Анна ЛОГВИНОВА

 

Окончила факультет журналистики МГУ. В 2001 выпустила вместе с поэтом Мелкиным книгу стихов «Осенне-зимний разговорник». В 2009 вышла сольная книга «Кенгурусские стихи» (спец. премия «Московский счет», 2010). Автор журналов «Новый мир», «Алконост», «Арион», Знамя». Живет в Москве.

 

 

СНЕГ С РАЗНОЦВЕТНЫМ СВЕТОМ

 

*  *  *

 

Стоял с бутылкой пива, словно зайчик,

смущался и краснел, как малышня,

и как понять, что для него все это значит

все то же самое. что для меня?

А что как если допустить, чтоб кто-то

почувствовал другое что-то, ну?

Да запросто, но только через годы,

когда не судьбы будут на кону.

А вот сейчас – нельзя, ведь как сквозь стену

через тебя проходит чья-то жизнь,

дома, сады и парки идут попеременно,

как будто скачиваешь чертежи.

И говоришь себе: мне только так нормально,

а раньше было елки как темно.

Но есть один момент: воспоминаний

вообще-то нет, нам помнить не дано.

Есть мнение, что мозг – наш преданный товарищ,

и вместо прошлого всегда поет нам сны,

те сны, с которыми вернее выживаешь,

с которыми вот здесь, сегодня, выживаешь

и в идеале доползаешь до весны.

 

 

*  *  *

 

Когда-то я была девушкой сына военного врача

зимой он ходил в шинели с отцовского крутого плеча

И там, среди старых форм февральского комарья

мы были тоже какие-то, но еще не он и не я

Ледяной воротник шинели как предел бытия,

Ледяная пойма, за спинами – сумеречная зона,

Ледяная щека с раздражением от бритья,

поцелуй горящий как Боуи среди снежных зомби.

 

 

*  *  *

 

Как красиво горят гирлянды

на фронтонах январских крыш.

Здесь бы сделать селфи, но нет помады,

без помады не заблестишь.

Кто не любит снег с разноцветным светом,

тот адепт приглушенных чувств.

Мне понятно это и близко это,

но мне также близок блестящий куст.

Прочитали книгу «The smartest giant».

Как же жаль, что это шортрид.

Муж сказал зачем-то, что он съезжает.

Но пока что спит.

 

 

*  *  *

 

Мне нравится, когда кто-нибудь что-нибудь скажет,

а ты это тут же кому-нибудь перескажешь –

и получается так, что ты как будто бы вяжешь

шарф

из мыслей знакомых и незнакомых людей,

из их непохожих взглядов и противоположных идей.

Дедушка мне сказал: я знаю, у тебя в голове

за строкою летит строка,

но планета кружит,

и время на ней бежит,

пора уже делать из сына настоящего мужика:

научи его

буквально

сдувать

с тебя

пылинки,

потому что от тех, кто не сдувает пылинки

женщины просто берут и уходят

вдаль по заснеженной тропинке.

Пересказала другу, он: С дедушкой тебе повезло,

но все-таки может мальчик найдет себе жену непыльную?

И я так вдруг рассмеялась, что нечаянно щекой – алло –

нажала на какую-то не ту кнопку мобильного.

 

 

*  *  *

 

Бывает так, что люди в диалоге

от гравитации освобождают ноги

и это стопроцентно неприятно

им хочется сказать: давайте-ка обратно

Безрадостно паренье над судьбой,

когда летишь не ты и не с тобой.

 

 

*  *  *

 

Спросите меня декабрьским кварцевым утром,

доводилось ли тебе, Аня, манипулировать.

Что ж, доводилось и это.

Как-то на съемках ночного фильма в центре нашего города

познакомился со мной незнакомец в шляпе с полями.

Имя у него было как у Святого Апостола.

Фамилия у него была как у Царя Иудейского.

Автоматически прониклась доверием.

Шли, разговаривали в атмосфере московской, загадочной.

И тут мы доходим до заброшенного стадиона

Ну, все правильно вы подумали

Двухметровый кретин на меня набросился.

То есть нормально

Когда я тонула в тине ручья под Труро

моряки меня спасшие не набросились

Когда я во тьме лесов луховицких забрела среди ночи

в лагерь промышленных альпинистов

ни один из семи не набросился

Когда я опаздывала на корабль на Гавайях

села в машину посреди ничего к каким-то обкуренным

никто не набросился

И не потому, что diffusion of responsibility –

с каждым из них был какой-то участок пути один на один.

Ну, и тут мы вплотную подходим к манипуляции:

потому что я вспомнила, что в середине беседы

он рассказывал про свою маму, больную раком

и я как давай ему что-то про маму, про маму, про маму,

про то, что над нами сейчас стоит его мама,

ну ничего, он вернулся в человеческий облик.

Был и второй в моей жизни случай манипуляции.

У дедушки была очень низкая сатурация.

Но он наотрез отказывался вызывать врача,

был почти без сознания, но все еще запрещал.

В телефон мне кричали все: вызывай без спросу.

И тут я увидела зеркало и стала заплетать себе косу –

мостом надо лбом, как прабабушка, когда я была ребенком.

И тихо сказала: «дедушка», а «Сашенька» – твердо и громко.

 

 

*  *  *

 

Плюс пять килограммов, минус пять килограмм,

всего-то делов потолстеть, похудеть-то,

но осенью я как никто расцвела,

на весах моих BiG DATA.

Никогда я столько не весила.

Почему же мне так весело?

Наверно, включился какой-то азарт

ведь это нехилый челендж:

как-то придется пробираться назад,

а хочется страшно печенья ж.

А еще это смутно напоминает кредитную карту –

вроде бы не так много и съел за лето,

а выглядишь очень даже пикантно.

 

 

*  *  *

 

Спрашивать учеников,

когда у них дни рождения

все равно что ловить мальков

и радоваться их освобождению

Засветится календарь

обретшими смысл числами

а на следующий день ты снова дикарь –

все загорожено какими-то мыслями.

Девочка говорит: 12 ноября,

а я ей: ну, надо же, день рождения Марата.

Девочка говорит, что когда-то, когда-то

у нее была другая учительница,

и тоже спросила про день рожденья,

и тоже сказала: вот совпаденье!

День рождения Марата!

Нельзя забыть эту дату!

Так давайте же праздновать день рожденья Марата,

такого сейчас далекого, а в принципе близкого,

способного на высокое, неспособного на низкое,

Марата, который смелее тигра уссурийского

Марата, который сердца навещает без подхода туристского,

мужа одной учительницы английского,

друга другой учительницы английского.

 

 

*  *  *

 

У меня есть дочка, которая

разговаривает простыми фразами,

но эти фразы всегда

отличаются от обычной речи.

Например, когда она хочет

мне о чем-то напомнить, она

никогда мне не скажет простое «а помнишь»,

она скажет: «Это же мы!».

– Мама, это же мы жили в квартире восемь!

– Мама, это же мы осенью ехали в поезде!

– Мама, это же я сидела как мышка

на твоем поэтическом вечере в галерее Ардженто!

– Мама, это же мы покупали книги!

– Мама это же я слушала в животе мультики,

когда вы с Димой лежали в инфекционной больнице!

– Мама, это же мы ели борщ в чистом поле!

– Мама, это же я в Александрове плясала на камне!

– Мама, это же я орала как резаная,

когда меня батюшка в храме окунал в крестильную воду,

– Мама, это же мы в трапезной отца Дионисия

съели все до одной шоколадные конфеты!

 

 

*  *  *

 

В нем не найти координат обиды,

в нем нет жестокости, и он

обычно людям не завидует,

во всех – не тайно, нет,

а просто аккуратно

и чудодейственно влюблен.

Она – как он.

Она напишет одному: мы – ангелы,

другому пишет: мы с тобой котлеты,

а третьему: вот автострада страсти,

а мы поедем через лес как гелендвагены.

С четвертым они аудиокассеты.

Ну, знаете – когда всегда вдвоем

в магнитофоне, без взаимодействий,

пока их кто-то внешний не сотрет

по случаю какой-то новой песни.

И то же самое и он –

как и она во всех влюблен.

Вот только вместе быть они бы не смогли.

Кто был бы блендером? Кто стал бы брокколи?

Они, друг друга разглядев вдали,

подмигивают, уронив бинокли.

 

 

*  *  *

 

Хорошо, что в октябре

нам не нужно торопиться,

грустно мокнут во дворе

три коробки из-под пиццы.

Прадед с правнуком к запасам

прокрались, и вот по часу

(как и все седьмые классы)

измеряют круглый рис.

«Перекресток» нам к заказу

приложил Киндерсюрприз.

Раз не греет атмосфера –

печку топит мирный житель.

Все со стульями к теплу станут двигаться сейчас –

кто поближе как Меркурий,

кто подальше как Юпитер,

кто Венера, кто Земля, кто Марс.