Журнал «Кольцо А» № 116
Евгения УЛЬЯНКИНА
Родилась в Караганде (Казахстан). Окончила факультет иностранных языков и регионоведения МГУ им. Ломоносова по специальности «Регионоведение Франции». Участвует в поэтическом семинаре Алексея Кубрика. Стихи публиковались в журнале «Дружба народов». Живет в Москве.
МЕНОРА
МЕНОРА
(Поминальная молитва)
Мать первая начала.
Выдохнула и – вольно.
Гробовщик ворчал:
погодила бы, дескать, – холодно.
Обнимали друг друга –
смерзалась с щекой щека.
Старшую унёс дым.
Был бы бог милосерден –
дал бы им с мужем
трезвенника в соседи
или сил выйти
из горящей избы.
Вторую взяла Сибирь
каторжным едким духом,
тифом ли –
тесно жались друг к другу буквы.
Не разобрать,
не склеить из них семьи.
Третью дочь на чужом
кладбище хоронили.
Ставили крест,
но на нём – прежнее имя.
Так и не свыклись с новым,
аж нёбо жгло.
Последними из гнезда
вознеслись близнецы-сестрицы.
Их никто не хотел
вымарывать со страницы,
но разлил воду,
и их разлила вода.
Отец на крыльце без сил,
закат, как бельмо, белёсый.
У него совсем,
совсем не осталось вопросов,
только одно:
господи, погаси.
* * *
Дуся её звали
эту как её чёрную с рыжим
кукольный доберман
она была королевой двора
когда она из подъезда выстреливала
и давай визгливым своим орать
и давай писклявым своим орать
нас сдувало как шарики
как удавалось ей столько вдохнуть
а мы превращались в воробушков на лету
и оседали рядком
на железяке такой особенной для ковров
а когда у этой родился сын
по имени Кеша
такой же громкий но чуть поменьше
они вместе держали в страхе весь двор
сколько лет прошло
сколько жгучих казахских лет прошло
сколько склизких московских зим
я почти не боюсь собак я сама хожу в магазин
но маленькая лошадка до смерти пони
меня всё чаще теперь называют полным
именем хотя оно велико мне
как комната когда в ней живёшь один
пусть собачий бог
приютит Евдокию и Иннокентия
и меня бы кто приютил
* * *
весь из солнечного света
быстроходный и прямой
в небо-небо ветер-ветер
нас уносит с головой
было сталью стало былью
размывается вода
кто меня из тела выльет
тот и не был никогда
слишком хрупкая посуда
деревянная прочней
будешь кашу нет не буду
чей ты будешь чей-ничей
пони бегает по свету
волны-волны без помех
как-то стану я ракетой
воздух-воздух эхо-эх
* * *
лежишь ты такой солдатиком
из тебя торчит серебристое
мама-мама, внимательно
читай списки
то ли вагон, то ли подводная лодка
то ли глотка оголодавшего волка
глубина
принимает позу ныряльщика
вдыхает воздух весь целиком до капельки
летит бомбой огромной в тебя маленького
был настоящий мальчик
стал деревянненький
последнее выдыхаешь в лицо врагу
– доска кончается, я сейчас упаду-у-у!
и лежишь ты такой в коконе
на булавку приколот ртутную
мама, мама, открой окно тут я
* * *
хоронить не довелось
все стихи дары на вырост
я б с тобою не водилась
будь во мне чужая кость
горе любит убивать
чтобы становиться правдой
раздели со мной утраты
я найду для них слова
у меня смешная боль
я во сне теряю зубы
гость незваный ходит кругом
ближнедальней стороной
будет дом придёт беда
принесёт свою рассаду
зубы выпадут взаправду
может вырасту тогда
научи меня как надо
этой правдой обладать
* * *
Серебристый тополь
прабабушку обнял корнем.
Как саксонскую чашку
её припрятали в короб
до поры до времени.
В эту пору
тополь её баюкает в колыбели.
Бабушка сетует:
надо везти топор,
выкорчёвывать, выколупывать,
расщеплять неуместный ствол,
пока грунт не заледенел.
Он и листиком не повёл.
Некоторые индейцы
Южной Америки
верят:
все, кто меняет кожу,
– бессмертны.
И боятся радуги:
радуга – это змея.
Моя бабушка верит:
тополь – это сорняк.
Я верю:
тополь – это новая кожа
для прабабушки Веры.
* * *
В аквариум вагона входит снег
и тащится, прикушенный дверями,
до следующей станции, и вянет,
запутавшись в единственной сосне.
И вот в стеклянном ящике для рыб
качусь к тебе, как мёртвая царевна.
Буди меня, согрей меня немедля,
о бледный царь кудыкиной горы!
И в сущности, конечно, всё равно,
где именно грозиться лечь под поезд –
что Бауманская, что Бологое.
Ты скажешь просто: луковое горе,
пойдём домой.
* * *
а что стихи? немой язык
я посмотрела б на того
кто вышел бы живым из них
когда кругом мертвым-мертво
цветёт фонарный борщевик
и поезд следует в депо
и дальше следует молчать
как будто облако вдохнул
но речь во рту как саранча
открой сова – ухху ухху