Николай БАЛИЦКИЙ

 

Родился в 1954 г. в г.Старый Крым (Республика Крым). Окончил Львовское высшее военно-политическое училище, факультет культурно-просветительной работы, и Славянский международный институт управления, бизнеса и права, экономический факультет. Подполковник в отставке. Прозаик, публицист. Координатор Международного правления Интернационального Союза писателей (ИСП). Член ИСП и Союза писателей Республики Крым. Участник и призёр литературных фестивалей «Интеллигентный сезон», «Поехали! В Астрахань», «Созвездие Аю-Даг», «Ялос», международной конференции «РОСКОН». Лауреат ряда литературных премий.

 

 

ВЫСОКИЙ ПОЛЕТ МЕЧТЫ

Рассказ

 

Чем выше полёт мечты, тем выше ощущения от приземления.

Л. Сухоруков

 

Откуда у человека эта тяга в небо? Откуда эти мечты о полётах? Он же по природе своей приземлённое существо. Ан нет! Сколько помнит себя человечество, всегда были романтики, которые летали не только во сне, но и наяву.

В допотопные времена в Гималаях жил один чудак, который ходил по селению и рассказывал своим односельчанам, что он скоро полетит как птица. Что у него есть такая мечта и он знает, как её осуществить. Звали его Ешэ (разумный). Ешэ в свои тридцать с небольшим был невысокого роста, коренастым, с добродушным лицом и глазами, сверкающими озорными искрами. Он знал много интересных легенд и часто пересказывал их детям и взрослым. Сам он был не женат и потому своих детей не имел. Однако дети всегда толпились вокруг мастера и наблюдали, как из его умелых рук появляется деревянная птица, или глиняный медвежонок, или свистулька. А то вдруг смастерит какой-то станок и на глазах у изумленных зрителей соткёт на нём яркую ткань из ниток коконов тутового шелкопряда.

Что бы Ешэ ни делал, рот у него не закрывался, и обычно каждая история заканчивалась тем, что человеку под силу подняться в воздух и летать там долго, словно птица. Эти разговоры дошли до служителей культа, которые сочли такую вольность вредной и попросили Правителя примерно наказать болтуна.

Суд был недолгим. Ешэ объявили приговор: «Летать могут только те, кому позволили боги, а кому не дано – так тот не имеет права даже мечтать об этом. За вольные речи о полётах сослать Ешэ на Одинокую гору без права покидать её под страхом смерти».

Одинокая гора находилась на северной стороне горного хребта вдали от селения. Попасть на эту гору можно было только по единственной тропе, которая строго охранялась воинами. На эту гору периодически ссылали тех, кого не присуждали к смертной казни, но и там люди долго не могли прожить. Они умирали не от голода: там было много растительности и животных, – скорее, от тоски, или погибали в лапах хищников. По традиции узникам разрешалось взять с собой всё, что они смогут унести на себе. Многие брали в основном еду. Но Ешэ не зря носил имя Разумный. Он взял с собой на Одинокую гору все свои инструменты и приспособления для работы, в том числе и основные детали ткацкого станка. Пищу он взял только с расчетом на дорогу.

– Зачем тебе это там, на горе, – спрашивали удивленные охранники. – Там же нет никого, кому ты будешь мастерить свои безделушки? – с издевательским смехом продолжали они.

Но мастер молча навьючил на себя свой скарб и не спеша отправился в путь. Охранники последовали за ним. Доведя нового узника до заставы, воины остались в своём лагере. Начиналась горная тропа: с одной стороны – отвесная стена, с другой – пропасть. Дальше Ешэ пошёл один. Путь был настолько сложен, что на отдельных участках приходилось делить поклажу на части и возвращаться за вещами по несколько раз. В конце концов, Ешэ добрался до долины на Одинокой горе, где можно было остановиться на ночлег. Первая ночь прошла тревожно: спать пришлось на голой земле, а завывание диких зверей и птиц усиливало чувство страха.

Со временем мастер нашел подходящее и безопасное место для постройки жилья, а главное – для создания мастерской. Не зря мастер тащил на себе инструменты. Он не забыл о своей мечте и приступил к созданию крыльев, благо времени у него было достаточно. Правда, поначалу большая часть времени уходила на выживание: добывание пищи, оборудование жилья и мастерской. Но потом, когда ему удалось развести огород, поймать и приручить дикого пса, некоторых зверей и птиц, появилось время и на творчество.

Первый год работы ушёл на создание действующих моделей в виде птиц, драконов и даже летающих рыб. Он терпеливо испытывал свои модели, привязывая к ним небольшие камни для имитации того, кто в дальнейшем полетит в небо на настоящих больших крыльях. Но полёта не получалось. В лучшем случае это было непродолжительное планирование с неизменным крушением в конце. Однако упорный труд дал свои результаты. Ешэ удалось создать действующую модель в виде треугольника. Каркас был из лёгкого сухого бамбука, а само крыло из прочной ткани, которую мастер изготовил на своём новом станке. Предполагаемый человек, роль которого исполнял небольшой кусок дерева, находился под крылом в подвешенном состоянии. Эту модель мастер запускал при довольно сильном ветре и держал за веревку, как держат воздушного змея. Крыло хорошо взлетало против ветра, долго планировало и довольно мягко приземлялось, не травмируя «пассажира». Проблема была в том, что пассажир-полено был мёртвым грузом и не мог управлять крылом. Но в результате многочисленных удачных и не очень удачных запусков все-таки удалось разработать главные принципы управления. Мастер усовершенствовал крыло и придумал дугу под крылом, изменяя угол которой, он мог направлять свой аппарат вверх или вниз, вправо или влево. Он понял, что нужно использовать восходящие потоки воздуха, которые возникают в горах во второй половине дня, когда солнце прогревает камни и горячий воздух от них устремляется вверх.

Наконец настало время воплотить модель в действующем летательном аппарате, рассчитанном на вес человека. На это понадобилось ещё несколько лет. Большая часть времени ушла на изготовление достаточно большого, прочного и лёгкого куска ткани, для чего Ешэ долго и старательно собирал коконы дикого тутового шелкопряда. А когда понял, что этого будет недостаточно, начал терпеливо выращивать гусениц, которые окукливались в коконах. Эти коконы Ешэ расплетал, скручивал в нити нужной толщины и ткал полотно.

Пришёл час завершения работы над крылом. Несколько дней Ешэ ходил вокруг своего творения и просто смотрел на него. Крыло лежало на боку, как раненая птица. Эта птица не могла сама взлететь – ей явно чего-то не хватало. И только мастер знал, чего именно…

Крыло получилось настолько легким, что Ешэ мог сам переносить его из мастерской к месту старта. Но одно дело работать над исполнением мечты летать, а другое дело – взять и полететь.

По несколько раз на день мастер выходил на край пропасти и следил за силой и направлением ветра. Внутри него шла другая работа: он превращался из умельца на все руки в птицу. Он представлял себе, как он взлетит навстречу ветру, как будет управлять своим полётом сначала всё выше и выше, чтобы был достаточный запас высоты для тренировочных манёвров. Затем осторожно повернёт вправо, затем влево. Потом попробует немного спуститься вниз – и опять взлетит к солнцу. Он будет ускорять полет до свиста ветра в ушах и замедлять его, как это понадобится делать при посадке. Все эти полёты Ешэ проделал в уме десятки раз, стоя на краю пропасти и без страха смотря на бездну под ним. Он знал, что и бездна смотрит на него и верил, что она примет его дерзость и оставит живым после полёта.

 

И вот настал день, когда всё совпало: Ешэ был готов к полёту, ветер после полудня набрал достаточно силы, чтобы удержать смельчака на своём творении. Мастер дотащил крыло до края обрыва. Пёс приплёлся следом. Ешэ потрепал собаку по загривку и по взгляду животного понял: они оба знают, что прощаются навсегда.

– Спасибо тебе, дружище, – сказал Ешэ, – мне будет легче летать, когда ты помогаешь мне своим взглядом. Ведь я прыгну с края обрыва, чтобы лететь, а не разбиться.

Решение принято: Ешэ привязал себя за две короткие верёвки к центральному бамбуку крыла, так, чтобы его тело находилось между крылом и дугой, как это он делал, когда отправлял в полёты деревянных манекенов на моделях, взялся за дугу и, приподняв плоскость ровно над собой, направил вершину треугольного крыла строго против ветра. Немного постояв, Ешэ шагнул в бездну. Дух захватило от резкого движения вниз и вперёд. Тошнота подступала к горлу. В глазах всё замелькало от ускорения, ветер засвистел в ушах. Но Ешэ не растерялся – он плавно отодвинул дугу от себя, и крыло выровнялось, перейдя в горизонтальный полёт. Восходящие потоки теплого воздуха подхватили смельчака, и он взмыл в небо. Набрав достаточную высоту, Ешэ подал дугу чуть вправо и переместил вес своего тело влево – крыло послушно развернулось. Сделав круг над своим жилищем, бывший узник, а теперь свободный человек направил летательный аппарат в сторону перевала.

Воины, охранявшие тропу на Одинокую гору, увидели высоко в небе огромную птицу, и, приняв её за священного дракона, отправили посыльного в селение с известием.

Люди в селе почти забыли о странном человеке, который мечтал летать. И только юные друзья Ешэ, которые сейчас уже повзрослели, рассказывали своим детям о самых ярких впечатлениях малолетства, которые подарил им мастер.

Ребятишки, игравшие на поляне, увидели необычную огромную птицу, приближающуюся к ним и с криками кинулись в рассыпную. Взрослые, наоборот, увидев в небе странный объект, стали выходить на лужайку, вокруг которой кружил Ешэ и, задрав головы, с удивлением и восторгом любовались необычным зрелищем. Кто-то молился, кто-то пытался объяснить рядом стоящему то, чего ещё сам до конца не понял. Со всех сторон слышались голоса:

– Что это такое?

– Наверное, это птица.

– А может быть, священный дракон прислал своего посланника?

– Да нет же это человек.

– Посмотрите, это человек, привязанный к крылу.

– Разве человек может летать?

Тем временем Ешэ кругами спускался всё ниже и ниже. Вот он уже парит над головами священников и Правителя, которые стояли недоумённые тут же в толпе. Выполнив последний вираж, Ешэ плавно приземлился на краю поляны.

– Так это же наш Ешэ, – крикнул кто-то из толпы и все кинулись к прилетевшему храбрецу.

Ешэ едва успел отвязать себя от аппарата, как его подхватили десятки рук и начали качать с дикими возгласами восторга. Затем толпа на руках понесла его к Правителю и опустила на землю перед ним. Рядом с Правителем стоял главный священник, который первый нашелся что сказать:

– Это чудо, мой повелитель! Этот человек святой! Боги дали ему силы летать. Мы должны поклониться ему.

– Не надо никаких поклонов, – сказал Ешэ, – я прошу дать мне возможность жить в моём родном селении.

Но его уже никто не слушал.

– Святой! Святой! – Кричали из толпы.

– Да здравствует Ешэ!

В это время на поляне появился запыхавшийся посланец с заставы на Одинокой горе, но его известие уже устарело.

 

МОЖЕТ БЫТЬ, ЭТО И ЕСТЬ ЛЮБОВЬ…

Рассказ

 

Ровно в полдень, как договаривались, Артём позвонил в дверь квартиры, которую арендовала Соня в Симферополе на период экзаменационной сессии. Дверь тут же отворилась, словно ожидали его приезда, сидя в прихожей. София встретила гостя со сдержанным радушием: улыбнувшись, приняла цветы – огромный букет больших белых ромашек – и сразу пригласила к чаю. Ах, какой это был вкусный чай вприкуску с сушёным изюмом и инжиром! Артём никогда не пил такого раньше.

Но засиживаться на кухне не хотелось. День был погожий. Решили возвращаться в Судак по южной дороге вдоль берега моря, не торопясь, чтобы было время остановиться, где понравится, и прогуляться по берегу.

За окном автомобиля мелькали горы, поросшие кустарником можжевельника и редким хвойным лесом, проносились скалы, нависшие над морем. Мягкое осеннее солнце бархатного сезона ласкало приятным теплом, и было так легко на душе у обоих, что они не заметили, как день подошёл к концу. Разговаривали обо всём: о природе, которая сегодня так ласково захватила их в свой плен; о стихах, как оказалось, они в ранней юности писали немного «для себя». А кто в юности не писал стихов? Говорили и о вечности, и о повседневной жизни. Несмотря на то, что Артём и Соня виделись второй раз, им казалось, что они давным-давно уже знают друг друга.

Суждения Софьи о жизненных ситуациях, о судьбе, о Боге, да обо всём, о чём только они ни говорили, показались Артёму серьёзными и самостоятельными не по годам. Она многим отличалась от своих сверстниц, и особенной статью своей, и манерами, напоминающими благородную дворянку, и уважительной формой общения, и своей философией. Одним словом, Артёму всё в ней нравилось до безумия, и с каждой минутой общения с Софьей он всё безнадежнее терял голову, всё глубже и глубже улетал в небеса счастья.

– Как ты понимаешь счастье? Счастливый человек… Как ты его себе представляешь? – с лукавой игривой улыбкой спросила Соня, глядя прямо в глаза Артёму. У неё была такая способность – легко задавать серьезные вопросы, потому что к решению проблем, которые возникали в её безоблачной и ещё недолгой жизни, она относилась легко, без лишних волнений. Может быть, это от того, что особых проблем в жизни у неё и не возникало. А, может быть, от того, что она выросла в обстановке исключительной любви со стороны матери, старшей сестры, а особенно – со стороны отца. Отец был автомобильным слесарем высокого класса и институтов не заканчивал, но по своей эрудиции и эмоциональному образованию мог дать фору многим. Он очень любил своих дочерей и много времени проводил с ними, читая книги, посещая кинофильмы, концерты, или просто гуляя по парку. Соня отвечала отцу горячей детской любовью. Она впитала от него много жизненных правил и теперь невольно подсознательно сравнивала Артёма со своим отцом. И этот вопрос о счастье вырвался из глубины её души сам собой.

Артём серьезно относился к вечным истинам, и в последнее время он часто думал о своей судьбе, о счастье, которого он так жаждал. Казалось бы, ответ лежал готовый, на поверхности: возьми его и отдай девушке, которая стоит рядом с тобой. Но он вдруг растерялся. Вопрос был настолько серьёзен, а задан так легко и непринуждённо, что Артём невольно задумался.

– Вечный вопрос, который всегда подкупает своей новизной, – Артём посмотрел вдаль на морской горизонт. Предвечернее море было спокойным, притомившись за день, оно тихо купалось в последних лучах нежного осеннего солнца. И это помогло Артёму настроиться на такой же лёгкий лад. – Я считаю, что в нашей жизни нет мелочей, ведь именно из них, из мелочей складывается большое и великое. И каждый день, каждый миг за наше счастье мы идём на бой. На бой с самим собой. Я не должен быть врагом самому себе, я первый и самый лучший свой друг. Но дружить только с самим собой – скучно. Поэтому для меня важны все мелочи. Как я вижу свет в своем утреннем окне? Как я к нему отношусь? Он – серый, тусклый ранний утренний свет, или он – растущий, набирающий силу, свет побеждающий ночную тьму… Как я говорю с близким мне человеком, каким тоном, как посмотрел. Сказал ли я: «Доброе утро». Улыбнулся ли, поцеловал, помог, простил…

Артём вдруг замолчал. Ему показалось, что это похоже на признание в любви. Он посмотрел на Соню и в её глазах увидел подтверждение своих опасений. Сердце его забилось чаще, как перед парашютным прыжком. Он подошел к Соне, взял её руку и произнёс каким-то незнакомым для себя голосом:

– Я сейчас счастлив. И я уверен в этом на все сто! Потому что, точно знаю, что счастье невозможно, если нет любви, точно знаю, что человек не может быть счастливым, если он не любит. А я люблю, люблю тебя!

Софья ничего не ответила, её взгляд ответил за неё. Артём привлек девушку к себе, они страстно и в то же время нежно поцеловались.

Взявшись за руки, они спустились к самому морю. Небольшой дикий пляж был пуст. Волны, как игривые дети накатывались на песок и с неизбежным стремлением обратно к матери-морю возвращались в родительские объятья. Негромкий шелест этих волн казался им волшебной музыкой, которую хотелось слушать вечно.

Видимо, наступило бабье лето, потому что день выдался таким жарким, и можно было купаться в ещё не остывшем после лета море. Они бегали по берегу, плавали, резвились, как дети малые, наслаждаясь тем, что были вдвоём. Но всему приходит конец, и влюблённые продолжили своё небольшое путешествие.

Смеркалось. Осенью темнеет быстро. Возвращаться предстояло по ночной дороге, и они заторопились в обратный путь. Бежать по песку было трудно, и звонкий смех Сонюшки разливался далеко по берегу.

Машина тронулась по горному серпантину, и уже после первого поворота невдалеке замерцали огни рыбацкого посёлка. Как вдруг мотор чихнул пару раз и заглох. Артём купил подержанного «Опеля» на рынке лет пять назад и за это время перебрал весь автомобиль своими руками. Ему нравилось ковыряться в машине, но больше нравилось ездить. Никогда раньше автомобиль не подводил его. Вот и сейчас, открыв капот, Артём сразу понял, в чём причина и быстро устранил поломку.

По дороге Соня задремала. Артём любовался её прекрасными чертами в сумерках вечернего света. Судак – городишко небольшой. Артём прожил в нём добрый десяток лет, но озабоченный службой, ни разу не встречал Соню. Теперь он был благодарен своему командиру за то, что месяц назад тот попросил его отвезти сотрудницу своей жены в Симферополь на экзаменационную сессию. Трудно было понять, что объединяет бывалого подполковника-десантника и хрупкую девушку-студентку. «Может быть, это и есть любовь…» – подумал Артём.

Домой приехали поздним вечером, и казалось обоим, что они прожили за этот день маленькую жизнь, не похожую на ту, что была до этого, и расставаться с этой новой жизнью обоим не хотелось. Но сегодня расстаться надо было для того, чтобы завтра опять встретиться.