Дмитрий ГАСИН

 

Поэт, книжный обозреватель, ведущий видеоблога www.youtube.com/user/gasindm. Учился в Вологодском государственном педагогическом университете, окончил Литинститут. Автор двух книг. Публиковался в журналах «Арион», «Знание–сила», «Интерпоэзия», «Литературная учеба», «Мурзилка», «Октябрь», «Татьянин день» и других. Работает в издательстве «Время».

 

 

ЗЕРКАЛЬНЫЙ  ПОЧЕРК

 

 

 

*  *  *

 

Когда я подращу свою малышку

И подыщу ей принца на коне –

Я подберу себе на полке книжку,

Шагну на форзац и останусь в ней.

 

Там ждут меня мои медведь и ежик,

Там шелестит страницами мой лес,

Я помню цвет и запах их обложек:

Том Сойер, Рони, Герда и Кеес.

 

Я стану молодой, беспечный, вечный,

После урока вышедший гулять…

В кармашке формуляр библиотечный

Я буду своей книге поправлять.

 

Я обживу излюбленные главы,

Мне будет гамаком служить ляссе,

Ни почестей, ни суеты, ни славы, –

Но гляньте, на последней полосе,

 

Где номер, типография, издатель, –

Там мелким шрифтом от меня привет:

"Мой самый-самый преданный читатель"

Инициалы. Дата. Вышел в свет.

 

 

ЮЖНОЕ

 

Бессердечны, как море, загорелые ноги

И прилипли песчинки к виноградным ступням.

Здесь, в Тавриде, резвились златокожие боги

И давали пастися звонконогим коням.

Оттого ли вдоль моря прятки скал и пятнашки

Яркой гальки с волнами и обрывов прыжки,

И ужимки и салочки, катышки промокашки,

Первоклашки-прогульщики и со сменкой мешки?

Эти боги античные знали игры отличные,

И теперь эндемичные бродят фавны в горах...

Мы, брезгливо-практичные, встретив то неприличное,

Что оставили фавны нам, говорим "футыах"!

 

*  *  *

 

Я знаю, знаю, знаю: так не надо!

Но я остановиться не могу:

И за велосипедом я бегу –

Ведь упадет и ушибется чадо!

 

Ей нет шести, она совсем дитя,

Вокруг собаки, ямы и машины,

Крепка ли цепь, накачаны ли шины?

А ей смешно, она летит шутя!

 

И я летал на ржавеньком орленке,

А папа мой меня – не догонял,

Вот он восьмой десяток разменял,

А все кричит чего-то мне вдогонку…

 

Я научусь, мой драгоценный друг, 

Не бегать за твоим велосипедом,

Ты полетишь – к паденьям и победам

Но как же страшно выпустить из рук!

 

Но как же страшно выпустить из рук...

 

 

*  *  *

 

Вагон – тревожное хозяйство

На тряском грохоте путей.

Считая двери, продвигайся:

Не те, не те, опять не те…

 

В купе уютном и обманном

Включи ночник и выпей чай,

И в полумраке чемоданном

Бессмысленной ногой качай.

 

Тем временем под самой бездной

Уже летим, заключены

В коробочке железной, тесной,

Опережая бег луны.

 

Чужие города минуем,

Как блюдца жидкого огня...

К своей бессоннице ревнуя,

Взгляни на спящего меня –

 

Мне снится: мы в купе дрожащем,

В далеком поезде ночном,

Склонившись надо мной, лежащим,

Ты смешиваешься со сном…

 

Я вдруг проснусь на полустанке,

Где тишина – как мир иной,

Слеза подобна свежей ранке.

...И ты – покинутая мной.

 

 

*  *  *

 

ремонт в больнице

в моче побелка

в цементе сетка

в аллее птица

а может белка

качнула ветку

играет осень 

свои фанфары

в побелке стекла

и только ночью

погасли фары

сирена смолкла

тебе не спится

в дожде карболка

рукою шаришь

так все же птица

а может белка

так и не знаешь

 

 

*  *  *

 

Рыбы плачут, глядя в воду,

Каплют рыбий жир в стакан.

Плавниковому народу

недоступен океан!

 

Птиц пернатых покрыловье

В небе песен не поют:

Им подземное гнездовье

Дарит тьму, покой, уют.

 

Теплый шарик человечий

На орбите круговой,

Мягче он, чем пух овечий,

Слаще травки луговой –

 

Вот и будем так кружиться,

Все путём, абсурда нет!

Спать пора, покой ложится,

нет ни Марса, ни ракет.

 

 

МУЗЫКА

 

Она была, как ветер с воли, –

Так Леха бы сказал о ней.

Не избавлявшая от боли,

Но делавшая боль сильней.

 

Быстрее водки, крепче веры,

"Как курево!" – сказал Колян.

Она была любовь без меры,

Как Дон Гуан среди селян...

 

Аж птицы замертво упали,

И отворились все замки,

И были мы в девятом вале

Трезвы, безгрешны и легки!

 

 

*  *  *

 

Электричек сны полупустые.

Инея густая седина.

Осень выплакала очи золотые,

До дна, до оцинкованного дна.

 

Тишина висит куском невзрачной,

Мокрой, размахрившейся пеньки.

Призрачно-прозрачной жизни дачной

Последние ноябрьские деньки.

 

Что же, подытожим то, что сможем,

Соберем страницы со стола:

Большинство в линеечку, положим.

И в клеточку какая-то была.

 

Часто я марал на обороте

Слов чужих безвестного жильца…

Словно телеграмма в дом напротив –

Листок прозрачный в луже у крыльца:

 

здравствуй… до свиданья… я приеду…

передай, что буду… не смогу…

в среду… в понедельник… точно, в среду…

пожалуйста… …желаешь и врагу…

 

Кто мы? Чьи слова на амальгаме,

Чей зеркальный почерк не понять?

Не хочу в одной чернильной гамме

Ни с кем свою судьбу объединять:

 

не пиши мне… позвони… подумай…

я подумаю… и наших угощай…

как всегда, встречаемся… угрюмый…

словно и не я писал… прощай…