Александр БАЛТИН

 

Родился в Москве в 1967 г. Автор 84 книг (включая Собрание сочинений в 5 томах), публикаций в изданиях России, Украины, Беларуси, Казахстана, Молдавии, Италии, Польши, Словакии, Израиля, Эстонии, Канады, США и др. Лауреат международных поэтических конкурсов. Стихи переведены на итальянский и польский языки. Член СП Москвы.

 

 

КОНТРАСТНЫЕ СКАЗКИ

 

МЫМРИКИ

 

Мешочки с ушами – на такие похожи больше всего мымрики: милые такие мешочки с ушами и лапками, конечно…

Прыг-прыг…

– Ушастик, у тебя выше получается…

– Подумаешь – зато ты можешь дальше улететь…

Все вполне портативные…

Дымовик – зовут вон того, умеет странное: присядет, соберётся и – струйку дыма пустит из ушей…

У других не получается…

Есть ли у них страна?

Некоторое подобие: зачем прыгающим существам такая?

Им интересно – там, здесь, прыг-скок, им интересно только так: перемещение прыжками, полёт в воздухе, разворот…

Это у гимнастического мымрика хорошо выходит: и другие, желая подучиться, записываются к нему.

Всех принимает: особенно мелких.

– Таких, – говорит, – проще обучить.

Показывает – вот так мол, и так: оп, опять перевернулся.

Стараются повторить.

Не у всех выходит.

– Ничего, дело практики, – говорит Гимнастический…

 

Дымовик предложил отправиться, поискать – есть ли где ему подобные…

Собрались – Скорик и Ушастик.

Но – движение у них подразумевает только прыганье, ведь известно – прыг-скок, будет запад и восток…

Прыг-скок…

Мымрики путешествуют – они путешествуют прыжками, мелькают орнаменты деревьев, до верхушек которых можно взлетать, они путешествуют мимо городов – но там всё непохоже, там дома, там шпили тянутся выше, выше…

– Поглядим?

Решают поглядеть…

 

Мешочки с ушами, прыгающие по улицам, вызывают недоумение взрослых, но – восторг мальчишек…

– Лови их, лови!

И мальчишки бегут, хватают – думают, вернее, что схватили…

Но те – проскакивают мимо рук: легко, свободно…

Скорей, из города! – и Скорик опережает других.

Ускакали.

Успокоились.

– Дымовик, пусти-ка струю… – просят.

Садится, напрягается, и – пошёл дым, дымок такой, лёгонький…

– Наверно, – рассуждают другие, – таких, как ты, больше нет…

– Поищем ещё…

Они вступают в полосу тумана, они бредут внутри него, ибо прыжки становятся замедленнее, и кажется им – бредут, хотя тоже – прыгают…

Деревья в тумане таинственны вдвойне.

 

Где Скорик?

Дымовик, присев, пускает струю, и Скорик, точно привлечённый ею, появляется…

– Где ты был?

– Там… вода течёт. Глядел.

И все трое прыгают к реке…

Плавник, резко выставившийся из воды, уходит обратно.

– Интересно, кто это?

– Это я, – Большая рыба высовывается из воды.

– Надо ж, какая…

– А вы… какие?

– Я умею пускать дым, – сообщает Дымовик и показывает искусство.

– Ух ты! – восхищается рыба.

– А мы – прыгаем.

И Скорик с Ушастиком взлетают, но… невысоко…

Голова уходит под воду и появляется вновь.

– Я только плаваю, – сообщает рыба. – Впрочем, и нырять могу.

– Вот, решили поискать, есть ли ещё такие – умеющие дым пускать.

– И как?

– Пока не видели…

 

Тем временем Гимнастический, собрав довольно много мымриков поменьше, продолжает учить их.

– Подлёт с переворотом, просто переворот, просто подлёт. Пошли.

И все прыгают, меняя позиции, все взлетают, все радуются.

В общем, мымрики – радостный народец.

Ничего, что нет никого похожего на Дымовика.

Ничего, что не все мымрики – особенно те, что поменьше – не научатся ловко вертеться в воздухе.

Ничего.

 

– Интересно, – вопрошает один из…

Неважно, как его зовут.

Мымрики иногда путаются в своих названиях.

– Интересно, как строятся башни?

Другие соглашаются, что было бы интересно узнать.

Лапки, конечно, имеются, и вот, используя их, мымрики начинают собирать разное: пригодное и не очень, всякое, и громоздят, громоздят…

Камушки ложатся, кора…

Всё рассыпалось.

– Наверно, нужно чем-то стягивать.

Думают собрать грязи, может быть, поможет, однако…

Пчёлы могли бы поделиться воском, но мымрики не знают, кто такие пчёлы.

И тянут вверх – свою башню, тянут её, она распадается, вырастает немного, снова оседает.

Им надоедает.

– Наверно, башен не бывает, – решают тогда.

 

Есть ли у них письменный язык?

Мымрик Мудрый сидит над кусочком коры и выводит закорючки.

Закорючки получаются посложнее и попроще, всякие, в общем.

– Что ты делаешь? – спрашивает прыгавший мимо, остановившись.

– Да вот, думаю, как поймать звуки в сеточки написаний.

– А зачем? – недоумевает другой.

– Ну… будем записывать, что с нами было, например…

– С нами ж ничего не было! Странный ты какой-то. Давай лучше прыгать.

И он исчезает, делая один прыжок больше другого.

Он исчезает, а Мудрый (впрочем, сам решивший, что он таковой) продолжает выводить свои закорючки – посложнее, попроще.

Как это с нами ничего не было? – думает он.

Вон, Дымовик ходил искать себе подобных, бывал в городах, где их чуть не переловили странные существа, забрёл в туман, видел рыбу…

И он начинает записывать закорючки, подгоняя их друг к другу.

Но, поняв, что другие не поймут, бросает своё занятие.

 

Весёлый же народец.

Прыгать бы да прыгать…

 

 

МОЛЕКУЛЯРНОЕ БРОЖЕНИЕ

 

Они приближаются к неизвестной планете, исследуя возможности посадки, а заодно изучая атмосферные нюансы: многое, многое…

 

Они видят на молекулярном уровне, и сквозь их усложнённые оптические приборы очевидно бесконечное цветное мельтешение крохотных частиц: сбивающихся в группы, распадающихся, мчащихся по разным траекториям.

 

– Мы, если опустимся на планету, можем нарушить вот это мельтешение, – докладывает капитану главный учёный корабля.

 

– Ничего, – резюмирует тот. – Очевидно, что до разумности здесь далеко.

 

Они опускают корабль, сильно вклинивающийся в массу пестроты мелькания, и, изучив атмосферу, выходят в пространство, заполненное пёстрой суетой…

 

Страшный, с небоскрёб, рассекая пространство со свистом, воздушный корабль опустился на мегаполис; он снёс сразу несколько высоких зданий, погубив массу людей.

 

Паника началась, люди бежали, крича: правительственные службы срочно командировали в место происшествия спецотряды: пришествие инопланетных сущностей оборачивалось катастрофой…

 

Из нескольких отверстий появились и пришлецы: напоминающие вялых осьминогов, с большим количеством глаз, и глаза эти смотрели на людское бытование пусто, безвыразительно…

 

Люди мелькали.

 

Люди убегали, и пространство вокруг становилось безжизненным.

 

– Да, никакой разумной жизни, – подытожил капитан. – Одно молекулярное брожение.

 

Осьминоги выходили, наползая крупными телами на предметы мира и сокрушая их: давили машины, валили деревья.

 

Военные, пытаясь окружить огромный корабль, убеждались, что прилетевшие никак не реагируют на них.

 

– Тут плазма сгущается, капитан, – доложили главному.

 

– Попробуйте рассеять.

 

Легко вклинившиеся в ряды военных пришельцы давили стреляющих в них и не причиняющих им никакого вреда людей.

 

Они давили их – не видя, не замечая: просто изменялась конфигурация движения молекулярных масс.

 

– Здесь нечего искать контакты, – сделал выводы капитан. – Произведите заборы различных пространственных элементов, и – улетаем…

 

Жертвы землян были многочисленны, но, учитывая, что корабль – с рёвом и грохотом – отбыл – правительства считали, что отделались малой кровью…

 

Не так ли мы пытаемся искать варианты жизни во вселенной, не представляя, как они могут выглядеть?