Софья РЕМЕЗ

 

Журналист, прозаик, сценарист. Выпускница истфака МГУ им. Ломоносова. Публиковалась в журналах «Чиж и Ёж», «Костёр», сборниках «Новые писатели» и «Новые детские писатели». Автор книг «Заметки Гоши Куницына» и «Серёжка и я». Участница фестиваля «Молодые писатели вокруг ДЕТГИЗа» (2016), Форумов молодых писателей России («Липки»), Семинаров молодых писателей, пишущих для детей, Семинара прозы Совещания молодых писателей СП Москвы (2019). Живет в Москве.

 

 

РАССКАЗЫ-ДИАЛОГИ

 

ВОСЕМЬ МИНУТ

 

– Прочитаешь что-нибудь?

– Прочитаю. Только ведь конкурс поэтический. А у меня только проза.

– Ничего. Давай прозу!

– Смешную надо? У меня смешной нет.

– Можно и не смешную. То есть смешную не обязательно. Грустную давай. Только короткую.

– Это отлично, что короткую. У меня ничего длинного нет. Всё короткое.

– Вот и хорошо.

– У меня есть совсем маленький рассказ. Только я боюсь выступать публично.

– Да не переживай, это легко, выходишь и читаешь.

– Я боюсь.

– Чего?

– Выходить и читать.

– Ну не читай тогда.

– Нет, давай, я прочитаю! Надо же когда-нибудь прочитать! А то я со сцены никогда не читала.

– Ну, вот и почитай. Тем более что там и сцены-то не будет. Просто площадка.

– Не будет сцены? Хоть микрофон будет?

– Микрофон – да.

– Слушай, я ведь могу начать заикаться.

– Ты заика?

– Нет. Могу начать заикаться от страха.

– Если ты не заика – не начнёшь.

– А ещё я картавлю.

– Ну ты же не актриса – прочитаешь, и всё. Мало ли, кто картавит.

– Я ещё шепелявлю иногда.

– Сильно шепелявишь?

– Нет, не очень. Только когда заикаюсь.

– Ну и нормально.

– Ладно. Уговорила. Я почитаю. Я только боюсь, что могу начать сразу и картавить, и шепелявить, и заикаться.

– Ну выпей для смелости!

– Когда я пью – у меня глаз дёргается.

– Тогда не пей, конечно.

– Ещё могу вдруг очень тихо начать говорить.

– Зато никто не услышит, как ты картавишь.

– И заикаюсь.

– И заикаешься. Да там все свои. Никто в тебя тухлыми помидорами кидать не будет.

– Вот ты сейчас сказала про тухлые помидоры – я ещё больше испугалась.

– Я же образно!

– Так я и представила себе…

– Если ты правда так переживаешь, не читай. Зря я предложила.

– Да нет! Я почитаю! Что ты! Очень даже рада буду. Как же я тебя подведу! Я же согласилась уже.

– Я еще не успела тебя в программу вписать.

– Ты меня впиши куда-нибудь между двумя чтецами с дефектами речи. Тогда я не буду выделяться.

– У нас таких нет чтецов.

– Что, совсем ни одного?

– Я как-то не вслушивалась.

– Наверняка есть! Только я вот ещё что. Могу в обморок упасть. Со мной такое бывает, если слишком жарко.

– У нас там кондиционер работает, ничего не жарко!

– А от холода со мной случаются судороги.

– Не настолько у нас холодно, ты что!

– Я тогда что-нибудь лёгкое надену. С вырезом на спине. Не замёрзну?

– Нет.

– Так, может, у вас всё-таки жарко?

– У нас нормально!

– Вот я решила что-то с открытой спиной, а для этого надо на диету садиться. А то я жирная.

– Никакая ты не жирная! Прекрасно выглядишь!

– Очень жирная! У меня от этого жира даже панические атаки бывают. Кстати, они тоже от страха.

– От страха?

– Конечно. Я боюсь, что стала слишком жирная. Воздуха не хватает. Ощущение такое. Сейчас помру.

– Это тебе надо к врачу сходить.

– Ходила. Он говорит – таблетки надо попить.

– Попила?

– Нет, что ты. У этих таблеток побочный эффект.

– Какой?

– Лишний вес. То есть ещё жирнее становишься. Это замкнутый круг! А ещё тошнота.

– Ой.

– Да…

– Но ты ведь эти таблетки не пьёшь.

– Не пью. Но тошнота иногда и так просто бывает. От страха. Но на этот раз, надеюсь, меня не стошнит. А то неловко получится. Заикаюсь, картавлю, шепелявлю, и ещё стошнит.

– Да уж. А длинный рассказ у тебя?

– Нет, я ж говорю, у меня ничего длинного нет.

– Ну и сколько минут?

– Минут на восемь.

– На восемь?

– А что, мало?

– Много! Это ж поэтический конкурс. Там все со стихами.

– Ну я могу его за шесть минут прочитать. Только ничего не понятно будет.

– Слушай, а может, ты в другой раз почитаешь?

– В другой раз я, может, уже умру.

– От чего?

– Да мало ли. От страха, например.

– Так если ты читать не будешь – тебе и бояться нечего.

– Как нечего? Я тогда буду бояться, что никогда не прочитаю свой рассказ.

– Я уж и не знаю. Читай тогда.

– Надо понять, чего я больше боюсь – читать или не читать.

– Определяйся, что ли.

– Дай мне немного времени. Подумать.

– Сколько?

– Восемь минут.

 

 

МЕЖДУ СТРОК

 

– Вам нужно с этой сказкой на наш конкурс податься! Такая сказка хорошая! Во всяком случае, что-то в ней такое есть! У нас как раз в номинацию «хоррор» маловато претендентов.

– Но у меня же не хоррор…

– Это как посмотреть. Если просто так прочитать – может, и не хоррор. А если между строк… Ваш герой – он ведь не просто становится малюсеньким! Он оказывается в пугающем мире огромного всего – огромных игрушек, огромных людей, огромной мебели… Он ищет себя среди всего этого большого, тут даже философская подоплёка. А она в хорроре очень нужна. Философская изюминка выводит хоррор из низкого жанра… Даёт ему новое звучание. И вся история становится очень страшной!

– Думаете?

– Я уверена!

– Только он ведь во сне… Герой. И потом, ему всего четыре года, а у вас хорроры – для подростков!

– Так вы можете легко прибавить ему несколько лет. Пусть ему будет, скажем, четырнадцать!

– Тогда непонятно, почему он вначале выпрашивает у мамы пожарную машину.

– Что вы так держитесь за эту пожарную машину? Она ведь у вас ничего не символизирует?

– Вроде бы нет.

– Видите! И нечего за неё держаться. Он может выпрашивать у мамы банку пива. Нет, лучше банку кваса.

– Кваса?

– У нас всё-таки двенадцать плюс, алкоголь лучше не трогать, сами понимаете. Вам ручку дать?

– Для чего?

– Сделайте пометки! Потом будет легче работать с текстом.

– Ну да, точно. Я растерялась немного.

– Ещё бы неплохо про права женщин добавить.

– Про что?

– Права женщин. Гендерное неравенство. Эта тема в детской литературе освещена плохо. А тема важная, сами понимаете!

– Как же я такую тему туда введу?

– Элементарно! Мама у вас уже есть! Она может как-то ненавязчиво вставить такую, например, фразу: «я сама себе подам пальто».

– Там же лето…

– Где?

– В рассказе.

– Ну тогда не пальто. Панаму. Вы записываете?

– Пишу. «Я сама себе подам панаму», – сказала мама.

– Вот! Уже и социальный контекст появился. Вы поймите, важно не то, что вы пишете, а что у вас там скрывается между строк. Дети как бы считывают первый слой, а родители – второй. Так мы получаем дополнительных читателей в лице родителей.

– Понятно. Только как же подросток окажется посреди разбросанных игрушек? Подростки ведь уже мало в игрушки играют…

– Ну вы же автор! Придумайте хоть что-нибудь! Он может оказаться посреди разбросанных бутылок. Из-под кваса. Я вам и так достаточно подсказала!

– Всё-таки, мне кажется, у меня для маленьких получилось.

– В каждом взрослом живёт ребёнок! Не забывайте об этом! Подросток – это маленький герой в развитии! В вашей истории, кстати, герой практически не меняется к концу повествования. А это печально.

– Ну нет, он многое начинает понимать…

– И антагониста у вас нет. Должна вам сказать, что история без антагониста… Не очень перспективная история. И суперспособности!

– У моего героя нет суперспособностей.

– Вот именно! А они должны быть! Запишите: добавить антагониста, суперспособности и, конечно, конфликт!

– Конфликт, вроде бы, есть!

– Это с мамой, что ли?

– Ну да.

– Ну, это что за конфликт? Мама у него – родная, даже не приёмная. Сразу ясно, что в конце концов она его простит. С героем-подростком вам будет куда интереснее работать! Особенно если он будет употреблять наркотики!

– Но я о наркотиках совсем ничего не знаю…

– Ну так почитайте. Современные писатели совсем ни о чём знать не хотят. Раньше все прекрасно в наркотиках разбирались. Писатель – это большая работа. Надо посидеть в архивах, копнуть глубже! Поговорить с людьми. У вас что, ни одного наркомана среди друзей нет?

– Нет.

– Понятно. Ну, может быть, хотя бы алкоголики? Сейчас романы о подростковом алкоголизме – на гребне волны!

– Вы же говорили, алкоголь лучше не трогать… Двенадцать плюс…

– Не обязательно прямым текстом писать! Всё это можно вставить между строк! Тонкие аллюзии, интертекстуальность – умеете?

– ???

– Нда… Вот что… Пусть герой ненавязчиво сменит ориентацию. Сексуальную. Сможете?

– Не уверена.

– Ну, если вы вообще ни в чём не разбираетесь, может быть, пусть хотя бы будет больной!

– Простудится?

– Что за детский сад? Нужно что-то смертельное. Ну, или…

– Давайте я напишу, что у него было три ноги!

– Три ноги – это неплохо. Опять же, немного абсурда – это актуально. Нужно балансировать на грани, понимаете? И для романа у вас текста маловато. Можно разбавить яркими описаниями природы. Сейчас о природе мало кто пишет, а зря! Вот вы сами говорите, что у вас лето. А есть ли летнее настроение? «Жарко»… Разве это описание? Вы же писатель! Добавьте вкусных деталей! А знаете, что мне сейчас в голову пришло?

– Что?

– Если вы роман не потянете, эту историю можно легко превратить в поэму! Как у Пушкина! Рассказ в стихах!

– У него как раз роман.

– А у вас рассказ будет!

– Зачем?

– Так у нас ещё поэтическая номинация есть. В конкурсе. Там с претендентами ещё хуже. Никто не хочет писать стихи! Только вы, когда в поэму будете превращать, избегайте, пожалуйста, глагольных рифм! Это невыносимо – «бежал-лежал-дребезжал» – так давно никто не пишет. Лучше вообще подружитесь с верлибром.

– Я прозаик. Не умею я…стихи.

– Это всё отговорки. Жду от вас поэму к четвергу. Успеете?

– Успею.

– И помните, главное – между строк!