Василий БАБУШКИН-СИБИРЯК

 

 

(Псевдоним Василия Гусева).Родился 1948 г., всю жизнь живет в Сибири, на реке Ангаре,в Красноярском крае. Из староверов-кержаков. Образование высшее. Работал в тайге егерем, лесником. Печатался во многих журналах России и за рубежом. Авторболее двух десятков повестей и почти сотни рассказов и миниатюр.

 

 

ЛЮБОВЬ МАТЕРИ

Повесть

 

1

Второй день медведица мать бродила около посёлка. Её видели уже несколько мужиков.

– Помянете моё слово, скоро пакостить начнёт –  говорил  хромой Тимоха. – Вернуть бы ей надо ребятёнка.

Отнести медвежонка назад к матери было некому. Старший Семёнов болел, а сыновья в городе на  службе. Они оба служили в госинспекции.

На третий день медведица задрала корову у вдовы Лукьянихи. Возмущённые  соседи ругали Семёновых и требовали возмещения ущерба.

Семёнов вызвал по телефону сыновей, те приехали  и отнесли медвежонка в тайгу к матери.

Только после этого медведица ушла.

– Ну что, поохотились на несколько тысяч? – ругал Семёнов сыновей. – На хрена вам нужен был этот  медвежонок?

– Хотели начальнику на день рождения подарить, –  ответил старший сын Максим.

–  Вот теперь будете Лукьянихе дарить, будто не знали, что мать обязательно за дитём придёт!..

–  Так ведь думали, что подстрелили её, и она сдохла, – добавил Виктор, младший сын Семёнова.

– А идти за ней лень было, чтобы проверить, вот теперь и рассчитывайтесь. Совсем вы на этой  службе ожирели и обленились.

–  Слышь, отец, а что это она вдруг так. Вот ведь, сколько помним, не было такого случая, чтобы медведица к посёлку припёрлась? –  сказал Максим.

– Мать матери рознь, оно и в природе сейчас так стало. Звери, они многое от людей себе берут. Люди их и хорошему, а больше плохому учат. Вот вороны из силков зайцев понавадились таскать, лисы из капканов зверьков вытаскивать, кто их воровству научил?  Ясно, что всё от людей идёт.

– Неужели у медведицы любовь к ребёнку, как у человека? – спросил Виктор.

– Нет, конечно, у зверя инстинкт, как закон положен. Должна ты, как мать, хранить детёныша – вот и  хранит. Это забота о потомстве, так сказать, а любовь совсем другое. Вот я жизнь прожил и вижу, что любовь у животных есть. Видимо, тоже заложена в них с сотворения вместе с инстинктом. У людей у многих её нет, а у животных есть. Не зря в Библии пишут, что Любовь к людям с Богом приходит. Вот только человек разумом наделён, и каждый его по-своему употребляет. Одна мать любит своё чадо слепо, балует, холит его, пока обалдуя не вырастит, а другая загодя его к жизни готовит.

– Так ведь и в природе животные своих детёнышей обучают всему. Чем не как у людей?

– Научить есть ложкой, чтобы не проливать, это одно, а вот пользоваться правильно разумом – это другое. Человека с детства нужно учить правильно думать.

– Правильно, это как?

– А вот в этом-то и вся загвоздка.

На том разговор и закончился.

 

Семёновы жили в посёлке с давних пор. Когда-то молодым солдатом Петро повстречал Анну,  полюбили они сразу друг друга, и остался солдат в этом селе навсегда. Родила Анна Петру двух  сыновей, Максима и Виктора, а ещё красавицу-дочку Валентину.

Мальчишки росли под присмотром отца. Петро учил их всему, как когда-то учил его самого отец, и выросли сыновья, став настоящими сибиряками. Отслужили оба в армии. Старший Максим женился  и уже имел своих детей, а Виктор всё не мог найти по душе подругу.

Оба они служили в городском отделении ГАИ, жили в городе, но часто бывали у родителей. Посёлок недалеко от города, патрулировать одному и другому приходилось по шоссе, проходившему рядом.

Валентина была младшенькая, и её баловали все в семье. Братья с детства опекали её и не подпускали  к ней парней. 

Чем старше становилась Валентина, тем сильнее досаждала ей эта опека.

Да ещё мать Анна считала, что её дочь самая умная и красивая, и её недостоин ни один из  местных  женихов. Потому она строго наказала сыновьям следить за сестрой и гнать всех  кавалеров подальше, а те добросовестно выполняли.

Даже парни с самыми чистыми и добрыми намерениями, друзья Валентины, были изгнаны братьями Семёновыми.

Валентина была в отчаянии. Её подруги, даже самые неприметные, давно имели мужей и детей, а она, красавица, всё ходила в невестах.

Однажды она познакомилась с приезжим музыкантом. Работала она в библиотеке, а тот приехал с ансамблем на гастроли. Он понравился  Валентине, а Валентина ему. Братья были на службе, и за два дня у влюбленных всё сладилось.

Музыкант уехал, а счастливая Валентина стала  готовиться к переезду. Музыкант был из соседней  области, жил с матерью, которая баловала его с детства, потому он привык ко всему в жизни относиться легко, не задумываясь.

Уже через месяц он забыл про Валентину, а та поняла, что беременна. Она не знала, что делать, со страхом ожидая, когда в семье обнаружится секрет. Хорошо, что первым заметил отец. Он увидел, что Валентина сменилась с лица, стала задумчивой, рассеянной.

Сопоставив последние события, вспомнив её  отлучки с приезжим музыкантом, он понял что произошло.

Спросил дочь, та, расплакавшись, во всём призналась. Петро, выслушав, успокоил её и  наказал не волноваться, не думать плохого, чтобы не навредить будущему ребёнку. Пообещал дочери всё уладить.

Когда Валентины не было дома, он позвал жену и  сыновей и всё выложил им. Шуму и криков было много: сыновья грозились сгноить музыканта и готовили ему немыслимые кары, мать, обиженная тем, что дочь не ей призналась, а отцу, кричала, что виновата Валентина.

Успокоив всех, дав им выкричаться, Петро строго велел Валентину не трогать ни словом, ни взглядом:

– Что бы там ни было, а дитё, которое в ней, не виновно ни в чём, и мы не имеем никакого права над ним измываться.

Братья молча кивнули, про себя думая, как узнать адрес музыканта, Анна крики сменила на  плач. А Петро размышлял, как помочь  Валентине. Наказал сыновьям найти музыканта и поговорить с  ним мирно, « по-хорошему», и назначить день свадьбы.

А жене сказал, чтобы готовила свадьбу.

В областном городе около вышедшего из музыкального театра молодого человека с саксофоном остановилась машина ГАИ. Вылезший Виктор помог молодому человеку  сесть в неё, и машина помчалась в соседнюю область навстречу счастью.

После свадьбы Валентина уехала с молодым мужем в его город и стала жить у свекрови.

 

2

До конца дежурства оставалось чуть больше часа. Виктор сидел за рулём патрульной машины, а напарник убежал в привокзальный туалет. Автовокзал в эти утренние часы начинал  оживать. Прибывали пассажиры к утренним рейсам. Внимание Виктора привлекла девчонка в яркой  оранжевой куртке. Ему не нравились нагловатые, накрашенные девицы.

Его мать называла таких «халдами», а ему за время службы в милиции пришлось достаточно на них насмотреться.

Беспардонные и в то же время какие-то жалкие, они караулили проезжавшие машины и предлагали себя водителям. Когда их привозили в отделение в обезьянник, они плакали, размазывая краску с глаз, или грязно ругались, что так не шло к их детскому возрасту. Большинство из них были  несовершеннолетние. За ними приезжали родители с помятыми пропойными лицами. Девицы ругали родителей без стеснения. Для Виктора, выросшего в  семье, где все уважали отца с матерью, это казалось дико.

Девчонка привлекла его внимание яркой  курткой, и он успел её хорошо рассмотреть. Она  была уже не малолетка, хотя вид и одежда говорили о юных годах. У неё на плече висела большая, застёгнутая на молнию сумка.

Что-то тоскливое и тяжёлое промелькнуло в её глазах, походя глянувших на милиционера. Это что-то оставило в нём неприятный осадок. Тут вернулся напарник, и они поехали дальше.

Через час они, возвращаясь, были остановлены около автовокзала каким-то пенсионером,  который начал им обстоятельно рассказывать о брошенной в помещении вокзала сумке.

–  Стоит она на скамье напротив меня уже с полчаса, а хозяина её я не видел, – говорил он.

Напарник Виктора тихо ругнулся: дежурство заканчивалось, у него были срочные дела, а здесь  будет мороки на пару часов не меньше.

Виктор сразу узнал сумку, она висела на плече той девушки. Сумка была «зачехлена» и казалась совершенно безобидной.

В армии Виктор получил кое-какие сведения о минёрном деле, потому он рискнул осторожно расстегнуть молнию и опешил. В сумке лежал запеленатый ребёнок.

В привокзальном отделении милиции составили  протокол, опросили свидетелей, сообщили о ребёнке по громкой связи, но мать не появилась.

Дежурный попросил Виктора с напарником отвезти  ребёнка в роддом. Напарник вёл машину, а Виктор осторожно держал сумку с ребёнком. Малыш, освободив розовую ручонку, махал кулачком. Виктор прижал её пальцем, и ребёнок шустро ухватил палец своей ручкой, не отпуская и прижимая палец к себе.

–  Инстинкт, хватательный рефлекс, родителя ищет, – сказал напарник.

Волна нежности к этому маленькому, беззащитному комочку жизни накрыла Виктора.

И он вдруг понял, что не сможет его оставить теперь без внимания и защиты.

Наверное, что-то почувствовал и напарник Виктора.

Он сказал:

–  Вот стерва баба, даже кошка, набегав неизвестно от какого кота котят, заботится одна о них.

–  Животные живут по закону, данному им  природой, а человек давно от этих законов отошёл. Новые придумал, для своего оправдания, – сказал  Виктор.

У Виктора появилась новая забота в жизни. Это была мысль о найдёныше, он оказался  мальчиком. В роддоме все мамы кормили его и звали Алёшкой. Виктор рад был бы усыновить его, но без жены, без будущей мамы, по человеческим законам это было  невозможно.

И он поклялся себе найти мать, что бросила крохотного Алёшку.

Он проверил все маршруты автобусов, уходивших в то утро, расспросил всех водителей, кассиров. Девушку в такой приметной куртке вспомнили многие, но куда она уехала, никто не заметил.

Однажды Виктор после посещения Алёшки, к которому всё больше привыкал, на выходные  поехал к сестре Валентине, которая скучала по семье в незнакомом городе.

Несколько часов поездом – и он в столице соседней  области. Побывав у сестры, которая ему была очень  рада, расстроившись за её новую жизнь, он сидел на вокзале, дожидаясь обратного поезда. Вдруг он увидел в очереди в кассу знакомую оранжевую  куртку.

Виктор вскочил и бросился к девушке, одетую в эту  куртку. Она обернулась, и он узнал её.

Остановившись и не спуская с неё взгляда, Виктор обдумывал, как подойти и что сказать.

Девушка с удивлением смотрела на красивого, рослого парня, который не спускал с неё глаз.

Впервые её смутил взгляд мужчины. 

Что-то знакомое и даже родное почудилось ей в  нём. Она даже испугалась.

 

Её звали Маша. Не окончив  школу, она жила случайными заработками, мать пила, отец давно умер.

Дети редко  поднимаются  выше социального  статуса родителей. Только у одного плотника сын стал Богом. Так что судьба Маше готовила идти дорогой матери. Однажды её изнасиловали в  машине несколько молодых парней.

Она поняла, что беременна, поздно. Ребёнок ей был не нужен. Она скрыла беременность, родила дома.  Пьяная мать помогала ей. Потом она положила  ребёнка в сумку, отвезла в соседнюю область и оставила его на вокзале.

В ней не проснулось ещё чувство матери, ребёнок был для неё совершенно чужой, она ненавидела его, он был связан с тем жутким для неё  случаем. Она с брезгливостью относилась к нему, не кормила грудью, а только молочной смесью. Отвезла и забыла,  словно не было его.

Только однажды что-то шевельнулось в её душе.

У них жила кошка, которая родила котят, и мать Маши, забрав их, унесла и утопила. Кошка ходила по дому и тоскливо мяукала. Она искала  котят. Подошла к Маше и, жалобно глядя ей в глаза, мяукнула.

– Пошла прочь! – пнула её Маша, ей было стыдно глядеть кошке в глаза.

Однажды она стояла в очереди за билетом на пригородный поезд, чтобы уехать к подруге на дачу, когда её заставил оглянуться  чей-то пристальный  взгляд.

Ей сразу понравился этот парень. От него исходило спокойствие и уверенность, что так редко  встречалось у её знакомых. Потому она с радостью заговорила с ним, когда он подошёл и о чём-то спросил её.

Проговорили с полчаса, познакомились и договорились встретиться через неделю,  обменявшись номерами телефонов.

Что притягивает  человека к человеку? Почему юноша подходит именно к той, а не другой  девушке? Откуда появляется любовь?

Это потом, познакомившись и узнав о любимом всё, начинаешь думать: мне нравится в  ней или в нём вот то-то. Но ведь любят не за что-то.

Видимо, всё же осталось в человеке много природного: инстинкт, интуиция, которая  помогает ему найти пару.

Говорят иногда – «женятся по любви», вернее будет сказать – по инстинкту, по интуиции.

Всё остальное – по расчёту, или от ума – чисто человеческий брак.

Человек теряет постепенно лучшее, что в нём было заложено природой. Исчезает любовь между мужчиной и женщиной.

Кто-то считает, что человечество развивается и меняется в лучшую сторону, уходя от природы. Но сравнивая его с животным миром, видишь, что теряет оно лучшее, а приобретает сомнительное.

Именно это лучшее и подсказало Виктору и Маше, что они нужны друг другу. Как те половинки, о  которых столько говорилось.

Всё больше и больше они сближались, и пришёл  момент, когда каждый понял, что они должны быть вместе.

 

Узнав  об увлечении сына, Анна пришла в расстройство. Она говорила Виктору:

– Неужели я достойна того, чтобы мои дети, в которых я столько вложила, подбирали себе кого  попало? Одна вышла замуж за эгоиста и теперь страдает. Другой нашёл себе шлюху с большой дороги.

Её постоянные причитания привели к тому, что  Виктор перестал бывать у родителей. Петро стал молчаливым и всё больше размышлял:

«Что за напасть навалилась на семью? У дочери не заладилось с мужем, у Максима  несчастье с сынишкой, а тут и Виктор чего-то замудрил… Ладно, с Виктором-то плохого не будет, характер у него сибирский, крепкий. А то, что жизнь всегда соединяет людей по своим законам, а не по  людским это даже хорошо. Будет его девушка под его защитой. Найди он не ровню себе, умную да богатую, та каблук на него поставит, а Виктор не из  тех, чтобы баба им командовала»

 

А у Виктора с Машей решалась судьба. Оба были в страшном смятении. Оба боялись предстоящего разговора, предстоящего признания.

Виктор боялся признаться Маше, что он не случайно  подошёл к ней, и что он знает её тайну. А Маша думала, как сказать Виктору о том, что она совершила. Подходил решающий момент, от  которого зависела судьба трёх человек.

 

3

Старший сын Семёновых, Максим, вышел из больницы подавленным. Перед  глазами укором стояла картина. Его жена Варя полусидела на стуле около лежавшего  перебинтованного сынишки.

Её голова склонилась на подушку, и она вслушивалась в тяжёлое дыхание ребёнка, не имея возможности помочь ему. Вот уже почти сутки тот лежал после операции, медленно набираясь сил. Максим чувствовал себя виноватым.

Почему всегда болезнь детей вызывает у родителей  чувство вины?

Не потому ли, что чувствуем мы себя бессильными  перед этой бедой, чувствуем, что не нам уже принадлежит наш ребёнок, и что зависим мы от какого-то грозного судьи, который распоряжается всеми судьбами? Приходит мысль, что наказывает этот судья нас  болезнью нашего ребёнка за какие-то наши промашки или недобрые дела.

«Что же я делал не так, отчего теперь мой не виновный ни в чём сынишка страдает?» – думал Максим. А сознание услужливо подсунуло ему другую картину из жизни.

 

Несколько лет назад, он, ещё только придя служить в ГАИ, медленно ехал по шоссе. Впереди бежали по обочине две собаки. Одна старая, по всему видно  мать, и подросший щенок, угловатый, на длинных лапах. Видимо, они жили в дачном посёлке, тянувшемся вдоль шоссе.

В этот час движение по шоссе было спокойным. Машин почти не было. Молодость и сила кипели в груди Максима. Хорошая работа, свой дом, молодая жена, одним словом, жизнь удалась!.. Восторг рвался наружу. Максим придавил на газ, догнал собак и, лихача, прижал их к кювету.

Старая собака, умудрённая опытом, прыгнула в кювет, а молодой глупый щенок бросился к центру дороги, и машина смяла его колесом. Остановившись, Максим вернулся к раздавленному щенку. Тот был мёртв. Взяв за лапы, он отнёс его в  поле, вырыл лопатой ямку и закопал щенка.

Старая собака сидела метрах в двадцати и смотрела на Максима. Что-то вроде стыда шевельнулось в нём, но Максим тут же прогнал это чувство.

Уже вечером, через несколько часов, он возвращался обратно. Посмотрел на место, где  зарыл щенка, и опешил. Мать вырыла его и лежала, положив голову на его тело. Глаза у неё были закрыты. Максима захлестнули страх и стыд. 

В этой точке огромного мира, переполненного  разными чувствами, сгустились боль и скорбь, а ещё тоска, которая навалилась огромной тяжестью на  Максима.

«Скорее отсюда, туда, где смех и радость», – думал он, прибавляя скорость.

А в голове всё стояло поле, разрытая могила, щенок, убитый им, и собака-мать с закрытыми  глазами, положившая голову на тело сына.

 

Варя сидела у постели больного сынишки. Она держала его слабую ручонку в своей руке,  поглаживая её. Слёзы душили её, стараясь вырваться наружу, но она знала: плакать нельзя.

Сейчас она должна казаться спокойной: её мальчик мог прийти в сознание в любую минуту.

Хирург, который оперировал её ребёнка, сбитого машиной с пьяным водителем, сказал ей, что он сделал всё, что было в его силах, и теперь вся надежда на Бога и Варю.

–  Очнувшись, он не должен испугаться, иначе болевой шок убьёт его, – объяснял врач Варе.

И Варя вот уже почти сутки не сводит утомлённых глаз с сына. Она перебрала все слова, с  которыми обращалась к Богу и Божьей Матери, моля их о спасении своего мальчика.

Она не увидела, а почувствовала, что сынишка приходит в сознание. Варя собрала все силы, чтобы улыбнуться, и увидела, как задрожали, открывая  глаза, его ресницы. Он смотрел на неё, постепенно узнавая, а потом очень тихо сказал:

– Мама, мне больно.

– Я знаю, сынок, это пройдёт, ты не думай о боли, тебе сейчас нужно поспать, чтобы выздороветь и  снова стать сильным. Ты спи и ничего не бойся, я буду всё время с тобою  рядом, даже когда ты станешь большим и сильным, я буду рядом. Ты будешь чувствовать это всегда. Спи спокойно, мой маленький, а я спою тебе твою любимую  песенку.

 

Спи, мой мальчик, спи, малыш,

Дремлет кошка, дремлет мышь,

Спят деревья и цветы,

Вместе с ними спи и ты.

 

Солнце спряталось за лес,

Под крыльцо Дружок залез,

В дом не пустит никого,

Под охраной мы его.

 

Варя видела, как порозовели губы и щёчки у сына, и тот заснул. И тогда она снова мысленно стала  благодарить Бога и просить выздоровления мальчику. Сколько таких молитв, просьб и слёз уже слышал Бог и сколько ещё услышит. Не в этом ли и есть смысл бытия человеческого?

 

4

Последние дни перед родами у Валентины было отвратительное настроение. Ей казалось, что будущему ребёнку не рад ни её муж Алексей, ни  его мать. Отношения между ней и свекровью не  налаживались, как бы того не хотела Валентина. Она старалась угодить свекрови во всём, но получалось только хуже.

«Права была моя бабушка, когда говорила: «Бедная та невестка, что угодить свекрови захочет», – думала с горечью Валентина.

Это настроение угадывалось в разговорах Анны с Валентиной по телефону. Анна и Петро были очень встревожены судьбой дочери.

Вспомнилась Петру его тёща, мать Анны. Мудрая была женщина, уважал и любил её зять. В спорах с Анной та всегда брала сторону Петра.

– Муж глава семьи, через него идёт в дом благодать божья, – говорила она.

Тёща у Петра была верующей женщиной. А ещё она сыпала пословицами и прибаутками своего сочинения:

– Не отнимай у человека  любовь к матери – это  грех.

–  Люби свою мать и уважай чужую – учила она своих детей.

Она была дружна с мамой Петра, и при встречах женщины вели себя как старые подруги.

Анна удалась не в мать, а может, время изменило её и многих людей этого поколения. Если родителям досталась пора военная и послевоенная, то их дети жили во время сытое и спокойное. Как говорят теперь, в застойное.

Тяжёлые времена и общая беда сближали людей, делали их добрее друг к другу, а сытая, спокойная  жизнь подменила доброту на зависть.

Люди менялись на глазах, а окончательно их разделило время перестройки. Такой алчности и  жестокости друг к другу не было со времён  гражданской войны.

Часто повторялись слова «звериная жестокость», «как звери», а Петро думал:

«Так ли это? Нет, в зверином обществе такого не бывает. Даже в волчьей стае при делёжке царит справедливость. Нельзя людей сравнивать с животными. Ни один самец животного мира не изнасилует детёныша или самку, не убьёт ради забавы. Вот он где, разум-то  человеческий».

 

Петро понимал, что Анной руководят добрые помыслы, любовь к своим детям. Но… опять вопрос. Какая любовь? Почему, в природе она одна, а в человеческом обществе другая? Усовершенствовали  её люди, внесли свои разумные изменения. Разумные ли?

Вот, к примеру, разве можно насильно сделать детей счастливыми? Считая свои действия  правильными, Анна деспотично руководила в семье. Пока дети были маленькими, это приносило плоды. Строгость к сыновьям Петро одобрял, хотя иногда  говорил Анне:

– Вот привыкнут парни подчиняться тебе, а жён заведут, станут подкаблучниками.

Но, слава Богу, этого не произошло, выросли они, стали самостоятельными, упрямыми. И первой это поняла Анна. Они выслушивали мать, кивали в знак согласия головами, а поступали по-своему.

– Отец, ну что это такое? Хоть ты повлияй на них! – часто жаловалась она Петру.

А Петро довольно хмыкал про себя.

У Максима Варя была любящая и тихая девушка. Они жили рука об руку. Не однажды Анна пыталась завести в их семье свои порядки, но Максим пресекал все попытки завладеть инициативой в их семье, а когда Анна пожаловалась ему, что Варя не любит её, ответил:

–  Мама, помнишь, бабушка говорила: не заставляй невестку любить себя, у неё своя мать есть.

Обескураженная Анна оставила все попытки влияния на семью Максима, тем более видела, что и мать Вари находится в таком же положении. Хозяйкой в доме была Варя, только к ней прислушивался Максим.

У  Виктора всё было иначе. Видимо, он взял от мамы большую часть характера.

Деспотичным его назвать было нельзя, но заставить переменить решение было трудно.

Однажды решив усыновить маленького Алёшку, он сделал всё, чтобы это осуществилось. Он полюбил  ребёнка раньше, чем его маму. Маша, признавшись в том, что у неё есть где-то брошенное  дитя, плакала, со страхом думая, что Виктор откажется от неё.

Но тот, обняв и поцеловав её, сказал:

– Ты умница, Маша, что рассказала мне всё. Моя бабушка говорила: если жена обманывает мужа в малом, то обманет и в большом. Я тоже не  хочу тебя обманывать, я знаю твоего ребёнка, и к  тебе подошёл не случайно. И мы теперь будем все  вместе.

 

Анна, узнав, что Виктор собрался усыновить  ребёнка вместе с его мамой, была в шоке.

Её любимчик, который был достоин лучшей жены!.. И вдруг такой поворот.

Она пыталась привести сына в чувство. Говорила ему, что рано или поздно в Маше сыграет дурная наследственность, а ребёнок вообще непонятно  каких кровей.

–  Какой хомут ты собираешься на себя надеть, одумайся, пока не поздно! – кричала она Виктору.

Но тот как отрезал: 

–  Мама, это моя жизнь, я её хочу прожить по-своему.

Петро взял сторону сына: 

– Мать, они любят друг друга, не важно, чей там  ребёнок, со временем и своих наделает, а ломать его бесполезно, упрямый в тебя, так что охолонись и привыкай к новому положению.

Привыкать Анне было трудно. Но тут Валентина родила мальчика. И Петро посоветовал Анне съездить на месяц к ней в город.

– Вот где нужна сила твоего характера. Помоги дочери войти в новую семью. Победи себя в свекрови Валентины. Заставь её понять, что Валентина имеет права на её сына не меньше чем  она, а теперь даже больше. Постарайся быть мудрой, как твоя мать.

И Анна уехала к дочери.

 

5

В обрывистом берегу небольшого таёжного ручья в старой барсучьей норе уже несколько лет жила семья лисиц. Каждый год, вырастив потомство, родители на некоторое время разбегались. Часто с каждым из них следовал один выросший лисёнок. Обычно это был «любимчик», привыкший за несколько детских месяцев к отцу или матери.

Уже в феврале молодые лисы начинают искать себе пару, а старые вновь сбегаются. В пору любви «любимчики» изгоняются и тоже ищут себе друга или подругу.

За матерью-лисой следовал постоянно один давно уже выросший лисёнок. Даже когда мать нашёл по следу и запаху её самец лис, он бежал за ними поодаль. Иногда лисовин останавливался и рычал на преследующего их молодого лиса, но, видимо, что-то мешало ему задать тому трёпку.

Молодой лисёнок вёл себя странно. Он бежал за «бывшими» родителями след в след. Его вытянутый вперёд длинный чуткий нос ловил запахи следов, оставленных старыми лисами, и он повторял все их повороты и прыжки.

Лисёнок был слеп с рождения.

В природе редко выживает до взрослого состояния слепой детёныш. С первых дней жизни начинается  борьба за выживание. Сильные братья и сёстры оттолкнут от соска матери, вырвут кусок пищи, принесённый отцом.

Он может свалиться в воду, его может схватить  летающий хищник. Есть и много других  способов лишить жизни беззащитного слепого детёныша.

Этому лисёнку повезло. Его оберегала мать.

В природе родители выбраковывают слабых и больных детёнышей, зачастую сами уничтожают их после рождения. И это разумно. Разве сможет жить больной среди здоровых и сильных особей? Его ждёт верная смерть.

Здесь всё было по-другому. Почему-то  старая лиса-мать не убила слепыша, а стала  опекать его, а подросшего не оставляла надолго одного, сражённая его беспомощностью.

У людей есть закон, оберегающий слабых и больных: «В слабости ваша сила»!

Слабый и больной человек вызывает у других жалость и вместе с ней желание помочь.

Это пришло к нам с разумом, только разум рождает такие чувства, как стыд, жалость, зависть, ненависть и многие другие.

Вот и лиса-мать взяла на себя обязанность по уходу за слепым детёнышем, жалея его, как человек.

И тот вырос, правда, он был намного меньше и слабее остальных братьев и сестёр, но у него развилось не только обоняние, но и нечто вроде зрения. Он видел неясно и нечётко окружающий его мир мозговыми зрительными центрами сквозь черепную кость.

За лето лисёнок вырос и научился следовать за матерью по запаху и нечёткому силуэту. Лиса мать научила его мышковать, ловить мышей, здесь нужны были в основном слух и обоняние. Слепой лисёнок был даже удачливее матери в такой охоте.

Пришла пора любви у лис, месяц февраль. Старый лис понимал, что следующий за его самкой  молодой самец – его потомство, но лисы изгоняют любого самца из своих любовных игр.

Но, видимо, и он почувствовал беспомощность этого лисёнка и терпел его рядом.

Илья шёл на лыжах домой с охоты, когда увидел на старой лесной вырубке любовную игру лис. Занятые ухаживаниями, лисы потеряли осторожность и подпустили охотника очень близко. Илья увидел вблизи молодого лисовина, который стоял, не замечая его, вытянув голову в сторону играющих лисиц.

Предупредительно тявкнул старый лис, заметив опасность, и кинулся в сторону леса. За ним  бросилась лисица, но вдруг, развернувшись, побежала прямо на охотника, на его выстрел.

Илья перевёл ствол на неё  и выстрелил.

Смятая ударом лиса ткнулась мордой в снег, который начал краснеть от её крови.

Повернув ружьё в сторону  молодого  лисовина,  Илья удивился: тот стоял и не убегал, он как бы прислушивался. Илья выстрелил, лисовин упал. Охотник подошёл к нему, удивляясь, почему тот не убегал.

Когда он поднял зверя, то увидел, что тот слеп.

Словно жаром обдало Илью. Он, не знавший жалости на охоте и отнимавший жизни у зверей, как должное, сел и заплакал.

Рядом валялись два трупа, один слепого лисёнка, а другой его матери лисы, бросившейся под выстрел  ради своего несчастного сына.

Больше Илья не охотился, что-то сломалось в нём.

Эту историю Илья рассказал когда-то своему другу, Петру Семёнову. Петро не удивился, он знал, как бесстрашно матери защищают своих детей.

 

Виктор и Маша пришли в дом ребёнка за Алёшкой.

Сколько им пришлось испытать тревожных моментов на пути к этому. Усыновить ребёнка  оказалось очень даже не просто.

Бюрократическая машина страны работала отлаженно. Легче было купить ребёнка иностранцам. Взятки, подарки и другая «смазка» этой  машины действовала на всех уровнях чиновничьей власти.

Но вот всё это позади.

«Наверное, это в наказание мне, но вот Виктору-то за что?» – думала Маша.

Зарегистрировав отношения, став мужем и  женой, собрав многочисленные справки и  разрешения, они наконец-то могли забрать мальчика.

Медсестра вынесла им одетого ребёнка. Алёшка уже вырос. Он потянулся ручками к Виктору, узнав дядю, который часто играл с ним, тот взял его, а Алёшка вдруг повернулся к Маше и внятно сказал: «Ма-ма».

– Надо же, первое слово всё равно мама, – зашептались нянечки и медсёстры, вытирая слёзы.

Маша схватила Алёшку, прижала к своему лицу и залилась плачем.

–  Отставить  слёзы! – весело сказал всем Виктор. – У  нас сегодня праздник, а не похороны.

Он приобнял Машу вместе с Алёшкой, и они вышли.

На улице их дожидался Максим в патрульной  машине ГАИ, а ещё две стояли рядом.

– Алёшка, вырастешь, генералом будешь, а то и министром, вон какой у тебя эскорт, – сказал, смеясь, Максим садившимся в машину Виктору и Маше с Алёшкой.

 

6

Уже больше недели Анна жила у дочери. Повеселевшая и ожившая Валентина подолгу  разговаривала с ней. Со свекровью она не могла говорить вот так свободно и откровенно.

Та давила на неё с высоты своего женского положения. Мой сын, мой талантливый мальчик, мой Алексей – эти слова сыпались с её языка постоянно.

Она полностью сломила попытки Валентины утвердиться в новой семье.

Алексей просто не замечал, как его мать давит на  жену, а Валентина не жаловалась ему.

Анна сразу поняла всю беду, грозившую дочери. Вначале она хотела активно вмешаться в семейную жизнь Валентины и поставить её свекровь на место, но, подумав, поняла, что хорошего из этого выйдет мало.

На восхваление матерью Алексея его таланта Анна ответила контрударом. Ещё дома она  подготовилась: перечитала и просмотрела биографии многих музыкантов. Стоило свекрови напомнить о гениальности своего мальчика, Анна тут же называла имена звёзд, добавляя, что до них Алексею никогда не дотянуться. Прибавляла, какие у них  интеллигентные отношения в семьях: союзы супругов построены на равноправии и уважении друг друга. Приводила примеры, что в семьях творческих не должно быть идолопоклонства, иначе семейное счастье ляжет на жертвоприношением на алтарь.

Алексей посмеивался про себя, видя попытки тёщи перевоспитать  его. Он не считал себя гением. Просто его работа отнимала много времени и сил, а частые отлучки не делали их  с Валентиной любовь крепче.

Мать баловала его с детства, и он уже давно свыкся с её обожанием. Он рос в доме, где не было других мужчин, и потому привык принимать женское внимание и заботу как должное.

Валентина тоже привыкла к постоянной опеке, потому их семейные отношения  складывались очень тяжело. Не способствовала их улучшению и мама Алексея.

Родившийся ребёнок и приезд Анны должны были изменить жизнь молодой пары.

Анна решила поговорить «по  душам» со сватьей, которая тоже хотела этого.

– Моя мама говорила, что мудрая свекровь приобретает дочь и сохраняет сына, а глупая теряет обоих, – начала Анна.

– Если вы это обо мне, то совершенно напрасно так думаете, я просто хочу исправить чьи-то ошибки  воспитания, – ответила сватья.

– О вас, о вас, о воспитании детей сейчас говорить  поздно, уже внука пришло время воспитывать. Я тебе по-простому скажу, как мать матери. Свою  дочь тебе на растерзание не дам. Не захочешь понять меня, пеняй на себя. Мне муж сказал: если не изменятся отношения, забирай дочь с внуком и вези домой. Ты прекрасно знаешь, что Валентина и твой Алексей найдут себе потом пару, но вот отца наш внук потеряет по нашей с тобой глупости. Тебе ли не знать, как жить сыну без отца.

– Да, вы вцепились мёртвой хваткой, вначале забрали у меня сына, а теперь и внука собираетесь отнять!..

– Остынь, сватья, никто у тебя сына не отбирал, это жизнь, и от её законов не спрятаться. Прими их такими, как есть, иначе они задавят тебя.

–  Думала я об этом и очень много,  понимаю, что у Алексея своя жизнь должна быть, но остаться совсем одной страшно.

– Зачем одной? Прими в семью дочь, а ещё теперь и внука, это сколько радости и шума будет, какое тут одиночество.

Женщины ещё долго говорили и решали, как лучше исправить положение в семье.

А потом Анна уехала, наказав всем приезжать в гости и звонить.

 

У Анны праздник. На её день рождения собрались все дети и внуки.

Максим с дочкой на руках и Варя с держащим её за руку выздоровевшим сынишкой.

Виктор с Машей, у которой на руках Алёшка. Валентина с Алексеем и её свекровь с малышом в коляске.

Сразу стало тесно в большом доме Семёновых, и Анна решила поставить столы на свежем воздухе, в садике, пёстром от разных цветов.

Пока молодые женщины хлопотали  вместе с Анной, сервируя столы, мужчины,  собравшись в стороне, разговаривали. Петро Семёнов, счастливый и довольный, смотрел на шумную хлопотливую кутерьму и думал:

«Вот здесь собрались бабушки, вырастившие своих детей, молодые мамы, у которых ещё многое  впереди. И те и другие зовутся тёплым, ласковым словом – мамы. А над нами есть самая великая мать – природа, которая дала всем жизнь изначально, и людям, и животным.

Это её мы бездумно обижаем, а она терпит и  прощает всех нас. Потому, что прощать может только мать!»

 

 

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ

Рассказ

 

Грузовой дизель-буксир Ангара 6* пришвартовался у Потоскуйской пристани. Вообще – то эта пристань не пользовалась популярностью у капитанов-катеристов. Надо было сходить с фарватера, от левого берега пересекать реку к правому. Да ещё начальник пристани, известный на всю Ангару, Заика. Это про него рассказывали, посмеиваясь катеристы.

Приходит Заика в магазин:

– Мне бу-бу-бу-бу…

– Бутылку водки – помогает ему продавец.

– Бу-бу-булку хлеба бе-бе-бе…

Через минуту так и не выговорив слова «белого», он, выматерившись, без всякого заикания говорит:

-Хрен с ней, давай чёрного.

Так вот этот Заика был ещё и ужасный зануда. Поставить свою подпись – закорючку в путевом листе он не мог, пока не расспросит обо всём, не узнает последние новости в пароходстве, в городе, в семье. Пока не вымотает душу у капитана, не отпустит.

Хорошо, что на Ангаре в капитанах в основном народ с крепкими нервами, их не проймёшь даже заиканием.

Капитан 6* был потомственным ангарцем. И дед, и отец у него жили безвыездно на Ангаре. Летом рыбаки, зимой охотники, своя скотина, огороды и огромные покосы. Всё как полагается для настоящего «мокчёна». Мокчёнами в тех местах зовут ангарских пескарей – коротких, мясистых и пузатых. Вот и аборигенов-ангарцев, те, кто приехал на реку позже, зовут «мокчёнами». А они не обижаются, «мокчёны» – пусть «мокчёны», вон раньше тухлыми рыбоедами звали и то не обижались.

Капитана звали Николай. Вот уже как два года на пенсию вышел, но уходить с реки не собирается.

Реку он знает отлично, другой раз по звуку воды определяет место, где находиться теплоход.

Сейчас в помощниках у него племянник, вот уйдёт на берег Николай, тот будет капитанить.

У катеристов на Ангаре экипажи в основном семейные. Тут и муж с женой, и дети всю навигацию с ними, подрастут, в матросы запишут.

У Николая вот уже несколько лет жена живёт на берегу, сдала после того, как их сына-красавца убили в Чечне. Всю жизнь Николай не встревал в политику, считал, что его дело работа, а вот после смерти сына люто возненавидел политиков. Не винил он в гибели сына чеченцев, а затаил ненависть на своё правительство. При имени Ельцина сжимал кулаки и скрипел зубами. Сын у них с Натальей был один.

Хорошо, что брат Николая уговорил взять своего сына на буксир рулевым-машинистом.

Николай относился к племяннику как к сыну, тот помогал ему забывать о страшной потере. Если не он то, наверное, спился бы Николай, как происходит со многими в России.

Пришвартовавшись канатом, к вкопанному в берег листвяному бревну, мертвяку, Николай передал вахту племяннику, зная, что подходит ещё один буксир, на котором капитаном его друг, а машинистами дочери погодки, ровесницы племянника.

Эти две девчонки, выросшие на Ангаре, которых Николай видел каждое лето по несколько раз, относились к нему с уважением, а Николай втайне мечтал, что одна из них станет его невесткой, пока не погиб сын.

Теперь же он думал, может, у племянника что с ними сладится. Девки они были крепкие, весёлые. Красиво пели, и частенько Наталья, которая была запевалой в клубной самодеятельности посёлка, пела с ними. И тогда над величавой тунгусской княжной Ангарой неслись звонкие и сильные голоса ангарочек.

Николай уже лежал в каюте, когда раздался голос друга в мегафон, приветствующий его и экипаж, а потом толчки, стук в борт, команды.

И вот уже буксир друга стоит плечо в плечо с его буксиром, покачиваясь на ангарской волне.

Потом затих двигатель соседей, экипажи готовились к недолгому сну, летняя ночь короткая, уже через три часа подъём, и буксиры разойдутся, один пойдёт вверх, а другой вниз по реке, таща за собой баржи с грузом.

На соседнем катере девки, что-то делая, напевали незнакомую, но красивую песню:

 

Первая любовь, она, как ягода,

Красная, волнующая кисть,

О её коварстве знай всё загодя,

И играть в неё не торопись.

 

Может опалить своим дыханием,

И оставить в сердце пустоту,

И останется вопрос, словно страдание,

Может, полюбил совсем не ту.

 

Николай представил, как сейчас его племянник сидит в рулевой рубке и слушает, а может, и переговаривается с бойкими соседками, и довольно усмехнулся.

Потом он, наверное, от слов песни перешёл к своим воспоминаниям.

А ведь и у него была первая любовь. И ей была не Наталья, а девчонка-одноклассница Люда.

Первые поцелуи, свидания, нечаянные касания друг друга руками, одним словом, всё как у всех, и кончилась эта любовь тоже как у многих.

Служба в армии, а перед этим первая и последняя их ночь.

За три года службы на флоте забылось обещание вернуться к Людмиле. А, демобилизовавшись, Николай, ещё не доехав до дома, встретил Наталью. Весёлую, красивую, с чарующим голосом. Свадьбу сыграли шумную, с размахом. Людмилу Николай не встречал много лет, слышал от друзей, что она закончила вуз, но замуж так и не вышла.

И вот уже после смерти сына ему довелось с ней встретиться. Это случилось на вокзале. Николай возвращался из города, где оформлял документы в пароходстве. До отхода его автобуса было часа два, Николай сидел на скамье, в сквере перед вокзалом, когда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.

Посмотрев в ту сторону, увидел сначала эти глаза, в них была тоска, которая обожгла ему сердце стыдом.

Он сразу вспомнил глаза: так смотрела на него Людмила, провожая в армию.

Не подойти к ней было невозможно. Испытывая неловкость и скованность, он подошёл и смущённо поздоровался.

Выручила Людмила: она стала разговаривать с ним как давним одноклассником, словно между ними не было других отношений. Перебрали весь класс, кто и где, а кого уже и нет. Главный вопрос висел над ними, и оба боялись коснуться его.

Узнав от Николая о смерти сына, Людмила посочувствовала ему и сказала, что ей терять некого, детей нет, и замужем она не была.

Они сидели рядом, два человека, каждый потерял самое дорогое в этой жизни, и оба понимали это. Каждому хотелось обнять другого, помочь своим сочувствием, но была между ними преграда, положенная судьбой, которую невозможно сломать.

Растревоженный воспоминаниями, Николай, накинув тужурку, поднялся на палубу. Ночная прохлада от воды и лёгкий плеск волны о борт успокаивали. Присев на ящик на корме, он смотрел на предрассветную Ангару. Столетьями катит она свои воды к Енисею, а после в океан. Что значит человеческая жизнь перед этим величием времени? Мгновение и только. А сколько таких жизней, сколько мгновений. И кому нужно, чтобы эти мгновения не походили одно на другое?..

Из рулевой рубки раздался тихий смех, присмотревшись, Николай увидел в ней племянника и девушек с соседнего буксира.

«Вот она новая жизнь, новое мгновение, – подумал он. – Пусть у них будет всё хорошо, пусть не испытают горечь никакой утраты».

А на востоке, откуда плескалась ласковая и тихая Ангара, уже засветились малиновым цветом кончики облаков на небе.

Новый день рождался над таёжной красавицей рекой.

 

 

НОЧИ, КОГДА РАСТУТ ОГУРЦЫ

Рассказ

 

Наступили самые жаркие дни июля. Дневной жар ослабевал немного только с приходом ночи. Он сменялся духотой, наполненной запахами, которые обострялись в темноте.

Старик сидел на балконе пятиэтажки с момента, как только солнце переходило на другую сторону дома, а на этой наступала относительная прохлада. Это было его любимое место. Отсюда была видна жизнь, от которой Старик уже устал, но которую можно было наблюдать, не вливаясь в неё.

Спешат по своим делам молодые люди, для них ещё жизнь борьба, где-то одерживают победу, где-то проигрывают. Они живут более быстро, стараются везде успеть, потому большую часть жизни проводят «на колёсах».

Сидят группками пенсионерки, для которых общение между собой превратилось в ритуал. Для мужчин таким ритуалом стало домино.

Молодые мамы гуляют с колясками или наблюдают за детьми, копошащимися в песке. Кто-то выгуливает собак. Одним словом, жизнь идёт по своему кругу. Для Старика наблюдать всё это стало тоже ежедневным летним ритуалом, когда они переселились в город.

До того они жили в большом посёлке, в своём доме, со своим огородом и хозяйством. Но посёлок попал под затопление при строительстве новой ГЭС, и вот Старик с женой получили комнату в городе.

Одна из их внучек, Людмила, тоже получила комнату под материнский капитал, и они решили объединить квартиры.

– Скоро кто-нибудь из нас останется один, так хоть Людмила присмотрит за оставшимся, – решила жена Старика.

Наверное, она чувствовала, что Старик останется один без её пригляда. В новой квартире она не прожила и года. После её смерти Старик совсем сдался Судьбе и ждал своего конца с нетерпением. Но он не приходил.

Около дома и площадок рабочий мотокосой выкашивал сорную траву. Треск косы и чадящий дым сопровождали косца.

«Какая польза от такой косы, устаёшь намного сильнее, чем от простой литовки», – думал Старик.

Запах привядшей на солнце травы разбудил в нём воспоминание о молодости. Вот он молодой и сильный идёт прокос за прокосом, а с ним его молодая жена.

Уже скошена трава половины покоса, и можно бы отдохнуть, но мужицкая жадность до работы шепчет:

– Давай ещё немного.

Старик довольно улыбнулся, он увидел свою Машу молодой и здоровой.

«Значит с ней всё там в порядке», – подумалось ему.

Наверное, он немного задремал, потому что в следующем воспоминании он и Маша уже были дедом и бабушкой.

Один из душных июльских вечеров. Уже давно стемнело, и пора бы их внучкам спать, но те приезжают из города всего на месяц, а впереди новая длинная зима, и хочется всем напитаться друг другом, как сказала Людмилка – самая выдумщица из них.

Все девчонки прижались к бабушке, а та накрыла их концами своей длинной шали.

«Как курица-наседка с цыплятами»,– подумал Дед.

В воздухе запах всё той же увядающей, подсыхающей травы, время покосов. Стрекочут успокаивающе, словно убаюкивают, кузнечики.

– Дед, расскажи внучкам что-нибудь, а то молчишь и молчишь.

– Рассказать можно. Вот видите, какая сегодня ночь. В такую ночь растут огурцы. Никто не знает, почему они выбрали такие ночи. Может потому, что стрекочут так кузнечики, а может, потому, что вы к нам с бабушкой погостить приехали. Сейчас я схожу и нарву вам огурцов, они сегодня сладкие как арбуз, а запах от них самый пахучий.

Старик вспоминает, как он принёс с грядки огурцы, разрезал их пополам ножом и, присыпав солью, раздал внучкам. Запах свежеразрезанных огурцов перебил все остальные запахи деревенской ночи.

Огурцы были тёплые и действительно сладкие, девчонки хрумкали их один за другим, только успевай разрезать.

Старик вновь улыбнулся. На балкон вышла Людмила:

– Дед, как ты здесь? Не перегрелся? Может, приляжешь в комнате, я вентилятор включу.

– Да нет, всё хорошо, ты, Людмила, купи парочку свежих огурчиков.

– Так ведь есть огурцы в холодильнике и свежие и малосольные.

– Разве это огурцы. Китайские подделки под огурцы. Ты купи у какой-нибудь старушки, которые та сама вырастила.

– Хорошо, куплю, а сейчас на кровать. Вот Димку уже уложила, и ты вздремни, мешать не будет.

Старик вновь сидит на балконе. Солнце уже спряталось, и лёгкий вечерний ветерок обдувает его белую голову. Рядом с ним на расстеленном одеяле играет Димка. Ему скоро

спать. Он пытается встать, ухватив прадеда за штаны. Старик поддерживает его слабой рукой. Димка пытается ему что-то сказать на своём языке, и Старик ему отвечает.

– Вот стар и мал, разговаривают, а я вам огурчиков свежих принесла, – сказала выглянувшая на балкон Людмила. Она подала Старику половинку огурца, присыпанного солью, другую протянула сынишке.

– Так чем грызть той огурец, зубов-то у нас с Димкой нету.

Через полчаса Людмила забирает уснувшего Димку. В его ручонке крепко сжаты остатки обмусоленного огурца.

Старик тоже дремлет, рядом с ним такой же огрызок. Людмила приносит одеяло, укрывает деда и подкладывает под голову ему подушку. Дед счастливо улыбается во сне. Наверное, он вновь увидел себя молодым, а рядом свою молодую жену Машу.

 

 

ПОДАРОК НА РОЖДЕСТВО

Рассказ

 

Катеринка смотрела на платье и видела себя в нём сказочной Золушкой. Оно висело в магазине уже год, и никто не отваживался купить его. Слишком дорого стоило. Даже самые богатые жители посёлка не могли позволить себе такой роскоши.

И это платье, выставленное на витрине, притягивало взгляды людей своим великолепием.

Катеринка жила у бабушки с дедом уже несколько лет, в городе жизнь была тяжёлой, а здесь, на природе, да ещё со своим огородом, было проще. Жили они все на две пенсии, плюс своя картошка и овощи, ягода, грибы, жаловаться было грех.

Катеринка училась хорошо, она любила учиться, да и хотелось сделать приятное деду с бабушкой, которые в ней души не чаяли. Она ходила в балетную студию и танцевала легко и грациозно. Представляя себя в этом платье королевой, она знала, что никогда не сможет иметь его, но мечтала.

Дед тащился по глубокому снегу, часто останавливаясь и отдыхая. С грустью вспоминал, как ещё десяток лет назад он этот участок пробегал за час, не замечая усталости. Он уже не охотился несколько лет, а вот неделю назад притащился сюда и выставил несколько капканов на соболя. Потом неделю отлёживался под ворчание жены:

– Вот схватит сердце в тайге и всё, не наохотился за всю жизнь?

– Сама знаешь, зачем туда иду, слишком загорелось купить платье внучке. Вот думаю, девчонки, дочки наши в детстве ходили в серых пальтишках, все тогда так ходили. Жизнь потому вся как чёрно-белое кино. А это платье как праздник, пусть у неё жизнь в цветах будет.

Вот и повезло деду, сегодня снял сразу трёх таёжных красавцев, и они приятным грузом в рюкзаке давили на его плечи. Теперь он сможет сдать их и купить внучке подарок на Рождество. Только бы добрести до дороги, а там лесовозы и проезжающие машины, кто-нибудь подбросит до посёлка.

Выйдя на дорогу, трясущимися руками достал из кармашка рюкзака бутылку с водой, допил остатки и медленно побрёл в сторону дома. Молодой смеющийся парень, помогая деду взобраться в кабину КРАЗА, шутил:

– Ты что, дед, помирать в тайгу пришёл? – а тот думал:

«Вот ведь стыдоба, подумает, что от жадности охочусь».

 

Катерина, уставшая и счастливая, сидела в гримёрной, среди букетов великолепных роз, и вспоминала, как её сегодня назвали королевой балета. Она радовалась, что сегодня канун Рождества, и разглядывала дорогущие подарки от своих поклонников.

Одно платье с камнями напомнило ей самое её счастливое Рождество. Когда она получила в подарок от деда с бабушкой платьице Золушки. Она тогда была самая счастливая девочка на свете, бабушка вытирала слёзы и говорила:

– Поверь, моя внученька, придёт время, и Бог наградит тебя за труды, у тебя будут платья и получше, а мы с дедом порадуемся за тебя.

А дед, ласково глядя на неё из-под кустистых бровей, говорил:

– Вот теперь ты у нас настоящая королева.

Катерина, смахнула выступившую слезинку, и ей представилось, что смотрят на неё сейчас откуда-то сверху дед и бабушка и радуются рождественскому подарку, который получили сегодня от неё.