Тихон СИНИЦЫН

Автор двух поэтических книг; шорт-лист Волошинского конкурса (2018), шорт-лист премии «Лицей» (2018). Публиковался в журналах: «Нева», «День и Ночь», «Октябрь». В журнале «Кольцо А» публикуется впервые. Живёт в Севастополе.

 

 

 

ФЕВРАЛЬСКИЕ ОКНА

 

 

*  *  *

 

В сизом небе Федерико Лорки

Баснословно жаркие лучи.

Школьники резвятся возле горки.

Над базаром каркают грачи.

 

Хочется, читая Пастернака,

О весне по-новому сказать,

Приютить бездомную собаку

И за облаками наблюдать.

 

Целый день прожить без Интернета,

Гороскопов, слухов и газет,

Намекать, что скоро будет лето,

И хоть раз отмыть стеклопакет…

 

 

ЛЬВЫ

 

Я знаю: оживают львы

Из мрамора и алебастра.

Но фотографий нет, увы,

Как львы шагают за пилястры.

Львы южный город сторожат.

Рычат с карнизов лет по триста.

Добычу прячут в витражах

И гордо охраняют пристань.

Среди простых цветочных клумб

И звёзд, рассыпанных зачем-то

Лев, как взволнованный Колумб

Ночами ищет континенты.

Лев в окруженье верных львиц,

Напившись ночью из фонтана,

Охотится на синих птиц

В урбанистической саванне.

Молчит об этом Интернет.

Ни в Красной книге, ни в газете

Заметок достоверных нет,

Как львы играют на рассвете!

 

 

ОСЕННИЙ ДВОР

 

Тот двор – не плод мечты сюрреалиста:

Вполне конкретны дым и листопад.

На пустыре неизъяснимо чисто.

Скребет метлой задумчивый Рефат.

Скандальных воробьев галдят семейки.

Слежалась виноградная лоза.

Забыта кем-то книга на скамейке,

А на обложке книги – стрекоза.

Мобильной связи нет. Всегда помехи

В осеннем царстве этого двора.

Цветут дубки. И грецкие орехи

В траве находят ангелы с утра.

 

 

ПОЭТ

 

I

Он жил на склоне пепельной скалы,

Писал стихи, знал птиц по именам,

Он считывал двоякость бытия

И был свободен в речевых ландшафтах.

Он научился вслух переводить

Силлабо-тонику солёных волн,

А в контурах прибрежной полосы

Распознавать просодию пейзажа.

 

II

Неспешно наступала немота.

Как брошенный подрамник без холста –

Влекло окно в пустынные палаты,

В которых нет: ни месяца, ни даты.

Жизнь прозаична, как товарный чек:

Панельный дом, уставший человек,

Гниенье листьев, опадают астры.

И немота, как долгий приступ астмы.

 

III

Но как молчать, когда открыт засов

И холодок идёт чуть уловимый?

Над oбoжжённой готикой лесов

Несут своё служенье херувимы.

Как замолчать, когда домой зашёл;

За дверью сумрак, вечер тёмно-синий...

И застывает жуткий богомол

Под окнами, в сухой полыни. 

 

 

*  *  *

 

Вот тебе:

Эти кисти сирени,

Майский привкус массандровских вин,

Эти сирины, эти сирены,

Мягкий свет ассирийских равнин,

Запах кофе из бронзовой турки…

Перламутровых туч разговор –

Будто утром османские турки

Отдадут христианам Босфор.

Будто ливни исчезнут отсюда;

Их припомнить уже не смогу.

Ощущение частного чуда

Возрастает на каждом шагу.

 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

 

В последний вагон электрички скользнуть.

И тут же забыть пустырей гобелены.

Пульсирует звезд раскаленная ртуть

Над всей моей крымской осенней вселенной.

Беспечно уснуть на скамейке под стук

Колес, пробуждаться от резкого свиста.

Вернуться домой, разгоняя тоску

Нелепою шуткой ночного таксиста.

Увидеть, что тополь дрожит, как фарфор

Фамильный. Над ним облака без движенья.

И холм городской, как библейский Фавор,

Где хочется веровать в Преображенье.