Лета ЮГАЙ

 

Лета Югай (Елена Левочская). Родилась в Вологде, живёт в Москве. Кандидат филологических наук, доцент Института общественных наук РАНХиГС, автор монографии о вологодских причитаниях «Челобитная на тот свет», лауреат независимой премии «Дебют» в номинации «Поэзия». Автор книг стихов «Между водой и льдом», «Забыть-река», «Травник-разговорник деревни Рождество», «Вертоград в августе» и др. Стихи публиковались в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Звезда» и др.

 

 

ЖИЗНЬ НЕ ПРЕКРАСНА СЕЙЧАС, НО ПРЕКРАСЕН ТЫ…

 

*  *  *

 

– Мы можем создать что-то великое.

– Я думаю, да.

«Например, книгу, которую могли бы читать мои дети», думает он.

«Например, ребёнка», думает она.

У неё уже есть книга, у него уже есть ребёнок.

Например, жизнь.

.

«Когда я узнал, что родится сын, я почувствовал, как будто меня вмиг вознесли на Останкинскую башню. И оставили там. Одного».

.

Мне велик этот мир, но сейчас мода на оверсайз.

От нелепого до великолепного всё хочу рассмотреть и присвоить,

Найти перевод,

Масштабировать

Под свой маленький космос:

Родиться – родить – и умереть,

Родиться – высказаться – и замолчать,

Родиться – ощутить – и передать опыт.

Колыбель – ядрышко времени и пространства, косточка, карамель.

.

Когда она раздевается, он говорит: «Я хорошо представляю тебя младенцем. Как ты ножку в рот тянула».

.

Ореховая скорлупка – колыбель для воина из киндер-сюрприза,

Ум – колыбель для мысли,

Ночь – колыбель для утра.

 

 

*  *  *

 

Маленький ужас –

Сомнение

В ожидании встречи с новым знакомцем.

Маленький ужик

Зародился

В правом желудочке сердца.

 

Выполз подслеповато из-под тёплого камня,

Крутит огненной шеей,

Через труху и солому волнистый свой путь пролагает.

 

Баба спускается с крыши,

Толстые юбки подоткнув,

Голосит:

«Человек ненадёжен, что дальний лес,

А ты опять прикипела,

Ненадёжен, что блеск волны,

У ты уже налощила блесны

И печь протопила под рыбник…

Ох, и достался мне дом –

Ни единой надёжной стены…»

Подпирает душевные стены,

Блюдечко белое молока

Ставит у самого сердца.

 

«Кушай, хозяюшка-батюшка, а по коров не ходи, кушай сю белую речь, а иной не веди, детки твои, соловьи да кукушки, всю ночь рассыпаются в свет, дело твоё охранять посторонние уши, а ходу за дальнее – нет, лаской сверкни или брякни заслонкой печной, ласточкой вылети, яблонькой вырасти, выплыви рыбкой речной».

 

 

ЗАГОВОР НА ВЫЗДОРОВЛЕНИЕ ДРУГА ОТ КОВИДА

 

                        А.П.

 

Там за прудом дом.

Ключ в замке поворачивается с трудом.

Между рам – срам.

Мышь перебегает по пыльным горам.

Кто зайдёт, тот

Всё соберёт и огонь разведёт.

Будет гореть-греть:

Станет легче на треть.

 

Мышь поведёт ушком – фух – поведёт носиком – уф – поведёт глазом – ууу…

 

На небе озеро из чистого хрусталя.

Оно звенит, пропуская свет – иди на лучи!

Под ним ложится на дно, устаёт земля,

А в нём железных рыб прогрызенные ходы,

Но миг – и станет оно из воздуха и слюды,

И станет легче воды, растает в дневной печи.

 

Мышь поведёт лапкой – тук – поведёт тушкой – юрк – поведёт хвостиком – дзинь…

 

После пожара – дождь до утра,

После зимы ветвятся ручьи.

Птенчик щебечет: «вы чьи-вы чьи»,

Ветки шатает – «ура-ура»,             

Листья-ладошки сложив, восстаёт росток,

Станет легче совсем – подхватит поток.

 

Мышь оглянется – а где хвостик? – обернётся – а она птичка: крыльца расправит, клювик раскроет и защебечет…

 

 

*  *  *

 

Пятого марта хоронили кошку в подмосковном лесу.

Шли по скользкому хорошо спрессованному снегу,

Копали холодную, пахнущую грибами землю.

… Породистую блондинку, прожившую лет двадцать.

Её муж, Чубайс, был найден в этом лесу, в пакете, спасён и выхожен.

Он давно умер. Их котята стары и бездетны…

 

Смерть попадает в живых беспорядочно,

Всегда норовит задеть кого-то случайно.

Ей подсказывают – не в тех – но у неё нет сознания.

 

Жизнь попадает во времена беспорядочно,

Не угадаешь, не просчитаешь.

Но вот мальчик открыл пакет с котятами,

Но вот женщина стала гнездом,

И лёгкие наполняются воздухом.

 

Внутри меня зреет инжирчик.

Учится икать, утрачивает перепонки между пальцами,

Пока ещё не может передать мне никакого сообщения…

 

В традиционной культуре беременным нельзя ходить на похороны,

Но кто же оставит тебя одну в домике,

Когда все мы вышли на похороны страны.

Она игралась с гранатой, и в неё попала смерть.

По большей части, страна пока не верит тестам,

Но смерть уже растёт в ней.

 

Мы будем расти одновременно, жизнь и смерть.

Надежда закончилась вместе с кошачьим веком.

Снег и лёд перемешались с землёй.

… Того ли мы ждали, к тому ли готовились…

 

6.03.2022

 

 

*  *  *

 

Жизнь не прекрасна сейчас, но прекрасен ты,

Цветок, вылезающий из-под земли,

Через меня пробивающийся из темноты,

Когда такие месяцы поползли,

 

Что только лечь, укрыться сумерками и замереть:

Недетские-детские страхи налились кровью или слюной.

Я слышу толчки: не сметь останавливаться, жизнь и смерть.

Диастола – систола. Белое – чёрное. Единица – ноль.

 

Когда темнота сжимает тугой мешок,

Выталкивая сиреневатый плод,

Это не боль, а труд, это не время – срок,

Секундная стрелка встала – идёт – встала – идёт.

 

Лбом неокрепшим меня пробивает сын.

Я иду волною: встраивайся и плыви.

Жизнь внутривенно колет окситоцин,

Море, спаси меня, куда мне столько любви…

 

И когда комочек плоти и воли приникнет к мокрой груди,

Человеческой лапкой сжимая воздух, окруживший, как бытие,

Как ответить ему, что вокруг, что впереди,

Что за мир вовлекает его, причисляя к своей семье?

 

Жизнь склонится над люлькой косматою головой,

(Пока маму штопают под наркозом, и кроха лежит одна) –

Глаза её рыжие, как зрелая осень, засыпающая листвой,

А пасть пустая и чёрная, как война.

 

 

*  *  *

 

Коала в утке, утка в зайце, а заяц внутри волчка

В золотистой люльке плывёт по воздушным волнам.

В животике змеятся реки первого молочка,

Ритм задают первым снам.

Над головой качаются чёрно-белые облака,

Вещие птицы уселись по сторонам.

 

Люлька плывёт на высоких колёсах, вздрагивает легко.

Убитый асфальт где-то внизу.

Источник света невидим, настолько он далеко.

Родные люди твой вездеход везут.

Тяжёлая правда, третье трудное молоко,

Приходит по капле, добывается через стоны и через зуд.

 

…Чтобы оборотень не укусил и не послал убивать,

Папка бежит горностаем, птицей летит, верблюдом идёт.

Мама закапывается глубже в кровать:

Не волноваться, а то молоко станет горьким – и пропадёт.

Дедушка затевает плов на семью, начинает лук шинковать,

Freeдом военные новости передаёт.