
Журнал «Кольцо А» № 131
Наталья РАЗУВАКИНА
Родилась в в г.Хабаровске. Окончила факультет журналистики Уральского Госуниверситета. Стихи публиковались в журналах «Дальний Восток», «Южное сияние», «Южная звезда», коллективных сборниках, на порталах «45 параллель», «Белый мамонт» и др. Член редколлегии сетевого международного литературного альманаха «45 параллель». Живёт в г.Переславле-Залесском.
ЕКАТЕРИНСВЕРДЛОВСК
* * *
Полинявший седой Кастанеда,
как живёшь ты на том берегу?
Я к тебе никогда не приеду,
почему– объяснить не могу.
Наплету: бабий век зол и краток –
ты почуешь враньё за версту.
Получила твоих куропаток.
Ничего, что скормила коту?
Город в капельках влажной уборки.
Это фото – у нас во дворе.
Передвинули мне точку сборки,
точку джи и десяток тире.
Одиночество стало причиной
или признак белёсой реки –
этот призрак, едва различимый
с расстояния левой руки?
Ты морочил меня поневоле,
постранично, по дню, по рублю.
Колокольчиков и колоколен
перекличку тебе перешлю.
О, великое место бессилья,
крови, грязи – и всё ничего!
Я теперь называюсь Россия.
Ну, прощай. Твоя бывшая Скво.
ГРОЗЫ В ИЮЛЕ
Девочек стригли. И локоны падали ниц.
Вражьи лекала ложились на русые чёлки,
Обозначая начала звериных границ,
В календарях закрывая квадратики чёрным.
Завтра Алешеньке Бог принесёт молоко.
Думать об этом. Нельзя говорить по-французски.
Если молиться, то жизнь протекает легко.
Я государева дочь. Десять камешков в блузке.
Милая Джимми, какие живые глаза!
Милый Алёшенька, вы на неё поглядите,
И не боится, а в небе такая гроза!
Встаньте, Алёшенька, что вы всё время сидите?
Слабые те, кто не знает ни славы, ни гроз.
Небо Урала – такое же, в сущности, наше.
Яхта, окопы – то сказочный древний колосс,
Всё приключенья, отведай берёзовой каши.
Кажется, жизнь нас нарочно берёт на излом,
Русские пули, большой обитаемый остров.
Грозы в июле – читай девяностый псалом!
...Взвизгнула Джимми, пробита оружием острым.
Взвился кострами синюшных ночей кокаин,
Мать-перемать, перемытая мертвенным Блоком,
Вихри распада, этапы крестьянских корзин,
Корка, крапива, страна с окровавленным боком -
Драным, собачьим, не выть на луну – пристрелю!
Наш абырвалГ простирается нонче далече!
...Знаешь, Алёшенька, как я Россию люблю.
Если уйдём, то укутаем родиной плечи...
Тайное – явным. Смотри, не смежая ресниц.
Порох укроет паршивые стены колодца.
Через столетие – ножницы падают ниц.
Ганина яма. Никто никогда не найдётся.
МЕЖДУ МИРАМИ
Между мирами, между рамами, между строк
Мы умирали (я – по правде, а ты не смог),
Мы растворялись в дробных сумерках января,
Мы растерялись, себя до дрожи проговоря,
До тошноты, до света и до костей.
Юность не чтит заветов, но ждет вестей,
Между мирами жарит картошку, спит в неглиже.
Мы умирали: ты понарошку, а я – уже.
Так выбирают – каждый свою – войну,
Перевирают песни, гнобят страну.
Так затирают надписи на стене.
Так забирают воздух рывком вовне.
Так выживают раненные в живот.
Вот – ножевая, вот пулевая, вот...
Между мирами медленный снегопад.
Мы умирали целую жизнь подряд.
Белою рысью бережно прикоснусь.
Только не снись мне – я же тебе не снюсь.
Встреча не за горами – четвертый Рим
Между мирами. Там и поговорим.
* * *
Город на дне колодца,
Город-каменоломня.
В лом мне последним Лотом
Камнем твоим дышать,
Лотосами востока,
Сорным хмельным восторгом,
Прошлым порочным торгом,
Порохом иссыхать.
Клады его истлели.
Зря мы его жалели.
Гномы слоят постелью
Жар человечьих тел.
Господи, Ты со мною.
Ад за моей за спиною.
Выведи – со страною,
Выжженной в простоте.
ДЕТИ РЕКИ
Дети, рождённые у большой реки
Так откровенны бывают и так резки,
Летом – блины по водам, зимой – коньки,
И в целое небо – ветер, куда бы деться.
Только антенны стрельчатых тополей
Ловят тебя, как бешеный суперклей.
Сдача в ладошке – девочка, не пролей
Цельное – вот те ГОСТ! – млечное детство.
Мокрой травой ранить-ласкать ступни,
Песней-молвой реять – поди согни!
Только живой лодочкой не тони,
Только не бойся –
Даже когда всё за тебя решат,
Огородят, выпустят лягушат,
Даже когда будешь ты кровь мешать
С молотобойцем.
Проклятый град – Екатеринсвердловск.
Станция ад, псевдостоличный лоск.
Вынесли изумруды, выносим мозг.
Спесь на крови,каменные подвалы.
Пятна рябин, ржавый капкан войны.
Слёзы мои цвета речной волны
Не исцелят раны родной страны,
Этого мало.
Свет предзакатный жёлтый густой-густой.
Нас миллион, а может быть – тысяч сто.
Господи, рядом с каждым из нас постой
И сохрани от гибельного мейнстрима!
Дети реки отходчивы и легки.
Что им овраги, драки, штыки, силки?
Смотрят не исподлобья – из-под руки,
Целятся мимо.
* * *
Это город замкнутых пространств,
Тупиков, колодцев и подвалов,
Брошенных цехов, открытых ран,
Залитых бетоном как попало.
Небо выливалось на него
Всю-то ночь, и вроде продохнули –
Всё проспал, всё поросло травой,
и идёшь за хлебом как под пули.
* * *
Вот и всё, мы жители метро –
Растаманы, сволочи, индиго.
Глаз продрал, побрился топором,
Ром не ром – одеколон "Гвоздика".
День не день, неделями темно.
Динь-дилинь – трамвайчики из детства
Только дразнят коллективным сном,
Только длят немое чародейство.
Наверху, наверное, весна –
Горький дым сражений и кофеен.
Хулио мы вспрянем ото сна,
Наш Кортасар всех живых живее.
Рая нет. Есть пряный парадиз –
Мы его усердно обживали.
Сверху вниз, дружочек, сверху вниз.
И немного по диагонали.
* * *
у нас так снежно так красиво
а то что холодно плевать
зима закутала россию
всего-то месяцев на пять
собачьей шерсти рукавички
а с неба белый порошок
на рынке девочки-узбечки
им с непривычки хорошо
зима дворняга-душегрейка
под брюхом талое тепло
любовь не вздохи на скамейке
а жаркий дом и жёлтый плов
слепой надежды южный лучик
не плачь не бойся не дрожи
на эту жизнь святую сучью –
всего-то жизнь