Марк ВЕРХОВСКИЙ

Родился в 1940 г. в Симферополе. С началом войны семья эвакуировалась в г. Баку. Отец погиб в 1942 г., защищая Керчь.Окончил АзИИ по специальности инженер– электрик. Работал инженером в Управлении Капитального строительства Бакгорисполкома, главным механиком треста «Железобетон». В 1991 г. выехал с семьей на ПМЖ в Соединенные Штаты. Здесь начал писать очерки и публиковаться. Зарубежные публикации: в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Миннесоте, Филадельфии, Чикаго, Праге, Тбилиси. Публикации в Баку: журнал «Литературный Азербайджан», газеты «Эхо», «Зеркало», «Неделя» и др. В 2008 г. в числе соавторов вошел с пятью очерками в альманах «Евреи в культуре и искусстве Азербайджана» под редакцией профессора Фараджа Караева. В 2009 – 2011г. в содружестве коллектива авторов портала «Культура.аз» опубликован в альманахах «Разноцветие мысли» (1 и 2). С 2011 года публикуется в Антологии Ассоциации «Луч». Книги: сборник «Былое» в двух книгах (2004, Нью-Йорк), мини – книга «Мелодии Абшерона» (2010), «Бегом из прошлого в будущее» и «Публицистика от Марка Верховского» (2011, Баку), «Мираж Большого Каньона» и «Президент открывает Америку» (2013 – 2014, издательство «Ширваннешер»). Член Союза писателей Северной Америки с 2003 года, Союза журналистов Азербайджана с 2009 г. Обладатель Диплома «Почетный член Союза писателей Азербайджана». Финалист и лауреат ряда литературных конкурсов, лауреат премии «Гранат» Ассоциации деятелей культуры «Луч» за 2013 г.

 

 

КАМЕРА ДЛЯ ГЕНЕРАЛА

 

Антон Иванович в негодовании метался по комнатке, официально считавшейся его тюремной камерой. Чувствовать себя арестантом в генеральском мундире без погон было некомфортно. К этому состоянию добавлялось чувство злости на несправедливое решение Верховного главнокомандующего.

Как можно сравнить антиправительственное выступление армии генерала Корнилова, готового дать сражение войскам Временного правительства, с его протестом – протестом командующего одного из фронтов, всего лишь позволившего себе послать телеграмму недоверия Временному правительству и поддержки Корнилова?

И как можно арестовывать семь генералов, если телеграмму подписывал только он – генерал-лейтенант Деникин? Ему одному и отвечать за свои поступки. Правда, начальник штаба фронта генерал Сергей Леонидович Марков вслед за командующим отправил свою такую же телеграмму.

А этот адвокатишка Керенский возомнил о себе, что он чуть ли не Наполеон. Эх, большую ошибку совершили генералы, когда настояли на подписании императором отречения от престола. Теперь расхлебываем! – горестно подытоживал генерал демократию по-русски.

Все произошло, на редкость для русской бюрократии, очень быстро.

Разгром армии Корнилова воодушевил Временное правительство на расправу с инакомыслящими. Буквально через два дня после телеграммы командующего фронтом, 29 августа 1917 года, был арестован весь штаб Юго-Западного фронта и заключен в тюрьму города Бердичева. Отсюда пошло выражение «Бердичевские сидения».

Комиссар Юго-Западного фронта Николай Иорданский, произведший арест всей группы, был назначен следователем по выявлению соучастников Корниловского бунта. Намерения комиссара были предельно ясны: предать штаб фронта военному трибуналу. 

Однако, вопреки ожиданиям, комиссия Правительства Керенского не согласилась

с решением следствия Иорданского, поскольку обвинение второстепенной деникинской группы шло впереди следствия первостепенного корниловского судилища. К тому же заседание бердичевского совета подтвердило необоснованность обвинений Иорданского. Там же было принято решение перевести узников Бердычева в город Быхов, где находилась основная группа Корнилова.

Однако в принципе против всяких судебных процессов был «главный прокурор», решительно выступающий за немедленное убиение генералов, и это был народ.

Вернее, неорганизованная толпа, ежедневно собиравшаяся возле гауптвахты, где находились арестованные. Народ требовал если не хлеба, то зрелища самосуда.

В часы наивысшего обострения обстановки вызывалась дежурная рота, а караул из юнкеров вытаскивал напоказ пулеметы. Демонстрация силы действовала отрезвляюще, и толпа нехотя медленно расходилась. Конечно, такие моменты накаляли психологическую уравновешенность арестованных.

Вот что вспоминал впоследствии Деникин: «Я обдумал и свой способ самозащиты: на столике стоял тяжелый графин с водой, им можно проломить череп первому ворвавшемуся в камеру, кровь ожесточит и опьянит «товарищей», и они убьют меня немедленно, не предавая мучениям...».

В день отправки арестантов в быховскую тюрьму революционно настроенная толпа приняла радикальное решение: сегодня или никогда. Толпа пришла в неистовство, когда жидкое кольцо конвойной команды вывело семерых арестованных из стен тюрьмы. Шквал угроз, злобы и намерение начать расправу над беззащитными арестантами тайфуном обрушился на молоденьких юнкеров, грозя раздавить их вместе с генералами.

Начальник охраны, штабс-капитан Виктор Эдуардович Бетлинг, являлся офицером юнкерского батальона 2-й Житомирской школы прапорщиков. Он-то и стал героем защиты «бердичевской группы» генералов от самосуда толпы. С обнаженной шашкой в руке он во главе отряда конвоиров вошел в бушующий океан «революционеров», жаждущих крови ненавистных буржуев.

 

Отец Антона Ивановича Деникина был из крепостных крестьян, которым выпал жребий отслужить 25 лет солдатской службы. Однако солдат Иван Ефимович Деникин доблестно и честно дослужился до офицера, а затем продолжил службу и вышел в отставку уже майором. Мать, Елизавета Федоровна Вржинская, полька по национальности, была из семьи мелких землевладельцев.

 

Клубок черной смрадной массы иногда прорезывал луч прожектора с броневика. И тогда жуть подкатывала к сердцу, заполняя все клетки организма, непроизвольно дрожащие от страха.

Виктор Бетлинг сжал волю в кулак, чтобы своим видом не дать шанса толпе усомниться в силе власти. Только его упорство сдерживало толпу, которая как завороженно следила за движениями блестящей в ночи шашки штабс-капитана. Временами его громкий и уверенный голос покрывал истерические вопли толпы:

– Товарищи, слово дали!.. Товарищи, слово дали!

Накануне рядом с тюрьмой состоялся общегородской митинг, на котором с «товарищами» была достигнута договоренность о ненападении. Условием митингующих было требование, чтобы арестованных вели пешком до вокзала.

Совсем случайно среди караульных офицеров оказался штабс-капитан Бетлинг, ранее, до войны, служивший в 17-м пехотном Архангелородском полку, которым командовал Антон Деникин. Он вызвался возглавить команду сопровождения, заменив её своей полуротой.

 

Виктор Эдуардович Бетлинг был родом из обрусевшей небогатой немецкой семьи .Не имея поместий, отец посоветовал сыну пойти на военную службу. Во время Первой мировой войны был ранен, награжден боевыми орденами.

 

Виктор Эдуардович на фронтах Великой войны побывал во многих жарких сражениях, но подобная ситуация на родной земле и среди своего народа опережала по накалу эмоций все вместе взятые бои.

Между тем напирающая толпа перешла к активным действиям: в узников полетели булыжники, кирпичи и все, что можно было швырнуть вместе со злостной матерщиной.

Штабс-капитан уже давно перестал думать о смертельной опасности для себя лично– на войне просто некогда задаваться подобной философией. Мысли его в эти минуты были заняты тем, как достойно выполнить свой долг, не дав разъяренной толпе расправиться с вверенными ему арестантами. Он понимал, что это долг и перед Россией, ибо он спасал цвет генералитета страны.

Думы генералов были скорбны и пессимистичны из-за страха не только потерять жизнь, но и потерять ее бесславно: от случайно брошенного осколка кирпича или увесистого булыжника. Не такой представляли свою смерть полководцы. Тем более – Антон Иванович Деникин, находящийся в расцвете военной карьеры.

 

Несмотря на уже зрелый возраст – 45 лет – Антон Иванович был ещё не женат. Только после плена в 1918 году он женится на дочери друга семьи Ксении Чиж, младше его на 20 лет.

 

Хирург госпиталя, в силу своего медицинского образования, философски размышлял, что взамен операций от ранений осколочных бомб и шрапнелей наступает эра операций над переломами, ушибами и ножевыми ранениями. Именно в эту минуту он перевязывал сильно разбитое булыжником лицо генерала М.И. Орлова. На очереди стояли получившие подобные же ушибы генерал от инфатерии И.Г. Эрдели и сам генерал-лейтенант А.И.Деникин.

 

А что революционная толпа?

 

Довольная и управляемая ликующими выкриками: «Да здравствует свобода!» – толпа разрасталась прямо на глазах. Чтобы продлить себе удовольствие от зрелища, энтузиасты-горлопаны заставили шествие с узниками пройти кружным путем по главным улицам города. Женское население благодарно приветствовало это решение, высыпав на балконы и размахивая разноцветными платками. Было непонятно, кого они приветствуют: революцию или арестантов царского режима. Это, собственно, было не важно – главное, что было весело и празднично, чего и требовалось заскучавшим от постоянной смены властей бердичевским дамам.

Вокзал встретил прибывших ярким демонстрационным светом и притомившейся толпой в несколько тысяч человек. Казалось, весь маленький Бердычев прибыл на проводы знаменитых артистов.

Однако цель, как оказалось, была неоднозначная: не допустить отправку генералов пассажирским вагоном.

«Нечего барствовать господам генералам! Подать им арестантский вагон!» – издевательски буйствовали митингующие.

Отсутствие последнего нагнетало их угрозы, которые они вот-вот могли привести в действие.

Бетлинг держался из последних сил, чтобы не замахнуться шашкой на первого же атакующего. Он знал, что, сорвавшись, порубит немало народу, но что будет потом... Это «потом» и сдерживало бравого штабс-капитана.

Наконец, подали товарный вагон из-под лошадей, разумеется, загаженный конским навозом. Толпа радостным ржанием приветствовала унижение штабистов фронта. Тем не менее, генералы с нескрываемой радостью ринулись в поданный вагон, подальше от рыка ненавистных провожающих.

Паровоз рванул, оставив на станции разочарованную гудящую толпу, взяв направление на Быхов, где прибывшие должны были присоединиться к корниловской группе арестантов.

Быховская тюрьма оказалась раем по сравнению с гауптвахтой Бердичева.

Во-первых, охрана была преданна Корнилову, так как состояла из всадников ранее подчиненного ему Текинского конного полка. Во-вторых, стены тюрьмы были толще, а значит, более надежны на случай солдатского самосуда. В-третьих, камеры узников не запирались, и они могли посещать друг друга в любое время суток. В-четвертых, был прислан повар, готовивший арестантам, как для офицерской столовой, и разрешены прогулки дважды в день.

Одним словом, условия содержания были воистину генеральские, но, несмотря на общность обвинения, отношения между узниками постепенно портились. Постоянно встречаясь, они обсуждали степень предстоящего наказания, зависящего от показаний, и это доводило их до потери взаимного уважения. Младшие по званию демонстративно отворачивались от старших, дерзили и пренебрегали уставными отношениями. Все понимали, что происходящие в стране процессы преобразования Российского государства отразятся и на их судьбах. Шло полное моральное разложение бывших собратьев по оружию.

Но, как ни парадоксально это звучит, разрядкой тюремного заключения заговорщиков послужили события Октябрьского переворота. Председатель следственной комиссии по расследованию корниловского мятежа И.С. Шабловский вынужден был бежать, и его место занял полковник Р.Р. Раупах, которому и принадлежит инициатива освобождения арестованных.

19 ноября 1917 года Верховный главнокомандующий Русской армии генерал Н.Н. Духонин отдал распоряжение (последнее для него) об освобождении арестантов – теперь уже героев. А уже вечером следующего дня все генералы и офицеры покинули Быхов.

Все они разными путями добрались до Дона, где шло формирование Добровольческой армии. Таким образом, бывшие заключенные снова вернулись к своей основной профессии – продолжили убивать (но с уже большим ожесточением) себе подобных, то есть противника.

Существует давняя традиция уважения к военным полководцам, гениально планировавшим операции побед своей страны над соседними государствами. Зачастую это были агрессивные войны. Однако мало кто задумывается, что в реляциях о числе убитых и раненных, плененных и беженцах скрыты катастрофы миллионов человеческих судеб, поплатившихся за амбиции полководцев. А мы их чествуем памятниками, поэмами, эпосами.

Люди, считающиеся элитой общества – всего-навсего организаторы массовых убийств. Не все лидеры национально-освободительных движений используют мирные решения для достижения свободы. Такие лидеры, как Махатма Ганди, Нельсон Мандела, Хомейни, весьма редки в мире насилия. Это ли не деградация человечества?

 

Позже бывший арестант, а при встрече генерал-лейтенант, командующий Добровольческой армией Антон Иванович Деникин так отозвался о Викторе Бетлинге: «Неожиданная встреча: Идет с беспомощно повисшей рукой– перебита кость – штабс-капитан Бетлинг. Спаситель «бердичевской группы генералов», начальник юнкерского караула в памятную ночь 27 августа. Притерпелось или пересиливает боль, но лицо веселое. Усадил его на скамейку, поговорили. У Бетлинга типичный формуляр офицера-первопоходника: геройски дрался с немцами и был ими ранен. В числе первых поступил на должность рядового в Добровольческую Армию. Геройски дрался в кубанском походе и дважды был ранен большевиками. С одной здоровой рукой продолжал службу».

Бетлинг за заслуги был назначен Деникиным командиром Особой офицерской ротой при Ставке Главнокомандующего. Умер от сыпного тифа 22 февраля 1919 года. Место захоронения неизвестно.

А.И. Деникин эмигрировал из России в апреле 1920 года. После Второй мировой войны он вместе со своей семьей благополучно переехал в Америку, где 7 августа 1947 года в возрасте 74 лет и скончался. 3 октября 2005 года прах А.И. Деникина и его супруги был перевезен в Москву и захоронен в Донском монастыре.

Интересна позиция Деникина во время нахождения подконтрольных ему войск на территории Украины. В его обращении «К населению Малороссии» запрещалось название «Украина», заменяемое на «Юг России», а украинское национальное движение объявлялось изменническим.