Владимир КРУКОВСКИЙ

 

Родился в 1960 г. в г.Мытищи Московской области, окончил МЭИ. работает в области ИТ, пишет прозу. Живет в Москве. В журнале «Кольцо А» публикуется впервые. 

 

 

СРЕДСТВО ОТ ПРИВОРОТА

Рассказ

 

 

Дорога перед ним была полна света и радости, и он вступил на нее, не раздумывая. А еще полгода назад все дороги вокруг были полны страха и безысходности, да и дорог-то, собственно, не было – одна тоска.

Но началось все еще раньше, с его знакомства с Аленой.

 

*  *  *

Она вышла из подъезда и остановилась, как вкопанная. Не худенькая и не толстая, в симпатичной дубленке, волосы светлые, вьющиеся, но жесткие, как будто их покрыли десятью слоями лака. Все точно, как в объявлении в интернете, и как они договаривались по телефону. И чего ее так удивило в первый момент? Он так и не понял. Возможно, решила – он ей подходит. На все сто!

В машине Алена смотрела на него, не отрываясь. Глаза серо-зеленые с  коричневыми крапинками, лицо пухловатое. Цветок не первой свежести, но симпатичная, даже красивая... очень... когда-то была. На год старше его, но это не имеет значения. Сходят в театр, попереписываются и забудут друг друга. Одна из тысячи историй.

Перед театром они заехали в Макдональдс, взяли по биг-маку, по молочному коктейлю и по картошке. От спрайта и колы он отказался. Алена решила за ним поухаживать, сама сходила за бутербродами, сама открыла крышечки коктейлей и случайно окунула в его коктейль палец с ярко накрашенным ногтем. Он виду не подал, но коктейль пил из трубочки и только до половины.

В театре они зачем-то снова пошли в буфет. На лестнице он разглядел ее фигуру – далека до идеала, коричневые трикотажные брюки, складки по бокам, животик, бедра неширокие, но все как-то... неуклюже, и ухаживания эти... сама принесла воды, села, смотрит внимательно... Он залпом осушил стакан, и, как потом оказалось, не зря.

В зале было темно и холодно. В какой-то момент он обернулся. Профиль Алены на черном фоне резко выделялся, и был таким молодым и чистым, что даже сердце защемило. На сцене с грохотом что-то упало. Алена схватила его за руку, но тут же отпустила и извинилась. И он уже сам взял ее руку, теплую и нежную, и положил себе на бедро, а потом на ее бедро. Когда он убрал руку, решив, что это уж слишком, она вернула ее и накрыла своей, и тут началось что-то совершенно сумасшедшее.

Ему вдруг почему-то стало очень важно потрогать все ее тело. Он упивался своей смелостью, и с каждым прикосновением жаркий ток между их телами усиливался, пока не превратился в полное и сладостное слияние. Полное и сладостное, но не завершенное.

Завершение наступило у него дома. Была близость, самая неистовая и самая дурацкая во всей его жизни. Он ничего не чувствовал из-за какого-то геометрического несоответствия, то ли телесного, то ли вызванного малыми размерами ванной комнаты и неудачной позой. Но это не имело ни малейшего значения. Он же не какой-то мальчик, в себе уверен и не предатель, и если его разрывает изнутри, и сама нежность стучит в его сердце, и вся его жизнь устремляется к ней одной, и только к ней, то все будет! Все будет хорошо! Все будет отлично! И ничего другого не надо, пока эта радость будет продолжаться, пока он всю ее не выпьет до дна, как ту воду в буфете, или пока она его не выпьет, а кто кого уже не важно, не имеет ни малейшего значения!

 

*  *  *

И упоение продолжалось. Он заезжал за ней после работы и отвозил домой, сначала, к себе, потом к ней, а в выходные Алена оставалось у него. Они пили шампанское и радовались. Пили достаточно часто и не только шампанское, но это он делал для нее. Он все делал для нее. И тут были важны не сами подарки и угощения, а то, что он каждую минуту думал, что бы ей такое сделать приятное, чтобы она улыбнулась ему своей волшебной улыбкой и сказала, что она счастлива только с ним одним и ни с кем больше.

Все деньги без остатка он тратил на бензин, подарки и развлечения. И это было правильно! Но когда он узнал, что оплата его труда устроена несколько иначе, и доходы его реально вдвое меньше, чем он говорил Алене, то тут наступил сбой. Он стал чувствовать, что не может сделать ее по-настоящему счастливой. Это было гнетущее чувство, и заглушить его можно было только новыми подарками и алкоголем.

С сексом у них как-то наладилось, но Алена уже не всегда брала трубку, и не всегда могла встретиться. На работе задерживалась дольше обычного, а потом внезапно оказывалась дома или где-то еще. В нем стали расти и крепнуть нехорошие подозрения, которые вскоре полностью подтвердились.

Как-то раз, поздно вечером он позвонил ей на работу и услышал, как она часто и глубоко дышит. Так она дышала, когда занималась сексом. Блин! Охренеть! Был там один мужичек, который все увивался за ней. Маленький такой, но побогаче его будет. Видать, добился своего!

Он плюнул и уехал домой. А вечером ему устроили натуральное телефонное издевательство с участием всей ее семьи, с «че те надо», «то слышу, то не слышу» и «пошли бы вы, молодой человек, со своими подозрениями в одно широко известное неприличное место».

И тогда он понял, что все! Кина больше не будет, и не потому, что кинщик спился, а благодаря лишь одному, вовремя сделанному звонку, вскрывшему всю неприглядную истину. Короче говоря, яблоко, на которое он прельстился подобно Адаму, оказалось с червоточиной, и жрать это яблоко на пару с наглым червем, шныряющим где-то внутри, он больше не желал.  А раз так, то нужно искать другие варианты.

И он стал их искать и познакомился ровно накануне 8 марта с новой девушкой.

 

*  *  *

Девушка была тоненькой, рыженькой и улыбалась очень соблазнительно. Такие ему всегда нравились, но бог не сподобил. Он подарил ей пять тюльпанов в вестибюле метро на Лубянке и повел в ресторан.

Оказалось, что у них много общего. И в живописи она разбиралась, и сама была то ли оформительницей, то ли свободной художницей, а когда училась в художественном училище, проезжала мимо его дома. Могла бы и зайти в гости. Могла бы и заглянуть... Последнюю фразу она повторила раз пять, в разных вариантах, и у него мелькнула мысль, не стоит ли пригласить ее в гости прямо сейчас, но… ему страшно хотелось спать. Расплывшись по столу, он смотрел, как рыженькая пьет коньяк, а сам думал лишь о том, как вернется к себе домой и прижмется щекой к подушке.

Так он и сделал – прижался к подушке, а не к рыженькой, а на утро уже мчался к своему подпорченному яблоку, захватив помимо цветов и шампанского еще и электрическую ломтерезку, которую купил для себя.

 

*  *  *

Вокруг было много радости, смеха, шуток и поздравлений. Алена умела радоваться. Радости у нее было так много, как будто она вся без остатка перешла к Алене, и теперь она делилась этой радость с окружающими, делилась щедро, никого не обижала. Досталось и ему, но дело было не в радости.

Его, наконец, отпустило. Он мог передохнуть, как путник, присевший к чужому костру. Вытянуть ноги, закрыть глаза и стараться не думать о том, что путь его бесконечен и безрадостен.

Нет, надежды он, конечно, не терял. Он думал, что скоро или не очень скоро, но все изменится. Начнется новая щедрая жизнь, будет много денег, красивых машин, поездок, новых квартир, и Алена будет по-настоящему счастлива и будет его безраздельно любить, но сейчас он рад и передышке. И, похоже, все, что он чувствовал, было написано у него на лице и звучало в его словах. Даже когда он в искреннем порыве говорил, что любит Алену бесконечно, она замечала в его словах скрытое желание поскорее все закончить. И это было правдой.

В глубине души он во всем себе признался, но не мог отказаться от последнего сладостного глотка. Вот еще разок он к ней съездит и завяжет, и будет искать настоящую любовь. Но последний глоток перед расставанием, он самый сладкий, самый упоительный. Касание рук, которых он больше не коснется, касание губ, этот взгляд изумрудных глаз с карими крапинками... Сплошное Бессамемучо, и ничего больше!

И он возвращался снова и снова, и старался не замечать откровенного вранья, и ругал себя за бесхребетность, но вырваться уже не мог. Ах, если бы он тогда, перед восьмым марта отвез к себе домой ту рыженькую девушку! Возможно, все  пошло бы по-другому!

Но он ошибался.

 

*  *  *

Потом ему объяснили, что рыженькая не помогла бы. Она хорошо брала энергию, потому он и стал засыпать, но... нет, не вампирша, просто человек так устроен... Ладно, пусть будет энергетическая вампирша, но дело не в ней, а в привороте.

Алена дважды приносила ему напитки и окунала кончик пальца и в коктейль, и в минералку.  На кончике пальца у нее была кровь, заранее заготовленная, совсем немного, но для приворота вполне достаточно. С коктейлем не прокатило – это она поняла по его безразличному взгляду, но с водой из буфета сработало.

Похож ли приворот на любовь? Похож, как лента-липучка для ловли мух похожа на ДНК – и там, и там соединение. Только в любви две жизни сливаются в одно целое, соединяются тысячами связей, и рождается новая матрица, новая жизнь от самой телесной до самой высшей духовной. А приворот опутывает тебя твоими же желаниями, сдобренными чужой капелькой крови с чужой информацией, заменяющей живого человека, и эта липкая кукла-Вуду заслоняет собой весь мир, и лишь ей одной ты начинаешь поклоняться.

Любовь проходит, когда выполнена функция. У кого вечность, у кого одна ночь. Но все равно, она прекрасна, потому что в ней суть творения и рождение Вселенной. От любви сбегают, выскользнув, как змея, из собственной кожи, оставив другому выбор, жить с этой кожей всю оставшуюся жизнь или попытаться отодрать ее с болью, очистится и распрямиться для новой любви-творения. А в привороте что отдирать? Собственную душу разодрать пополам? Ничего чужого к тебе не пристало, кроме маленькой капельки с точным адресом получателя твоих жизненных сил.

Короче, шансов выбраться у него не было, но он об этом не знал и задумал побег. Клин клином вышибают, а любовь любовью… или приворот приворотом? Об этом он тогда не думал но, когда его ненаглядная укатила в Питер поразвлечься, он залез в интернет и тут же нашел себе новую любовь. Свобода!

 

*  *  *

Девушку звали Тоня. Она была жизнерадостной, решительной, с «вот такими голубыми глазами», как она о себе говорила, выставляя вперед локти и добавляя: четвертого размера. При первом знакомстве она напомнила ему его бабушку веселым нравом, бьющей через край энергией и не очень густыми волосами.

Счастье с Тоней было полным, но недолгим. Когда вернулась Алена и начала рассказывать, как ей было весело с подругами и их молодыми людьми, он сразу понял, чем они там занимались, но его сердце умоляло не обращать на такие мелочи внимания. И он не обращал.

Он был сам во всем виноват. Он не поехал с Аленой? Не поехал. Работы было много? Много. Он ее, фактически, бросил? Бросил. Так, кто из них предатель? А она его простила и снова любит, и всегда любила. Его одного и никого больше. А где они будут праздновать его день рождения, в ресторане или у него дома? Лучше в ресторане…

Блин! Через неделю у него день рождения, а он обещал Тоне праздник. Что делать? Честно признаться. И он позвонил Тоне и сообщил, что не может пригласить ее на день рождения, потому что любит другую женщину. Сегодня он это понял окончательно.

Тоня отреагировала достаточно спокойно. Голос дрогнул, но она пожелала ему удачи и предложила не забывать, вдруг чего изменится. И как в воду глядела.

Всю неделю он готовился. Закупал деликатесы, изысканный алкоголь, платье Алене, пляжные полотенца и купальник.  Сделал мелкий ремонт, чтобы не ударить в грязь лицом перед будущей тещей, все начистил, надраил и накануне лег спать, преисполненный самыми радужными надеждами. На этом дне рождения он собирался познакомить Алену со своей мамой  и объявить о свадьбе, если, конечно, удастся уговорить невесту.

С утра все пошло наперекосяк. Сначала выяснилось, что не сможет приехать подруга матери Алены, потом мать Алены, потом, сама Алена. Они должны были срочно ехать к каким-то родственникам. Возможно, завтра...

Он отменил все приглашения. Через час они снова позвонили и сказали, что приедут, но поздно, часов в девять вечера. Ладно, в девять, так в девять, пусть хоть, что-нибудь будет. Он сидел за накрытым столом, водил вилкой по пустой тарелке и жалел, что отказался от Тони.

В десять все приехали, мать Алены, ее подруга и сама Алена, сели за стол и после первого тоста раскрыли причину опоздания. Завтра Алена улетает на отдых. Он как сидел с куском красной рыбы во рту, так и замер. Были ли другие подарки, он не помнил, но этот навсегда врезался в его память.

В двенадцать старушки уехали, уговорив совместно с молодыми пару водочки, коньячок и ликер Бейлиз. Алена хотела ехать с ними, но потом осталась – ей не нравилось выражение его лица.

Ночью он проснулся сел на кровати и, вдруг, отчетливо понял, что не любит эту женщину абсолютно. За окном висела луна, и бледное тело на кровати казалось ему бесконечно чужим и холодным. В этот момент ему хотелось одного – поскорее избавиться от этого тела.

 

*  *  *

Утром на прощанье Алена попросила его сегодня больше не пить – беречь здоровье. Он согласился и сразу отправился к Тоне, которая встретила его таким взглядом, как будто ждала всю жизнь. Молча обняла и увлекла в спальню.

После спальни они решили отправиться к нему домой, к неудавшемуся праздничному столу, где и произошло нечто удивительное, коренным образом изменившее ход событий.

Спустя пятнадцать минут после того, как они вошли в дом, раздался телефонный звонок. Звонили на городской. Внутри у него все сжалось, он почувствовал себя маленьким мальчиком, которого сейчас будут ругать за невыученные уроки. Он встал и медленно пошел к аппарату, снял трубку и услышал... далекий незнакомый голос. Звонила, конечно, Алена, но голос ее был какой-то неестественный, как будто его записали на магнитофон и прокручивали в десятый раз. То, что внутри  него сжалось, вдруг, распалось, рассыпалось без следа, исчезло из поля зрения. В поле зрения осталась только Тоня, безмятежно жующая конфету.

Алена просила отвезти ее в аэропорт. Он сказал, что занят. Просто занят, без всяких дополнительных объяснений. Он что, выпил? Она же просила! Он молчал. Алена бросила трубку, но он как будто продолжал слышать ее голос: Нажрался, как свинья! – это Алена. Пусть теперь сунется! – это ее мать.

Но он больше не сунется, он справился. Когда, спустя десять дней, ему позвонила мать Алены и предложила встретить ее в аэропорту, он сказал, что занят и не стал ничего объяснять.

 

*  *  *

Потом ему объяснили, что справился не он, а Тоня. И вообще ему повезло. Приворот на приворот мог привести не к стиранию старого кода, а к удвоению. Было бы у него две хозяйки, и бегал бы он от одной к другой. Но ему повезло, и он получил иммунитет, о котором не знал ни он сам, ни Алена, ни Тоня... А что, Тоня тоже занималась приворотами? Еще как!

Сначала они жили весело, но потом рассказы о бывших Тониных мужьях, которых она гнала-гнала, а они все возвращались и возвращались, стали напрягать. Он начал подозревать, что ему уготована та же участь.

Среди бывших мужей был один, который не возвращался, но и он хранил верность до самого что ни на есть, конца. Тоня ему и подруг подкладывала, когда сама не могла, и всякие случаи подстраивала, но не поддался соблазну строгий чернобровый мужчина. Так и ушел непобежденным, вернее, его мама увела. Мама есть мама, против нее приворот не действует.

Тему с подкладыванием подруг он ощутил на себе в полной мере. И в темную комнату его вдвоем отправляли во время вечеринок, и щекотали прядями волос, наклоняясь в расстегнутом халатике, когда он чинил их утюги, и томно дышали, приближаясь все ближе и ближе во время летних купаний. Он помогал покупать продукты, знакомил в интернете, отказывался от ночного кофе после провожания домой и даже осматривал их интимные татушки. Все подкаты сопровождались такими взглядами и такими придыханиями, что не было никаких сомнений – ему не откажут. И не только не откажут, но и Тоне сообщат незамедлительно.

Сначала он думал, что это прикол такой или проверка, но, когда он снял подвыпившую и потерявшую всякую осторожность Тоню со своего школьного товарища, он понял – дело в справедливости. Всем поровну, все по-честному.

И все же. Почему она была так уверена, что он не уйдет к одной из ее подруг? Высоко себя ценила или была уверена в своих чарах? Или его ни в грош не ставила? Последнее, вряд ли.

После расставания Тоня попыталась его вернуть. Пригласила в гости якобы за оставленными вещами, накормила макаронами, налила рюмку, а когда он спокойно пошел к выходу, сначала, изумилась, а потом так разоралась, что он слышал ее крики с улицы. Наверное, на себя злилась, что мало подлила или подсыпала.

За свой невозврат он заплатил сильнейшим кожным раздражением в области паха. И это при полном отсутствии половых контактов в течение длительного времени!

Он мазал себя кремом и думал.

Почему он столько раз себе и другим отказывал? Особенно той, маленькой, с карими лучистыми глазами, в которых была и жизнь, и огонь. Эти глаза были для него знаком – он выбрал не ту девушку. Почему он не позвонил, не приехал? Конечно, он хотел любви в чистом исходном виде, а не в виде коктейля на вечеринке. Ему не нужна была смешанная жизнь, в которой все перепуталось, но вопрос состоял не в том, чего он хочет или не хочет, а в том, возможно ли это в принципе.  Почему он был уверен, что найдет что-то другое? Окружающая жизнь свидетельствовала об обратном. Что его вело? Инстинкт? Как муравьев к муравейнику, как птиц к местам зимовки? Откуда он знал свое предназначение, свою судьбу?

Тогда ему хватило простого ответа, но вопрос остался.

 

*  *  *

Последние два года лишили его денег и сил, но он верил в свою звезду. В очередной раз переосмыслив свои достоинства и недостатки, он залез в интернет и познакомился с девушкой, которая произвела на него самое тягостное впечатление. Алименты от бывшего мужа, вдвое превышающие его доход, она назвала ничтожной суммой, недостойной настоящего мужчины.

Вторая девушка все разговоры сводила к спиртным напиткам и совершенно искренне не понимала, как может оказаться скучным корпоратив, на котором водки хоть залейся.

С третьей он так и не встретился. После пяти минут разговора она начинала заикаться и засыпать, что было расценено как фатальное несоответствие вибраций.

Четвертая оказалась стройной, точеной, но в ее улыбке было что-то невыразимо жуткое, заставившее его спрятаться в мужском туалете. Когда минут через пять он выглянул, точеная фигурка ждала. Она отвела его в кафе и стала допытываться, что его так испугало, и что в ней не так.

Он попытался оправдаться, мол, фигура у нее, как у балерины, и улыбка обаятельная, э...  с крупными желтыми зубами, но об этом он говорить не стал.  И они могли бы встретиться в другом месте, э... освещение здесь неудачное, но она достала мобильник и стала кому-то описывать толстого, лысого, краснорожего параноидального идиота с полным отсутствием вкуса... нет, не его, но он сразу догадался, речь идет именно о нем. Это была месть. Договорив, стройняшка ободряюще похлопала его по руке и предложила созвониться вечером, часов в семь.

С чувством глубокого стыда за свою непроизвольную реакцию он отправился домой. Была суббота, полдень, до семи оставалась масса времени. Он несколько раз взвешивался – лишний вес присутствовал, долго разглядывал в зеркале свою макушку – лысину уже не скроешь, сделал десяток снимков, чтобы оценить цвет лица – вроде, неплохо, не зря он полгода назад бросил курить. Еще он перемерил все свои костюмы и свитера и пришел к неутешительному выводу, что с очень большой натяжкой его действительно можно назвать и толстым, и лысым, и так далее. Только со вкусом она однозначно ошиблась, вкус был!

Ровно в семь он позвонил – длинные гудки и автоответчик. Так продолжалось два часа, потом она взяла трубку и попросила перезвонить через пятнадцать минут. Через пятнадцать минут – опять перезвони, и так пять раз подряд. Он даже ничего не успевал вставить, а последний раз уже и не сумел бы. Ум был его ясен, но бутылка коньяка на столе пуста. Рядом валялись шкурки от лимона и полпачки сигарет – остальные он выкурил. Вот до чего довела злая балерина!

Дура! Да кому она нужна с такой злобой и такими зубами!.. А кому он нужен? Он лежал в темноте, и разноцветные струйки устремлялись у него из груди к потолку. Последние надежды испарялись, наверное. Кому он нужен? Кому?

Однако не все было так плохо.

 

*  *  *

Листая анкеты службы знакомств, он вдруг увидел фотографию Алены. Господи, хоть что-то человеческое, среди акул, выпивошек и иждивенок! Тщательное рассмотрение выявило некоторые нестыковки, но имя было правильное – Лена, также присутствовала ключевая фраза: несостоявшихся просьба не беспокоиться.

Он заерзал на стуле. А как же водители троллейбусов? Зарплата маленькая, им что, оставаться одинокими? Ответ пришел через два дня. Гражданам знакомящимся предлагалось соизмерять свои запросы в части знакомств со своими амбициями в части профессиональной реализации. Сформулировано помягче, но смысл именно такой, и еще содержалось предложение рассказать о себе. По стилю он понял – это не Алена, но профессиональные амбиции у него были, значит, все в порядке.

Вечером они созвонились. В трубке он услышал низкий приятный голос, такой шершаво-бархатистый, переливающийся.  У него, напротив, голос был высокий, и он пошутил, что они похожи на итальянцев, там мужчины: ля-ля-ля, ми-ми-ми, а женщины: фа-фа-фа, до-до-до. Поговорив о том, о сем, они решили встретиться, только с работы она возвращалась поздно.

Поздно так поздно. В ресторан они не пойдут, а дома у нее шаром покати – сама сказала. Есть она точно будет хотеть, а покупать готовую еду – фиг угадаешь, чего она там любит. И он решил взять пару кусочков свинины, пару горстей гречки и луковицу. На самый крайний случай, чтобы точно не умереть с голоду и приготовить все так, как будет заказано в части прожарки, соли и перца. Потом она много раз повторяла, что эти приготовления сразили ее наповал. Столько предупредительности и внимания она еще ни в ком не встречала.

 

*  *  *

Он подъехал часам к десяти, сидел в машине, ждал. Навстречу ему по дорожке шла девушка в короткой рыжей дубленке. Подошла вплотную и заглянула в лобовое стекло. Взгляд был прямой, сильный. Он вдруг увидел перед собой стрелку, которая качнулась влево к нулю, но потом резко ушла вправо – полный бак!

Он распахнул дверцу. Лена была совершенно не похожа на Алену. Тоже блондинка, но волосы золотые, искрящиеся, глаза светло-карие, с отчетливым звездным узором на радужке. Он вспомнил, что ему предсказывали именно такое сочетание, и это было здорово!

У лифта он разглядел ее фигуру. Стройная, женственная... Супер! Разница с ним четыре года, а выглядит как студентка и не боится поздних гостей.

Голос тоже не похож на телефонный, звонкий, веселый. Они говорят, говорят, говорят… На кухне розовый гарнитур, кот и две собаки. За окном, за дорогой больничный парк, дальние огни. Время, как будто остановилось, или летит, или нет его вовсе. В письме он в шутку назвал ее ангелом, но рядом с ним ангел самый настоящий с крыльями за спиной, которые раскрываются все шире, и ласкают его, и поднимают все выше и выше в звездную бесконечность, и другие ангелы встречают их и трубят в трубы. Свершилось! Свершилось! Тысячи раз они были вместе в тысячах миров и теперь встретились снова. Все предопределено!

Если бы не было интернета, они встретились бы на улице. Неделю назад Лене предложили работу в паре кварталов от его дома, но, когда они познакомились, предложение сразу отозвали. А для него имя Лена всегда было путеводной звездой. В школе с первого по восьмой класс он был влюблен в девочку Лену. В институте у него была девушка с тем же именем, и первую его жену звали также, не говоря уж об Алене. Кстати, неудачное фото, которое его зацепило, было размещено по совету знакомой, очень странному совету, но ведь сработало! И так далее...

Он оказался в сказке, сам не заметив, как это произошло. Без всякой крестной феи и хрустальной туфельки, но он был благодарен всем, кого встретил на этом пути. Благодаря Алене он понял, что любовь – это дар, и есть мир без любви, и он как тюрьма. С Тоней он понял, что пути у любви разные, и не все ему подходят. И даже балерина сыграла свою роль – взбодрила его перед решающей встречей, опустила на землю, и ему пришлось решать самому, есть ли у него собственные крылья, и может ли он летать. Короче говоря, он был счастлив и всем желал того же.

 

*  *  *

Прошло одиннадцать лет. Они возвращались с Еленой из гостей. Подъезжая к дому, он притормозил и собирался свернуть налево во двор. Навстречу шла черная машина с яркими фарами, а за ней рейсовый автобус. Машина стала притормаживать, как будто пропуская его. Он благодарно кивнул, нажал на газ, но в этот момент черный хэтчбек рванулся вперед и перегородил въезд во двор. Они оказались посреди дороги. Справа летел автобус. От резкого торможения заглох мотор. Он попытался его завести, но только заглушил. Наверное, он, просто, не перенес ногу и жал на тормоз вместо газа, но это уже не имело значения.

Он повернулся к Лене и увидел, как желтые огни автобуса обходят их справа и слева, пронзают их. Они были уже внутри светового тоннеля, летящего над шоссе, сейчас будет удар... В последний момент автобус взял влево и объехал их по встречке. Качнулся в одну сторону, в другую и умчался в темноту.

Мотор работал. Они медленно въехали во двор и припарковались.

Ночью он вышел на улицу. Над городом раскинулось небо с мириадами звезд. Он смотрел, не отрываясь и вдруг почувствовал вращение, как будто звездное небо и Земля скручивались в невидимую спираль, идущую из прошлого в будущее, пронзающую все миры и пространства и сердца людей. И эта спираль была ничем иным, как любовью, соединяющей всю Вселенную, тем божественным огнем, устремленным в бесконечность, который не может обжечь, а только очистить, который горит вечно в любящих сердцах, даже если они еще не встретились на этой Земле.

...И почему это все пришло ему в голову? Ах да, из-за автобуса. Ведь что-то их спасло? Наверное, любовь. И от приворотов она же спасает. Мало ли кто захочет вам что-то подсыпать или накапать, что же теперь, ничего не есть и не пить? Да и сможет ли он подсыпать или накапать? Дадут ли ему это сделать те самые ангелы, которые радовались за них с Еленой, и которые всегда рядом, если вы, конечно, любите по-настоящему? Наверное, не дадут. Так что лучшее средство от приворотов у вас уже есть, и оно в вашем сердце.