Михаил ГУНДАРИН

 

Родился в 1968 г., окончил факультет журналистики МГУ. Кандидат философских наук, доцент, преподает в вузах. Автор нескольких книг стихов и прозы. Как критик публикуется в «толстых» журналах и интернет-изданиях. Живет в Москве.

 

ОТОРВЕМСЯ ПО-ПИТЕРСКИ

Рецензия

 

«Лихо» Кирилла Рябова (М., издательство «Городец», 2022) – это небольшой сборник (две повести, в том числе заглавная, и рассказ), в очередной раз убеждающий нас, что именно в Питере открыт вход в Преисподнюю. Мрачные парадняки, темные квартиры, грязные улицы... Какие дворцы? Какое такое Невы державное теченье? Здесь нет ничего подобного и в помине. А есть тотальное, постоянно осуществляющееся насилие, разлитое в каждой клеточке городского существования. Тут постоянно кого-нибудь если не грабят-убивают, то унижают и морально втаптывают в грязь. Питерец Рябов пишет об этом очень бодро и как будто даже с удовольствием. Важно заметить: здесь нет черного юмора, который  часто является для читателя отдушиной, а для писателя несложным рецептом успеха. Для автора описываемое (при всей его абсурдности, фантастичности) – всерьез.

 

Кирилл Рябов, к своим неполным сорока, успел выпустить несколько сборников инфернально-питерских рассказов, в которых неизменно создавался авторский образ этакого интеллектуала с кастетом. Который, чуть что, Хармса с Достоевским наизусть страницами цитирует, а чуть что и расчленить может. Читать это было как минимум любопытно. У Рябова завелось немало поклонников, и это вполне справедливо – цельная авторская позиция, несгибаемость по части выращивания питерских цветов зла, плюс культовый, слегка зловещий, статус культурной столицы – все это привлекает нашу публику. Другое дело, что (и это тоже естественно) рябовские приемы стали со временем превращаться в игру. Как, и, например, у автора «пацанских романсов» родом из Перми Павла Селукова.

В новой книге Рябову удалось (пусть и не до конца) из собственной паутины вырваться. И это, как минимум, любопытно.

Заглавная повесть, «Лихо», самая «рябовская». На простого учителя и его окружение стали валиться всевозможные беды и напасти. Например – директора школы, где трудится Выдрин, растерзал белый медведь в зоопарке (!), а один из её же учеников повесился. В общем, все как у Хармса или в песенке про десятерых «африканцев». Героев не жалко, они функции, чья задача иллюстрировать тяжелый кошмар существования. Единственно, что в конце Рябов дает все же герою слабый лучик надежды... И на очеловечивание, и на хороший исход.  Не очень понятно, правда, во сне или наяву.

Рассказ «Маленький г.» более интересен своей придумкой и зачином – вдруг выясняется, что одного из детсадовцев зовут... Гитлер! Как реагировать воспитателям? Что это за родители, давшие такое имя? Вопросы будто для литературного квеста, ну и рассказ таков же, преимущественно игровой (причем развязка Рябову, на мой взгляд, не очень удалась).

 

Интереснее и перспективнее для развития писателя повесть «Живодерня». Ее героя-аутсайдера (их так много у Рябова!), бывшего футболиста, и так согнутого под грузом житейских неурядиц, принуждают... написать книгу. Принуждают по настоящему – с помощью самого грубого насилия, угроз ближним и т.п. Герой сопротивляется, сколько может, но ломается, и выдает на гора некий продукт, который, конечно, книгой назвать трудно, но творческий акт совершен. Чего мучителям и надо было. В самом деле, кто сказал, что в мире тотального господства и подчинения (обнажение механизмов этих процессов – любимая «фишка» Рябова) литературное творчество есть нечто иное? Все едино! Всемирный концлагерь дымит своими печами! Как раз выход из питерского гетто на просторах универсалий и придает «Живодерне» ценность.

Пишет Рябов энергично, чем также завоевывает публику. Вот небольшой фрагмент, из повести «Лихо»: «Голос ее отдалился. Комната поплыла. Выдрин попытался встать и отключился. Его потащило сквозь кромешную тьму, наполненную звуками: невнятные обрывки фраз, музыка Чайковского в стиле техно, смех, шепот, звон колоколов. Потом лицо окатило холодным. Выдрин открыл глаза. Вероника стояла над ним с пустым стаканом и смотрела почти равнодушно. Он хотел поскорее сесть, но смог лишь немножко пошевелить рукой и издать тихий хрип. Пришла старуха с кухонным ножом.

– Нужно проткнуть горло, чтобы он мог дышать».

 

В общем, сборник «Лихо» получился вполне себе лихой. Не дело критика поучать автора: мол, пора менять манеру, пытаться от излюбленных тем и образов отходить. Но нельзя отрицать и того, что в рецензируемом сборнике «новый» Рябов есть, более того, самые интересные места как раз принадлежат этому «будущему» писателю. А о будущем как не помечтать!