Марина ТУМАНОВА

 

Марина Туманова родилась во Владимирской области, в маленьком поселке, в семье сельских учителей. Окончила Московский институт тонкой химической технологии, работала в научно-исследовательском институте. Стихи писала с детства, первые публикации (в районной газете) – в школьные годы. Первая «взрослая» публикации – через тридцать лет – в журнале «Радуга» в 1995 году, первая книжка вышла в 1997 году в Киеве. Стихи и переводы печатались в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Кольцо А», «Грани», «Радуга», «Егупец», «Крещатик» и др. Автор 8 поэтических сборников: «Перед немыслимой разлукой…» (1996), «Во сне ищу какой-то сад…» (2001), «Только живи…» (2001), «Зал ожидания» (2003), «Свет позабывшегося дня» (2004), «У окна» (2007), «Январь», (2011), «Буква ЛЮ», (2014). Член Союза писателей Москвы.

 

ГОЛОС МОРЯ

 

 

* * *

Невесёлым мыслям вторя,
память сердца теребя,
ты запишешь голос моря,
ты мне скажешь: для тебя.

 

Мы живём, с судьбой не споря,
друг от друга вдалеке.
Привезёшь мне голос моря,
словно камушек, в руке.

 

А потом, в другое время,
свой поступок извиня,
ты поделишься со всеми
тем, что было для меня.

 

Ну, и что ж, беда не горе,
да и горе не беда,
всё равно шумело море
для меня одной тогда.

 

* * *

Слова не те, не те слова,
я слов ждала других .
И снова кругом голова,
и я за каждый штрих

 

в письме цепляюсь!..
Наших дней
безумное кино,
где ты уверен: я сильней,

а я – лечу на дно!

Тебя нисколько не виня
на каждой строчке бьюсь:
ты не боишься за меня.
Я за тебя боюсь.

 

* * *

Сто раз на дню,
сто раз на дню:
не позвоню, не по-зво-ню!..
И – не звоню. И не звоню.
Сто раз на дню. Сто раз на дню.

 

* * *

А если б знали наперёд,
что впереди всего лишь год,
мы лучше были бы, когда
в окно таращится беда?

 

Мы хуже были б или нет,
когда бы знали: двадцать лет
и двадцать зим ещё у нас –
почти что вечность про запас?

 

Но мы – не знаем. Потому
то белым днём летим во тьму,
а то во тьме озарены
дыханьем завтрашней весны.

 

Молчи, судьба! Молчи.

Таи

от нас превратности твои,
в крови несказанным гори
и ничего не говори.

 

* * *

Мне снилась СМС-ка –
коротенькая весть,
известие, повестка? –
и не могу прочесть!

 

Как будто бы, как будто
нужна мне и нова,
но складываю буквы –
теряются слова!..

 

Давно глаза открыла,
посмейся надо мной,
всё мучаюсь: что было
в той весточке ночной?..

 

* * *

Нож уроню – и стану ждать прихода
весёлого, родного мужика.
И что мне кризис или там погода,
когда глаза в глаза, к руке рука?!

 

Нам всё не впрок, «всё те же мы, всё те же»,
себе верны, всё языком плетём,
и, никакой иллюзией не тешась,
не оскорбляем дней своих нытьём.

 

Чтó века даровые обольщенья
и роковых прогнозов ерунда,
когда нам дан счастливый дар общенья,
и горна ждёт словесная руда!..

 

Когда досталась высшая награда –
услышать отзвук, обрести приют
в родной душе…

Вот нож упал – и рада!

Кому сказать, ей-богу, засмеют…

 

* * *

Меня к реальности вернёшь
одним спокойным взглядом –
и всё пройдёт, утихнет дрожь,
и можно, сидя рядом,

со всеми вместе гомонить,
ласкаясь именами,
и даже можно трогать нить,
звенящую меж нами.

Ах, как мы запросто опять
неназванное глушим,
и даже через стенку спать
легко телам и душам.

Легко, с улыбкой, как в броске,
шагнуть в иную встречу.

…Потом напишешь о тоске,
и я тоской отвечу.

 

 

* * *

Просто грустно, грустно просто.

скажешь, память теребя…
Ветер с веста.
Ветер с оста.
Грустно просто.
Без тебя.

 

* * *

Убиваю женщину в себе:
посмотри, какая благодать! –
завершилось всё в твоей судьбе,
не желать,

не верить,

не страдать.

 

Даже если дождь устанет лить,
тень найдёт на новенький плетень –
не рыдать,

не плакать,

не скулить,

благодарно встретить пошлый день.

 

Я живу в бессмысленной борьбе,
я давно отъявленный бандит:
убиваю женщину в себе,
а она – из зеркала глядит.

 

* * *

Научи меня жить, не тоскуя:
днём смеясь и не плача в ночи,
преподай мне науку такую,
научи меня жить, научи!

 

Я всё это умела когда-то,
певчей птахой жила!..

А потом

дней не стало – одни только даты,
как враги, обступили мой дом.

 

Заслоняя собою живое,
даты требуют дани живой,
это право негласно присвоя
всею правдой своей гробовой.

 

И не всхлипы уже, и не взрыды,
только продыха нету в груди,
чередою идут панихиды
и маячат опять впереди.

 

Научи меня в этой неволе
снова жить, просто жить наяву,
поминая не в храме, а в поле,
даже если ничком, то – в траву.

 

Научи меня в этой осаде
забывать, что и мы на краю,
и, в последнюю пропасть не глядя,
петь прозрачную песню свою!..

 

* * *

Посиди на вокзале,
посмотри на людей:
есть горчее печали,
есть обиды лютей.

 

Посмотри, как старухи
тянут тачки свои
из последней разрухи
до последней скамьи.

 

А у тех – и поклажи
никакой, лишь беда,
груз единственный нажит,
и езда – в никуда.

 

Посиди на вокзале.
Посиди. Посиди.
Пусть иные печали
угнездятся в груди.

 

Пусть и радость по-майски
дрогнет в талой нелжи.
И поплачь, и помайся,
и спасибо скажи.

 

* * *

Я в режиме он-лайн

самолёт вижу твой

над моею судьбой

и твоею судьбой.

Лучше было б не знать

и не видеть, но вот.

Интернет мне такую

возможность даёт –

видеть синюю птичку

на белом табло,

ощущать, как тревожное время пошло,
видеть мною не виденный

берег, как сон,

и крутой, уносящий тебя небосклон!..
Я в режиме он-лайн

глаз с тебя не свожу

и ладонями синюю птичку держу.

 

* * *

«Я всё вспоминаю, как мы хохотали!»
(Из частного письма)

 

Я всё вспоминаю, как мы хохотали,
как радость глотали, как воздух хватали!

Как мы упивались возможностью смеха,
и в смехе том были друг другу как эхо!..

Забылись детали – какие детали?!
Но помню, но помню,

как мы хо-хо-та-ли!!