Сергей ЛИТВИНОВ

 

Соавтор литературного дуэта «Анна и Сергей Литвиновы», выпустившего более 80 детективных и приключенческих романов и сборников рассказов. Работал журналистом, печатался в «Смене», «Крокодиле», «Студенческом меридиане», «Литературке». Автор трех книг рассказов и очерков. Ведет колонку в еженедельнике «Мир новостей».

 

 

ИСТОРИЯ РОССИИ, ИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ ДЕТЕКТИВАМИ

 

Акунин – классик. Я каждой его новой художественной книги с нетерпением жду. А когда акунинская серия приключенческих романов, иллюстрирующих историю России, добралась до средины XIX века, я предвкушал чего-то особенного. Во-первых, к тем временам уже и детектив (как жанр) родился. А, во-вторых, и сам Фандорин на свет появился, любимый акунинский герой. Что, если два этих обстоятельства придадут благородной обязаловке – писать остросюжетное сопровождение каждому новому веку государства российского – особенный, необыкновенный шарм? Да ведь и век девятнадцатый – это не то, что столетие двенадцатое или четырнадцатое, о которых писано мало и о коих обыватели-неспециалисты, вроде меня, имеют самое приблизительное представление. Все-таки в годах 1850-1880-х (когда действие «Дороги в Китеж» происходит) и Лев наш Николаевич творили, и Федор Михайлович, и Иван Сергеевич. Да и в жанре исторического романа какие перлы выходили – вспомнить хотя бы трифоновское «Нетерпение»! Поэтому упования, что и говори, были завышены. Но, как утверждал по другому поводу другой специалист, совсем иной профессии, ваши ожидания – ваши проблемы. Из всех приключенческих романов, повестей, рассказов, пьес, отражающих нелегкое развитие Отчизны нашей, нововышедшая «Дорога в Китеж» оказалась едва ли не самой томительной.

Слишком мало приключений и действия. Слишком много идей и размышлений. Что странно – потому что для последнего, размышлений, вроде бы предназначена другая, серьезная часть акунинской истории.

Впрочем, разговоры и идеи тоже бывают интересными. В одном из «охранительных» салонов в книге появляются Достоевский и Лесков, тоже высказываются о судьбах России – практически близко к тексту своих творений.

Конечно, в романе и приключениям нашлось место, но их удельный вес по отношению к раздуминам и прочей политике составляет примерно один к одному. Есть и непременный для этой серии главный акунинский герой, человек с отметиной во лбу, явный потомок того пра-пращура, который явился (в самой первой вещи) на Руси как шпион всемогущей (тогда) Византии. И, как всегда в серии, это сильная личность, настоящий герой: Ларцев, сибиряк, инженер, увлеченный и озабоченный строительством железных дорог, которые он и на Северном Кавказе возводит, и в Америке, и готовится к стройке Транссиба. Он и с российской коррупцией сражается, и с питерскими бандитами, и с кавказскими абреками. Беда только, что этот цельный и яркий образ дополнен еще тремя вроде бы главными героями – они настойчиво называются «тремя мушкетерами», что для тех времен звучит остро-актуально (первая публикация «мушкетеров» датируется 1844 годом, действие «Дороги» начинается в 1854-ом). Три этих героя, Воронцов, Воронин и Питовранов, даром, что носят схожие «вороньи» фамилии, еще как-то удивительно мало отличаются друг от друга, да при этом все время меняют ориентацию (политическую), превращаясь из охранителей в либералов и наоборот. Поэтому к концу книги понять, кто действует, Воронцов или Воронин, в чем его мотивация, не говоря уже о том, чтобы проникнуться к нему симпатией, возможным не представляется. Единственное, Питовранов, настойчиво называемый Портосом, отличается любовью к еде и умением приготовлять собственноручно блюда. Он также фельетонист, то либерал, то охранитель, и покровитель бомбистов, поэтому выделяется из этой троицы. Как раз к моменту знакомства четырех главных героев и относится моя любимая 69-я страница (в легальном электронном литресовском варианте). Итак, последние годы царствования Николая, начало Крымской войны, год 1854-ый. Питовранов, Воронцов и Воронин вместе с «д Артаньяном» – Адрианом Ларцевым – возвращаются из Стрельны с приема, который задает их любимый патрон, великий князь Константин:

«…– Как тебе наша Анна Австрийская? – спросил его Питовранов, когда коляска выехала за ворота парка. Вздохнул, наткнувшись на непонимающий взгляд. – Придется тебе, Адриан, все-таки прочитать роман господина Дюма, коли уж ты связался с мушкетерами, иначе будет утомительно переводить тебе все наши шутки. Это мы так между собой называем нашего шефа: Анна Австрийская.

– Константин? Пустельга, – махнул рукой Ларцев.

Несколько фраппированный Эжен [Воронцов] сухо сказал:

– Сколько я помню зоологию, пустельга – это степной сокол.

– Да, но мелкий и невысоко летающий. Охотится на мышей, большой добычи не возьмет, – уверенно молвил сибиряк…»

Притом «мушкетеры», несмотря на девиз: «один за всех и все за одного» действуют не сообща, а большую часть книги пребывают в раздрае, в основном по политическим соображениям, и даже не разговаривают друг с другом.

Понятно, зачем эти три новых героя появились: как иначе, чьими глазами показать все, без исключения, круги российского общества, от царской фамилии до нигилистов-бомбистов? Но Воронцов с Ворониным так и остались чисто служебными фигурами, «картонными дурилками» (как говорилось в другом детективе), не вызывая ни любви, ни понимания, ни эмпатии. На удивление, самыми симпатичными образами оказываются появляющиеся уже ближе к концу романа наиболее рьяные охранители: туповатый Александр Третий и Победоносцев. Даже тема православия отработана в этот раз (применительно к последнему герою, Победоносцеву) без обычного для Акунина сарказма, а с сочувствием. Вот, к примеру, венчающий книгу победоносцевский монолог: «Хотите я расскажу вам про мою Россию? Моя Россия сокровенна и незрима. […] Белокаменные стены парят над ясными водами, золотые луковки церквей мерцают искрами, узорчатые крыши теремов радуют взор. И плывет над водами тихий благовест, и доносится вдохновенное, стройное пение! Знаете, что это? Это прекрасная душа России! И наш путь – туда, к ней! К сокровенному граду Китежу! Идти дружно, идти твердо! Единым воинством, единым собором, единой молитвой: «Не нам, не нам, но имени Твоему!».

Это 1881 год, царь Александр убит бомбистами, а его наследник решительно сворачивает, по наущению Победоносцева, программу реформ.

Я ж говорю: идей, разговоров, размышлений в «Дороге в Китеж» несколько больше, чем action.