Людмила КОВАЛЕВА

 

Родилась в п. Акбулак Оренбургской области. Окончила факультет журналистики Оренбургского госуниверситета. Журналист, член правления благотворительного фонда «Будь Человеком!». Автор книг «Прогулки босиком», «Чувствуй», «Хрюндик и первые одуванчики», «Дружборин», «Где летает пчелослон?». Участник Форума молодых писателей в Липках, лауреат литературного конкурса «Капитанская дочка», международного литературного форума «Золотой витязь». Член СП России Участник семинара драматургии Совещания молодых писателей СПМ (2017).

 

 

ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ЗНАКОВ

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Лена – 23 года

Стас  – 35 лет

Екатерина Ивановна – мать Стаса, 70 лет

Галя – почтальон, 40 лет

 

Первое действие

 

Ранняя осень. Вечер. На просёлочной дороге через лесопосадку стоит машина с открытым капотом. Рядом с ней Стас – телефонный звонок отвлёк его от ремонта.

 

Стас: (по телефону) Ну и что – что девушка? И что? Не начинай, пожалуйста, очень прошу. Мы здесь по работе вообще-то. Не знаю. Никак до Влада дозвониться не могу. Может быть, останемся, как получится. Не знаю. Ладно. Маша приезжала? Понятно. Давай. Только не переживай там. Хорошо? Пока. (убирает телефон в карман и вновь устало смотрит на машину).

Голос Лены: Эй! Эй! Вытащи меня!

Стас: (озирается по сторонам) Ты где?

Голос Лены: Я тут!

Стас: Где тут?

Голос Лены: Я провалилась!

Стас: Чего? (идёт на голос и подходит к небольшому, но глубокому оврагу между деревьев) Это как вообще?

Голос Лены: Я не заметила и упала.

Стас: Как это можно было не заметить?

Голос Лены: Вот так! Может быть, поможешь уже?

Стас:  Ты упала, а мне тебе доставать? (затем всё же присаживается, протягивает руку) Ну ладно, давай.

Голос Лены (после нескольких попыток) Не получается!

Стас: Ну, выше прыгай! Давай-давай!

Голос Лены: Я не могу выше!

Стас: (глубоко вздыхает) И откуда ты такая взялась на мою голову? (спускается в овраг) Становись на плечи. Да твою ж мать, каблуки сними!

Слышно копошение, Лена выбирается наверх, отряхивается. Стас кидает ей в след туфли.

Лена: (опомнившись) Ой! Фотоаппарат! Там фотоаппарат остался! Ну, куда ты! Осторожно!

Еле ловит фотоаппарат, который вылетает из оврага.

Стас: (выбирается) Фотоаппарат ей. Лучше бы под ноги смотрела.

Отряхивается, возвращаются к машине.

Лена: (кивает в её сторону) И как?

Стас: Никак. Хрень какая-то. Всё работает. (Садится за руль, проверяет топливо). Полбака ещё. Не знаю.

Лена: И что делать теперь? Я на самолёт опаздываю вообще-то.

Стас: Знаете, Елена, мне тоже не улыбает с вами здесь всю ночь торчать.

Лена: И что, нас никто не вытащит?

Стас:  Пока никто. (стоит в раздумье). Сиди тут.

Лена: Ты куда? Я с тобой!

Стас: Сиди. Пойду немного вперёд пройдусь. Мож, грибников встречу.

Уходит. Лена смотрит ему вслед. Затем быстро забирается в машину, обыскивает бардачок, из которого выпадает начатая бутылка водки. Кладёт её обратно и обыскивает  все карманы. Находит какие-то листы, в том числе длинные «портянки» кардиограмм. Разворачивает, бегло пробегает глазами, прячет обратно. Открывает наплечную сумку Стаса, но неудачно – из неё высыпаются на землю ручки, блокнот, зарядки, контейнер с едой, бумаги и несколько пачек разных таблеток. Лена бросается их поднимать, с интересом разглядывает названия лекарств. Раздаётся звонок.

Лена: Чёрт.

Оглядывается по сторонам, затем достаёт свой телефон.

Да! Ты чего? Я же просила не звонить. Ну, здесь, конечно. Где же ещё. Ну, более-менее. А у вас что? Мымра уже нарыла что-нибудь? Угу. Ну конечно. Вот же сучка, а? Ну, ничего. Я ей крылья пообломаю. Нет, ну согласись, мы же реально круче.  (Оглядывается) Ну ладно, Оль. Потом поболтаем.  Да нет ещё. Мне тут ещё копать и копать. Ладно. Давай. Давай, а то мне весь план угробишь. Ага. Пока.

Выключает телефон, оглядывается, убирает в сумку и достаёт фотоаппарат. Делает фотографию лекарств, но  слышит, как Стас пробирается сквозь кустарники,  быстро всё прячет в сумку, кидает в машину. Возвращается Стас.

Ну что? Нашёл кого-то?

Стас: Нет. В этом году мало грибов, нет никого. Чёрт.

Лена: Может быть, пешком пойдём?

Стас:  Ага. До ближайшей деревни километров 50, наверное.

Лена: Не пойдём?

Стас (иронично её осматривает). Ну да, с тобой только марш-бросок делать.

Лена: А что? Если я женщина, то и ходить не умею?

Стас: Ходить, может быть, и умеешь. Но после этих двух километров я тебя на себе не потащу.

Лена: Можно подумать…

Стас садится на сидение в машине, достаёт из кармана телефон, набирает номер. Никто не отвечает.

Стас:  Блин, реально ночевать будем.

Лена: Что? Никто не приедет?

Стас: Похоже на то.

Лена: А здесь вообще не опасно? Тут же звери какие-нибудь есть, наверное, да? (Оглядывается)

Стас: Есть какие-нибудь.

Лена: Волки?

Стас: Ну и волки.

Лена: А они на нас не набросятся?

Стас: (оценивает её взглядом) На твои мослы, что ли?

Лена: Очень умно. А серьёзно, к тебе на раскопки заходили?

Стас: А чё им у меня делать? Они же не дураки – на тысячелетние кости кидаться.

Лена: Слушай, а ты вот, правда, думаешь, что ты потомок сарматов?

Стас: Что?

Лена: Ну, ты мне там  всё втирал, что все вы тут потомки сарматов.

Стас: Ну и?

Лена: Ты, правда, в это веришь?

Стас: Я тебе уже всё там ответил. Если не смогла запомнить – диктофон переслушай.

Лена: Обязательно. Тем более там ты был куда вежливее.

Стас: (в очередной раз сбрасывает набор номера) Где же ты шляешься, Влад? (звонит телефон) Влад! Алло! А… нет, не дозвонился. Ну а кто кроме него? Не надо в милицию. Перестань, пожалуйста. Ничего с нами не будет. Сколько раз ночевал, а тут прям паника. Ты таблетки все выпила? Точно все? Какие? Там на зеркале новая пачка. Обязательно выпей, поняла? А укол? Хорошо. Ложись спать. Завтра буду. Давай. Угу. Угу. Давай. Спокойной ночи.(Выключает телефон)

Лена: Это жена твоя?

Стас смотрит под ноги и не реагирует.

Жена звонила?

Стас: А? Нет. Мать.

Раздаётся звук выключающегося телефона.

Отлично. Сдох. Дай свой.

Лена: Зачем?

Стас: Надо же до Влада дозвониться. Или что, здесь ночевать будем?

Лена: Он… он тоже разрядился.

Стас: А есть зарядка для аккумулятора?

Лена: От машины? Не, нет. Я же думала, я туда-обратно. Кто ж знал, что мы тут застрянем.

Стас: Отлично. И я как назло не взял

Лена: А что с твоей мамой?

Стас: А что с ней?

Лена:  Она столько таблеток пьёт. Болеет?

Стас: Гениальная догадка

Лена: А чем?

Стас: Какая разница?

Лена: Интересно.

Стас: Ничего интересного. (встаёт) Тааак. Значит, будем к ночи готовиться. Пошли веток наберём.

Лена: Зачем?

Стас: Хоть чай согреем.

Собирают ветки недалеко от машины и ведут диалог. Лена больше болтает, чем занимается делом.

Лена: А ты, получается, с ней живёшь?

Стас: Ты всегда такая назойливая?

Лена: Ну а что? Поболтать просто не можем?

Стас: Зачем?

Лена: Не молчать же теперь весь вечер.

Стас: Ну, с ней, и что теперь?

Лена: Да ничего. Это хорошо, когда дети рядом. (Внимательно следит за Стасом, немного стоит в нерешительности, потом  начинает говорить). А я вот, знаешь, когда моя мама заболела, в Москву как раз переехала. (делает паузу и смотрит на реакцию Стаса) Я сначала хотела вернуться,  а потом поняла, что без денег толку от меня мало будет. Так хоть лекарства какие-то смогла ей позволить.

Стас: А она в это время одна жила что ли?

Лена: Ну… нет. Я женщину наняла.

Стас: Женщину? А что, братьев-сестёр нет у тебя? Отец?

Лена: Этот. Этот давно ушёл. Я не поняла, ты меня осуждаешь что ли?

Стас: (со скрытой  издёвкой) Я? Нет, что ты. Ты же работала.

Лена: Да, работала. И что? 

Стас: Ничего. Работа прежде всего.

Лена: Да не работа прежде всего. Ты вообще меня слышишь? Я деньги для неё зарабатывала, понимаешь?

Стас: Понимаю.

Лена: Ну а чё тогда?

Стас: Ничего. Это ты разговор завела.

Лена: Я хотела с тобой как с человеком поделиться, а для тебя скелеты в ямах интереснее живых людей.

Лена кидает набранные ветки перед машиной и с обиженным видом садится внутрь. Стас ухмыляется. Кидает свои ветки рядом.

Стас:  Ну и что дальше?

Лена: Что?

Стас: Рассказывай, раз хотела.

Лена: Тебе же пофиг.

Стас: Ну не хочешь, как хочешь

Складывает из веток костёр.

Лена: (Смотрит на него, не выдерживает и продолжает) Ну, в общем, целый год я так жила. В постоянном страхе. Знаешь, да, когда телефон звонит, а ты думаешь, что всё. Каждый раз. Понимаешь, да?

Стас: А сейчас?

Лена: А сейчас? Её... её больше нет.

Стас: Сожалею.

Лена: Спасибо. (вздыхает) А твоя мама давно болеет?

Стас: (нехотя) Пять лет.

Лена: Молодец, борется. Ты ей, наверное,  здорово помогаешь. Ты у неё один?

Стас: Нет. Брат ещё.

Лена: А он где?

Стас: В Караганде.

Лена: Шутишь?

Стас:  Нет.

Лена: Врёшь. В Москве, небось?

Стас: С чего ты взяла?

Лена: Так… сейчас там все. Угадала?

Стас пожимает плечами.

А он помогает?

Стас: Всемерно. (Резко встаёт) Слушай, а давай на рыбалку сходим?

Лена: В смысле? Какую ещё рыбалку?

Стас: Сегодня мы отсюда уже не выберемся, а на ночь самый клёв идёт.

Лена: Ты серьёзно?

Стас: А что? Озеро же вон – прямо за посадкой.

Лена: У тебя что, и удочки есть?

Стас: Конечно.

Лена: То есть ты с удочками ездишь на раскопки?

Стас: Они у меня всегда в машине, иногда удаётся заехать пару раз закинуть. Тут же озёра кругом.

Лена: А эти, как их… червяки?

Стас: Можно и без них. (Роется в багажнике) Кукуруза, например. Пойдём?

Лена: Не знаю, давай.

Стас: (забирает удочки и снасти из машины) Отлично. А то я уже месяц с собой всё вожу.

Лена: Сейчас, фотоаппарат возьму.

Стас: Зачем?

Лена: Запечатлеть тебя за рыбалкой.

Стас: Нефиг. Будешь со мной рыбачить.

Лена: Я не умею.

Стас: Научим. (закрывает машину) Пошли?

Лена: Пошли.

Направляются в сторону озера. Лена неумело ковыляет по песку на каблуках.

А если совсем стемнеет?

Стас: Успеем. Сейчас пару раз закинем  и вернёмся.

Лена: Знаешь, а я на рыбалку только один раз ездила. С папой ещё, лет в шесть. Даже поймала что-то, но что-то такое маленькое. Мы отпустили.

Стас: А мы с братом всё лето на озёрах торчали. Сядем на велики, возьмём с собой бидончики и пока не наберём по полному, не возвращались. По пятнадцать-двадцать километров от дома ездили.

Лена: И родители отпускали?

Стас: А попробуй удержи! Иногда даже с ночёвкой уезжали. Но это уже со взрослыми. Знаешь, перевернёшь лодку, ляжешь, как на кровать, а перед тобой столько звёзд. Никогда я больше столько звёзд не видел.

Лена: Классно, наверное, с братом, да? Я вот одна в семье росла. Не поиграешь ни с кем, и всё внимание на тебя только. Хорошо, конечно, но если накосячишь, тоже ведь только на тебя смотрят. А с братом клёво, наверное, да?

Стас: Не знаю. Я как-то не задумывался. Просто росли и росли. Мама от нас, конечно, с ума сходила. Помню, у нас стол круглый дома стоял, так если мы где провинимся, мы вокруг этого стола бегаем – а мама за нами. С тряпкой (смеётся).

Лена: И часто вы такие забеги устраивали?

Стас: Да не. Но один раз точно помню. Пришёл дядька – Пётр. С охоты.  Мать его кормить пошла, а он своё ружьё на диване оставил. Ну, мы и решили поиграть. Бегаем друг за другом. «Хендехох» там всякие. Дядька на шум заходит и чуть не седеет. Оказывается, он ружьё не разрядил.

Лена: Да ладно!

Стас: Ага. Это мы так друг за другом с заряженным ружьём носились, представляешь?

Лена: Жесть.

Стас: Вот тут мама нас и погоняла по дому.

Лена: А вы-то при чём? Это дядька же не доглядел.

Стас: Ну и ему досталось, не переживай. Он потом ещё год мамке на глаза боялся показаться. А нас она так – для профилактики. Вот и пришли, больше ныла.

Лена: Я не ныла вообще.

Стас: (набирает в ведро немного воды, ставит рядом, потом разбирает снасти) Держи (даёт небольшую удочку, открывает банку с кукурузой, насаживает на крючок зерно). Знаешь, как забрасывать?

Лена: Так? (Делает неуклюжую попытку)

Стас: Почти. Смотри. (забрасывает свою и садится на берег)

Лена: Так? (пытается повторить)

Стас: Пойдёт.

Лена: А теперь что?

Стас: Ждать.

Лена: Пока клюнет?

Стас: Ну, можешь подождать чего-нибудь другого. На  – подстели.

Снимает с себя куртку и отдаёт Лене, она присаживается рядом. Молчат. Но видно, что Лене было бы интересней продолжить разговор. Она то и дело смотрит на Стаса.

Что?

Лена: А сейчас вы с братом общаетесь?

Стас: Иногда.

Лена: А что? Поссорились?

Стас:  Как сказать.

Лена: Из-за мамы?

Стас: Почему?

Лена: Ты здесь с ней, он – там. Приезжает редко. Наверное, тебе это неприятно.

Стас: Это ты уже сама додумываешь.

Лена: А что, не так?

Стас: Давай рыбачить лучше. Вся рыба уйдёт. (оживлённо) Во! Смотри! У тебя же клюёт! Подсекай!

Лена: (Вскакивает, в полной растерянности) Куда? Так?

Стас встаёт за спину, берёт вместе с Леной удочку и помогает ей вытащить рыбу.

Стас: Так, давай, давай. Тяни! Воооот. Держи! (перехватывает рыбу рукой, снимает с крючка и передаёт Лене)

Лена: Ай-ай! Скользкая!

Стас: Кидай в ведро!

Лена: (бросает рыбу в ведро) Класс! А это кто?

Стас: Окунь.

Лена: Окунь? Окунище! Здоровый, да?

Стас: Ну, нормальный. Но если хочешь, всем можешь говорить, что вот такой (показывает руками), я не сдам.

Лена: Классно! Давай ещё!

Стас: О, азарт проснулся. Ну, давай. Ещё разок и пойдём. (Насаживает кукурузу на крючок, помогает забросить)

Лена: Я и забыла, как это здорово!

Стас: А что, кроме отца не с кем было на рыбалку съездить?

Лена: С кем? Ты вот рассказываешь про своё детство, а мне, если честно, аж завидно. Как-то всё тепло, уютно. Брат, мама. А папа, кстати, где?

Стас: Папа… умер давно. Мне 12 лет было.

Лена: Тяжело, наверное?

Стас: Ты и сама без отца росла.

Лена: У меня почти сразу отчим появился. Потом другой. Хотя не знаю, лучше это или нет.

Стас: С мужиком в доме лучше-то, наверное.

Лена: Смотря какой мужик. А твоя мама больше замуж не вышла?

Стас: Нет. Хотя я сейчас понимаю, что предлагали ей – ходили ухажёры какие-то. Но она всех отшила.

Лена: Почему?

Стас: Не знаю. Может быть, за нас переживала. Может, ещё что-то. Мы с ней никогда не говорили на такие темы.

Лена: А она поправится?

Стас: (после молчания) Нет.

Лена: Это врачи так сказали?

Стас: Типа того. (Молчит) Темнеет уже, давай сматываться.

Лена: Всё? А давай ещё немножко!

Стас: (Ухмыляется) Вот она – рыбацкая сущность. Не, пошли. Костёр ещё развести надо – поужинаем твоей добычей.

Лена: А давай… давай его отпустим.

Стас: Хм… ну как хочешь.

Лена: Можно?

Стас: Твой улов, делай что хочешь.

Лена берёт ведро и выплёскивает воду вместе с рыбой обратно в озеро.

Лена: Пусть живёт.

Стас: Пошли? Куртку надень. Холодно уже. (Собирает снасти, идут обратно к машине)

Лена: А ты?

Стас: А мне нет.

Лена: (после некоторого молчания) Так интересно, ты про своих сарматов мне почти два часа рассказывал, а когда я о тебе самом спрашиваю, ты всегда тему переводишь. Почему?

Стас: Потому что история целого народа будет как-то поинтересней моей жизни.

Лена: А мне вот интересно про тебя узнать.

Стас: Ну и зря.

Лена: Ты женат?

Стас: Это уже блиц-опрос начался?

Лена: Просто спрашиваю. Женат?

Стас: Нет.

Лена: А кем работаешь?

Стас: Юристом.

Лена: Интересно?

Стас: Жуть как. Ещё какие вопросы?

Лена: Ты всегда был таким занудой?

Стас: Нет, только последние 35 лет.

Лена: А каким юристом? Ну, то есть чем занимаешься?

Стас: Завещания оформляю.

Лена: Шутишь?

Стас: Почему?

Лена: И всё? Только завещаниями?

Стас:   Как получится. Здесь юристами не особо богато.

Лена: И что, никогда не хотел уехать отсюда?

Стас: Куда?

Лена: Хотя бы в областной центр, или в ту же столицу?

Стас: А что там делать?

Лена: Работать.

Стас: Работать везде можно.

Лена: То есть ты всегда здесь был?

Стас:  А ты всегда такая приставучая?

Лена: Последние 23 года. Ну, так?

Стас: В Москве я одно время  работал.

Лена: Юристом?

Стас: Нет, стриптизёром. Ну а кем ещё?

Лена: И тоже завещаниями занимался?

Стас: По-разному.

Подходят к машине, Стас открывает её, забрасывает вещи в багажник, достаёт треногу, котелок, бутылку с водой и пенку. Поджигает костёр и начинает устанавливать конструкцию. Лена садится на пенку возле костра и смотрит за его работой.

Лена: Расскажешь, что-нибудь из своей практики?

Стас: Для статьи или так?

Лена: Так.

Стас:  Не знаю даже. Столько всего было.

Лена: Ну, что-нибудь, что тебе больше всего запомнилось?

Стас: Запомнилось? Ну, вот пришла ко мне однажды женщина. Муж умер, вышла замуж ещё раз. У самой уже двое взрослых детей и у того – сын в тюрьме сидит. Она с ним переписывается, он её мамой называет. Тут второй муж умирает, а сын к ней возвращается. Живут они, живут, и вот не знаю, что на неё нашло, она решает дом на него переписать. Типа свои дети пристроены, а этот, бедный, мыкается.

Лена: И он её выгнал?

Стас: Нет. Подожди. Проходит время, он говорит, мама, хочу жениться. Она – «Ну, женись, сынок». «Только,  – говорит,  – она с детьми». Она говорит – это хорошо, но куда же мы тут все поместимся? Он говорит – поздно, я уже женился. Мать в панике, поругались. А наутро он повесился.

Лена: Жуть какая. Зачем?

Стас: Кто его знает? Но это ещё не всё. Тут приходит эта женщина и говорит – давай, бабушка, из дома. Он теперь наш по документам.

Лена: И что? Ты ей помог?

Стас: Не совсем, но как-то мы с ними договорились, чтобы она могла жить в этом доме. Только как ей там жилось, не знаю.

Лена: А почему ты этот случай вспомнил?

Стас: (Пожимает плечами)  Эту женщину, наверное, жальче всех было. Она летом ко мне пришла, а руки в варежках. Представляешь? Она даже летом мёрзла.

Лена: Почему?

Стас: Не знаю.

Лена: Чего только не бывает.

Стас: Точно. Вода сейчас закипит. Чай будешь?

Лена задумчиво смотрит на костёр.

Лена: А то, мож, чего погорячее?

Стас: То есть?

Лена: Там для согреву, как говорится.

Стас: О… А вы, девушка, смотрю, проникаетесь романтикой походной жизни?

Лена: Ну, я не бухать же предлагаю. Так просто, чтобы поуютней было.

Стас: Интересные у тебя представления об уюте, но да ладно. Погорячее, значит, погорячее. (идёт к машине, достаёт из бардачка бутылку) Только изысканных вин у меня нет, да и бокалов тоже, так что извините (наливает в походную кружку). На, давай, создавай уют.

Лена глубоко вздыхает, задерживает дыхание и с зажмуренными глазами делает несколько глотков. Громко кашляет.

Стас: Да… Так пить, только продукт переводить.

Лена: (подавленным голосом) Ну покажи как надо.

Стас берёт кружку и выпивает залпом. Жмурится, занюхивает рукой.

Я вижу, ты тоже ещё не гуру.

Стас: Профессионального собутыльника не хватает. Мож, сегодня и научусь, а?. (Идёт к машине, достаёт из сумки  контейнер, открывает, принюхивается, протягивает Лене вместе с походной ложкой) На, картошка с утра осталась. Закусывай.

Лена: Не пропала? Давай. (Начинает есть) А ты?

Стас мотает головой.

У нас тоже много всяких историй бывает. Я когда в местной газете практику проходила, там, конечно, поскучнее было. Праздники, депутаты, осенние ярмарки. Одно и то же по кругу. Максимум из экшена – кто-то за кем-то с топором побегает.

Стас: А сейчас?

Лена: А сейчас командировки, люди интересные. Вот как ты, например.

Стас: Ну, куда уж интереснее! (протягивает бутылку) Ещё будешь?

Лена: Нет, наверное, что-то я не рассчитала свои возможности.

Стас: А я с твоего позволения. (Наливает ещё полкружки и выпивает) Ну и что же ты там про меня ещё хотела узнать?

Лена: Я оказывается, не с того разговор с тобой завела? Вот когда надо было интервью брать!

Стас: Да я и не пью обычно. Так иногда. Когда совсем паршиво.

Лена: А сейчас? Совсем?

Стас: Сейчас ты предложила.

Лена: Не щитово?

Стас: Не в зачёт.

Лена: Ну тогда мой первый вопрос: почему ты из Москвы уехал?

Стас: (пожимает плечами) Так вышло.

Лена: Из-за мамы?

Стас: Там как-то всё сошлось.

Лена: Что?

Стас: И работа, и мать.

Лена: А что работа?

Стас: И хорошо, что приехал. Так всем лучше.

Лена: Кому?

Стас: Всем. Вообще всем.

Лена: И что? Не хочешь обратно?

Стас: Зачем? В этот гадюшник?

Лена: Почему гадюшник?

Стас: Потому что гады и гадины вокруг. Ты видела клубок змей? Вот так и Москва твоя. Клубок гадин.

Лена: Ну, ты уж прям. Везде есть хорошие люди, и плохие.

Стас: Ну, значит, не везло мне.  Как-то знаешь, никогда не везло. Не знаю. Не знаю. (закидывает голову) Твою ж мать, как я же задолбался… (допивает прямо из горла, выбрасывает бутылку и какое-то время просто смотрит перед собой) Хорошо тебе, Лена. Живёшь в своём мире, цепляешься за что-то. Наверное, думаешь, что всё это очень важно… Журналистика. Поиск правды. А это всё, туфта, Лена. Полная туфта.

Лена: А что не туфта?

Стас: Не знаю. Если бы я знал, может быть, жил бы как человек. Я ведь тоже раньше, как ты. Думал – столица, куча возможностей. Сейчас я весь мир переверну. Всех защищу. Робин Гуд, хренов. И знаешь, что? Никому это нафиг ничего не нужно. Мне Никита говорит – куда ты лезешь, так мир устроен. Бабло! Бабло! Вот так значит устроен. У кого бабло, тот и умный, тот и при власти. Так что ли? Я говорю – как ты так жить вообще можешь? Тебе нормально спится вообще? 

Лена пытается что-то спросить, но Стаса уже «несёт». Он поднимает палку и то ворошит ею в костре, то активно размахивает.

Я всё понимаю – политика. Но зачем по головам-то идти? Совесть же надо иметь немного? Или что? Это уже немодно? А? Скажи мне, журналист. Я уже не в тренде со своими речами? А ведь он тоже сначала шёл – хотел прогнившую систему поменять. Ни больше, ни меньше! А потом опа, оказалось, что и в гнилье ничё так живётся, когда ты им управляешь. Главное к кормушке поближе сидеть. И вообще ништяк. (Зло кидает палку в костёр, потирает грудь и горло).

Лена: А что он сделал?

Стас: И ничего же не докажешь. Ничего не втолкуешь. Ну, куда ты прёшь, а? А она говорит – что ты на него въелся. Он понимает, как жить. А я не понимаю – видишь? Все понимают, один я дубина.

Лена: Кто говорит?

Стас: Кто говорит? Никто. Никто уже. Только знаешь… (Начинает истерично смеяться) Она ведь пару раз прибегала ко мне по старой памяти, пока я в Москве ещё жил. Бабло баблом, а где-то наш Никитка, видимо, подкачал.

Лена: Это ты про жену свою?

Стас: Жену? Не жену. Это его жену теперь. А знаешь, что самое гадкое? Я же и не побрезговал. (Резко становится серьёзным) Вот блин. Какая же хрень вокруг. Какая хрень! Зачем вообще всё это надо?

Лена долго не может подобрать слова, затем осторожно кладёт руку на его плечо

Что-то меня действительно понесло. Голодный, наверное. Ты забей. Это я так, маразм скоро.  (Смотрит на часы). Ладно. Одиннадцать уже. Давай спать.

Лена: А, может быть, ещё посидим, поболтаем?

Стас: Хватит. Наболтались уже. Ты в машине или в палатке будешь спать?

Лена: Эмм… В машине, наверное.

Стас: Хорошо. (Встаёт, достаёт из багажника спальный мешок) На! Можешь в него залезть, можешь укрыться.

Лена: А ты?

Стас: А я тут, у костра прилягу.

Лена: Не замёрзнешь?

Стас:  Нормально. У меня одеяло ещё есть где-то. (роется в багажнике) Вот, кажется. Да.

Лена: А фонарик есть?

Стас: Зачем?

Лена: Я это… отойду ненадолго.

Стас: А. В куртке лежит, посмотри в кармане.

Ленароется в карманах куртки, достаёт фонарик, включает и осторожно уходит в посадку.

Стас: (вдогонку) Не свались только больше никуда! Я уже могу и не вытащить.

Лена: Постараюсь!

Лена скрывается за деревьями, Стас провожает её взглядом, некоторое время стоит, словно приходя в себя. Взъерошивает волосы, встряхивается. Затем подходит к машине, открывает свою сумку, набирает горсть таблеток – по одной с каждой пачки. Собирается их выпить. Вдруг раздаётся треск, из посадки выбегает Лена.

Там! Там!

Стас: Ты чего?

Лена: Там кто-то есть! Он сюда. Он сюда идёт!

Стас: Кто есть?

Лена: Не знаю. Но он там, я слышала. Я стою, а он шуршит. И всё ближе. Слышишь?

Из посадки действительно раздаётся шум.

Стас: Садись в машину.

Выкидывает таблетки, открывает дверь, Лена садится, а Стас достаёт из-под сидения пистолет.

Лена: У тебя оружие с собой?

Стас: Тише!

Стас забирает у Лены фонарик и захлопывает дверь. Идёт в сторону посадки. Лена с тревогой смотрит на него из машины, перелазив с места на место. Стас всматривается в посадку, шум приближается, он делает выстрел в воздух. Шум прекращается. Стас стреляет ещё раз. Слышно, что кто-то убегает прочь. Стас идёт к деревьям. Лена не выдерживает и выходит из машины.

Лена: Ты куда? Что там? Стас!

Стас: (возвращаясь) Кабан, наверное. Убежал.

Лена: Кабан?

Стас: Давно их тут не видно было.

Лена: А он не вернётся?

Стас: Не должен.

Лена: А ты всегда с пистолетом разъезжаешь?

Стас: Это травмат. На всякий случай.

Лена: А ещё у тебя, что на всякий случай есть? Дробовик? Калаш?

Стас: А тебе что больше нравится?

Лена: Мне нравится спать в своей квартире без кабанов и людей, которые под сиденьем возят оружие.

Стас:  Ну, извините.

Небольшая пауза, учитывая небольшое расстояние между Стасом и Леной, рискует превратиться в неловкую.

Лена: А можно мне?

Стас: Что?

Лена: Стрельнуть?

Стас: Ну держи. (передаёт оружие)

Лена: А это что за кнопочка?

Стас: Ты сначала наведи, а потом…

Лена нечаянно нажимает на курок и стреляет прямо по кроссовке Стаса.

Твою ж мать! А!

Лена: Ой, прости! Больно?

Стас: Нет, блин. Я так просто!

Лена: Я тебя прострелила?

Стас: Отдай (забирает оружие, ставит на предохранитель и прячет под сидение, сам садится возле машины)

Лена: Больно?

Стас: Нормально. Хорошо, что в ботинок попала. Снайпер.

Лена: Извини. Извини, пожалуйста!

Стас: За какие такие грехи ты мне на голову свалилась?

Лена: Ну, прости. Я нечаянно.

Стас: Ладно. Повеселились, давай спать. Нам завтра отсюда ещё выбираться надо.

Неуверенно встаёт, ворошит костёр.

Погас совсем. Надо бы веток набрать. Но боюсь, если пойду, ты меня тогда совсем пристрелишь.

Лена: Блин, ну извини. Я не знаю, он сам.

Стас: Да… я когда на интервью ехал, не такого ожидал. Не такого.

Лена: Зато будет что вспомнить.

Стас: Не то слово. Ладно, ложись давай.

Лена: С тобой точно всё в порядке?

Стас: Точно. Иди.

Стас идёт собирать ветки недалеко от машины. Лена  идёт к машине, но потом подходит к нему.

Лена: Слушай. А можно я ещё кой-что спрошу тебя?

Стас: Что?

Лена: А ты не думал, что вот если бы ты не поехал к матери, для неё ничего, по сути, не изменилось, а у тебя было бы всё, что сейчас у брата?

Стас: Чё за чушь?..

Лена: Ну, он в Москве, с работой, женой, а ты просто…

Стас: Кто?

Лена: Ну.

Стас: Ну, кто?

Лена: Юрист в маленьком посёлке. Получается, что у него всё, а у тебя…

Стас: А чё у меня?

Лена: Ну… Ничего.

Стас: (ухмыляется) Ничего? Ну да, ничего. Ну не всем везёт, да? Давай, спать иди.

Лена идёт к машине, но затем останавливается и возвращается. Встаёт на цыпочки и целует Стаса, охватив его голову руками. Стас берёт её за плечи и отстраняет.

Ты чего?

Лена пожимает плечами.

Стас: Жалеть завтра будешь.

Лена: Может быть.

Лена прижимается к нему и опять целует. Стас некоторое время просто стоит, но потом обнимает Лену и целует в ответ. Костёр постепенно гаснет.

 

Второе действие

 

Просторная, но бедно обставленная кухня. Стены наполовину покрашены в жёлтый цвет, наполовину побелены. У дальней стены – газовая плита, простой кухонный гарнитур, раковина, висит телевизор, на котором без звука идут новости, под ним микроволновка. Слева – шкаф с посудой, холодильник, окно и дверь на веранду. Посреди стоит большой стол, накрытый клеёнкой, несколько разномастных стульев и табуретов. Справа – дверь в коридор, откуда можно попасть в остальные комнаты. Видно также небольшую спальню Стаса: шкафы с книгами, старый диван, окно, рабочий стол с ноутбуком. Лена сидит в этой комнате на корточках и перебирает альбомы на нижней полке шкафа. Достаёт один, другой, перелистывает. Затем берёт фотоаппарат и переснимает несколько фото из старых альбомов. Слышен звук вибрирующего телефона. Лена достаёт телефон из сумки.

 

Лена: (встревоженным заискивающим голосом) Да. Да, Василий Григорьевич! Да. Нет, не в Москве. Всё нормально, да… Ну нет, даже хорошо. Конечно. Завтра материал будет. Всё-всё как обещала. Двадцать  тысяч знаков, может быть, больше даже. Фото есть. Ну, три-четыре. Там Ольга ещё несколько информационных вставок сделает, так что полосы на три, да. (Слушает и расплывается в улыбке) Серьёзно? Блин, классно! А для неё отдельно фотографию выбрать надо, или вы сами? Ага. Хорошо! Спасибо-спасибо-спасибо! Ну конечно! Не подведу! (Слушает, улыбка медленно сползает с лица, продолжает уже серьёзно) Понимаю. Конечно. Понимаю. Угу. Да всё. Завтра всё будет. До свидания.

В это время Екатерина Ивановна из другой спальни медленно проходит в кухню. Лена слышит шорох, убирает альбомы, фотоаппарат. Собирает постель с дивана в рулон и выходит в кухню с телефоном в руках.  Екатерина Ивановна зажигает газ под чайником. Это пожилая женщина небольшого роста в очках, тёплом халате, надетом на длинную ночнушку. На ногах – валенки, на голове платок.

Лена: Здравствуйте!

Екатерина Ивановна: Ой, Леночка, доброе утро! Кушать будешь?

Лена: Да как-то не знаю. А вы?

Екатерина Ивановна: (вздыхает) Да придётся. А то Стасик увидит, что не ела, ругаться будет. Он у меня, знаешь, какой строгий? (Шаркающей походной идёт к холодильнику, пытается достать кастрюльку. Лена сначала смотрит на её попытки, но потом оставляет телефон на столе, подходит к холодильнику, помогает)

Лена: Куда её?

Екатерина Ивановна: Вон туда – рядом с чайником. (Садится на табурет, облокачивается на стол и руководит Леной) Направо поворачивай ручку и спичкой поджигай. Вон лежат – в кармашке сверху. Да, да, одновременно поджигай и поворачивай. Ага. Теперь пусть пять минуток покипит. Видишь, целая наука. Стас вон – микроволновку купил – говорит, – не мучься. А я говорю – зачем мне эти волны в еде. Верно? Да ты не стой, садись, потом выключим, как закипит.

Лена проходит к столу и садится напротив.

Я чой-то сегодня не разойдусь никак. Руки немеют и всё. Что ноги – колодки, что руки. Бревно бревном, Леночка. А у вас-то чё за приключение вчера случилось? Я уже звоню, звоню. А абонент недоступен. И Владик, как назло, в рейсе был. Ой, бо… Думала, с ума сойду, когда он заходит. Слава Богу, думаю, он точно найдёт. А я-то уже в милицию хотела звонить.

Лена: Да с машиной что-то случилось – заглохла в лесопосадке. Не знаю даже, как Влад нас нашёл. Хотя он местный, конечно, а мне все эти степи на одно лицо.

Екатерина Ивановна: (смеётся) А ты сама откуда? Из Москвы прям? Про Стасика будешь писать? Он молодец у меня. Не знаю только, как всё успевает. И в конторе работает, и таксует, и со мной нянькается, а теперь ещё за археологию свою взялся. Я сначала против была – ну дело, нет, могилы копать? Хоть и тысячу лет назад, какая разница? Люди же. А он говорит: «Мама, ты не понимаешь, это же история. У нас тут раньше сарматы кочевали и, может быть, даже сборища племён своих здесь устраивали». Всё золото ищет их. Говорит, в других курганах чего только не находили. И оленят, и львов всяких. Только это же всё государству надо отдавать, да?

Лена: Не знаю. Вроде есть какой-то закон. Двадцать пять процентов вроде как оставляют.

Екатерина Ивановна: Да он всё равно не из-за золота там копается. Да и сейчас археологи настоящие приедут, всё заберут. А он и не при делах останется. Так же? Вот как да? Ездил человек, искал. А потом приедут, и всё их. Но это ладно. Зато хоть чем-то ещё его голова занята, не сидит всё время рядом. А то, знаешь, совестно мне, мужик молодой, а рядом со старым валенком прозябает. Как его с Москвы-то уволили, так он тут и сидит. Я говорю – с одного места  уволили, на другое возьмут. А он нет. Караулит меня всё. Я злилась сначала, а теперь чё уже – взрослый лоб, чё хочет то и делает. Хотя, Леночка, тебе скажу, конечно, мне с ним легче. Если бы не Стасик, уже давно померла. А так, видишь, топчусь всё... Хотя лучше бы и померла. Пожила и хватит. Да только смерть за мной никак не идёт. Сколько лет болею, а всё не помру.

Лена: Да зачем помирать? Живите пока живёте.

Екатерина Ивановна: Ой, Леночка, да разве это жизнь? От укола до укола. За что меня земля ещё носит? Пользы как с козла молока. И Стасу жить не даю. Так бы померла – он бы уже обратно уехал. Женился, может быть. А ты, Леночка, не замужем?

Лена: (смеётся) Нет ещё.

Екатерина Ивановна: Ну, вот тоже, всё, небось, работаешь, работаешь. А надо и о семье думать. Тебе сколько лет?

Лена: Двадцать три.

Екатерина Ивановна:  Ну, уже и ребёночка можно. Это мы с отцом всё до старости мыкались, пока Стасик не появился. А вот Никите тридцать, а уже двое. А Стас тот всё бобылём ходит. Я ему говорю – ты посмотри на брата. Жена у него какая, детки. А ты чего один? Помру я, с кем останешься? А он только злится. Говорит – никто мне не нужен. Все бабы, говорит, дуры. Представляешь? Это он мне говорит! 

Лена: Ну, может быть, не встретил ещё свою женщину.

Екатерина Ивановна: Свою – не свою. Когда тебе под сорок уже, тут уже главное, чтобы женщина хорошая была. Вот Машенька – медсестра моя. Вот чем не пара? Я ему говорю – ты присмотрись, пригласи куда-нибудь, в город свози. Тоже ей уже не восемнадцать, да и ты какой у меня  красавец. (заговорщицки) Да я с ней, Леночка, и поговорила уже, она не против.

Лена: А он?

Екатерина Ивановна: (машет рукой) С костями своими  ласковее общается, чем с ней. Ой, Леночка, кипит, выключай! Там тарелки рядом глубокие и половник. Мне вот ту, с ромашкой. Себе наливай, а мне полполовничка. Так, чтобы тарелку испачкать. Есть вообще не хочу.

Лена наливает суп, ставит на стол. Приносит ложки, хлеб со стола, садится, начинает есть.

Екатерина Ивановна: Вкусно? Это всё Стасик готовит. Научился тут со мной. В Москве, наверное, одну лапшу свою ел. А со мной и поваром стал. Ой, а время? Время сколько?

Лена: Десять.

Екатерина Ивановна: В двенадцать Никиту будут по телевизору показывать. (Хватает пульт, неуклюже переключает каналы, пока не останавливается на том же – с новостями) Встречи какие-то друг с другом идут сейчас, чё ли. Он же депутат у меня, знаешь? Вот про него напиши!

Лена: Обязательно. Как-нибудь.

Екатерина Ивановна: В деда пошёл. Тот председателем даже был. Весь колхоз на него молился.

Лена: И Никита тоже здесь начинал?

Екатерина Ивановна: В городе. Институт закончил и там по профсоюзной линии, чё ли как-то. Тоже выдвигался. Мне Стас рассказывал, но я тут помню – тут не помню. Знаю, что уважали его очень. У меня и папка с вырезками о нём есть. (Крутится, высматривая) Где она? Вот не помню уже ничего. У Стасика в комнате, наверное. Показать? Я сейчас.

Пытается встать, но не сразу получается.

Лена: Давайте я принесу. Где она? В шкафу?

Екатерина Ивановна: Да-да. Где-то там на полках. Принесёшь?

Лена идёт в комнату Стаса. Пока Екатерина Ивановна медленно и осторожно ест суп, Лена просматривает верхние полки с книгами и папками и через некоторое время находит нужную старую папку на завязках. Открывает её, перебирает пару вырезок, закрывает. Потом лезет в сумку, достаёт диктофон, теребит его в руке, о чём-то раздумывая. Включает его, кладёт в карман и с папкой в руках выходит. Но в коридоре останавливается, недолго размышляет  и возвращается в комнату, достаёт диктофон, выключает и кладёт его в сумку. Идёт в кухню.

Екатерина Ивановна: Нашла? Вот спасибо! И очки дай мои ещё, пожалуйста. Вот тут где-то в шкафу. Мне Стас их в каждой комнате положил, чтобы я не бегала.

Лена: Так вы вроде в очках уже.

Екатерина Ивановна: (смеётся) Мне одних уже мало.

Лена подаёт очки, потом садится за стол, Екатерина Ивановна надевает вторые очки на нос, открывает папку и перебирает вырезки, по одной передаёт их Лене. Та внимательно пробегает глазами каждую.

Лена: А часто Никита к вам приезжает?

Екатерина Ивановна: В том году был. Или когда? Сейчас какой год? Нет, в позапрошлом. Когда Ксюшку привозил показывал.  Ей тогда третий годик шёл. Веселушка такая! Вся в конопушках. У Стасика в детстве такие же были. А лет в десять прошли. А Никита тот светленький сразу был, а потом потемнел. Вот, интересно, да, как природа меняется? А сейчас седеет уже тоже. Отец тоже рано седеть начал. Ну, а потом на новый год он собирался, но не получилось. А мы тут со Стасиком наготовили на целую свадьбу. Но ничего. Вот телевизор посмотрю, увижу его, и ладно. Здоровый, выглядит хорошо. Ну и хорошо. Правильно?

Лена: Ну а звонит хотя бы?

Екатерина Ивановна: Да… звонит. Сейчас же, знаешь, эти выборы, встречи. Пусть работает. А знаешь, меня Стасик по интернету подключил – cкуйп, скайп или как его?  Вот со Светочкой иногда созваниваемся, когда время есть. Она мне и Лёню показывала. Хотя, конечно, подержать на руках хотелось бы мальчонку. Смешной такой. Ну, сейчас выборы пройдут эти, и дай Бог, приедут. Если не помру к тому времени.

Лена: Да что ж вы опять!

Екатерина Ивановна: А как тут? Помирать со дня на день, так и мысли туда же.

Лена: Ну, с таким настроем, конечно.

Екатерина Ивановна: Я, Леночка, тебе скажу, только ты Стасу не проболтайся. (Наклоняется к ней) Он думает, я не знаю, что меня умирать выписали, а я же знаю.

Лена: С чего вы взяли?

Екатерина Ивановна: Я же не дура совсем. То месяцами в больнице держали, уколы, анализы бесконечные. А то гуляй Вася – езжайте домой, восстанавливаетесь.

Лена: Может быть, у вас ремиссия.

Екатерина Ивановна: Нет, Леночка, знаю я всё. И что Маша мне колет, и что мне Стасик за таблетки без этикеток возит. Говорит, достаёт хорошее лекарство через знакомых. А это же обезболивающее. Я хоть и старая, да из ума ещё не выжила.

Лена: А почему вы ему тогда не скажете, что знаете?

Екатерина Ивановна: Да каждый день хочу. Только боюсь. Он же столько для меня делает. Леночка, ты бы только знала, какого же сына я воспитала! (Плачет) Всю жизнь меня на горбе тащит. Как отец умер, так он работать ушёл, хоть и мальчишкой ещё был. И с землянки меня в дом перевёз. И из Москвы звонил каждый день, приезжал чуть что. А теперь и вовсе в заточении тут со мной. За что ему такая жизнь? Когда же я помру уже!

Со стороны веранды входит Стас. Екатерина Ивановна быстро вытирает слёзы.

Сынок! Приехал. Ну как? Починил машину?

Стас: Отвёз в монтажку. Разбираются пока, тоже не знают ничего. Ты  поела?

Екатерина Ивановна: Поела, сынок, поела.

Стас: Это что ещё за пол-ложки?

Екатерина Ивановна: Это я уже съела всё, полная тарелка была. Вот и Леночка подтвердит. Да?

Лена: …Да. Полная.

Стас: Смотри. Там медсестра в беседке ждёт.

Екатерина Ивановна: Ой, сынок. Может быть, она домой зайдёт? Сил моих нет на улицу идти.

Стас: Нет, пошли. Хоть воздухом раз в день свежим подышишь. Там тепло. И нитки твои лежат. Я куртку наброшу, если нужно. Пошли.

Помогает матери встать и уводит её на улицу. Лена сидит за столом, ковыряется ложкой в супе. Потом зло бросает её.

Лена: Чёрт!

Встаёт, берёт тарелки и несёт к раковине.

Вот же чёрт!

Слышен звук вибрирующего телефона. Лена идёт к столу, берёт трубку, садится на стул.

Да.  Привет. Нет, тут ещё. Скоро уже поеду, тут часа два добираться. А у тебя как?  У... Хорошо. Да так как-то. Ну, так. Не знаю. Да вот так. Что-то накручено всё чересчур. И брат этот, и мать. Ну, приеду, расскажу. Да не передумала, но не знаю. Лажа какая-то выходит.  Ну, блин, приезжала бы сама сюда, раз такая умная. В Москве справки навести и я умею. Да знаю я про обложку. Не истери. Не упустим. Ладно. Приеду, поговорим. Давай.

Лена некоторое время сидит, уставившись в пол, потом перебирает вырезки, несколько без особого энтузиазма фотографирует на телефон. Потом откладывает его в сторону.  Заходит Стас. Подходит к Лене, улыбается.

Стас: Доброе утро, снайпер!

Лена:  Привет.

Стас: Лицензию на убийство ещё не получила?

Лена: Очень смешно.

Стас: (Замечает вырезки) Это чё у тебя?

Лена: Мама твоя статьи про Никиту показывала.

Стас:  О! Ну, ещё бы.

Лена: Ревнуешь?

Стас: Обязательно.

Недовольно смотрит на включенный телевизор. Берёт пульт со стола, выключает.

Лена: Она, между прочим, и про тебя много хорошего говорила.

Стас пододвигает стул к Лене. Садится.

Стас:  Слушай, у нас вчера был… очень странный день.

Лена: Не то слово.

Стас:  Ты, это, если что не так, извини.

Берёт Ленину руку в свою. Лена встаёт.

Лена: Мне ехать уже нужно.

Стас: А ты оставайся.

Лена: Зачем?

Стас: Да так. Отдохнёшь от суеты своей московской. На природу съездим.

Лена: Да уж, вчера уже съездили.

Стас: Ну, в этот раз обещаю без происшествий. А, правда?  На рыбалку забуримся на пару дней, а? Неужели ты тут не сможешь статейку свою написать? Тем более, главный консультант у тебя под боком будет! Отвечу на любые вопросы и даже, если очень попросишь, то правду.

Лена: (качает головой) Ты не представляешь, какой у меня завал. От этой статьи зависит, возьмут меня в штат или нет.

Стас: От статьи про раскопки? Серьёзно?

Лена: Ну… да. Редактор дал задание, значит надо делать. Не сделаю хорошо – вылетим обе.

Стас: С кем?

Лена: С подружкой. Мы вместе пришли устраиваться. Еле зацепились. А там ещё мымра эта по пятам идёт.

Стас: (мрачнеет) Ну ясно. Тогда езжай, конечно. Карьера прежде всего.

Лена: Только не надо вот. Сам в Москве работал. Понимать должен.

Стас: Я всё понимаю. Даже больше, чем ты думаешь.

Лена: Ты меня отвезёшь?

Стас: Влад отвезёт. Моя в ремонте весь день будет.

Лена: Ладно. А когда? Уже пора, наверное, выезжать.

Стас: Самолёт во сколько?

Лена: В два.

Стас: Да, пора. Сейчас он медсестру отвезёт и за тобой вернётся. Я ему скажу.

Уходит. Лена стоит некоторое время неподвижно и уходит в спальню, закрывая дверь. Перебирает вещи в сумке, листает фотографии в фотоаппарате, потом укладывает его в чехол и т.д. Стас возвращается, идёт к плите и поджигает газ под чайником. Вибрирует Ленин телефон на столе. Стас подходит, берёт телефон в руки, удивлённо смотрит на экран. Отвечает.

Алло. Вам Лену? Я? Я её коллега. Она телефон на столе оставила, что-то ей передать? Кто звонил? Да что-то плохо слышно. Кто-то? А… Ага. Да, хорошо. Передам. Обязательно. До свидания.

Кладёт телефон на место. Ударяет кулаком по столу рядом. В комнату заходит Лена с вещами.

Лена: Предупредил Влада?

Стас: А? (с неожиданным оживлением)Да. Скоро вернётся. Чайку?

Лена: Да как-то не очень хочется.

Стас: Давай! На дорожку!

Лена: Ну ладно, наливай.

Стас идёт к плите, выключает газ, наливает кружку.

Стас: А можно тебя попросить? Отнеси маме чай в беседку. Ей приятно будет. Она уже от моей рожи устала, наверное. А потом приходи, я тебе рассказать кой-что хочу. Для статьи само то будет.

Лена: Хорошо. (берёт кружку) Он же холодный.

Стас: Она такой любит. Неси.

Лена выходит. Стас провожает её взглядом, затем открывает Ленину сумку, ищет что-то,  достаёт диктофон. Включает. Там слышен шорох, а потом приглушённо его вчерашний рассказ у костра. Кладёт диктофон в карман, достаёт фотоаппарат, просматривает фото,  качает головой.

Стас: Сука.

Достаёт из фотоаппарата флешку и убирает к себе. Слышит скрип входной двери и закрывает сумку. Лена возвращается на кухню.

Лена: Мама говорит, что через десять минут уже домой зайти хочет. Смотри! Она моё имя на платочке вышила! Ну не прелесть?

Стас: (с ещё большим оживлением)  Чай! Чай! Я обещал чай!

Наливает  кружку чая, ставит на стол, садится напротив.

Лена: А вы его принципиально не греете? Ну ладно.

Садится, пьёт чай.

Лена: Что ты хотел рассказать? За последние десять минут сарматы успели ещё раз умереть?

Стас: Да фиг с ними, с сарматами. Хочешь, я тебе по секрету кое-что расскажу?

Лена: Давай.

Стас: Помнишь, я тебе говорил, что от меня девушка к брату ушла?

Лена: Ну.

Стас: Так это не просто девушка была. А проститутка.

Лена: Чего?

Стас: Я проститутку вызвал, а пока пьяный валялся, Никита её у меня увёл.

Лена: Что за бред?

Стас: Серьёзно!

Лена: И к чему ты это вспомнил?

Стас: Просто хочу быть с тобой честным. А то вчера соврал. А сегодня стыдно стало.

Лена: (с недоверием) Что-то ты какой-то странный.

Стас: А ещё знаешь чё?

Лена: М?

Стас: Когда Никита подростком был, он человека убил.

Лена: Чего?

Стас: Мы с ним на рыбалку пошли, а там компания парней бухала. Один начал к нам приставать, так Никита его камнем по башке ударил, он и умер.

Лена: А остальные?

Стас: А остальные со страху слиняли.

Лена: И что его посадили?

Стас: Неа. Как думаешь, если этот факт сейчас всплывёт, как это на его карьере скажется?

Лена: Ну, видимо, плохо. Только мне кажется, ты надо мной прикалываешься.

Стас: Я? Зачем? Я же тебе по секрету. Ты ведь никому не скажешь?

Лена: Стас, что происходит?

Стас: Чё? Ничего! Сеанс откровенности. Ты со мной честно, я – с тобой. Ты мне вот вчера всю душу вывернула. Про маму, упокой её душу господи, рассказала. Я просто продолжаю откровенный разговор. Ты там, к слову, посмотри, пропущенных звонков нет? А то твой телефон тут разрывался, а ты не слышала. А я тебе пока расскажу, как Никита младенцев ел по праздникам.

Лена берёт телефон, просматривает звонки и меняется в лице.

Лена: Ты что, брал трубку?

Стас: Я? Нет! Но телепатически связавшись с потусторонним миром, я могу тебе сказать, что твоя мама передаёт тебе привет и просит позвонить ей, раз ты не удосуживаешься это уже неделю сделать.

Лена: Послушай…

Стас: Да... Много я в жизни видел, но такую дрянь впервые. Надо не забыть душ принять, а то вдруг это половым путём передаётся.

Лена:  Ты не понимаешь.

Стас: Я как раз всё прекрасно понимаю. Решила меня на дурака взять. Откровенность за откровенность? Ты мне – слезливую историю, я тебе – брата на блюдечке, да? И ведь ещё и в дом мой припёрлась, из матери больной выпытывала. Давай, собрала свои манатки и свалила из моего дома. Вали!

Раздаётся звонок. Стас достаёт из кармана телефон.

Да, я. Чё? Не понял, чё там? (начинает практически истерически смеяться) Ясно. Класс! Чистите, хорошо. Завтра заеду. (Кладёт трубку)  Ну, блин, это уже вершина. Это уже профессионализм! Мои аплодисменты!

Лена: Ты о чём?

Стас: Так ты мне ещё и машину сломала? Целый план Барбаросса! Чё ты там в бензобак засыпала? Песок, сахар, тараканов из своей башки?

Лена: Ничего я не делала!

Стас: Оно, конечно, само, я понимаю. (Встаёт из-за стола, берёт Ленину сумку и швыряет в сторону двери). Там, извини, не хватает пары вещей, но я, думаю, ты и так прекрасно всё помнишь. Забудешь – звони, я тебе ещё что-нибудь про брата расскажу. А теперь – проваливай.

Лена: Даже если я статью про Никиту не напишу, то они просто поставят другую, которую эта мымра написала. Ты разве не понимаешь?

Стас: Только я не припомню, чтобы сюда ещё одна мымра заезжала.

Лена: Ну не здесь, так где-то ещё она что-то про него нарыла. Какая разница?

Стас: А ты, значит, не поленилась, поехала целину осваивать. Всё горяченькое – из первых рук! Даже не побрезговала переспать со мной ради лишнего абзаца.

Лена: Нет, это тут ни при чём… Это вообще ни при чём!

Стас: О боже, заткнись, пожалуйста. Меня стошнит, полы мыть не охота. Вали говорю!

Лена: (немного приходит в себя и идёт в наступление) А что ты взъелся-то? А?  За брата вдруг обидно стало? Несколько лет копал под него, копал. Мы все твои отчёты нашли, между прочим. Этот твой коррупционный скандальчик, который не получился. А теперь что? Братские чувства взыграли? Тебе же на него вообще наплевать! Ты же его ненавидишь!

Стас: Это уже моё дело.

Лена: Уже не твоё. Раз твой Никита дорогой в политике, значит, это уже всех дело.И вообще, мог бы и помочь! Он и жену твою увёл, и с работы выгнал, и на мать забил, а ты тут развёл… святошу. Аж тошно.

Стас:  Чё ты городишь?

Лена: Надо было сразу приехать и в лоб сказать, что к чему. Разве тебе самому не хочется его наконец-то прижучить?

Стас: Чё ты сказала? Кто меня с работы выгнал?

Лена: Кто-то? Дед Пихто, блин. Или что? Подожди. (Смеётся) Ты что, реально не знаешь? Ну, ты и лох тогда! Ты серьёзно думаешь, что тебя просто так с компании попросили? Ты не догадался что ли, что это твой Никита кому надо позвонил, кому надо пригрозил?

Стас: (Пытается подавить гнев, мотает головой) Нет.

Лена: Да ты же ему костью в горле был! Тебе, по-моему, только одному его махинации спать не давали.

Стас: Откуда ты знаешь, что позвонил?

Лена: Откуда надо. Так что радовался бы, что эту гниду на чистую воду выведут наконец-то.

Стас: Только слово напечатаешь, я тебя убью.

Лена: Очень страшно!

Стас идёт в сторону Лены, сжимая кулаки. Но в комнату медленно входит Екатерина Ивановна.

Екатерина Ивановна: Сынок! Сынок, подержи дверь!

Стас: (Меняется в лице, встревоженно) Мам, ну куда ты!(Помогает ей сесть на стул, снимает куртку)

Екатерина Ивановна: Стасик, надоело мне там уже. Я с вами тут хочу пообщаться. Разогрей чайку. А то Леночке уезжать скоро.

Стас: Она уже уезжает.

Екатерина Ивановна: Да? А что, Влад уже приехал? Я не слышала.

Стас: Она на автобусе поедет.

Екатерина Ивановна: Да ты что! А Влад что?

Стас: Влад не может.

Екатерина Ивановна: Тогда хотя бы на такси посади, раз машина сломана. Где там у тебя телефон был Олега? Он же ездит в город? Только вперёд заплати.

Лена: Не волнуйтесь, Екатерина Ивановна, я доберусь.

Екатерина Ивановна: Нет, ну что такое? Стас! Разве так можно?

Стас: Можно.

Екатерина Ивановна: Ой, бо… Дожили. А ну проводи, говорю!

Лена: Да он мне уже вызвал такси, не переживайте. Уже через минуту должно подъехать. Так что выйду уже, чтобы зря времени не терять. Сидите! Не надо! Не провожайте!

Екатерина Ивановна: Дай я тебя хоть обниму!

Лена под тяжёлым взглядом Стаса, подходит к Екатерине Ивановне. Обнимаются.

Удачно тебе долететь. Ты потом статью про Стасика пришли нам. Я про них все вырезки собираю!

Стас еле сдерживается, чтобы что-то не сказать. Лена смотрит на него.

Лена: Конечно, Екатерина Ивановна. Выздоравливайте!

Екатерина Ивановна притягивает Лену к себе и говорит шёпотом.

Екатерина Ивановна: Ты ведь Стасику моему понравилась очень. Я вижу. Так что приезжай. Он сам дуб дубом и слова не скажет. А ты приезжай. Или позвони ему хотя бы. Я помру, с кем он останется?

Лена: (спешно) Да, да. Хорошо. Обязательно. До свидания!

Лена берёт сумку, уходит. Стас падает на стул, трёт виски, потом горло, будто ему нечем дышать.

Екатерина Ивановна: Не, ну разве так можно? Стас? Что с тобой такое! Девушку и не проводить!

Стас: Эта не пропадёт.

Екатерина Ивановна: Не узнаю тебя прямо. А жалко, что уехала. Хорошая девочка. Ты бы за ней приударил, что ли.

Стас: Мама.

Екатерина Ивановна: Ну а что? Тебе уже тридцать пять, сынок. Пора уже и своё гнёздышко вить, а не со старой совой в дупле торчать.

Стас: Давай не сейчас.

Екатерина Ивановна: Вот Никита младше тебя, а двое детей. Мне же и на твоих перед смертью посмотреть охота…

Стас: Да что Никита? Сдался тебе этот Никита!

Екатерина Ивановна: Ты что, сынок?

Стас: (встаёт и начинает нервно ходить по комнате) Да ничего! У нас кроме Никиты темы никакой для разговора нет что ли?

Екатерина Ивановна: Сынок…

Стас: Никита то, Никита это. Телек вот работает без остановки, вдруг его рожу покажут!

Екатерина Ивановна: Да как так-то говорить? Это ведь брат твой.

Стас: И что? Молиться мне на него теперь?

Екатерина Ивановна: Да чё случилось-то? Ты чего взъелся?

Стас: Да ничего. Достало.

Екатерина Ивановна: Я же обоих вас люблю, сынок. Просто Никита далеко, а ты рядышком.

Стас: Поэтому его больше.

Екатерина Ивановна: Да ничего не больше, вот заладил! Тебе пять лет, что ли? И тебя люблю, и его. Неужели ты думаешь, я не ценю, что ты для меня делаешь? (Начинает плакать) Неужели думаешь, я стерлядь такая неблагодарная! Я всё вижу. Я вижу, как ты маешься. Да могла бы я помереть уже, померла бы!

Стас: Боже мой! Да что ты такое говоришь! Я разве про это!

Екатерина Ивановна: Я каждый день Бога молю, чтобы он меня быстрее прибрал. Чтобы тебе полегче было, чтобы не страдал, да не выдумывал небылицы, лишь бы мне помочь. Я же всё знаю, сынок. Умирать меня выписали. И Маша мне всё рассказала. Но только видишь, не любит меня Бог. Держит на земле ещё.

Стас: Мама! Да ты что! Разве я смерти твоей хочу!

Екатерина Ивановна: Да сколько же можно маяться со мной!

Стас: Да разве я… Что же ты! Ммм... (Держится за сердце и начинает оседать на стул)

Екатерина Ивановна: Стас! Стасик! Что с тобой? Стасик! Сынок?

Постепенно гаснет свет, слышится звук сирены скорой помощи. Потом он плавно переходит в звонок в дверь. Свет возвращается. Комната пуста. Стулья ровно расставлены. Стол чист. Телевизор занавешен полотенцем. Под ним – фотография Стаса. Звонки замолкают. Пару раз стучат в окно. Через несколько секунд в дом входит Галя. На ней осеннее пальто, почтальонская сумка. Вытирает ноги о тряпку у двери.

Галя: Баб Кать! Баб Кать! Ау! Ты тут?

Озирается по сторонам и собирается уже идти в спальню. Но оттуда уже медленно вышаркивает Екатерина Ивановна в тёплом свитере, тёмном платке.

Екатерина Ивановна: Маша, это ты? Проходи, Маша!

Галя: Баб Кать, это я!  Галя! Галя – почтальон! Да вы чё, узнаёте, чё ли?

Екатерина Ивановна: Галя? Точно Галя. Вот я слепая совсем. Проходи, Галочка.

Галя  помогает ей пройти и сесть на стул.

Галя: Как вы тут?

Екатерина Ивановна: Топчусь, Галочка, топчусь. Не помру никак.

Галя: Ну и живите! Вот вам и подарочек тем более.

Екатерина Ивановна: Подарочек?

Галя: Никита деньги прислал. Всё – как  в аптеке – точно раз в месяц. Молодец! (отсчитывает пять тысяч, кладёт на стол, даёт на подпись квитанцию)

Екатерина Ивановна: Да, он у меня молодец.

Галя: А так и не приезжал он?

Екатерина Ивановна: Нет, у него же выборы. Я говорила тебе? (с гордостью) Он же депутат у нас.

Галя: Говорили-говорили. Но к брату-то мог бы приехать. А то не по-людски как-то. К слову, тут Стасу письмо пришло. Из Москвы. Мы не стали назад отсылать. Дай, думаю, лучше вам отнесу. Вдруг что важное.

Екатерина Ивановна: Письмо? Стасику?

Галя: Да. Я открою сейчас (начинает открывать)

Екатерина Ивановна: Хорошо, Галочка. Не надо открывать. Я передам.

Галя: Кому?

Екатерина Ивановна: Стасику.

Галя: В смысле?

Екатерина Ивановна: Он на раскопках сейчас, приедет, я передам. Оставляй.

Галя: (растерянно) Баб Кать, ты чего?

Екатерина Ивановна: Оставляй, оставляй.

Галя: Баб Кать… Стас же это… того… умер.

Екатерина Ивановна: Кто?

Галя: Ну, Стас. Ты, чего, баб Кать, не помнишь чё ли?

Екатерина Ивановна: Стас? Стасик умер?

Галя: Ну, вот же, месяц назад.

Екатерина Ивановна: Да ты чего городишь такое?

Галя: Вы не помните ничего, чё ли? Вон же – занавешено всё до сих пор. Вон – портрет его стоит.

Екатерина Ивановна:  Да ты чё городишь, дура! Живой он! Ты чего городишь!

Галя: Баб Кать. Успокойся. Давай я врача позову!

Екатерина Ивановна: (почти кричит) Себе врача позови! Городит тут!

Галя: Вы успокойтесь. Валерьянки накапать?

Екатерина Ивановна: Не надо мне валерьянки! Иди отсюда! Иди-иди! Каркает тут! Ворона!

Галя: Баб Кать, успокойся. Я врача позову.

Екатерина Ивановна: Не надо никого звать! Сама иди! (машет на неё руками)

Галя неохотно встаёт и медленно идёт к двери. На пороге сталкивается с Леной, которая заходит в дом с небольшим чемоданом.

Лена: Ой! Здравствуйте.

Галя: Здрасте. Пойдёмте, пойдёмте. Она сейчас не в себе.

Лена: А что случилось? Екатерина Ивановна! Екатерина Ивановна, здравствуйте!

Екатерина Ивановна: Иди! Иди! Ворона! Каркает она тут! Умер! Не умер! Не умер! Не умер! (закрывает лицо руками и начинает плакать, раскачиваясь из стороны в сторону) Сынооок! Сынок! За что? Господи, за что? Чем я нагрешила? Сыночек….

Лена отпускает чемодан из рук, закрывает лицо руками, не веря, качает головой.

Сыночек мой… Галя, а ты знаешь, какие глазёнки у него были, когда мы к нему пришли? Вот такие! Он сразу ко мне «Мама, мама!», а отца первое время всё дядей Петей называл. Сынок! И сердечко прям стучит, стучит, сейчас выпрыгнет.  Нам говорят – зачем он вам? И до десяти не проживёт. А он смотрит на нас своими глазёнками… Смотрит. Сыночек. Сыночек. За что?

Лена бросается к Екатерине Ивановне, обнимает её, гладит, убаюкивая, как ребёнка.  Галя не выдерживает этой сцены и, закрыв рот рукой, чтобы не плакать, уходит. Потом Екатерина Ивановна,  будто очнувшись,  поднимает голову, вытирает слёзы краями платка, осматривается по сторонам, словноне понимая, где находится.

Письмо? Письмо пришло?

Лена: (замечает письмо на столе) Это моё.(Видит, что Екатерина Ивановна её не узнаёт). Я Лена. Помните? Я приезжала статью писать. Про Стаса.

Екатерина Ивановна: Про Стасика?

Лена: Да.

Екатерина Ивановна: Он на раскопках сейчас... Не знаю, вернётся сегодня или нет. А ты статью про него написала? Покажешь мне?

Лена: (плачет) Да, конечно. (Открывает конверт, достаёт из него письмо и статью, раскрывает её).

Екатерина Ивановна: Я, Леночка, не вижу почти ничего. Прочитай.

Лена: (садится за стол, еле сдерживая слёзы, читает) «Вождь, воин и жертва Акобинского кургана».

Екатерина Ивановна: Это название?

Лена: Да.

Екатерина Ивановна: Хорошо.

Лена: «Иссохшая степь, выжженная летним зноем, отдыхает перед зимней спячкой. Вокруг ни души. Ближайшая деревня в пятидесяти километрах. Даже грибников, обычно наполняющих соседние лесопосадки, сегодня нет. Станислав Кораблёв любит работать в такой тишине. Скоро его находка привлечёт десятки археологов, а пока есть время самому побыть первооткрывателем».

Екатерина Ивановна: Это ты про Стасика?

Лена: Да, конечно.

Екатерина Ивановна: Какой он у меня молодец, правда? Только бы ему жениться, как думаешь? За него любая пойдёт, правда?

Лена: Правда.

Екатерина Ивановна: Он когда вернётся, ты скажи, что я с тобой ужинала. А то будет ругаться как всегда. Ты ведь поела уже? Там гречка в холодильнике. Видела?

Лена: (сквозь слёзы в голосе) Да, конечно, не волнуйтесь. Может быть, вы в постель пойдёте? Я вам там почитаю.

Екатерина Ивановна: А Маша не приходила ещё? Она обещала цветы полить сегодня.

Лена: Я полью. Пойдёмте. (Помогает женщине встать и бережно ведёт её в коридор) А потом, хотите, в беседке посидим. Вы выходите на улицу? Там сейчас бабье лето. Хорошо.

Екатерина Ивановна: В беседку? Хорошо. Стасик придёт, а мы его встретим, да?

Лена: Конечно. Конечно. Пойдёмте.

Уходят в коридор. Екатерина Ивановна продолжает что-то рассказывать Лене о сыне. Её голос и свет постепенно угасают.

 

Конец