Серафима ОРЛОВА

 

Родилась в 1989 г. в Омске. Первая публикация – в 2000 г. С 2006 по 2008 – корреспондент газеты «Омский университет», художник студенческого журнала «Primus». 2012 – член редакторского совета альманаха «Точка Зрения». Тексты входили в лонг-лист конкурса «Факультет-2008» (Москва), лонг-лист конкурса «Гиперион» (Благовещенск, 2012). Участник Совещания молодых писателей в ЦДЛ (2012). Публикуется в журналах «Литера_Dnepr», «Пилигрим», «Омск Театральный», «Литературный меридиан», альманахи «Точка Зрения», «Иртыш-Омь», «Менестрель», «Можно коснуться неба».

 

ЛОВЛЯ РЫБКИ В МУТНОЙ ВОДЕ

Рассказ

 

Сегодня мама за Лидой не уследила, поэтому Лида оделась сама. С футболкой ничего выдумывать не стала – какая на стуле висит, ту и напялила. Зато трусы надела поверх колготок. Честное слово, так гораздо удобнее, удивительно, что раньше никому в голову не приходило. Колготки же всё время сползают. Подтягиваешь их, подтягиваешь чуть ли не до подбородка. А мама сердится, по рукам шлёпает. Мешает достигнуть совершенства. Мучение потом тащиться из садика – ещё и рука одна занята мамой, нельзя колготки подтянуть незаметно, так и чувствуешь, как пониже спины они собираются колбасой. Ну, сегодня такой номер не пройдёт. Даже шорты не надо сверху, трусы и так отлично поддерживают.

Лида крикнула, что идёт во двор, смахнула цепочку и выбежала на площадку. Шнурки было завязывать лень, и они смешно щёлкали по ступенькам, пока Лида спускалась. На крыльце шнурки сразу промокли, потому что там была лужа. И во дворе везде были лужи. Утром прошёл дождь, и теперь солнце будто раскрошилось по всему двору, отражалось даже в мокрых скамейках.

Лида с огорчением увидела, что и под качелями налилось. Вышоркали яму своими ножищами, теперь туда вода попадает. Не надо ногами тормозить никогда! Лужа под качелями – так же противно, как сползающие колготки, хорошо хоть случается реже. Лида подошла к качелям и задрала ногу, пытаясь дотянуться до сиденья. Ноги не хватало, чтоб залезть. А если не держаться за столбик, то можно достать, но упадёшь запросто. Нельзя падать в лужу, особенно когда так хорошо выглядишь. Красная футболка, красные колготки, ещё и трусы белые в красных малинках. Лида критически осмотрела себя, увидела, что из трусов потянулась нитка, обрадовалась – любимое развлечение, стала её вытягивать. Сначала там вытягивается такая мягкая, будто ватная ниточка – если её отпустить, закручивается в кольца, а потом можно вытянуть ещё и тонкую резиночку. Если резиночку пытаться оторвать, она больно хлещет по пальцам. Мама ругается, говорит – так можно и совсем трусы распустить. Лида не хотела без трусов остаться, поэтому оборвала ниточку вовремя. Что теперь с ней делать? Недолго думая, залезла в кленовую поросль, сломала прутик и привязала нитку. Потом пошарила по кустам, нашла красную пробку – пластмассовую, тут только пластмассовая подойдёт.

Едва Лида, сев на нижнюю перекладину между столбиками качелей, сосредоточилась, как во двор вышел мальчик. Вернее, он не вышел, а выбежал, громко топая ногами. Этот шум ещё с лестницы было слышно. Лида поёжилась, когда дверь подъезда хлопнула – бросила косой взгляд, кто это там явился.

Мальчик был одет не по погоде. Несмотря на тепло и лето, на нём была дутая сине-лиловая курточка и смешной красный берет. Берет уж точно мама заставила надеть, этим взрослым лишь бы помучить. Зато внизу у мальчика были шорты и голые ноги, все коленки – в пятнах зелёнки, и под носом тоже зелёнка, и на лбу. Мальчик подбежал к качелям, крикнул:

– Уйди, ты мне мешаешь!

– Это ты мне мешаешь! – возмутилась Лида. – Сам уйди, распугаешь!

– Кого?

– Рыбу. Видишь, я рыбу ловлю?

– Это у тебя удочка, что ли? – мальчик разглядел палку в руках Лиды. – Вот у меня деда Петя в деревне живёт, так у него – удочка так удочка! У него ещё это… гру… грузило есть! У тебя есть грузило?

– Нет, – призналась Лида.

– Значит, ничего не поймаешь! Бе-бе-бе, бе-бе-бе! – мальчик отбежал немного, потанцевал, кривляясь, потом вернулся: – Ну отойди! Я на качелях покачаться хочу!

– Качайся, – пожала плечами Лида. Мальчик задрал ногу, пытаясь забраться на сиденье, нога тоже оказалась коротковата. Он сердито толкнул Лиду в плечо:

– Отойди, я с разбегу прыгну. Ой, а почему ты в трусах?

– А ты что – без трусов? – засмеялась Лида.

– Да нет. Но они же внизу должны быть, подо… всем, – кажется, мальчик засомневался.

– Должны, должны… Как тебя зовут? – проворчала Лида.

– Вова.

– Дядя Вова без трусов, но в зелёненьких усов! – Лида пожертвовала гладкостью ради рифмы. Мальчик подскочил от гнева:

– Не в усов, а в усах! У меня ветрянка! Была… Я заразный вообще-то ещё, так что бойся!

– Ой, заразные усы, ой, весёлые трусы…

– Пошла вон! А то заражу тебя! – Вова сделал страшное лицо, оскалил зубы. – Будешь вся чесаться! А потом умрёшь!

– Ой, увидела трусы, умерла без колбасы, – Лиде уже трудно было остановиться, хотя и чушь полная. Мальчик засопел, покраснел так, что ей показалось – сейчас ударит, и она на всякий случай выставила ветку вперёд. Но Вова отдышался немного и сказал мстительно:

– А вот! Я тоже буду рыбу ловить!

– Повторюша-дядя Хрюша-из помойного ведра… – тут Лиде даже думать не надо было, дворовая дразнилка сама на язык прилетела.

– Всю рыбу твою выловлю! – Вова, зло сопя, вытаскивал шнурок из кроссовки.

– Тебя кошка целовала-и сказала-ты свинья! – выпалила Лида и показала язык. – Иди в своей луже лови! Почему в моей надо!

Вова привязал шнурок к ветке и покорно стал удить в соседней луже, рядом с качелями, но едва Лида отвлеклась ненадолго от поплавка, как обнаружила, что вороватое удилище уже пробралось в её водоём и зацепило один из листиков, что лежал на поверхности воды.

– А я схватил твою рыбку! А я схватил твою рыбку! Бе-бе-бе! – похоже, по части дразнилок Вова был не силён. Зато радовался искренне, размахивая мокрым гнильём, пока Лида не крикнула:

– Вообще-то это мусор, а не рыба!

– Нет, это рыба! Слепая ты, что ли!

– Ах, так! Тогда и я у тебя украду! – Лида быстро махнула удочкой, выволокла из Вовиной лужи кусочек коры, который прибился к кирпичу.

– А я тебя… а я тебя! – Вова ткнул палкой с размаху в лужу под качелями, но силу не рассчитал, и брызги окатили футболку Лиды.

 – Что ты делаешь, козёл! – завопила Лида, вспомнив хорошее слово из старшей группы детского сада, и стала бить палкой по его луже, забрызгивая с ног до головы Вову. Он орал и колотил по воде палкой, она орала и колотила, оба были грязные, как две чушки, и верещали не хуже, а потом вопль перешёл в визг – кто-то схватил обоих за уши и приподнял над землёй.

– Безобразие! Ты что творишь! Позоришь мать! – кричала мама. – Как ты одета! А ты зачем дерёшься! Зачем её бьёшь палкой! Я родителям всё скажу, они тебе задницу надерут! – её лицо перекосилось и стало красным, как берет Вовы.

– Я не бил её палкой! – возмущённо закричал Вова.

– Он не бил! – рассердилась и Лида. – Мы играли!

– Что это за игры! Грязная, как чумичка! Позорище моё! Марш домой! Баб Маша, баб Маша! Заберите своего внука, он девочек бьёт!

– Что там такое? – закричали из форточки. – Ах ты, оболтус!

Мама волокла Лиду прочь со двора. Опять одна рука была занята, и колготки, несмотря на продуманные крепления, потихоньку начали сползать. Лиза, сжав зубы, крепилась. Вова грустно сидел на качелях и не слушал, как на него ругаются в форточку.