Журнал «Кольцо А» № 69
Мария МАЛИНОВСКАЯ
Родилась в 1994 году в Гомеле (Беларусь). Живёт в Москве. Студентка Литературного института им. А. М. Горького. Лауреат ряда литературных премий, в том числе Гран-при «Илья-Премии 2013». Публикации: «Литературная газета», журналы «Новая Юность», «День и ночь», «Дети Ра», «Зинзивер», «Студия», альманах «Илья», сборники «Новые писатели» (ПРОЗАиК) и другие издания.
«МОДУС ОПЕРАНДИ»
* * *
Букетик листьев словно знак того,
Что не мертвы. А может быть, кокетство.
И шарф кольцом, как змейка, на столе.
Наверно, исключительно желе
Питаетесь. Блюдёте этикет свой
Во всём. Вы сами – очерк бытовой
В художественной серии. Вам гений
Не шёл бы к свитерку и кругозору.
Будь одарённей – были бы как все.
Вам нет нужды в душевном мутагене.
Скучнее быть эссе среди эссе,
В конечном счёте только больше сору.
А так хоть трогательный эстетизм.
Опрятность пустоты. Ещё – букетик.
В предвидимом забвенье – тихий шарм,
Как у больных смертельно. Да, и шарф…
И было бы трагичней всех эстетик
Нам с Вами станцевать. Ну хоть пройтись.
* * *
Толпа вызывает священника криками «бис».
Толпа выступает с молитвой на транспаранте.
Твой авторский почерк в абстрактных картинах убийств.
Мы авторы схожие – модусом операнди.
Преследуют нас одинаково: школы одной.
Ты режешь людей в андеграунде. Я – сочиняю.
Мейнстрим коренной с дурновкусицей пристяжной
Опять переходит от дяди Митяя к Миняю.
Обыденность мира вращается, как шестерня,
Зубцами вертя колесо самых жутких фантазий.
И чувствую ночью, что где-то читаешь меня,
И воздух кусаю, крутясь в непрерывном экстазе.
Ты мне отвечаешь. Как прежде Есенину Блок.
Твой творческий путь узнаю по прямым репортажам.
Впервые не с властью – с поэтом такой диалог.
Почти равносильно шокируем эпатажем.
И это ещё не всерьёз, деликатно, щадя.
Конечно, спокойней сейчас не заглядывать вдаль, но
Предвижу твои инсталляции на площадях.
Зови.
Почитаю там.
Будет концептуально.
* * *
Снег без неба, дни без счёта,
Тянет вниз молитва – и
С ней по снегу ходит что-то,
А глаза ещё – твои…
До душевной амнезии –
«Отче наш» – разы подряд.
Что в святых местах России
С лучшими людьми творят?
Стой, опомнись! Для того ли
Ты? Мятежный, ясный ты…
Церковь, где лишают воли? –
Знать, с могил на ней кресты!
Лишь Псалтырь в церковном сквере…
Вновь и вновь по снегу с ней…
Если так приводят к вере –
Уводящие честней.
ГОНЧАЯ
Гончая-гончая, шубка горящая,
Пó снегу, пó ветру, женской рукой
Повод натянутый, снизу смотрящая
Смерть – начеку – под ладонью мужской…
Гончая, белая гончая, выследи…
Страшная сила выходит на лов!
Гончая, будь мне – молитва… И ввысь лети!
Ноги бывают правдивее слов.
Миг укради мне – чтоб руку родимую –
Накрепко! Ляг под призывной пальбой,
В пасти добычу зажав невредимую, –
Смерть заметается перед тобой…
Вспомнит, рванётся, пугнёт приближением –
Но далека, далека, далека…
Женской ладони чуть явным движением
Слабо ответит мужская рука.
МАГДАЛИНА
Запиши́те: любила всех сущих… собак.
И одного человека.
Да Винчи-Рублёва-фейка –
Шута – лишь носил не колпак,
А чёрную кепку назад козырьком
(Конечно, когда был не в шлеме).
Молился одной Пресвятой Трилемме
И вплавь улетал пешком!
Великого дара – курьёзный пшик,
Пародия – оригинала.
Но слушайте – то, что лишь я узнала:
Любил, как простой мужик.
И эти стихи – что его фреза –
Рождённого ювелиром.
Его не воспеть всем поэтским лирам –
Его материть в глаза!
И если ты женщина – то его
Женщина. Магдалина.
Вылепил Бог, да от чёрта глина,
Да от Фомы естество.
Русский мой, русский до пьяных слёз…
Родину не любивший.
Чернорабочим ей – солью бывший –
Мой пианист-виртуоз.
Мало ты, русский, пожал хлебов,
Чтоб заслужить – Ревекку.
Но если я есть, то я есть – любовь
К этому человеку.
НА ПОГОСТЕ ЖИВЫХ
Наблюдать, как родного кого-то…
Мне не верится, кто там, на фото…
Измождённый,
в какой-то дерюге,
смотришь пусто и шало.
А когда-то я руки,
руки твои
держала…
На погосте живых
тяжелее стократ:
кличем их,
слышат мёртвые – эти не слышат.
Крест на плечи – и молча стоят…
На погосте живых
тишина,
сколько этих крестов ни руби мы.
Что я делать, что делать должна? –
На погосте живых
мой любимый…
Я пришла, ты не видишь, я здесь?!
Видят мёртвые – эти не видят.
Между нами туманная взвесь…
Над чернеющим дёрном,
весь в чёрном,
и в моей безысходности весь,
держишь крест,
смотришь пусто и шало.
А когда-то,
не верится,
руки твои…
я держала их, Боже, держала!
Сколько взгляда хватает – ряды
так же молча стоящих,
и чёрные
по земле их обходят кроты,
в этих чащах
дозорные…
Воронов нет.
Не притронутся к падали духа.
Только дух здесь и падает глухо,
Глуше высохших мёртвых планет…
Посадить бы сосну,
под сосной
будет вскопанный дёрн да скамья.
Всё тебе помилее, чем я.
Оживёшь –
посиди там… со мной.