Евгений МИНИН

 

Поэт, пародист, издатель, родился в г.Невель Псковской области. Окончил Витебский станко-инструментальный техникум. Служил в войсках ПВО. После службы в армии  окончил Ленинградский  политехнический институт и. Работал мастером, начальником цеха на Витебском заводе часовых деталей, преподавателем в средней школе до сего времени. Стихи, пародии  и проза  печатаются  в журналах и газетах, издаваемых в США, России, Израиле и Европе, «Литературная учёба, «Юность», «Знамя», «Дети Ра», «Иерусалимский журнал», «Интерпоэзия», «День  поэзии», «22», «Зарубежные записки», «Слово/Word», «День и Ночь» и т.д. Постоянный автор альманаха  «День Поэзии»  последних лет. Ведущий постоянных юмористических рубрик в «Литературной газете», в израильских газетах «Вести» и «Секрет». Издатель и редактор-составитель  множества поэтических альманахов и литературных приложений. Автор  семи поэтических  сборников и книги прозы, председатель Иерусалимского отделения СП Израиля, член СП Москвы, издатель и главный редактор журнала «Литературный Иерусалим», Лауреат Третьего поэтического фестиваля  памяти Поэта – Израиль, лауреат премии журнала «Флорида».  Живёт в Иерусалиме.

 

 

МЫ ИЗ ШТАТОВ

 

 

ОРИГИНАЛЬНОЕ

 

когда хрущев при каждом блюде
бесплатно дали черный хлеб
и ты людских читая сýдеб
(цветков поправь меня – судéб)

                                      Бахыт Кенжеев

 

Вот пушкин с дядей честных правил

водил девчат на сеновал

строку российскую прославил

и с няней кружку выпивал

вот пастернак свеча горела

он был евреевский поэт

но до его стихов мне дела

признаюсь не было и нет

 

но есть других поэтов круче

не зря живу на свете я

мои стихи просты и жгучи

в них смысл и тайна бытия

а надо мной небесный бархат

сине-зелёный малахит

под ним творю – кенжеев бáхыт

(цветков поправь меня – бахы́т)

 

 

 

МУТАЦИОННОЕ

 

есть только эти мы каких-нибудь
других нельзя и как из плена игорь
единственный искал на волю путь
ему из нас остался узкий выбор

                                 Алексей Цветков

 

когда туда отсюда кое-кто

иных уж нет а прочие далече

несёт балласт каурый конь в пальто

он долго жил пока горели свечи

но если уверять он был со мной

а я не я и хата моя с краю

тогда пробьются крылья за спиной

а конь в пальто пегас вас уверяю

хотя не отрекаются любя

нет выбора хотя есть всё на выбор

себя не принимая за себя

порой в телесной форме вижу рыбой

 

 

МИФОЛОГИЧЕСКОЕ

 

Я вышла из пены, а ты из запоя.

                         Рита Бальмина

 

Решила на днях разобраться с тобою:
Я вышла из пены, а ты из запоя.
Тебе объясняю полгода сердито,
Что пьяница – ты, и что я – Афродита.
Не рви на груди, похмеляясь, рубаху,
Что ты не алкаш, а мифический Бахус!

 

 

МЫШИНАЯ ДРАМА

 

Она влетела: «Мышь в столовой!»
Я выпил порцию свою
(О, серенький сюжет не новый,
расхожий, бездны на краю!

                        Владимир Гандельсман

 

Сюжет не нов, но вспомнил разом,

не знаю даже почему,

как бедный мучался Герасим

и ту, несчастную Муму…

Я к бездне подошёл коварной,

страдая из последних сил,

и мышку перпендикулярно

ногой жестокой раздавил.

Всё в жизни призрачно и зыбко,

в ней то – просвет, а то – препон.

Ах, мышка, где твоя улыбка,

я грустно пел, печали полн.

 

 

ПИТЕРСКАЯ МАСЛЕНИЦА

 

Налево, блин – Сенат, направо, блин – Синод,
а прямо – судоверфь петровская, вестимо.

                                                                Ирина Акс

 

Приеду в Петербург, где грустен небосвод

мне масленица там, душа в тепле и ладе.

Налево, блин – Сенат, направо, блин – Синод,
а прямо – судоверфь, и блин тут, и оладьи.

Казанский мой собор, шеренга колоннад,

Исакий небо рвёт неповторимым клином.

Направо, блин – Синод, налево, блин – Сенат.

Так я пеку стихи.

Неспешно.

Блин за блином. 

 

 

ПТИЧЬ

 

над головою иволга двукратно
свою высвистывает птичь…
                        Дмитрий Бобышев

 

Когда порою по лесу гуляю,

гляжу – на ветках всюду дичь,

они мне, вдохновенье посылая,

свою высвистывают птичь…

Домой вернувшись, сердцу не перечу,

с горячим кофе съем калач,

и за листом потом вовсю поэчу,

ах, только, критик, не собачь!

 

 

ЗАТИСКАНОЕ

 

                  Потискать мысль. И бросить. Задремать.

                                                             Ирина Машинская

 

Придумала я складно всё и ловко,

Поскольку мыслей ощущаю рой:

Есть у меня такая мыслеловка,

Которой мысли ловятся порой.

Я их ночами  тискаю сурово,

Тру, чтоб блестели, словно медный грош,

И в строчку сунув,  закемарю снова…

А ты потом, читатель не уснёшь…

 

 

ПАМЯТИ БУЛГАКОВА

 

Я б эту стопку прямо в топку;

пускай потом не говорят,
что рукописи не горят.

                                     Виктор Фет

 

Специалист по скорпионам,

во времени живу я оном,

и стал немножечко поэт,

как тёзка, Афанасий Фет.

Пусть не таким как он, поэтом,

но не хожу ко всем с приветом,

а дома, каждый выходной,

стихи слагаю, как больной.

Я написал большую стопку,

жена хотела кинуть в топку,

чтобы увидеть в тот же миг,

насколько, как поэт, велик.

Я вскрикнул, замахал руками,

и объяснил любимой даме,

что нам Булгаков Михаил

о прозе это говорил.

 

 

 ЦЕРЕТУАЛЬНОЕ 

 

Зачем искать сравненья, мучиться?

На Кремль, глядящийся с рублей?

Места, засиженные Мухиной –

Эмблема родины моей.

                                      Лев Халиф

 

Не соблазняй меня каретою,

В Россию больше не ездок.

Союз был Мухиною этою

Засижен вдоль и поперек.

А ныне – вообще потеряна

Страна, в которой не бывал.

Столица вся обцеретелина, –

Такой в Москве церетуал!

 

 

БЕЗ ГОЛОВЫ

 

      Я исчезаю по частям.
      Вчера моя нога
      Не вышла ужинать к гостям,
      Лишившись пирога.
                      Полина Барскова         

      

То, что со мною сделал, Бог,

Я ощутила вдруг:

Хотела выйти – нету ног,

Обняться – нет  рук.

Дела мои совсем  плохи,

Пропала я, увы!

И стала сочинять стихи

Уже – без головы.

 

 

МЕЖДУ НАМИ

 

....и прячет между строк

Единственное слово!!

              Аркадий Брязгин

 

Не как-то тет-а-тет,

отбросив экивоки

я попросил: Поэт!

«А ну, раздвиньте строки!»

Вначале он притих –

мол, что же тут такого?

Потом раздвинул их  –

а там торчало слово!