Фёдор ГАВРИН
Писатель, драматург, автор прозы для взрослых и сказок для детей.
ИСТОРИЯ
Рассказ
Большинство историй, что с нами происходят, или не имеют рассказчика, или некому бывает их слушать, а память человеческая сами знаете какая...
Летний полдень. Народу – кто пришел, кто приехал, – много. Ветер смешал теплые запахи цветов с прохладой свежевырытой земли и щебетом птиц. Согласно последней воле покойницы, никто не произнес ни слова, и все собравшиеся простояли пятнадцать минут в мире.
Надежда Семеновна взмахнула до семидесяти пяти, так и не успев состариться, и теперь лежала в гробу узнаваемая всеми, даже теми, с кем не виделась десять и более лет из-за своего характера - говорить человеку правду в глаза. А кто ж такое стерпит?
В свое время пожила она с разными мужьями – не подолгу, но в любви. Детей воспитала троих: старшую дочь от первого брака, младшую – от второго и в позднем, третьем браке – сына младшей дочери. Он-то и заправлял её последними минутами.
И перед тем, как приладили к домовине крышу, отзвенели медные денежки и возвернулась на место земля, глухо бия комьями в домовину, – внук на глазах у всех вложил бабке под руки мобильный телефон.
Не сказать, что подобный жест никого не смутил, но перебило любопытство: зачем там телефон? К тому же она по трубке никогда не разговаривала. Набрав номер, почти тут же давала отбой. И как ни «алёкай», как ни кричи – с другой стороны ни словечка не услышишь.
Сама Надежда Семеновна объясняла так:
– И этого достаточно! Не рассориться же мне со всем белым светом?
После кладбища все потянулись в пристанционное кафе, где и помянули. Родственники не поскупились. Даже был накрыт стол для незнакомых – заходи и откушай за ушедшего человека, жившего рядом с тобою.
И заходили, и откушивали.
Может, именно поэтому на следующий день в городе знали, что схороненная в воскресенье женщина была правдолюбкой, и что глупость она считала заразной болезнью и этим объясняла и плохую политику в городе, и воровство чиновников, а пьяных водителей – неизлечимыми идиотами. Кто-то назвал даже номер ее мобильного.
Клавдия Ивановна в обед забежала в «Связной», поздоровалась со всеми, положила двести рублей на телефон, подумала и положила пятьдесят на всплывший в памяти номер.
Леночка, оператор, протягивая квитанцию на подпись, заметила, что на этот самый номер положили и по сто, и по пятьдесят рублей человек уже двадцать. Но что самое поразительное – деньги абоненту поступили…
Вечером того же понедельника Клавдия Ивановна отправила СМСку на новый номер:
стынет мое сердце
сын уехал на заработки
ни весточки ни словечка
звоню не доступен
Приписала номер телефона сына и отправила. Подождала. Отвлеклась, когда на плите засвистел чайник, а проходя мимо зеркала, – отвернулась. И ни с того ни с сего затеяла стирку. Перед самым рассветом заставила себя принять душ и лечь, но уснуть не получилось – позвонили:
– Мамка! Ты в порядке?
– Сынок… – сказала и замерла.
– У нас нет связи. За сорок километров на дрезине тащился. Высветилось: позвони матери! Что у тебя?
– Поиздёргалась я, – и заплакала без слёз.
– Знаешь, как ненавижу письма писать! Так что терпи. Но военных больше не тревожь! А то уволят… Будь! И еще…
Связь оборвалась. У Клавдии Ивановны пересохло во рту, пошатываясь, вышла из комнаты, задержалась у зеркала, поднесла руку к лицу, потерла бровь. Прошла на кухню, долго не могла напиться.
К вечеру следующего дня на телефон Надежды Семеновны положили деньги более трехсот человек. Поговаривали, что были и такие звонки: высветится ее номер – и молчок: мол, если не дурак, сам поймешь. Ну а кто дураком захочет слыть, даже для себя?
Так в отдельно взятом городе людям напомнили об уважении к самим себе и рядом живущим. Конечно, без привычки делать добро – тяжело, но сдвинулось. А в конце года оператор Леночка подсчитала, что на номер «надежды» было переведено до миллиона рублей.
