Журнал «Кольцо А» № 77
Ольга СИДОРОВА
(Литературный псевдоним Ольги Васильевны Ершовой). Родилась в Германии в 1954 году в семье военного. Закончила художественную школу, затем - художественное училище г.Рязани. Работала художником на Рязанском государственном приборном заводе. Литературные публикации в местной печати начались в 1990-е годы (газеты "Рязанский комсомолец", "Рязанское узорочье", "Молодежный курьер", "Рязанские ведомости", "Зеленый луч" и др.). Печаталась в литературных журналах "Меценат и мир", "Утро" (Рязань), "Литературные страницы" - (Йошкар-Ола). Дипломант двух областных фестивалей поэзии, лауреат II городского конкурса "Рязанский венок Есенину". Член жюри областных поэтических конкурсов. Член Союза российских писателей с 2004 года, автор пяти поэтических сборников: "Лиственный дом", "Табун пегасов", "Летит за мною облако", "Время любви" и "Время нелюбви". Автор-составитель первого в Рязанской области сборника свободных стихов "Нерифмованный, вольный..."
«ТЫ НЕ ЕДИНОЖДЫ ПРЕДАШЬ…»
* * *
«Мне даже листик в руки не даётся»
П.Иванов
Днём рожденья пахнет - хризантемой:
белой, жёлтой, розовой, бордовой,
и в ладони мне даётся лист кленовый,
отчего же не пойму, что в жизни я любила?
Был же путь! Пусть не молочный, белый,
как улыбки подрастающих детей,
был и взгляд - не мой, осиротелый,
что бывает у прощающих людей.
Было и раскрытое пространство:
я ведь оставляла. И не раз:
Ведь поэт не ищет постоянство,
ищет море, горы и Шираз;
Ищет, ищет горные вершины,
что покрыты строчками стихов,
не спешит спускаться на равнины
душ, не принимающих грехов.
Но летят, летят, прося покоя
мысли-строчки с сердцевинами огня:
Не пойму: так что же жизнь такое?
Понимая, что там просто. Без меня.
* * *
Уральским тётушкам
Всё одиночество - от них.
От пониманья: «нам не можно».
Не переделать жизнь, как стих,
так неизбежность - непреложна.
Чем дальше дни - тем ближе, ближе:
Такие разные, родные,
немногословные, прямые
с уральским «о» и васильками глаз:
Их доброта спешит за мною следом,
она давно парит между землёй и небом
и вспомнится ржаным горячим хлебом
из русской, бЕленной печи.
Она укроет тёплым одеялом
из ситцевых, цветастых материалов
иль старым полушубком сеновала.
Она поставит миски с мёдом и малиной,
укроет одиночеством незримым,
она увидит, как с высокого крыльца,
взглянуть я рада на счастливого отца.
* * *
- Гуляй!
Шепнула на прощанье тётя Маша.
Гуляю. И довариваю кашу,
что заварилась, затомилась,
задержалась:
Вторая молодость
мне в пятьдесят досталась!
Что мои тётки в жизни натворили!
Они - недо-ласкали,
они - недо-любили!
- Гуляй!
Шепнула тётя Маша на прощанье,
Не опоздав к кому-то на свиданье...
* * *
И станут любимые папиной юности
легендой, туманностью необратимой:
Всегда ли по воле, по воле, по нашей
сплетаются судьбы нитью единой?
А как сочеталось: Василь, Василина!
Ему ты шептала: «Любимый, любима?».
Не в землю ушли горячие волны.
А дочери помнят, дочери помнят.
МОЛИТВА
Маме
Помяни её не всуе,
а случайно, ненароком,
вдруг увидев, как рисует
линию судьбы сорока.
Помяни её багрянцем,
охрой красной или жёлтой,
осени родным румянцем.
Помяни её! Не всуе:
Помяни, но памятуя:
нелегко в пути пророкам!
* * *
Не Каллипсо.
И ты - не Одиссей.
В гроте Любви держать не стану.
Но я твердить не перестану:
наш дом любви
построен и тобой:
А как там Юнна Мориц напевала?
- Не начинать же день сначала,
- не начинать же год сначала,
- не начинать же жизнь сначала,
а я жива! И выживала
лишь оттого - не понимала,
как надо жить?
Беги, Ручей, беги!
Пока распахнуты объятья,
пока пути невероятья
лежат упрямо пред тобой.
Беги, неверный и ничей
русло меняющий Ручей!
Но начиная жизнь сначала,
но начиная год сначала,
но начиная день сначала,
не забывай, Ручей:
наш дом любви
разрушен и тобой.
Я - Каллипсо,
Ты – Одиссей.
* * *
Ты не единожды предашь:
Я это знаю.
А после скажешь: твоя блажь
с снежком растает.
И побежит она ручьём
в другие реки,
к осенним, трудным берегам,
к людям-калекам.
* * *
А я возьму и позвоню!
Но не тому, кого любила:
Тому, чью юность осветила,
но не зажгла, а лишь святила
своею жизнью на земле.
А вот тебе - не позвоню.
НАПЕВ
Зато я буду писать стихи
и будут ночи мои тихи.
И будет взгляд с морской глубиной.
И будем мы - с седой головой.
ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД
Пусть плетут свои сети
и смолят свои лодки,
а на утренней зорьке
вплывают в рыбьи затоны.
Пусть кувшинки и лилии
взглянут на них зорко,
и плакучие ветви
склоняются в низком поклоне.
Пусть озёрные волны,
что так пёстры и зыбки
изумлённым им явят
серебристые, скользкие спины.
Пусть их Девы - Русалки
затуманенным взором поманят,
и обнимут их крепче,
крепче самых любимых:
И сорвётся рыбалка.
Неудачною будет рыбалка.
ПРОГУЛКА ПО ЛЕСУ
Здесь сплошь все заняты трудом:
грызёт жучок листок, травинку иль кору;
и тащит муравей хвоинку иль сучок,
и паутинку ткёт неслышно паучок
В сосновом, солнечном бору.
Мелькнёт удод - летит на огороды.
И дятлы упреждают сердца стук.
И трудятся лесные все народы,
как доктора естественных наук.
И облакам на месте не сидится:
Летят, летят неведомо куда:
И солнечным лучом мелькают лета спицы,
как в колесе земного бытия.
Вглубь леса разветвляется дорога:
на перепутье - сожжены мосты...
Не время отдыхать! Ведь времени немного
осталось на последние мечты.
Но всё же хорошо, что до меня нет дела:
грызёт жучок листок, травинку иль кору:
А я сегодня на день повзрослела,
гуляя целый день без дела,
перебирая жизнь свою без дела,
в сосновом, солнечном бору.
* * *
Бог пожалел.
И зАжили крыла,
и отлежалась,
и пережила.
И вновь смотрю
открытыми глазами:
как ты красив,
бел свет!