив,

Несут шаромыжнику.

Астролог, а с ним казначей,

Глазеют на кравчего:

«Чарует нас блеском очей!» –

Хихикают вкрадчиво...

 

...И вот, в помертвелой пыли

Штандарты с цевницами,

Захватчики к нам забрели

С пещерными лицами –

На них мы читаем аккорд,

Последний в отечестве:

Второе пришествие орд,

Хворобы от нечисти.

 

Уже не бряцают, пьяны,

Рабыни запястьями,

Лишь демон пустыню страны

Засеял напастями.

Хоть надо признаться, ей-ей,

Сосало под ложечкой,

Без лозоискателя ей

Взгрустнулось немножечко.

 

 

АФАНАСИЙ НИКИТИН

 

Бровастые глазеют из кибиток

Насмешницы, кинжалы точит рать,

Всё отняли, и жеребец в убыток,

Скитайся и по два алтына трать.

Индийские сверкают самоцветы,

От Спаса златоверхого в Твери

Забросило его на край планеты,

И что за вера – черт их разбери.

 

Покуда караванил жаркой степью,

Там-сям плясали дервиши гурьбой

И не грозили разве что отрепью

Таможенная нечисть и разбой.

Хлеба бесплатно роздал эфиопам

И вез неспешно пряности в Тебриз:

От басурман не скроешься галопом,

Постами и молитвою борись!

 

Четыре Светлых воскресенья: горше

Негоций испытать не привелось...

Ужель нам помереть в литовской Орше,

С роднею православною поврозь?

Агаты, изумруды – этим блеском

В невежестве пусть тешатся враги,

Лети, посланье, голубем библейским

И почерк достоверный сбереги.

 

Напрасны челобитья к ширваншаху,

Сорвут кафтан и по сусалам – хрясь,

Писатель тот, кто натерпелся страху,

Христианин – чья жизнь не задалась.

И свиток, что под бульканье кальяна

Прочтет паша, усевшись на софу,

Он завершил молитвой из Корана:

«Милна рахмам рагим... алятуфу!»

 

 

АХИЛЛОВ ЩИТ

 

                   Артуру Доле

 

Закадычные по Бронной

Два архаровца бредут,

А денек такой ядреный,

Неохота в институт.

По античке Тахо-Годи

Задала «Ахиллов щит»,

Мы вчера листали вроде,

Да башка у нас трещит.

То ли в «Лире» по рюмашке

Опрокинуть с бодуна,

То ли сразу до стекляшки

Дошагаем, старина?

На стене висит табличка,

В этом доме жил Сурков,

Орден, синяя петличка,

Ни таланта, ни мозгов.

А еще недавно Влодов

Евтуху впаял в пятак,

Что-то с дружбою народов,

Говорят, у них не так.

Эх, хорош стучать Гефесту

В кузне молотом, братан!

Подцепить бы нам невесту,

Не попасть в Афганистан...

Эх, услышим мы с тобою,

Коли сердцем ты готов,

Звон цевниц у водопоя,

Рев быка в когтях у львов!

Будут скипетры и брашна,

Жницы в белом, хоровод,

Будет жить наутро страшно

Всем, кто ночью не помрет.

Будет бог из колесницы

Трупы сеять не со зла –

На окраине станицы,

Среди мазанок села.

Все светила небосвода

В меморандум попадут,

И повсюду несвобода

Воцарится – там и тут...

Рассекают в бабье лето

По андроповской Москве

Без прописки два поэта,

Без генсека в голове.

Лишь глядит осоловело,

Очумевший от премьер,

Из Никольского придела

Театральный костюмер.

 

 

КОЛУМБ

 

Была ль настроена, ответь,

Картушка компаса по стрелке?

В окрестных рифах воды мелки,

Непросто гавань присмотреть.

Штурвальный хлещет в темноте

Из горлышка своей бутыли.

Вот острова, к которым плыли:

Вдруг выяснится, что не те?

 

Внезапно выявив подлог,

Космографы и богословы,

Со страху клеветать готовы,

Укажут дружно на Восток:

Мол, то исмаилитских сект

Послушник, хитрый пёс султана,

Нам в головы втемяшил рьяно

Свой разорительный проект!

 

И все, кто робко замирал,

Сокрыв просчёты и огрехи,

Когда на палубе доспехи

Твои бряцали, Адмирал,

Пойдут предательски вразнос,

Катя на генуэзца бочку:

Ведь гений тянет в одиночку

К погибели швартовый трос...

 

Но нет! Отсрочка суждена

Историей. За всё в ответе

Ты лишь теперь. Пяти столетий

Флотилия коснулась дна.

Пробиты днища, на мели

Дрейфует флагман, опозорен.

В тебе резни и рабства корень,

Суду ограбленных внемли!

 

Колумб, ты людям не дарил

Картофеля и кукурузы:

Не зря, мосласты и кургузы,

Как стая яростных горилл,

Низвергли наземь силуэт

Они лгуна и лиходея!

В чем главная твоя затея?

В приобретенье эполет?

 

Для мореходства, к чёрту спесь,

Не сделал ровно ничего ты!

Для беженцев вводили квоты

В Аддис-Абебе, а не здесь!

Твой рай от топки, тесака,

Не спас ни одного китайца

Еврея, грека: век скитайся –

Здесь только немочь и тоска!

 

Предприниматель не обрёл

Раздолья в наших палестинах,

На верфях, пашнях и турбинах

Не зрел величья ореол;

Айфон, лэптоп и марсоход

Внедрили, кажется, в Багдаде,

А в Кремниевой – скуки ради,

Гнобят на каторге народ!

 

И точку в бойнях мировых

Не ставила сия держава,

Лелея лишь закон и право,

Удар блокируя поддых,

Предоставляя щедро кров

Преследуемым всех религий

И молотя снопы на риге,

Чтоб избежать голодных ртов...

 

Неисчерпаемости благ

Не припишу я континенту,

Где я, платя смешную ренту,

Томлюсь на шее у трудяг;

Не вштыривает героин,

Марихуанна, кокс и виски

Уже не в жилу мне и киске,

Пока мужает третий сын.

 

Гордец, повинен в этом ты!

Ты жаждал золота Офира –

Коварный краснобай, проныра,

Угрюмый символ нищеты!

Стволу мачете не чета,

Как выродилась, я балдею,

В панафриканскую идею

Американская мечта!

 

За всё ответишь! Очи ввысь

Не заводи пред стаей ражей,

Лазутчик папы, потрох вражий,

Но с пьедестала кувыркнись!

Про Гроб Господень королям

Ты намекал перед отплытьем:

За это месть свою насытим,

Как втайне учит наш имам.

 

 

ДАНТЕ В НЕАПОЛЕ

 

Из Брешии ли мрамор

Доставлен был сюда,

Где Алигьери замер,

Подобно глыбе льда?

Но он стоял не плавясь,

И бледные персты

Нащупывали завязь

Вселенской чистоты.

 

Хоть делалось неловко:

Неделю мусор гнил,

Касалась забастовка

Мордатых воротил;

В муниципалитете

Решали – что да как,

Вдыхать миазмы эти

Уже устал бедняк…

 

В диковину, не скрою,

Нам было: ну и ну! –

Что памятник изгою

Объединил страну,

И что культуры стержень,

Интригами, молвой,

Поруган и отвержен...

А, впрочем, не впервой.

 

Все эти нечистоты

Однажды уберут,

И мир осмыслит – кто ты,

Зачем твой горький труд.

У каждого есть флейта,

И всплеск, и ритма сбой,

Замах на жребий чей-то

Мешает стать собой.

 

Воздушная экседра,

Изогнутый фасад,

Распахнутые недра

Историю творят.

Стучи в каменоломне,

Цирцеина кирка,

Слова его запомни,

Терцины сквозь века!

 

Паденье крупных капель

На свежий лепесток,

Неряшливый Неаполь

И нега между строк...

Не надо на пуанты –

На лавочку присядь,

У пьедестала Данте

Мы свидимся опять.