Михаил ХАЗИН

 

Родился и жил в Молдове, работал в редакции республиканского  литературного ежемесячника «Кодры». Он автор ряда книг прозы, публицистики, стихов. Его книга о Пушкине «Твоей молвой наполнен сей предел…» получила высокую оценку таких известных и разных пушкинистов, как Т.Г. Цявловская,  Д.Д.Благой, С.С. Гейченко, Н.Я.Эйдельман. М.Хазин был избран председателем Пушкинского общества республики Молдова. Он перевел на русский язык яркие произведения молдавской литературы, изданные в Москве и в Кишиневе. Был членом Союза писателей СССР. С 1994 года М. Хазин продолжает свою литературно–публицистическую работу в Бостоне, США. Печатается в русскоязычной, англоязычной прессе. В американском издательстве «Hermitage» вышла на русском языке книга его очерков и рассказов. Сборник избранных стихов «На посошок» издан в Бостоне.

 

 

«ПРОНЗИЛА СЕРДЦЕ МНЕ СТРЕЛА АМУРА…»

 

 

*  *  *

 

 

 

На свет родиться – в этом что-то есть.

 

Познать людей, искусство, милых женщин.

 

Со мною в мире миллиардов шесть,

 

А без меня их разве станет меньше?

 

 

 

Ну, что с того, что я любил свой край,

 

Летал и плавал, странствовал по суше?

 

Что иногда, как истый самурай,

 

Пивал сакэ, ел на закуску суши?

 

 

 

Случалось, я не то, не так любил,

 

И хлопнуть дверью думал, чуть не плача,

 

Но вдруг всплывало на исходе сил:

 

На свет родиться – все-таки удача.

 

 

 

На свет родиться – жизни щедрый дар,

 

Зачем же в миг отчаянья, угара,

 

Или судьбы не выдержав удар,

 

Всердцах лишать себя такого дара?

 

 

 

 

 

НИТЬ

 

 

 

В дни молодости нашей

 

Вода была мокрей,

 

Сам черт не так был страшен,

 

И вечен Мавзолей.

 

 

 

Подруги были краше,

 

Еда вкусней была.

 

К открытым лицам нашим –

 

Добрее зеркала.

 

 

 

И нитку вдеть в иголку

 

Нам было так легко.

 

Наверно, было больше

 

Игольное ушко?

 

 

 

Крою, как прежде, планы –

 

Годов обрывки сшить

 

Пытаюсь, как ни странно,

 

Но на исходе нить.

 

 

 

 

 

ЖАЛЕЙКА

 

 

 

За линией узкоколейки,

 

Где выпасы тянутся вдаль,

 

Мальчишка играл на жалейке,

 

Не зная, чего ему жаль.

 

 

 

По ивовой дудочке тонкой

 

Он пальцами перебирал

 

И звуком, протяжным и звонким,

 

Окрестность села оглашал.

 

 

 

Как пойменный выпас за речкой,

 

Лежал перед ним его век.

 

Не знал еще мальчик беспечный,

 

Что жалостью жив человек.

 

 

 

 

 

БУДЯК

 

 

 

                   Семену Рудяку

 

За местечком,  дальше пилорамы,

 

Где пустырь и влажный буерак,

 

Вырос среди мусора и хлама

 

Весь в колючках пыльный куст – будяк.

 

 

 

Даже не искал он почвы лучшей,

 

 Тем доволен, что судьба дала,

 

И стоит в кольчуге из колючек,

 

И цветет средь битого стекла.

 

 

 

Не ищи благоуханья розы

 

 И бархатности нежной лепестка.

 

Он весь – сплошные стрелы и занозы,

 

До огненной багровости цветка.

 

 

 

Он терпеть не может панибратства, -

 

Чуть его неосторожно тронь,

 

И тебя ужалит, может статься,

 

Град острот и стрел его огонь.

 

 

 

Растет на свалке это чудо-юдо,

 

Вдали от сада, ульев и дорог,

 

И вдруг пчела летит невесть откуда,

 

С жужжанием садится на цветок.

 

 

 

Какой Колумб ей подсказал дорогу?

 

 Какой ее чувствительный радар

 

Нацелил на колючку-недотрогу,

 

Помог пчеле в ней отыскать нектар?

 

 

 

На пустыре, в воинственной кольчуге,

 

Будяк цветет, пчела в цветок ползет

 

И, может быть, он только ей, как другу,

 

Охотно дарит сердца тайный мед.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Щедрый снег, густой,

 

Дар небесных сил,

 

Под метели вой

 

День и ночь валил.

 

 

 

В дверь стучался вдруг

 

Под метели свист.

 

Расстилал вокруг

 

Жизнь, как белый лист.

 

 

 

Чистый лист судьбы,

 

Будущей любви,

 

Зова и мольбы:

 

Заново живи.

 

 

 

Все белым бело.

 

Улицы пусты.

 

Снегом замело

 

Крыши, дом, кусты.

 

 

 

 

 

Чудится, что чист

 

Наш кровавый век,

 

Словно белый лист,

 

Словно этот снег.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Вы голую правду хотите, -

 

В профиль ее и анфас.

 

Правду в пригоднейшем виде,

 

Без ретуши и прикрас.

 

 

 

Здесь и сейчас! Не в рассрочку!

 

Полностью - вынь да положь.

 

Нагую, как деньги на бочку,

 

Услужливую, как ложь.

 

 

 

А правда не любит стриптиза, -

 

Приманки слащавой подвох,-

 

Загадочна, как Монна Лиза,

 

Насмешлива, как скоморох.

 

 

 

В ней сплав вопрошаний, ответов,

 

Земных и небесных идей,

 

Одетых в наследие предков

 

И зов не рожденных детей.

 

 

 

 

 

НЕ СТОЙ ПОД СТРЕЛОЙ

 

 

 

Пронзила сердце мне стрела Амура

 

И я влюбился быстро и светло.

 

Она была красотка. И не дура.

 

Как жаль, что нам в любви не повезло.

 

 

 

От невезенья никуда не деться…

 

Но знали б вы, как муторно бывает,

 

Когда Амур свою стрелу из сердца,

 

Смеясь, - и без наркоза – выдирает.

 

 

 

 

 

*  *  *

 

 

 

Тихим сном душа забыться хочет,

 

Но всплывает боль со дна души.

 

Предо мной лежит пустыня ночи,

 

Прячет сновидений миражи.

 

 

 

Клочья мглы окутывают землю,

 

Не пробиться звездному лучу.

 

Ночь тиха, и Бог пустыне внемлет,

 

Что-то я взволнованно шепчу.

 

 

 

Запоздалой не прошу отрады

 

На излете долгого пути.

 

Жизнь прожил, как надо. И не надо.

 

Ей шепчу: спасибо. И прости.