Журнал «Кольцо А» № 134
Александр ПЕРЕВЕРЗИН
Родился в 1974 г. в г.Рошаль Московской области. Окончил Московскую государственную академию химического машиностроения и сценарный факультет ВГИКа. Учился в Литинституте. Лауреат премии «Московский счет» (2009), Волошинской премии (2010), премии Союза писателей Москвы «Венец». Публиковался в журнале поэзии «Арион», «Новый мир», «Октябрь», «Prosodia» и других. Автор книги стихов «Документальное кино» (2009). Главный редактор издательства «Воймега». Живет в подмосковных Люберцах.
ДО ЧЕТВЁРТОГО КЛАССА
* * *
Дед всегда говорил маме:
не называй их нашими именами.
Как, – придёт время, – ты Кать и Алёш
пустишь под нож?
Какая Варька, какой Борька?
Называй Рябина, называй Зорька,
да хоть Ласточка, хоть Лебеда.
Но нашими – никогда.
Поэтому до четвёртого класса
я дружил с Кувшинкой, любил Водокраса,
носил в стойло Эльфу сахар и мел,
а с людьми дружить не хотел.
* * *
По тропе над глубоким оврагом,
от церкви Предтечи, что наверху,
мы спускались осторожным шагом
с кладбища, где надгробья во мху.
Вдоль тропы тянулась сигнальная лента,
над обрывом качалась тополиная взвесь.
Мы остановились у информационного стенда
с надписью «Вы находитесь здесь».
Десятью минутами ранее,
проходя кладбищенский квест,
ты обратила внимание
на приставленный к дереву крест.
Прямоугольник латуни
на проволоке повис.
Ржавый крест мы зачем-то в траву воткнули
и спустились вниз.
Здесь Москва-река, голоса и лица,
здесь хохочет в компании жизнелюб,
а поодаль над мёртвой живая птица
раскрывает клюв.
Вы находитесь здесь.
Вот дорога к воротам,
водяная мельница, кассы, храм.
За реки неестественным поворотом
всё кончается.
Мы находимся там,
где деревья свисают черно́ и плотно,
собирая сумерки по частям,
и светящийся череп поочерёдно
примеряют к длинным своим костям.
* * *
Всю ночь с дороги доносился страх:
то скорая, то скрип тяжёлых петель,
то пахло гарью и взвевался пепел
и оседал в разбуженных дворах.
Спускался человек с ж/д моста
и голуби его опережали.
Когда он исчезал за гаражами,
в Шатуре наступала пустота.
Ты говоришь: она неизлечима.
Но почему её нарушил крик?
Кого она не умирать учила
и кто её любимый ученик?
* * *
Прибегал чудак,
барабанил в дверь,
говорил: не так
ты живёшь, поверь.
У тебя вода
в ванной через край.
У меня беда!
Вай, вай, вай! Вай! вай!
Я в ответ ему:
нет воды, братан.
Он ушёл во тьму,
барабанит там.
СТИХИ ДЛЯ АННЫ
Утро
Анне
Чтобы ты не пугалась грозы,
в дождь тебя мы к себе переносим.
За бетонной стеной бьют часы:
семь? а, может быть, восемь?
Твой отец, на ладонь опершись,
получивший всё это даром, –
тигра, зеркальце и вторую жизнь, –
отсчитает удар за ударом.
Всё сильней у тебя под ногой
никуда выгибается плёнка.
Ты проснёшься, прижмёшься щекой.
Я тебя усажу на ягнёнка.
Мы поедем, где му и где бе, –
в беспорядок вчерашний.
Там в квадратном окне будет виден тебе
кран подъёмный и страшный.
* * *
Поссорившись с Салакой,
уже который год
Собака-ковыляка
печальная живёт.
Спокойна, молчалива,
бесчувственна к котам.
С утра бежит к заливу
и ковыляет там,
где плавает Салака,
холодная, как лёд.
Собака-ковыляка
вдоль берега бредёт
и ждёт, когда Салака
ей прокричит: привет,
Собака-ковыляка,
пойдём скорей в буфет!
Закажем морс и смузи,
бисквит и крем-брюле,
развалимся на пузе,
ты – прямо на земле,
а я – на камне в море,
сыграем в города,
о нашей глупой ссоре
забудем навсегда!
* * *
Две куклы, с кошками журнал,
часы, тетрадь для нот, –
я долго-долго покупал,
ведь завтра Новый год.
Я спрашивал у продавщиц
и у случайных лиц:
а есть ли Новый год у птиц,
у галок, у синиц?
Огрызок схватят второпях,
от радости крича,
потом пируют на ветвях,
про новый год молча.
Хотел бы птицей стать такой,
летая без помех
всю жизнь над Яузой-рекой
и каркая на всех!
* * *
Если выйти на балкон и смотреть на Люберцы,
можно разглядеть внизу две большие пуговицы.
Красная и чёрная!
Кто их обронил?
Может быть, учёные
ездили на Нил,
там нашли две пуговицы,
привезли их в Люберцы?
И когда их в наш музей
нёс профессор-ротозей, –
засмотрелся, замечтался,
поскользнулся, распластался!
Потерялась красная!
потерялась чёрная!
И теперь учёные
ходят огорчённые.
А в музее Люберец
не хватает пуговиц.
* * *
С зелёными боками,
сквозь жёлтые огни,
две лошади скакали
по улице одни.
Две лошади скакали,
покинув детский сад,
крутились их педали
вперед, затем назад.
Зачем они скакали
и двигались куда,
то по горизонтали,
то по диагонали,
в какие города?
Какой мечтой гонимы?
Хотел узнать Андрей
и побежал за ними,
но лошади быстрей.