Анна АРКАНИНА

 

(Рокецкая). Поэт, радиоведущая. Родилась в г. Сургут Тюменской области. Окончила факультет иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова. Лауреат нескольких  литературных премий. Публиковалась в журналах «Плавучий мост», «Этажи», «Москва», «Южная звезда», «Сетевая словесность», «Формаслов», «Фабрика литературы», «Семь искусств», «Textura», «Волга XXI век», «Дегуста.ру», «Литературная газета» и др. Автор четырех поэтических книг. Живет в Москве.

 

 

КОГДА ТЫ ЖДЁШЬ ГРОЗУ…

 

 

* * *

 

Одуванчиковое утро,

свежескошенная строка.

Говори: ты моя незабудка.

Повторяй: облака, облака,

 

облака на серебряном блюде,

навсегда заплутавшие здесь.

Отражаются люди как люди

на озёрной изнанке небес.

 

Это кто там? Да это же наши!

Белопенный у крыльев размах.

Одуванчики и одуванши

на зелёных некрепких ногах.

 

Никуда не бежим, нам не надо,

сеем нежности призрачный пух.

Вдоль дорожек забытого сада

нас (с)пасёт лучезарный пастух.

 

 

* * *

 

Давай представим – кончилась война,

открыл окно, и небо просветлело.

Воткнулась в небо острая сосна,

и птица невесомая влетела.

 

И ты вдыхаешь всё, что видишь там –

в картине мира горькой и высокой.

И внутренний похмельный левитан

живописует реку и осоку.

 

И тишину такую – во всю ширь,

что мужики до смерти б не скосили.

Давай представим самый лучший мир

для стрекозы вот этой и осины.

 

 

* * *

 

Мне б написать короче ещё короче,

будто водой усталые камни точит.

Будто выходишь утром – и стёрлось время.

Ключ-то нашёлся, но потерялись двери.

 

Помню черты – ресницы и шрам под бровью,

как они рифмовались легко с любовью!

Как отражалось море, как море выло,

волны такие – помнишь, как нас накрыло?

 

Вот досчитаю мелочь – синиц на ветке.

Жаль, от тоски нет никакой таблетки.

Близко ли, далеко ли бушует море –

главное, что живое, ещё живое.

 

 

ЗАДЫХАЯСЬ

 

Что– то выбираешь, между делом,

эту вечность, тот ли краткий миг.

Вспоминаешь – облако синело,

между двух растрёпанных ракит.

 

Не было ни больно, ни тревожно–

облако пылало и плыло.

Месяц вынимал блестящий ножик

из тумана белого пальто.

 

 

* * *

 

А если любовь ушла, то ушла и ша.

Пьянствует тополь, болит за него душа.

Голый, упрямый у остановки стоит –

бередит.

 

Выбора нет, первую строчку глянь,

тополь, по сути, просто пацан и пьянь.

Ты, говорил, за всеми придет зима –

замела.

 

Если кончается боль, то кончается боль.

Снег – не вода, это такая соль.

Сыплет на раны колотые ножевые –

пережили.

 

 

* * *

 

Этот век, этот день, этот миг

все проходит, а больше не надо.

Никуда – это путь напрямик

сквозь насмешливый взгляд снегопада.

 

До часовенки, тут за углом,

по неровному льду под ногами.

Это облако – помнишь о нем?

Задыхаясь, бежало за нами.

 

 

* * *

 

Когда ты ждёшь грозу,

когда она приходит,

тяжёлый влажный зум

на василёк наводит,

на сливу под окном

в зелёных рваных листьях,

на муравья, что сном

обеденным забылся.

Она раскатит гром,

она одна спасётся.

А ты с открытым ртом

по берегу несёшься.

По берегу мечты,

по берегу, и ладно.

И всюду те же рты,

и рвы открыты жадно.

Давай, грози в ответ –

за муравья и сливу,

за преломлённый свет

и мир наполовину.

За всё, что было в нас

до грозового часа.

За то, что Бог не спас,

но всё-таки старался.