Анна ГЕДЫМИН

 

Родилась на Арбате, в семье инженеров. Автор семи стихотворных сборников и прозаической книжки для детей «Я, Чижик, торжественно обещаю». Живет в Москве.

 

 

ПРЕДЧУВСТВИЕ ТЕПЛА

 

*   *   *

 

Лес предзимней зиял пустотой...

Помню слякоть и чувство тревоги,

И отчетливый куст золотой,

Голосующий у дороги.

 

Вроде выболела до дна

Эта осень.

                 И нате вам – милость!

Но из тысячи душ ни одна

В странном месте не притормозилась.

 

Вот он — миг, предвещающий крах!

Ох, припомнит судьба нам истица,

Как молили о мелких дарах,

Чтобы мимо щедрот проноситься!..

 

 

*   *   *

 

Месяцы, пропахшие голубикой —

Ягодой неприветливою и дикой —

Принципиально отличаются от апреля,

Когда до подснежников — еще неделя.

 

А в июне, земляничной порою,

Я обычно сама не своя, не скрою:

Смотрит небо в душу, как зеркало,

                        и дятлы выстукивают по коре

Точки-тире.

 

Но все лучшее со мной случается в октябре.

 

Болдинская моя осень,

                        оранжевый сеттер,

                                                  огонь рябины,

Месяц рождения сына,

                       месяц песни моей голубиной!

После этого можно хоть навсегда

В холода.

 

 

*   *   *

 

Говоришь, ни покоя, ни счастья,

Только воля —

                         надоевшая, да своя?

И сердчишко,

                      наподобие воробья,

Вьется, бьется

                       о зазубренные края,

Так и не выучив ни аза?

 

Не печалься,

                    мой любимый чудак,

Когда на душе мрак,

Смотри не туда,

                          а в мои глаза.

 

Переможем зиму,

                             пожар, потоп,

Шепоток за спиною

                                и пулю в лоб,

Не уступим —

                       ну, понимаешь —

                                                    ни пяди земли…

Пусть вокруг изумляются:

                                           Какого рожна?

Вроде ты не сестра ему,

                                        не жена!..

 

Не тревожься,

Только если сделаюсь не нужна,

Я сумею оказаться вдали.

 

 

*   *   *

 

Памяти гнёт

С каждым мгновеньем весомей —

                                                           но и милей.

Жизнь промелькнет,

Как промелькнул горностай

                                               среди снежных полей.

 

Лунная долька,

Следов торопливая нить…

Памяти только

Дано это всё сохранить.

 

 

ЧУЖОЙ

 

Он был учителем пения.

Он и теперь поет

Бравурные восточные песни

Московскими вечерами.

Мы раскланиваемся.

Я отдала его детям

Игрушечный вертолет,

Чего не одобрил сосед —

Тоже приезжий, но «свой»,

Из более ранних.

 

А тот, «чужой», подметает мой двор

И старательно колет лед —

За неясное будущее

И крышу над головой.

И, возможно, при случае

Он меня не убьет,

Но тогда —

Не убил бы свой.

 

 

*   *   *

 

Ты для меня

Больше, чем беда,

Больше, чем вода

В пересохшей округе.

Ты для меня —

И шальная толпа,

И лесная тропа,

И друзья, и подруги.

 

Давай

Сядем, как в детстве, в трамвай,

Чтобы лужи и брюки клеш!

Давай

Ты никогда не умрешь!

Лучше уж я...

 

И стану для тебя

Солнцем над головой

И лохматой травой

У ограды.

Чтоб все подруги твои

И все супруги твои

(И даже мама твоя!)

Мне были рады.

 

 

*   *   *

 

Предчувствие тепла...

Мы были так живучи,

Что можем представлять

Научный интерес.

И смутно на душе.

Так праведника мучит,

Привыкшего к земле, —

Предчувствие небес.

 

А может, мы и впрямь

Диковинной породы?

Иначе кто бы смог,

Удачей не храним,

Не зная ни любви,

Ни Бога, ни свободы,

Прожить изрядный век

Предчувствием одним?..

 

 

*   *   *

 

Ты помнишь? — детство, стриженые ногти,

Огромный бант, умолкший третий класс...

Горнист, волнуясь, врет на каждой ноте...

Так в пионеры принимали нас.

 

Смеркается. Салют. Ноябрьский праздник.

Вдруг — полная луна, как мандарин...

И ангелоподобный одноклассник

Мне о геройстве что-то говорил.

 

Мы были так торжественно-серьезны,

Так дружно шли, поддерживая строй,

Что в небесах рассчитывались звезды,

Как фонари — на «первый» и «второй».

 

А он грустил, что слабое здоровье,

И все ж мечтал в матросы, хоть убей, —

Где море на закате — цвета крови,

А может — даже голубей...

 

 

*   *   *

 

Наступает возраст безответных любовей,

Беспристрастных оценок,

Безутешных печалей.

Это время по всем приметам даже фиговей

Того, что было вначале.

 

Вот какие мне истины приоткрылись!

Вот жить мне отныне с чем!

А вы — про экономический кризис,

Тоталитаризм,

Сановную чернь…

 

 

*   *   *

 

Ветра нет, но зябко у воды,

И деревья смутны, как во сне...

Может, нынче свет моей звезды

Наконец дотянется ко мне?

 

Даже не очнутся берега,

Только сердце грохнет в тишине,

И у закадычного врага

Пробегут мурашки по спине...