Марк ВЕРХОВСКИЙ

 

Родился в 1940 г. в Симферополе. Окончил АзИИ (инженер-электрик). В 1991 г. переехал в США. Публиковался в журнале «Литературный Азербайджан», газетах и журналах США; альманахах «Евреи в культуре и искусстве Азербайджана», «Разноцветие мысли»; Антологии Ассоциации «Луч». Автор книг «Былое», «Мелодии Апшерона», «Бегом из прошлого в будущее», «Публицистика от Марка Верховского», «Мираж Большого Каньона», «Президент открывает Америку». Член СП Северной Америки и Союза журналистов Азербайджана. Лауреат премии «Гранат».

 

 

«СКАЖИТЕ, ДЕВУШКИ, ПОДРУЖКЕ ВАШЕЙ!»

Очерк

 

В эту песню я влюбился с самого детства. Наш репродуктор городской радиосети очень часто передавал эту песню в исполнении знаменитого Сергея Лемешева.

Запоминающаяся мелодия с интригующими словами «Скажите, девушки, подружке вашей», да еще в таком прекрасном исполнении, не могла пройти мимо такого романтика, каким был (и остался!) я. Мне тогда даже в голову не приходило, что песня, оказывается, не русского происхождения

Страстная широко разливающаяся мелодия песни родилась в далёком 1930 году у неаполитанского композитора Родольфо Фальво и стала его самым известным шедевром. Следует отметить, что неаполитанский язык несколько отличается от итальянского, поэтому и существует такое понятие, как «неаполитанская» песня.

Автором же стихов был очень скромный и добродушный поэт и певец-тенор Энцо Фуско – человек с душой тонкой и ранимой.

Необходимо упомянуть, что «Dicitencello vuje» по-русски переводится как «Скажите вы ей». Суть содержания – это отчаянное признание в любви мужчины-неаполитанца любимой женщине, выражаемое им косвенно, то есть посредством обращения к подругам возлюбленной, с просьбой передать ей, что он потерял сон, мечтая о ней, что его страсть к ней, подобно цепи, сковала его и не даёт его душе покоя, а сказать ей об этом он сам не решается…

 И только в последнем четверостишии герой признаётся в своих чувствах непосредственно самой любимой женщине, а, увидев в её глазах слёзы, умоляет её «снять маску» и признаться в ответной любви к нему.

В 1936 году в СССР была выпущена версия песни на русском языке под названием «Скажите, девушки, подружке вашей»в переводе советского поэта Михаила Улицкого. В этом же году песня была записана на грампластинкув исполнении солиста ГАБТа СССР Сергея Лемешева (1902–1977) в сопровождении оркестра Всесоюзного Радиокомитета под управлением профессора А. И. Орлова.

Песня мне стала совсем близка, когда однажды, при очередном ее исполнении по радио, я заметил, что моя бабушка украдкой вытирает слезы. Я знал бабу Риву как стойкую женщину и потому весьма удивился такой реакции. И баба Рива мне, вперемешку со слезами, рассказала, что до войны у них на квартире собиралась молодежь во главе со старшим сыном Лелей.

Он учился в Бакинском Художественном училище, а моя мама училась в музыкальной школе по классу вокала. Компания была дружная, музыкальная и веселая. Друг Лели Боря, кроме того, что ухаживал за мамой, обладал еще и приятным тенором. Вот он-то и исполнял эту песню, намекая на свои чувства к маме.

Бабушка, слушая песню, всегда вспоминает теплую компанию молодых людей, собиравшейся на их квартире, и любимого первенца – гордость семьи Лелю, погибшего в дни блокады Ленинграда. Война разбросала всю компанию. Мама до войны вышла замуж, но недолго длилось счастье молодых – папа в этой войне погиб.

Однажды, через 10 лет после войны, совершенно случайно, бабушка встретила Борю. Оказывается, он жил в нашем городе, женился и имел сына моего возраста. Разумеется, Боря пригласил всю нашу семью. Конечно были воспоминания, слезы и... песня. Та самая, «Скажите, девушки, подружке вашей». За пианино была моя мама, которая играла мелодию на память и, конечно, пел Боря, тем самым мягким приятным тенором.

Ревели все, и я в том числе. Мы еще долго дружили семьями, пока судьба заново не распорядилась нашими путями.

 

Уже будучи в Америке, я прослушал песню «Dicitencello vuje» на оригинальном языке, входившей в репертуар таких прославленных оперных певцов, какими были три тенора – Пласидо Доминго, Хосе Каррерас и Лучано Паваротти, а также Тито Гобби, Джузеппе Ди Стефано, Марио Ланца и многих других. На языке оригинала песню исполняли и советские или российские исполнители – Муслим Магомаев, Дмитрий Хворостовский, Олег Погудин.

Поскольку эта песня заняла большое место в моей жизни, я решил устроить собственный конкурс на лучшее исполнение песни между всеми вышеперечисленными певцами. Чтобы не было предвзятости в моем выборе, я пригласил в жюри мою супругу – любительницу классической музыки. Конкурс был длительный, спорный, но справедливый.

Трудно было среди лучших маэстро мира определить самого-пресамого. Но жюри было принципиально строгое и не поддавалась сиюминутным эмоциям. Когда спор принимал соотношение один к одному, в правило вступало преимущество женской половины. Мы не торопились и за три дня прослушали три тура.

Наконец, финал. Он может показаться неожиданным для читателя. Но в случае несогласия каждый читатель может провести свой индивидуальный конкурс. Это очень просто и доступно! Наше «Высокое Жюри» определило победителем Конкурса итальянца Тито Гобби.

Главную роль в этом выборе сыграл просмотр фрагмента итальянского кинофильма «Без ума от оперы». Фильм был создан в 1948 году режиссером Марио Коста и в СССР шел под названием «Любимые арии». В фильме были собраны величайшие и лучшие певцы Италии: Джино Бекки, Тито Гобби, Беньямино Джильи, Мария Кантилья, Тито Скипа. Сам фильм был «так себе» – комедия, мюзикл, как, впрочем, и многие фильмы того времени. Главным козырем фильма было участие в нем молодой, но уже популярной актрисы Джины Лоллобриджиды и известного оперного певца Тито Гобби. Время выхода картины на экраны Советского Союза, 1950-е годы, я, видимо, проморгал, посещая танцплощадки, и потому знал певца Тито Гобби больше понаслышке. По радио транслировали только советских оперных певцов, которых, кстати, было весьма предостаточно. Позже я познакомился с искусством Тито в фильме «Паяцы», где он играл и пел роли сразу трех героев оперы: Тонио, Сильвио и Пролога. Вот когда я впервые узнал о замечательном певце и услышал его великолепный бархатный баритон.  

 После победы Тито в нашем домашнем конкурсе я, разумеется, заинтересовался биографией победителя. Не буду ее приводить полностью, но напомню один интересный случай из жизни певца, который мог резко изменить судьбу Тито Гобби.

В апреле 1941-го года Театро Реале, где работал Гобби, выехал на гастроли в Берлин. Гастроли прошли успешно, и труппа театра была приглашена на приём в дом министра пропаганды доктора Геббельса. После обильной выпивки и закуски Тито похвастал своей коллеге Джанне Педерцини, что он обладает удивительным даром: если он будет долго смотреть кому-то в спину, то этот человек непременно к нему обернётся. Тито тут же продемонстрировал свой дар: долго смотрел в спину разным людям, и они, на удивление, оборачивались и ловили его взгляд. Тогда коллега, шутки ради, предложила попробовать этот фокус на самом докторе Геббельсе, втором человеке рейха.

Гобби, находясь под воздействием алкоголя, тут же впился взглядом в спину Йозефа. Рейхсминистр действительно повернул голову и поймал взгляд Гобби. Джанне показалось мало этого, и она в возбуждении прошептала другу: «Это невероятно, попробуй ещё раз». Гобби, не думая о последствиях, храбро повторил свой номер – на этот раз Геббельс не только обернулся, а направился через всю комнату к певцу.

Гобби не растерялся и, когда Геббельс подошёл к нему, сказал: «Господин доктор Геббельс, я не собираю автографов, но в память об этой встрече прошу вас дать мне автограф».

Геббельс обещал прислать Гобби свою фотографию с автографом. Певец хотел было дать Геббельсу адрес своей гостиницы, но тот остановил его, сказав: «В этом нет никакой нужды. Мы знаем о вас всё». Через несколько дней Геббельс лично явился в гостиницу и подарил Гоби свою подписанную фотографию в рамке,

Когда немецкие войска оккупировали Рим, семья Гобби укрыла у себя в квартире двух беглецов из гитлеровских лагерей – американца и южноафриканца. Вот как писал об этом сам Тито Гобби:

«Мы приняли их, как могли, и спрятали в большом шкафу, и тут раздался громкий стук в дверь. Я открыл дверь – за ней стоял немецкий офицер довольно свирепого вида. С ним были двое или трое солдат, один из них – с автоматом. «Мы пришли за вами. Вы должны участвовать в радиопередаче для Вермахта», – пояснил офицер.

Он, без моего разрешения, пересёк комнату, сорвал занавеску, закрывающую мои книги и ноты, и стал вынимать и рассматривать их. Некоторые ноты он тут же бросал на пол, приговаривая: «Мейербер – грязный еврей! Мендельсон – ещё один грязный еврей! Бизе – грязный реакционер!»

«Вы так думаете? – спросил я. – Я же считаю, что они писали прекрасную музыку, и это – главное». «Заткнитесь!» – закричал офицер и повернулся ко мне. И тут он увидел подписанную фотографию доктора Геббельса.

Его реакция была моментальной и почти невероятной. Он щёлкнул каблуками, протянул руку к фотографии и прокричал: «Хайль Гитлер!»

Затем опять повернулся ко мне и уже совершенно другим голосом произнёс:

«Я не знал, что вы – друг заместителя фюрера».

«Не знали?» – засмеялся я скромно в ответ, не отрицая, но и не подтверждая такой чести. Офицер же скомандовал солдатам: «Немедленно поднимите эти книги и положите на место. Быстро!».

После этого офицер обратился к певцу уже другим тоном:

«Я надеюсь, что вы действительно пойдёте со мной и споёте для нас на радио».

Так портрет Геббельса помог певцу избежать пристального внимания гитлеровцев. Двух беглецов, которых Гобби прятал в шкафу, он отвёл потом в швейцарское посольство. Позднее он узнал, что американец благополучно добрался в Штаты, а южноафриканец – к себе на родину.

Как пишет Гобби, странные события случаются не только в операх. И я подумал – действительно странные события: не полюбил бы я неаполитанскую песню, которую исполняли в мамином кругу, не познакомился бы с великолепным баритоном и смелым человеком Тито Гобби.