Герман ЦВЕРИАНИ

 

Родился в Тбилиси. В годы ВОВ был волонтёром, помогал раненым морякам Черноморского флота, удостоился двух боевых медалей. На протяжении 15 лет был ведущим Сочинской студии телевидения. Корреспондент ряда сочинских газет и редактор одной из них. Автор 15 книг по гуманитарным вопросам. Хранитель и интерпретатор литературного наследия И. Кресиковой. Член Союза журналистов РФ. Живет и работает в Сочи.

 

 

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ТВОРЧЕСТВЕ ИЗЫ АДАМОВНЫ КРЕСИКОВОЙ

Очерк-некролог

  

 

 

Иза Адамовна Кресикова родилась в белорусском городке Калинковичи в интеллигентной семье, проникнутой русской культурой. Школьное детство её прошло в древнем русском городе Чернигове (территория Украины). Великую Отечественную войну Иза встретила в 13-летнем возрасте.

Литературой Кресикова была увлечена с детских лет. Вела школьные рукописные журналы, сочиняла стихи, некоторые из них отправляла в «Пионерскую правду». Была замечена Львом Ошаниым, разглядевшим в ней будущую поэтессу.

С 1951 года Иза Адамовна работала детским врачом в Сочи, имела высшую аттестационную категорию и учёную степень. Четверть века отдала врачебной работе, затем целиком отдалась литературному творчеству. Печаталась в журнале «Юность», альманахе «Истоки», журнале «Кольцо А» и других изданиях. Выпустила 17 книг в Москве, Санкт-Петербурге, Краснодаре и Сочи. В Союз писателей Москвы была принята по рекомендации Кирилла Владимировича Ковальджи, который высоко ценил творчество Кресиковой, о чем сам и написал в приветственном письме к юбилею Изы Адамовны.

В 2012 году Иза Кресикова перенесла инсульт и оказалась прикованной к постели. Но не сдалась. Продолжала ещё 5 лет писать стихи и прозу и издавать книги и статьи в литературных журналах и СМИ. Ушла из жизни в сентябре 2017 года.

 

Творчество Изы Адамовны Кресиковой – плод её многолетних раздумий о смысле жизни и назначении писателя.

Творчество Кресиковой многогранно. Это и поэзия в малых и крупных формах, и проза в различных её проявлениях, и драматургические произведения, и литературоведение. Следует отметить самобытный характер литературной манеры Кресиковой – она никого из поэтов и прозаиков никогда не копировала. Но излюбленной формой изложения была у неё эссеистика.

 Кресикова часто ссылалась в своём творчестве на классиков как отечественной, так и зарубежной литературы. Она вставляла в свои тексты парафразы из Пушкина, Цветаевой и других поэтов. Что касается Цветаевой, Иза Адамовна глубоко вникла в её творчество и стала одним из компетентных цветаеведов. В книге «Цветаева и Пушкин» (Москва, 2001, 166 страниц) Кресикова объявила Цветаеву великим поэтом ХХ века и имела смелость соотнести её с самим Пушкиным. В пространной статье «Цветаева и Пушкин. Вольные этюды» (она включена в упомянутую книгу) Кресикова достаточно убедительно аргументировала эти свои взгляды.

Касаясь блестящего представителя русской поэзии Серебряного века Осипа Мандельштама, она с особым трепетом отмечала его тоску по мировой культуре. Эта тоска была присуща и личности самой Изы Адамовны. Достаточно упомянуть её элегантный этюд «Прикосновение к Микеланджело», опубликованный в альманахе «Истоки» (Москва, 2002).

Достоевский в своей знаменитой речи о Пушкине сказал, что русскому человеку присуща всемирная отзывчивость. Она в полной мере была свойственна и Кресиковой.

«Я, – писала она, – русская по воспитанию, культуре и языку, чувствую, что несу эту отзывчивость в себе».

Особое место в произведениях Кресиковой занимает эпоха Великой Отечественной войны. Все тяготы, опасности и лишения военной поры обрушились на девочку, когда ей было всего 13 лет. Спасаясь от наступавших вражеских орд, ей пришлось ехать в товарном вагоне под взрывами авиабомб, сквозь объятые бушующим пламенем дороги и мосты. С невыразимой болью в сердце она переживала оккупацию врагом Белоруссии, в которой родилась, Украины, где прошли её школьные годы, и необъятных просторов России – до самой Волги. Вот почему она с таким трепетным облегчением реагировала на то, как были отброшены войска Рейха от Москвы, а затем и разгромлены в эпохальных – Сталинградской, Курской битвах и последующих сражениях, завершившихся Великой Победой.

Иза Адамовна писала: «В изложении моих мемуаров Сталинградская и Курская битвы играют исключительно важную роль. Моя летопись по сути своей – историко-автобиографическая. Я не отделяла событий, происходивших в стране, от событий моей личной жизни».

Кресикова не только не отделяла родную страну от себя, но чётко указывала на теснейшую связь всего, что выпало на её долю, с судьбою своей великой Отчизны и важнейшими событиями в её далеко не простой истории, от седой древности до современности. Писательница не только не отделяла себя от происходивших в стране событий, но и отождествляла себя с нею. Она отождествляла себя также и с жертвами минувшей войны:

 

Я погибла в блокаде голодной,

я задушена страшной петлёй.

Я семь адов прошла, семь юдолей.

Семь морей переплыла семь раз.

Я зарыта средь чистого поля,

но семь раз из земли поднялась!

 

Иногда она идентифицировала себя не только с погибшей от голода блокадницей в осаждённом Ленинграде или замученной оккупантами партизанкой Зоей Космодемьянской, но и с воплощённой в мраморе великим Микеланджело аллегорическим женским образом в усыпальнице флорентийских герцогов Медичи.

Но чаще всего Кресикова возвращалась к своим далеким славянским предкам.

«Я не помню, – писала она, – кто из наших писателей первым сказал, что все мы родом из детства. Мне же порой кажется, что детство моё началось много сотен лет тому назад. Кажется, что я видела, как вырастала «Чёрная могила» посреди дубовой рощи – курган, очутившийся во дворе моей будущей школы в Чернигове. Я ощущаю себя девочкой, запрокинувшей голову на чудо, устремлённое в небо – Спасский собор посреди земляного и деревянного города. А ещё – будто я вижу, как скачут дружинники Игоревы, Игоря Святославича, и самого Игоря вижу – князя Новгород-Северского. Игоря, задумавшего искупить свою прежнюю вину и схватиться с половцами. Будто я вижу, как покачивают головами вслед ему старцы и замирает в ожидании развязки всё великое княжество Черниговское…

Я ощущаю себя в домотканой длинной одежде, а с ещё не закопчённых веками икон смотрят на меня печальные и пристальные очи Матери-Богородицы.

И такая в ту пору на меня нахлынула черниговская жизнь, та, что зарождалась здесь до меня, очень задолго до меня! Но ощущала я её, как свою родословную… Это самоощущение с трудом объяснимо словами. И мне кажется, что я нахожусь посреди русской сказки, в царстве славного Салтана, куда я приплыла мимо острова Буяна… Нет, это не сказка, это просто XI век! И стою я посреди Киевской Руси, во городе во Чернигове, постоянном сопернике Киева в первенстве, но и побратиме. Где-то здесь стоял первый черниговский князь Мстислав Владимирович, сын киевского Владимира Святославича, брат Ярослава Мудрого.

Здесь где-то покоится его прах – князя Черниговского, Новгород-Северского, Переяславского, Тьмутараканского.

Умер Мстислав, не оставив наследника, и брат его, Ярослав Мудрый, князь Киевский стал единственным правителем Руси.

Святослав Ярославич – сын Ярослава Мудрого, вскоре умер, и Киевским князем становится Всеволод из Чернигова, а в Чернигове он сажает на престол сына своего Владимира, будущего Мономаха…».

«Как могли в такие времена появиться слово «друг» и понятие дружбы? Но народились они именно в эти годы. Значит, возникали среди зла и безжалостности сильные чувства притяжения, уважения и преданности между людьми. Формировались чувства прощения и жертвенности по отношению к ближнему. Это развивается и закрепляется христианское мировоззрение в воинах и простых людях. Языческое же отношение ко всем поступкам вытесняется.

Знаю, пока люди живы Дружбой и Любовью – они – высшие существа на земле, и Земля будет планетой людей, а не диким шаром огня или льда или колючей проволоки».

Иза Кресикова – искренний и горячий патриот своей страны: «Любить эти земли, эти уголки выпало мне в связи с ходом моей жизни, вплетённой в историю всей большой страны, носившей имя Советский Союз, ныне – Россия.

 

Я в России живу… и до века,

до смерти всё буду ей клясться в любви…

Я люблю эту землю, а за что – я не знаю.

Может, шепчут мне в уши старинные боги,

А я что-то в том шёпоте их понимаю…».

 

Так она написала в последней своей статье, посмертно опубликованной в печатном органе Союза писателей Москвы. Статья завершалась разъяснением: «У России – непоколебимое ощущение своего достоинства. Вот почему она гордо и независимо идёт своим путём!».

Не могу не привести отрывок из одного очень значимого стихотворения Изы Кресиковой:

 

Как прекрасна Россия моя

В черноморской папахе Кавказа!

Пусть в ней всё недостроено…

Но молюсь так о чём же

Я – страстно и вновь?..

О России!.. Она одна нам дана.

Она – вечность и новь

И я с нею ещё что-то значу!

 

Кресикова неоднозначно относилась к соотечественникам, по разным причинам покинувшим своё отечество и обосновавшимся на Западе (в собирательном значении этого слова). В статье, посвящённой одному из них, она написала: «Тысячи людей, семей перемещаются в поиске комфорта и счастья и, находят, или не находят того, что ищут, живут там да пряники жуют, топчут чужую землю, зарабатывают или не зарабатывают на ней – ни одной искорки не высекают животрепещущей ни для родины, ни для чужбины. Едят, спят и сплетничают…».

Она воздавала должное тем, кто и на чужбине оставался преданным Отечеству и ради славы её не жалел своих сил, страдал от ностальгии по родным краям и делал всё, от него зависящее, ради прославления его великой культуры. Как тут не вспомнить Тургенева с написанной им в Париже одой о великом могучем свободном русском языке! Или Евгения Евтушенко, долгие годы жившего и работавшего в США и слагавшего там такие проникновенные слова:

 

И я думаю, грешный, ну, а кем же я был,

что я в жизни поспешной больше жизни любил?

А любил я Россию всею кровью, хребтом…

Если было несладко, я не шибко тужил.

Пусть я прожил нескладно, для России я жил!

 

А русскому эмигранту Юлию Зыслину, обосновавшемуся в Вашингтоне и создавшему там уникальный музей русской культуры и истории, Иза Адамовна посвятила большую статью, опубликованную в журнале Союза писателей Москвы «Кольцо А».

Кресикова была очень мужественным и упорным человеком. В последние годы жизни, с парализованной десницей, она научилась писать левой рукой и ею же набирать тексты на клавиатуре дистанционно управляемого ею компьютера.

Лучшие, значимые свои произведения она создала именно в этот не самый благоприятный период своей жизни (пять книг и с полсотни статей в различных литературных журналах, а также в столичных, краевых и муниципальных газетах).

Член двух творческих Союзов Эльмира Викторовна Пасько с полным на то основанием заявила, что Иза Кресикова повторила подвиг легендарного писателя Николая Островского.