Валерий ЛЕБЕДИНСКИЙ

редактор альманаха «Муза»

ВСПОМИНАЯ РУДОЛЬФА ОЛЬШЕВСКОГО

В 23-м номере международного литературного альманаха «Муза» выходит подборка стихов талантливого русского поэта Рудольфа Ольшевского – к десятилетию со дня его смерти (род. в 1938 г.). Ей целиком посвящен раздел «Память». Публикацию предваряют статья Станислава Рассадина, посвящённая творчеству поэта, и стихотворное вступление Кирилла Ковальджи к из изданной в 2008 году в Америке посмертной книге избранных стихов поэта. К сожалению, у нас недостаточно знакомы с творчеством Рудольфа Ольшевского, хотя, по свидетельству К.Ковальджи, в советские годы в Кишинёве и Москве было издано более двадцати его книг поэзии, публицистики, прозы, переводов, в том числе пять фантастических романов.

Творческая жизнь Ольшевского была связана с Кишинёвом, а последние три года, с 2000-го, он жил в Бостоне, США, где стараниями его вдовы Надежды Ольшевской вышел указанный том «Полуночный звонарь».

Том открывается стихотворением Кирилла Ковальджи:

 

СЕРДЦЕ ДРУГА

Рудольфу ОЛЬШЕВСКОМУ

 

Бронзовый, юркий, глазастый,

с солнцем одесским в зубах,

ах, по столице молдавской

Рудик ходил на руках!

 

Он – колесом по бульвару,

на анекдоты мастак,

с голым талантом на пару

этот веселый босяк.

 

С голым талантом и солью

причерноморской волны,

с горькой мальчишеской болью

неизлечимой войны.

 

Жизнь нечаянной дрожью

в сердце простого юнца

высекла искру божью

и превратила в певца.

 

Время поспело иное.

Рудик по лестнице лет –

вверх, а болит больное

сердце твое, поэт.

 

С какой тоской безответной

тебя от молдавской земли

однажды высотные ветры

за океан занесли?

 

Чужая бессильна милость:

чужим чудесам вопреки,

сердце остановилось

на середине строки.

 

Знаю, останется с нами,

будет живым всё равно –

к вам он придет стихами,

а мне без него – темно…

 

«Рудик был для меня как раз одним из самых милых и дорогих; был вообще одним их лучших людей, которых мне посчастливилось знать», – писал Станислав Рассадин.

Сей «одесский босяк», милый, радостный анекдотчик, живший с юмором и легко воспринимавший жизнь, был выдающимся русским поэтом. Широчайшая по охвату тематика и глубинное проникновение в суть, лиризм и филигранная техника стиха характерны для творчества мастера.

 

Благодарю судьбу за сотворенье

Из ничего – из ветра и огня,

Из вечности, незрячей на мгновенье,

На зрячее мгновение меня.

Кому, какой случайности обязан

За всё, за то, что каплею одной

Плеснувший через край вселенной разум

Упал с небес и оказался мной.

 

Подборка разнопланова и неожиданна. Радость жизни и счастливый характер поэта соседствуют с «возрастом беды». С чувством национальной отторженности. Не случайно Рассадин во вступительном слове приводит фрагмент «из Рудика»:

 

Вырос возле отцовского дома колодец,

Но прольётся когда золотая струя,

Не твоя это будет вода, инородец

Можешь пить её, только она не твоя.

 

Чувствительный отъезд, а по словам Елены Боннэр, любой отъезд еврейской семьи на Запад – это уже трагедия, вносят в образ поэта Ольшевского пронзительно трагическую ноту. Она усугубляется распадом и развалом страны, где он жил и откуда уехал.

Так, независимо от оптимистичного духа яркой поэзии Рудольфа, юмора и весёлого задора, подборка предстаёт, как примета «общего крушения нашей прежней жизни, разрыва прежних связей» (Ст. Рассадин).

 

Бездна с нами между снами,

Темным воздухом дыша,

Пробудившись, не словами

В полночь думает душа.

 

Уехав, поэт с особой силой ощущает этот трагический разрыв. Душу не отпускает тихая, гложущая ностальгия.

 

Что мне делать? Я чувствую кровью,

Как болит за моею спиной

Между сосен лыжня в Подмосковье,

Что оставлена в жизни иной.

 

Поэт яркого дарования Рудольф Александрович Ольшевский… Обращение к его творчеству обогащает читателя. Оно своевременно и необходимо.