МИР ИНОЙ ОТКРЫЛСЯ МНЕ…

Светлой памяти моей сестры Виктории – с любовью

 

Миражи моей печали –

витражи моей души.

Тихий окрик, чья-то песня,

шорох, музыка чужая,

синь и даль, огни в ночи,

окна в зеркалах проплыли,

отражая день и тень,

лица, звезды, впечатленья –

мимолетные виденья,

отсветы моей судьбы.

Я очнусь от летаргии,

отражение увижу:

вздрогну, будто бы во сне –

мир иной открылся мне.

 

Она его предчувствовала, «иной» мир… Теперь он открылся ей.  Пусть будет теплым, светлым, добрым, пусть впустит в себя и окутает любовью, нежностью и покоем, пусть слушает любимый 23-й концерт Моцарта и другую, умиротворяющую душу музыку, звучавшую в ней и вокруг нее всегда…

 

 

* * *

Моя сестра Вика – филолог, а я – писатель. Я – инженер по образованию, а она рисует невероятной сложности композиции, где многомерное пространство не взрывается, а странным образом гармонизируется неожиданным, порой немыслимым сочетанием красок. А она смущенно говорит: «Не представляю, как это у меня получилось, ведь в школе я так и не сумела понять, что такое стереометрия. Прямая линия – предел моего пространственного воображения».

Нет, не предел. Не предел. Ее фантазия безгранична. Да и не фантазия — это вовсе.

Это мир, в существование которого веришь, так неистово выплескивается он «потоками неразгаданных миров» на бумагу, холст или картон, пишет ли она свои «строки» или картины. Из бездонных глубин мироздания – в слово, в строку, на плоскость, не теряя глубины и бесконечности. Не важен материал, не имеет значение – чем воспроизведен. Изображение и строчка живут своей жизнью.

А она с тех пор, как пережила это впервые, живет в ожидании.

 

* * *

К горлу подкатывает вдохновение.

Оооо! Как любит она эти мгновения предвкушения. Ждет их долго, бесконечно долго, отчаиваясь, впадая в депрессию, глотая таблетки, срываясь на всех, как цепная собака, по поводу и без –  как это все мучительно, на грани всех человеческих возможностей…

И вдруг – откуда-то из неведомого, из ничего, накатывает легким шелестом, переходящим в рокот, еще не слышная, но уже музыка – музыка надвигающегося чуда. Обостряются все ощущения, мир переворачивается, обволакивает волшебным теплом, дрожь пробегает волнами по всему телу – хочется кричать, смеяться и плакать одновременно. И умереть – чтобы это никогда не кончилось. И жить – чтобы повторялось с начала.

О! Она знает эти мгновения. Безошибочно распознает и шепчет, едва угадав, – спасибо, Господи, спасибо!..

На белый картон падают тяжелые красные сгустки, она размазывает красное пальцами, погружая их в вязкое месиво, и мнет, и давит, как живую плоть, податливую, мягкую, беззащитную.

Красным – по белому, еще и еще. И волнение не отпускает, нарастает крещендо и останавливается – трепещет, пульсирует, покалывает в кончиках пальцев и холодит до озноба или обжигает огнем, не различить.

Сама вся – в красном: лицо, руки, волосы, шея, на полу – лужа, на стуле –  пятно и телефон весь красный от ее пальцев, повсюду оставляет кровавые отпечатки.

Отхлынывает потихоньку…

Смотрит только на картон, где это чудо – красным по белому. Только на картон.

Как жаль, что отступает, жди теперь невесть сколько. Такое может и не повториться.

Конечно, она не раз так думала. Но такое – может не повториться никогда. Жаль, что отступает. Страшно, пусто, и – ничего не хочется.

Нет сил. Больше нет никаких сил.

 

* * *

Только бы повторилось – неистово, испепеляюще, опустошительно.

Яркие сполохи цвета крутого замеса, рези в глазах успокаивает размытая слеза акварели.

Видение? Миг? Недосказанность? Миражи? Или четкий дактилографический отпечаток души:

 

Откликнувшись на робкий тихий шепот

Я выхожу из тьмы…

 

Слова пульсируют, как блики цвета, сбиваясь в строки.

 

Ночь нежна – цитата без кавычек,

Филология – в основе бытия.

Уносясь обманной каруселью,

Все смешалось – сны и наважденья,

И ночные и дневные бденья,

И уход в безумство ярких красок,

В мир страстей, в провалы пустоты.

Только ночь, подмена дня,

Мчится, нарушая все законы.

                                    

Прерывистое дыхание усталого, неутомимого сердца:

 

Растерзанной жить не хочу…

Вытяну в тонкую нить

обрывки разбросанных струн,

что в силе душевной моей собрать

и соткать воедино,

что в воле, подвластной Тебе,

набело, наново сделать.

Зачем? – лишь осталось вдохнуть

и – выдохнуть влажный комок

вконец обессиленной плоти.

 

Неутоленного мира:

 

Я забрела случайно в этот мир,

И он ответил тем же…

 

Зыбкие строки, аритмический рисунок которых напоминает тревожную кардиограмму. Диагноз – жизнь. Исход неизбежен.

 

Черта предельная, мечта заветная,

Узор таинственный иных миров,

Задача сложная, задача грешная –

Уйти в забвение, не тратя слов.

 

Картины и строки, изображение и слово – извечное. Вечное. Из ниоткуда пришли. И уйдут в никуда. Как ты, как я. Как художник, поэт. Как все. Только кому-то дано сказать:

 

Томительный был день –

Окутанный чужими страхами,

Виденьями несбывшихся ночей,

Пугливой тишиной раздора, –

И отошел без капли сожаленья.

 

Кому-то дано нарисовать черные цветы печали рядом с неистовыми цветами надежды, клубок которой как путеводная нить для метущихся и несмиренных.

А Вика, сестра моя, говорила: «Не представляю, как это у меня получилось».

 

Рада ПОЛИЩУК

 

 

Виктория ПОЛИЩУК

 

Филолог-лингвист, окончила филфак МГУ. С 1996 соредактор российско-израильского литературного альманаха «Диалог». Член Международного художественного фонда, Московской ассоциации художников (с 1998 в Москве прошло 10 персональных выставок). Работы находятся в частных собраниях России, ФРГ, Польши, Израиля, Швеции, США. Стихи («строки», как называла их автор) всегда вплетаются в канву альбомов, буклетов. Отдельными подборками печатались в альманахе-навигаторе СРП «Паровозъ», альманахах «Диалог», «Складчина» (Москва), «Образы жизни» (Сан-Франциско), в журнале «Литературные незнакомцы», в сетевом журнале «Пролог», в интернет проекте «Россия далее – везде». Автор сборников стихов «Мир иной открылся мне…» (2014) и «Пять минут до рассвета» (2018).

 

 

ПУТЬ В БЕЗДОРОЖЬЕ НЕЛЬЗЯ ОТЛОЖИТЬ

 

* * *

Уходят…  уходят… уходят…

Путь в бездорожье нельзя отложить

и вымолить миг за чертою,

в пределах сознанья,

вслед нашей мольбе

о невозвратимом, 

 извечном и вечном.

Конечном.

 

 

* * *

Уход – творение конца или начала?

Сомненья прочь и мысли о напрасном.

Все разрешилось в этот миг прекрасный –

и лопнула струна,

и внутренний надлом исчез,

и нет препятствия всему,

              что было здесь.

 

 

* * *

               Мир опустел,

               только пение скрипок

               гонит поземку

прощальных улыбок…

 

 

* * *

Все чаще вижу себя

маленькой девочкой

в шубке цигейковой,

греюсь на солнце,          

мечтаю о чем-то недетском,

несбыточном.

Дети бегают, играют,

ссорятся, смеются…

Одна сижу на солнце – 

          мечтаю.

Время уносит годы.

А я все мечтаю.                 

О чем-то недетском,  

несбыточном.

Навсегда.

 

 

* * *

Люди…

   люди…

     люди…  

Судьбы…

 судьбы…

    судьбы…

Крошечный просвет в конце пути.

Загадка вечности

И робость перед нею –

          объединяют всех…

Ничуть не легче от мысли:

я не первая, не последняя.

 

 

* * *

Яблоко упало,

зеркало разбилось.

В строке – наважденье…

Миг озаренья, час пробужденья.

Начало…

День угас, и я заснула.

       Ночь – спасенье…

 

 

* * *

Ты в мире один,

в уходе – один.

Веришь в Творца,

спокойно уходишь,

отринув земное.

Благословляешь свой уход,              

надеясь на лучшую долю.

 

 

* *  *

Окна в зеркалах проплыли,

отражая день и тень,

лица, звезды, впечатленья,

мимолетные виденья –

отсветы моей судьбы.

Я очнусь от летаргии,

отражение увижу:

вздрогну, будто бы во сне, –

мир иной открылся мне.

 

 

* * *

Встреча была случайна,

но вязну в запутанном

плотном клубке –

мне не дано доплести все нити,

тончайший узор ускользает.

Ничто не подвластно мне.

 

 

* * *

Искрометность былого,

наважденье весны…

Повторяем как сны

прежние муки, нежные звуки –

остаемся одни в этом мире глухом

с неразгаданной тайной.

 

 

* * *

Остатки дней, ночей и весен

вошли в мой дом толпой несносной

и обратили в странный сон

узор причудливых видений.

Я забрела случайно в этот мир,

и он ответил тем же…

 

 

* * *

Сиреневые проблески надежды

в рисунке детском отражались…

Я уходила,

  я рождалась,

неведомую даль не разглядев –

                        расслышав.

 

 

* * *

Если все начать с начала,

отбросив старые слова,

и отважиться на сплин –

тут же заскучаешь снова.

 

 

* * *

Душа – любовь, серебряные ливни,

потоки неразгаданных миров,

волшебные страницы мирозданья,

где воплотились призраки веков

и невостребованность ожиданий.

 

 

* * *

К дороге упала звезда.

И манит прельстительной близью,

обманчивой новой надеждой полета

к неведомой точке отсчета – 

судьбы искушенья.

 

 

* * *

Затаилась в уголках улыбкой

дрожь неведомой судьбы,

и, как дар волшебный, 

миллионы скрипок

возродились в омуте любви.

 

 

* * *

Цветы вне пространства и времени…

Причуды природы

или красок мазки на холсте.

Ускользают впечатленья,    

исчезают все сомненья –

остаются цветы.

Просто цветы.  

 

 

* * *

Печали, радости, надежды

рисунком тени на холсте

             размылись,

проплывая мимо…

 

 

* * *

Усталость – не мой удел,

старость – не мой предел.

Годы уходят

    в туманную мглу,

искра – не гаснет.

Я верю,

   я жду,

я живу,

   я хочу…

 

 

* * *

Два причала –

конец и начало.

Нет связи, нет смысла,

только звучит призывно и вечно

слабый мотив, тихая песня,

без слов и без стона.

Пригрезилась мне –

в начале пути

и в конце.