Радислав АСКОТСКИЙ

 

Родился в 1963 г. в Витебске (Республика Беларусь). Публиковался в журнале «Мишпоха», в альманахах «Литературная Канада», «Литературная Америка», «Всеамериканский литературный форум». Лауреат литературной премии им. П.Неруды (2019). Живет в Израиле. В журнале «Кольцо А» публикуется впервые.

 

 

 

СЭНК Ю МАМА, СЭНК Ю ПАПА!

Рассказ

 

Раздался неожиданно громкий стук в дверь каюты.

– Кого это принесло? Марк, что сидишь? Иди, открой.

– Почему всё время я? Сейчас, сейчас, минуту, – Марк, вскочив с кровати, стал натягивать на себя рубашку, посмотрел на брюки, махнул рукой и, в трусах и рубашке, сунув ноги в тапочки, пошёл к двери.

В дверях стояла Марина, красная, как помидор, такой её я ещё никогда не видела. Глядя сквозь Марка, отодвинув его своей мощной рукой в сторону, она ввалилась в каюту и, не замечая меня, лежащую на кровати, села за стол. Быстро оценив стоящее на столе, тут же сделала выбор, схватила бутылку виски, пододвинула стакан, налила на три пальца и, не моргнув глазом, опрокинула в себя…

– Что случилось? – не выдержала я.

– Песец! Ты не представляешь, Алла, какой песец…

– Марина, только не говори, что мы напоролись на айсберг и идём ко дну. Я только собралась вздремнуть перед вечерней программой, и в мои планы это не входило. Что стряслось?

– А в мои планы это входит? Лучше бы они все затонули… Ну козлы, кретины, ты не представляешь себе... Я и подумать не могла, что такое может быть.

– Что? – хором завопили мы с мужем.

– Завтра утром из Сантьяго нас хотят оправить на самолёте домой.

– Что? – опять дуэтом промолвили мы. – Почему?

– Оказывается, у нас нет чилийской визы.

– Так и у нас тоже нет, – уже насторожившись и как-то сжавшись, промолвили мы оба.

– Да вам-то с вашим американским паспортом она нах не нужна, а у нас паспорт-то ещё советский, чтоб он сдох…

– А вы что, не знали, что у вас паспорт советский? – сделал едкое и, как ему показалось, остроумное замечание Марк.

– Да мы не знали, что в Чили с этим «из широких штанин, дубликатом бесценного груза», – чуть процитировав советского поэта Маяковского, Марина сходу перешла на никогда ранее не слышанный мною от неё уличный жаргон советской шпаны, – «серпастым, молоткастым» без визы мы в Чили, извините, нах никому не нужны. И нас могут только сопроводить из порта в аэропорт под конвоем, как международных преступников. Это долбаное турагентство теперь только руками разводит, они думали, что раз мы едем с этой русской группой, с этим их Аркашкой Мининым, с этими их олигархами, то с визой у нас все в ажуре. А эта сучка турагентша, которая нам оформляла пакет, уволилась нафиг, уехала в Лос-Анджелес и открыла там своё агентство. Представляешь, мымра недоделанная?! Приеду – найду, глаза ей выцарапаю… А эти сегодня стали готовить паспорта для чилийской таможни и увидели, что, оказывается, визы у нас ни х... и нет. Вот сразу после обеда припёрлись к нам в каюту и сообщили «радостную» новость. Ох…ть, Алка, ты не представляешь, вся поездка коту под хвост, такого бл…ва я ещё не видала.

– А где твой муж?

– Додик? Он как услышал новость, так сразу и обосрался, расстройство желудка у него, видите ли, началось, из туалета уже час не выходит. Я подняла такой хай, что мне показалось, корабль вздрогнул и чудом не пошёл ко дну. Неужто вы не слышали?

– Марина, извини, мы решили, что просто на море качка, – опять сострил Марк.

– Качка-качка-водокачка. После моих воплей обещали, суки, по возможности, что-то сделать, связаться сейчас с чилийской таможней. Вот жду ответа…

– Мдааа, ситуэйшен-о…ейшен…– многозначительно и совершенно неожиданно для меня, произнёс Марк, пытаясь встроиться в ошарашивший нас Маринкин жаргон.

Заканчивалась уже вторая неделя нашего прекрасного путешествия. Первые три дня я и Марк вместе с моей подругой Маринкой и её мужем Давидом (Додиком) провели самостоятельно в Рио-де-Жанейро, куда прилетели на самолёте из Нью– Йорка. А уже после этого замечательного отдыха, присоединившись к группе российских нефтяников – олигархов, как их назвала наш турагент, также прилетевших из Нью-Йорка с сопровождавшим их в качестве тамады Аркадием Мининым, известным в России писателем-сатириком и сценаристом, сели на огромнейший океанский лайнер «Королева Элизабет-2», который и отплыл в круиз по Атлантическому и Тихому океанам.

Всё было замечательно: четыре ресторана, двенадцать баров различных стилей, сауны, бассейны, тренажёрные залы, салоны, казино, поле для гольфа, постоянно сменяющие друг друга шоу-программы – всё это, как вы понимаете, не оставляло ни малейшей возможности скучать. Сменяющиеся пейзажи, города, остановки, экскурсии: Монтевидео, Буэнос-Айрес, Мар-дель-Плата, множество многих промежуточных остановок, Огненная Земля (Ушуая, Рио-Гранде, находящиеся в Аргентинской части острова), Магелланов пролив – и вот мы выбрались к тихоокеанскому побережью и приближаемся к своей конечной остановке – Сантьяго, где должны пробыть три дня, после чего вылететь в Нью-Йорк.

И вот тут история нашего путешествия и развернулась в довольно неожиданную и любопытную плоскость.

С Маринкой я познакомилась совершенно случайно, представьте себе, в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич, в этой самой маленькой Одессе, на спектакле приехавшего к нам на гастроли театра «Современник», который проходил в нашем знаменитом театре « Миллениум», построенном на берегу океана. На этом спектакле мы были без мужчин, две такие одинокие дамы, которые во время антракта, слово за слово, вдруг разговорились, да так, что сразу после спектакля решили зайти в какой-нибудь прибрежный ресторанчик и продолжить наше знакомство.

После этого наши встречи уже стали частыми, к ним были присоединены, возможно, даже помимо их воли, мужья. Мы стали встречаться семьями, отмечать вместе дни рождения и другие торжества. У нас с Маринкой было что-то общее, что связывало нас незримой нитью, несмотря на многие противоречия. Мы были по-своему одиноки, как бывают одиноки женщины в другой стране, в которой они не родились, не выросли, не ходили в сад, ясли, школу, университет и в которой не вышли замуж, и в которую их по разным жизненным обстоятельствам закинула судьба-судьбинушка. Несмотря на то, что у нас были семьи (наши дети уже выросли и жили самостоятельной жизнью), работа и какое-то материальное благополучие, хотя, думаю, на тот момент моя семья стояла покрепче на ногах, чем Маринкина, нам было одиноко. Мужья не понимали нас, они все были в текущих проблемах, которые сыпались, не переставая, как снег на голову и которые все-таки требовали какого-то, как всегда, безотлагательного решения. Короче, нас потянуло друг к другу. Притяжение было не настолько мощным, чтобы мы не могли существовать друг без друга, но оно, безусловно, было, и мы это всегда чувствовали… И когда после чуть более года нашего знакомства Маринка предложила провести отпуск вместе, я эту идею тут же безоговорочно поддержала, а нашим мужьям уже ничего не оставалось, как, подняв руки, капитулировать перед нашими капризами. Вот так мы и оказались вместе сначала в одном самолёте, потом на одном корабле, правда, в разных каютах.

К вечеру вердикт по поводу отсутствия визы у Марины и её мужа Давида был вынесен, причем в делопроизводство предлагались два варианта на выбор, как говорится, всё во имя клиента, всё на его благо, чтобы он имел возможность выбрать и ни в чём себе не отказывать…

Первый вариант, предложенный довольно немолодым мужчиной, представителем судоходной компании, связавшейся с чилийской пограничной службой, гласил: в связи с отсутствием визы не морочить никому голову, сесть на ближайший возможный авиарейс и улететь восвояси, а там уже разбирайтесь с кем хотите и сколько хотите…

Второй: в связи с отсутствием визы, вернее, если быть уже более корректным, несмотря на её отсутствие, добропорядочная чилийская сторона, учитывая просьбу своего ещё более добропорядочного старого клиента, которым и является судоходная компания, готова пойти навстречу и предоставить двум лицам с непонятным гражданством уже несуществующей страны возможность краткосрочно, в течение трёх с половиной дней, находиться на территории Чили вместе с туристской группой, при условии, что они обязуются возместить все реальные расходы, необходимые для их постоянного сопровождения полицейским, специально выделенным для этой «важнейшей международной операции».

– Что значит «для постоянного сопровождения», на одной кровати, что ли? – первое, что спросил Додик.

– Ну зачем вы так? Полицейскому надо будет снять отдельный номер рядом с вашим, – проговорил всё с тем же невозмутимым видом мужчина.

– А что значит «все реальные расходы»? – всё не унимался Давид.

– Ну, это значит, что купите ему булочку и чашечку кофе, когда будете обедать…

– А если он захочет…?

– У меня нет времени играть с вами в игру «А если...». Или подписывайте документы, или завтра утром вас посадят на самолёт в Нью-Йорк, – произнеся это, всем своим видом он показал, что торг более неуместен.

Марина, толкнув мужа в бок, многозначительно развела руками:

– Что делать, Додик, всего-то каких-то три дня. Не могу же я оставить одних Алку с Марком без нашего общества.

Додик скривил лицо и, уже обращаясь к служащему, промямлил нерешительным голосом:

– Мы согласны.

– Вот и замечательно, подписывайте, – служащий протянул Додику красивую перьевую ручку.

После того, как Додик подписал все необходимые бумаги, служащий забрал их и уже с улыбкой промолвил:

– Ручку (которая уже лежала в кармане у Давида) можете оставить себе, это вам подарок от нашей компании. Приятного вам отдыха.

Рано утром по прибытии в порт Вальпараисо при прохождении местной таможенной службы и после подписания ещё нескольких формальных, как заявили таможенники, бумажек, Алле и Давиду был представлен молодой обаятельный красавчик в форме чилийского полицейского.

– Антонио Эрнандес, – с лукавой улыбкой представился полицейский.

Марина с плохо скрываемым восторгом, облизнув губы и рассматривая красавчика сверху донизу, протянула ему руку, чуть присела и с хрипотцой в голосе промолвила:

– Марина, – после чего, посмотрев на своего пожилого Додика, который явно проигрывал на фоне молодого подтянутого полицейского, представила мужа, – Давид.

Надо заметить, что Антонио чуть-чуть понимал английский, знал несколько слов на русском, а его испанский довольно сносно понимал мой муж Марк. Вот так добровольно и безвозмездно Марк и стал связующим звеном, необходимым для проведения «крупной международной операции по сопровождению», ну, а я по своей воле и на правах его жены присутствовала при всём этом спектакле.

Прошло ещё часа два, пока нас на автобусах доставили из порта в Сантьяго, в прекрасный пятизвёздочный отель «Радиссон Плаза Сантьяго». Номер для Антонио уже был заранее забронирован на имя Давида. А напротив поселились Маринка с Додиком.

Когда Давид узнал, сколько стоит это счастье (номер Антонио), ему стало плохо.

– А нельзя поменять этот номер накакой-нибудь попроще? – обратился он к портье, прибегнув к помощи Марка.

– Минутку, мне надо этот вопрос выяснить у начальства, – после чего он засел за телефон и минут двадцать куда-то дозванивался, что-то выяснял, даже Марк так ничего не понял из обрывков фраз.

Наконец портье повесил трубку и обратился к Давиду:

– Простите, сеньор…?

– Давид, – подсказал портье стоящий рядом Марк.

Тут же находилась и вся честная компания в лице моей подруги Марины, меня и Антонио, со смиренной улыбкой на лице и не вмешивающегося в происходящее.

– Сеньор Давид, к сожалению, ничем помочь мы вам не можем. Этот номер забронирован на ваше имя с особой пометкой «для полиции центрального округа». Моё начальство только что связалось с ними, и, боюсь, их ответ вас не обрадует.

– Что значит не обрадует? – Давид все больше изумлялся.

– Они сказали, что если вы считаете, что чилийский полицейский недостоин проживать в номере-люкс, то можете садиться на ближайший рейс и улетать к себе домой, – при этом было заметно, что портье не сказал всего до конца, а как-то попытался смягчить услышанное в трубке.

Антонио при этом как-то скромно развёл руками в стороны, мол, что делать, видите, я тут ни при чём, рад бы на коврике возле вашего номера, но положение обязывает.

Когда после заселения в номера вся наша компания спустилась вниз на завтрак, то глаза Антонио сверкали счастьем, было видно, как оно распирает его изнутри…

Наполнив тарелки горами еды с предоставленного отдыхающим «шведского стола» и заставив ими соседний от нашей компании столик, он схватился за телефон, не забывая при этом закидывать в рот, как в топку паровоза, различные яства, между делом переставляя тарелки и аккуратно складывая в стопку опустевшие. До Марка, наблюдавшего за Антонио, доносились обрывки фраз, которые складывались в некую картину. Сначала он долго общался с какой-то Амандой, то и дело расхваливая ей свой первоклассный номер с джакузи и множеством комнат.

– Сегодня вечером, в шесть ты у меня, гульнём часиков до восьми, а потом, извини, у меня работа, – радостно вещал Антонио.

Потом он звонил Аннет, договаривался с ней на другое время, после девяти часов этак до одиннадцати, мотивируя столь быстрое окончание рандеву всё той же тяжёлой работой полицейского. Но и на этом красавчик останавливаться не собирался: Мелисса, Милина, Мишель, Есения – звонки шли один за другим, Марк уже потерял нить и перестал вслушиваться в беспрерывное, с набитым ртом, бормотание Антонио.

– Да, парень, кажется, не промах. Маринке с Додиком не позавидуешь.

Но все-таки решил не расстраивать их, тем более, что повлиять на происходящее они уже вряд ли смогут. Сам Марк, будучи гурманом, решил расслабиться и попытаться оценить прелести местной национальной кухни. Он вкушал севичэ – блюдо из сырой маринованной рыбы, пробовал умиту – традиционное блюдо индейцев, марракету – чилийский хлеб, намазывая его пебре – очень популярной чилийской приправой из помидоров, лука, кинзы, перца и, в отличие от Антонио, делал это неспешно, с чувством и расстановкой.

Сразу после завтрака красавчик предложил Марине с Додиком, ну и, соответственно, Марку как внештатному переводчику, вместе со мной, отказаться от заранее запланированной экскурсии.

– Зачем вам эта экскурсия, я вам покажу такой город, каким вам его ни один экскурсовод не покажет.

С того самого момента, как Марина ввалилась к нам в каюту, она не переставала меня все больше удивлять. Я уже всё меньше узнавала в ней ту Марину, выдержанную, тактичную, интеллигентную, с которой я, собственно говоря, и познакомилась. Такое чувство, что её подменили, оставив прежней только оболочку. Подруга сразу согласилась с Антонио, вовсе не предоставляя Додику и нам право голоса. Она не сводила глаз с чилийского красавца, которого, как ей казалось, сам бог приблизил на самое что ни на есть «очень опасное» расстояние. И она при любом удобном случае это расстояние сокращала до минимума, старалась дотронуться до Антонио то рукой, то бедром, то грудью, то просто прижаться к нему всем телом, когда они садились по совету полицейского в красный обзорный двухэтажный туристический автобус. Она глупо улыбалась и хихикала по любому поводу. В автобусе она сидела рядом с Антонио, а Давид сидел перед ними в гордом одиночестве. Кстати, этот автобус и в самом деле был очень удобен, на нем можно было ехать по маршруту, выходить на любой остановке и снова садиться. Автобусы ходили с получасовым интервалом до шести вечера, во время езды можно было надеть наушники, выбрать язык и слушать обо всём, мимо чего в настоящий момент автобус и проезжал. Ну, а такая малость, как 42 доллара за билет полицейскому, не говоря о своих билетах, Маринку уже не волновала, гулять так гулять… Мы и правда гуляли: Антонио, надо отдать ему должное, прекрасно знал город, все его злачные и не очень места, прекрасно разбирался в городских достопримечательностях, посещаемых туристами. Кое-где мы брали такси. Снующие по городу чёрные машины с жёлтой крышей встречались на каждом шагу, а форма полицейского на нашем попутчике сразу вызывала у таксистов доверие и уважение. Кстати сказать, такси в Чили совсем не дорого. Поэтому без проблем на нём же возвращались к маршруту туристического автобуса и продолжали экскурсию по городу уже на нём. Так, чередуя туристический автобус с пешими прогулками и такси, наша компания довольно весело и познавательно проводила время.

Город расположен у подножия Анд, в замкнутой котловине, на берегу речки Мапочо. В престижном районе Провиденсия мы посетили необычный парк скульптур. Весь этот богемный район изобилует барами, ресторанами, сувенирными лавками. Там же поднялись на фуникулёре на холм Сан-Кристобаль, откуда увидели гигантскую статую девы Марии. Посетили центр города с его Оружейной площадью и кафедральным собором, исторический холм Санта-Лусия, знаменитый дворец Ла-Монеда. Прогулялись по богемному району Ластаррия, по пешеходной улице, соединяющей дворец Ла-Монеда и оружейную площадь, посетили центральный рынок. Впечатлений масса, от всего этого изобилия меняющихся картинок кругом шла голова.

Все страшно проголодались. Антонио и тут не ударил в грязь лицом, сказав, что знает поблизости один чудесный ресторанчик. Этот ресторанчик, как оказалось, и правда был чудным, ну разве что имел две мишленовские звёздочки, и цены в нём совсем не обрадовали Давида, и даже мой Марк как-то засмущался, когда принесли счёт за нас двоих. Давид же просто покрылся лиловыми пятнами, и мне показалось, что его сейчас хватит инсульт, ведь он-то платил за троих...

После позднего и обильного обеда Антонио, отойдя в сторонку и поболтав с кем-то по телефону, вернувшись к нам заявил, что, к большому его сожалению, у него сегодня вечером появились срочные дела по службе, и он вскоре вынужден будет покинуть нас до завтрашнего утра.

«Вот это проныра», – подумал, усмехаясь про себя, Марк, вспомнив разговор Антонио по телефону во время вчерашнего ужина.

– Я очень надеюсь на ваше благоразумие, – Антонио заговорщицки подмигнул Давиду. – Надеюсь, что вы не сбежите в Анды до завтрашнего утра, и мне не придётся вас там разыскивать. А сейчас я вам объясню, где ещё вы можете прогуляться и как вы сможете без всяких проблем вернуться в гостиницу.

После отбытия Антонио настроение Марины заметно ухудшилось. Она стала по каждому поводу препираться с Додиком. На любое его предложение куда-то пойти, что-то посетить она непременно высказывала противоположное мнение. Обстановка стала накаляться, и мы с Марком под надуманным предлогом сбежали от них, оставив их разбираться в своих взаимоотношениях без нас. Мы прекрасно провели вечер, посидели ещё в нескольких кафешках, наслаждаясь местной колоритной кухней, заглядывали в сувенирные лавочки, делали покупки себе и нашим близким и только поздним вечером добрались до своего номера в гостинице.

Утром вся наша компания встретилась в семь утра, внизу, в лобби гостиницы и дружно отправились завтракать. Всё было как вчера, только Антонио на правах нашего доброго знакомого сидел с нами за одним столиком, конечно же, рядом с Мариной. Вернее, Марина уселась, не задумываясь, рядом с ним, несмотря на то, что Додик сел с другой стороны стола. Было заметно, что между супругами «пробежала чёрная кошка», и они, если и реагировали друг на друга, то только с плохо скрываемым раздражением. По телефону за столом на этот раз Антонио уже не болтал, видимо, совершив все необходимые звонки заранее, но чревоугодию предавался ничуть не меньше, чем вчера, наоборот, казалось, что у него где-то за спиной пришит второй желудок, который раза в три по своим размерам превышает первый.

После завтрака всё пошло по вчерашнему сценарию, разве что маршрут следования нашей уже и не совсем дружной компании с её симпатичным гидом был другим. Услугами туристического автобуса мы уже не пользовались, так как Додик заявил, что это дороговато, с учётом, что ему ещё придётся платить за троих, и поэтому мы больше передвигались пешком, несколько раз воспользовались метро, кстати сказать, довольно удобным, и такси.

Мы посетили Кинта Нормаль, исторический район города, с его музеями и красивейшем парком «Сантьяго». После чего побывали в Лас-Кондес, авангардном районе современного Сантьяго, с его многочисленными торговыми центрами и богемными ресторанами. На этот раз Додик категорически отказался посетить какой-нибудь из них, предложив всей честной компании зайти в «Макдональдс». На это Маринкино лицо приобрело такое выражение, что мне показалось: Додик прямо сейчас получит от неё хороший пендель, в лучшем случае, подзатыльник.

– Ты что, совсем из ума выжил? – прошипела Марина, но так, что, казалось, это шипение было слышно на противоположной стороне широкой и шумной улицы. При этом чудилось, что она внезапно стала испытывать сильнейшую зубную боль.

– А что такое, не графья ведь? – уже испуганно промолвил Додик, вжимая голову в свои узкие плечи.

– Ты, конечно, не граф, но меня-то ты не на помойке нашёл…

– Есть один прекрасный провинциальный райончик, Нуньоа, с массой совсем недорогих ресторанов, где прекрасно готовят, – широко улыбаясь и сверкая своими белыми ровными зубами, обратился к выясняющей отношения паре Антонио. Нуньоа и правда оказался очень милым районом со множеством старинных домиков в английском стиле.

– Таким был наш город в девятнадцатом веке, – не без гордости декларировал Антонио.

На живописной площади Нуньоа мы действительно очень вкусно и совсем недорого поели сначала в одном ресторанчике, потом, после того, как Додик убедился в том, что еда тут действительно стоит копейки, во втором, а за десертом уже пошли в третий.

Ближе к пяти Антонио, как и в прошлый раз, распрощался с нами, сославшись на всё ту же оперативную занятость. Ну а мы, переглянувшись с Марком, опять при первом удобном случае сбежали от Маринки с её вновь резко испортившимся настроением и от Додика.

И вот наступил наш последний день пребывания в Сантьяго. Я, Марк и Антонио беседовали, сидя за столиком в лобби. Додика и Маринки всё ещё не было видно. «Странно всё это, насколько я знаю, Маринка не любит опаздывать, за ней это как-то не водилось, по крайней мере, этого раньше не замечала», – думала я.

Во время моих тяжёлых размышлений появились Маринка с Додиком.

– Кажется, я приболела, – сходу объявила Марина. – Даже и не знаю, что мне делать, – она посмотрела на Марка, – спроси у Антонио, если я останусь в номере, кого он будет охранять, меня или Додика? – она обратила свой лучезарный, как мне показалось, совсем не больной взгляд на Антонио, потом, скорчив презрительную гримасу, на своего Додика.

– Конечно, вас, сеньора, – ни секунды не задумываясь, ответил Антонио. – Имея вас в заложниках, я буду абсолютно уверен, что ваш муж от вас не сбежит и не бросит на произвол судьбы.

– Тогда я остаюсь в номере. Я должна отлежаться сегодня. Извини, Алла, боюсь, что подхватила тут какое-то ОРЗ, а мне только этого не хватало для полного счастья. Ну а вы уж не бросайте моего босяка в одиночестве, а то ведь пропадёт, бедолага, – при этом она окинула мужа холодным взглядом.

«Кажется, она совсем не против, чтобы Додик исчез из её жизни хотя бы на пару дней», – подумал Марк.

 

Отказавшись от завтрака, сославшись на плохое самочувствие, и от последующих прогулок по городу, попрощавшись с мужем и друзьями, Марина, войдя в номер, сразу преобразилась.

– Чёрт побери, а ведь у меня всё получилось. Пусть пока подкрепится красавчик, ему сегодня потребуется много энергии. Уж я-то выжму из него все соки.

И она, скинув с себя чуть дрожащими от вожделения руками всю одежду, залезла в ванну, предварительно наполнив её горячей водой с ароматной пеной. Мылась она долго, с чувством, с расстановкой, потом, пытаясь заставить себя не спешить, очень медленно и тщательно наносила макияж. Стояла минут десять возле гардероба, раздумывая, что надеть? После чего, выбросив из головы всякие сомнения, накинула на голое тело махровый белый халат и решительным шагом отправилась в номер напротив.

Постучав в дверь и не дождавшись ответа, увидев, что дверь чуть приоткрыта, вошла в номер, прошла через широкий зеркальный коридор, вошла в огромный салон, заставленный дорогой изысканной мебелью и, услышав непонятный шум, доносившийся из дальней спальни, направилась туда…

То, что она увидела, ввело её в ступор. Она стояла с широко раскрытыми глазами и таким же широко раскрытым ртом.

На огромной круглой кровати происходили события, которые формой и содержанием совсем не напоминали детский утренник. Посреди ложа, чуть наискосок от входной двери, на спине лежал Антонио, на нем сидела лихая голая наездница и, вскинув голову к потолку, скакала галопом к своему, скорее всего, очень близкому финишу. С двух сторон от них лежали ещё две девицы, они томно поглаживали Антонио. В какой-то момент взгляд Антонио скользнул в сторону двери и остановился на застывшей от изумления Маринке. Лицо Антонио замерло, и рот приоткрылся. Наездница, по-видимому, почувствовав что-то неладное, так и не успев достигнуть финиша, приостановила свою, казалось, уже совсем необузданную скачку и тоже повернула голову в ту сторону, куда с выпученными глазами и открытым ртом непрерывно смотрел лежащий под ней жеребец.

– О, Марина, – хриплым голосом промолвил наш донжуан, – Массаж, массаж...

– Пошёл нах, чилийская проститутка, со своими бл…ми, – Марина резко развернулась, громко хлопнула сначала одной дверью, потом второй, ворвалась в свой номер. Сорвала с себя халат, швырнула на пол и опять пошла в ванну, там залезла на этот раз уже под душ, намылилась. Плакала и долго-долго стирала с себя весь свой макияж…

На следующий день рано утром вся наша группа вместе со своими чемоданами собралась в холле, так как за нами скоро должен был прийти автобус и отвезти в аэропорт. Сдавали портье ключи от номеров, кто-то доплачивал за пользование баром или какими-то ещё услугами, рассаживались за журнальными столиками и ждали условленного часа. Мы с Марком никакими такими услугами не пользовались, поэтому Марк быстро отдал ключ портье, который, глянув в свой компьютер, махнул головой, и через несколько секунд Марк уже присел рядом со мной. Следом за Марком стоял Давид, и когда он протянул портье свои ключи, то получил от него на руки целую пачку разных квитанций.

– Что это такое? Это не моё! Этого не может быть! – неожиданно для всех закричал Додик. – Марк, иди сюда, помоги мне. Посмотри на это безобразие, какие массажистки, какая еда в номер, какое СПА, а кто это заказывал, да тут что, в номере, каждый вечер справляли индийскую свадьбу? – он расходился всё больше и больше, его трясло.

Маринка кинулась к нему и стала совать какое-то успокоительное лекарство.

– У меня нет столько денег! – кричал Додик. – Я убью этого паршивого Антонио! Кем он себя возомнил?!

– Успокойся, Додик, возьми себя в руки, иначе ты отсюда никогда не уедешь, сядешь тут в тюрьму. Тебе это надо? – успокаивала Додика Марина, а вместе с ней и вся наша группа.

Только минут через пять Додик, кажется, стал приходить в себя.

– Но у меня на самом деле нет сейчас столько денег, – выворачивая все свои карманы наизнанку, уже каким-то жалобным и тихим голосом проговорил он и весь поник.

– Сколько вам не хватает? – спросил Марк.

– Тысячу шестьсот долларов, – после долгих подсчётов Марка и портье промолвила побледневшая Маринка.

– Да, красавчик, хорошо погулял, ничего не скажешь, – заметил Марк, с укоризной посмотрел на меня и достал свой бумажник. – Вернёте, когда будут, – после чего протянул портье недостающую сумму.

И вот буквально через минуту после этого, как из-под земли, в холле нарисовался цветущий и благоухающий Антонио. Подойдя вплотную к Маринке и Додику, он произнёс:

– Сэнк ю мама, сэнк ю папа! – после чего добавил. – Я ещё ни разу в жизни не жил в таком шикарном номере, в такой шикарной гостинице, спасибо вам.

Он крепко пожал руку опешившему и впавшему в ступор Додику, после чего схватил Маринку за руку и попытался её поцеловать.

Но Маринка не дала ему это сделать, резким движением вырвав свою руку из цепких лап полицейского, да так, что Антонио чуть не распластался на полу холла, пролетев вперёд вслед за Маринкиной рукой метра два.

– Пошёл нах, урод! – произнесла Марина.

Оторопевший поначалу от такого неласкового приёма, Антонио тут же пришёл в себя и ответил с улыбкой на лице:

– К сожалению, я не могу вас сейчас покинуть, так как по долгу службы обязан доставить вас в аэропорт и убедиться в том, что вы покинули территорию Чили.

 

P.S.

По возвращении в Нью-Йорк, через несколько дней, Давид вернул долг Марку. Ну а мы с Маринкой, как ни странно, стали ещё большими подругами. Эти события вспоминаем как милое очаровательное приключение. Ведь без таких приключений наша жизнь была бы совсем скучна и неинтересна.