Валерий НЕМОЛЬКИН

 

Родился в 1950 г. в г.Караганда (Казахстан). Жил на Камчатке, в Бердичеве (Житомирская обл., Украина), Дубне (Ровенская обл., Украина). Окончил Ровенский автомобильный техникум и Рязанское военное автомобильное училище. В 1971–1991 гг. служил офицером в дорожно-строительных войсках Спецстроя МО СССР в Иркутской, Амурской и Читинской областях. Закончил службу в дорожно-строительной бригаде, дислоцировавшейся в городе Сасово Рязанской области. После увольнения в запас работал грузчиком, котельщиком и предпринимателем-«челноком». С 2001 года - штатный корреспондент газет «Сасовские Вести», «Сасовский Вестник», «Регион-62 «Бизнес», собкор по Сасовскому и Чучковскому районам областной газеты «Рязанские Ведомости», сотрудничал с газетой «Мещерская Сторона». С августа 2011 года – корреспондент газеты «Призыв» из Сасова.

 

 

АПОКРИФ (1)

Рассказ

 

Дело было летом. Я был молодым командиром взвода в учебном батальоне, расположенном возле Жангиз-Тобе Семипалатинской области на территории тогдашнего Краснознаменного Среднеазиатского военного округа. В тот день я остался выполнять обязанности командира роты, о чем было объявлено на совещании.

Тут же в моей голове возникла честолюбивая мысль: «Всем теперь покажу, как надо командовать!»

На землю меня вернул голос начальника штаба: «Готовьтесь к завтрашнему приезду комиссии из политуправления КСАВО!»

После совещания некоторые политработники с изменившимися лицами отправились в санчасть. Я же пошел «вдохновлять» личный состав на трудовой подвиг: к приезду комиссии и казарма, и все вокруг должно блистать чистотой.

Утром следующего дня еще не прозвучала команда «Подъем», как я уже был в казарме. Вместо физзарядки, естественно, был всеобщий аврал.

Надо сказать, что, наши дорожно-строительные части штабу округа не подчинялись, подчинялись политуправлению округа лишь наши замполиты, которых иногда и проверяли. Утром на разводе политработников в строю не было – они все, как один, отсутствовали по уважительным причинам. Как бы то ни было, мы с лейтенантом Геннадием Калмыковым, таким же, как и я, командиром взвода, но оставленным за замполита роты, с нетерпением ждали прихода «высочайшей проверки». Я еще раз отрепетировал рапорт. Но комиссия к нам не пришла, а наоборот, меня вызвали на доклад к ней – на тротуар перед казармой. Руководитель комиссии полковник Зверев, тыча холеным пальцем в окно казармы, спросил, – это что такое?

– Стекло оконное, обыкновенное,- ответил я.

– Почему оно не цельное, а составлено из двух кусков?

– Не могу знать!- честно признался я. – Видимо, других нет.

– Подать сюда молоток, - приказал полковник.

– Молоток закрыт в каптерке, ключ у старшины, а старшина уехал в прачечную, – доложил я.

– Игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце,- съязвил полковник.– Но ничего, я вам сейчас покажу!

Он подошел к пожарному щиту и снял с него топор. С минуту полковник недоуменно вертел орудие в руках, а я с интересом наблюдал за изменяющимся выражением морды его лица – вначале на ней было нарисовано крайнее удивление, через минуту сменившееся беспредельной яростью. Дело в том, что вместо топора на пожарном щите был муляж топора, сделанный из картона и покрытый «кузбасс-лаком». Топорище, впрочем, было настоящее.

Увы, на щите в учебном караульном городке не только топоры, и лопаты, но даже ломы были деревянными, но очень похожими на оригинальные. «Противопожарные» инструменты, которые должны быть, согласно описи на щите, возле каждой казармы, ежедневно пропадают, стоит только на секунду зазеваться суточному наряду. Караульный городок никто не охранял, потому настоящие ведра, топоры, ломы и лопаты водители автомобилей там воровали в первую же ночь… Потому начштаба и приказал для караульного городка сделать бутафорию. Но и бутафорские топоры и ломы иногда попадали вместо оригинальных на настоящие противопожарные щиты. При приеме дежурства наряд по роте зорко следил и даже щупал руками все противопожарные инструменты, чтобы не подсунули туфту, но в этот раз дневальные дали маху... Полковник, оправдывая свою фамилию, зверем накинулся на меня, потрясая лже-топором – это что такое, издевательство над здравым смыслом?

Вместо ответа я только молча развел руками.

От первого же удара по стеклу картонный топор развалился, и в руке Зверева осталось лишь топорище, которым он методично перебил все составные стекла окон на фасадной стороне казармы. Окончив труды, он зашвырнул топорище в цветы на клумбе:

– Вот таким вот образом!

– А где же теперь стекла брать? - поинтересовался я. – Личный состав может простудиться!

– Я вам показал, как должно быть, а где брать хорошие стекла – не мое дело! – отрезал
проверяющий. – Я политработник, а не снабженец! Пойдемте, посмотрим порядок в казарме...

В ленинской комнате на самом видном месте у нас стоял предмет моей гордости – большой гипсовый бюст дедушки Ленина, сделанный солдатом из моего взвода, который «на гражданке» работал помощником скульптора. Я тут же, как узнал о его профессии, достал ведро медицинского гипса, дабы умелец изваял бюст меня, любимого, в натуральную величину. Но ваятель честно сознался, что заказ выполнить не сможет. Потому что скульптор его обучил только изготовлению бюстов вождя. Сам скульптор исполнял эксклюзивные заказы, а помощник гнал план по вождю. И до того набил руку, что ничего другого у него просто не получалось. Сколько раз пробовал изготовить бюсты подруг и друзей, но все равно вождь выходил, хоть тресни! Я махнул рукой: «Вождя, так вождя!»

Полковника этот бюст очень заинтересовал:

– А подать мне сюда скульптора, я ему вопросы задавать буду!

В результате короткого расследования выяснилось, что у солдата нет специального допуска, дающего право ваять бюсты вождя. Он только работал у скульптора, который имел этот спецдопуск. За что и пришлось отвечать нам с Калмыковым. Полковник Зверев пообещал:

– Я подумаю, как вас наказать, но готовьтесь, будет душераздирающий приказ! А сейчас немедленно уничтожьте бюст!

– Осмелюсь доложить, товарищ полковник, что мне не известно, какой установлен порядок уничтожения бюстов вождей! – ответил я, чем и поставил полковника в тупик. – Не топить же его в туалете?!

Он долго ругал нас грязными словами, самыми ласковыми из которых были: «Лежбище непуганых идиотов».

Так как комиссия у нас была проездом, то через несколько минут она сгинула где-то в соседней строительной «шараге». Нам потом рассказали, что полковник Зверев бил стекла не только у нас, но и в других воинских частях. Кроме того, он крушил идеологически-безграмотные стенды в ленинских комнатах, неуставные предметы в ротных канцеляриях… Но с особым удовольствием он топтал служебные карьеры политработников. Одна такая проверка и – в нашем захолустном гарнизоне в Сасове на должности замполита учебного дорожного батальона оказался бывший замполит элитного «придворного» полка майор Омельчук. Вторая проверка – и нашим секретарем партийной организации избрали бывшего секретаря из того же элитного полка, капитана Черемных. Какой там у них конфликт с этим самодуром получился, сие покрыто неизвестным мраком. Зато мы точно знали, за что попал к нам бывший начальник клуба «придворной» дивизии капитан Геннадий Иванович Заборовский. На вопрос Зверева: «Какая работа в клубе проводится с женами офицеров?» Геннадий Иванович бесхитростно ответил: «Какую же работу с ними можно проводить?»

Вот за этот неудачно построенный ответ он и был сброшен с дивизионного Олимпа к нам в дорожно-строительную рутину. Зверев так и сказал Заборовскому: «Ну хорошо, капитан, я тебя туда пошлю, где никто и никогда с женами офицеров никакую работу не ведет!».

Но redeamus ad arietes nostoros (2). Вечером, после развода, когда Генка заступил дежурным по части, мы пошли уничтожать бюст вождя в овраг: пусть он погибнет как солдат!

Генка устроил бюст на краю глубокой канавы с зеленой водой.

– Поверни его носом к нам, – сказал я, – он должен бесстрашно смотреть в лицо смерти.

Пуля из ТТ всего-навсего выщербила небольшую дырочку над правым глазом. Я разочарованно повернулся к Геннадию: «Я ожидал большего». В ответ он молча протянул ТТ рукояткой вперед. После моего выстрела верхушка бюста откололась, и мы, побросав останки вождя в канаву, отправились в расположение батальона устраивать поминки…

Душераздирающего приказа мы почему-то так и не дождались. Видимо, у Зверева не нашлось слов. А переводить некуда – хуже «Жангиза» в КСАВО места не найти.

 

1. Апокрифы – религиозные тексты о событиях святой истории, которые церковь не признает каноническими. Апокриф в литературе – это книга. В нашем случае, это – неканонический бюст Ленина.

2. Вернемся к нашим баранам.