Олег КОМРАКОВ

 

Родился в 1977 г. в Москве. Окончил Российский торгово-экономический университет и Высшие литературные курсы при Литинституте. Публиковал статьи о литературе и кинематографии. Автор книги «Десять дней без солнца» (2009). В 2011–16 гг. возглавлял литературный отдел журнала «Контрабанда». Участник семинара критики Совещания молодых писателей СПМ (2013). Рецензии и критические статьи публикуются в журнале «Кольцо А».

 

 

ОСТРОСОЦИАЛЬНЫЙ ДЕТЕКТИВ

(Роберт Гэлбрейт. Дурная кровь / Перевод Е. Петровой. – М.: Иностранка, Азбука-Аттикус, 2021)

 

В новом романе «Дурная кровь» детективной серии о Корморане Страйке и Робин Эллакотт, которые Джоан Роулинг пишет под псевдонимом Роберта Гэлбрейта, повествование строится на расследовании загадочного исчезновения молодого врача Марго Бамборо, случившегося аж целых сорок лет тому назад. Как и в предыдущих книгах этой серии, Роулинг скрупулезно и достоверно воспроизводит следовательскую рутину: поиски и опросы свидетелей и подозреваемых, сложные схемы взаимоотношений людей, причастных к делу, кропотливый анализ материалов архивного дела о пропаже, начатого «по горячим следам» и так ни к чему не приведшего. К тому же одной из первых гипотез, выдвинутых по этому делу, стало то, что медсестра оказалось очередной жертвой серийного убийцы, орудовавшего в то время в тех краях, что ещё даёт дополнительный повод порассуждать о маньяках, с экскурсами в разные истории такого рода со всеми омерзительными подробностями.

И если после чтения, допустим, рассказов о Шерлоке Холмсе или Эркюле Пуаро хочется воображать себя на месте детектива, то после чтения Роулинг думаешь: «Да ведь никакого здоровья не хватит часами следить за подозреваемыми, бесконечно ездить по разным местам, чтобы задавать вопросы людям, которые вспоминать ничего не хотят и видеть тебя уже не желают, и читать-перечитывать материалы дела, пока оно тебе в мозг не врежется, смотреть кровавые фотографии и видео с мест преступления, никогда и ни за что». Но в чем стоит отдать должное Джоан Роулинг – она ухитряется писать так, что за всей этой нудятиной очень интересно следить; все-таки если есть у человека талант к остросюжетной прозе, то он любую тему сможет представить захватывающей.

На двух интересных деталях в повествовании стоит остановиться подробнее. Первая деталь: обращение к событиям 40-летней давности позволяет узнать, чего добились люди, в них участвовавшие, за эти самые сорок лет. Оказывается, что кое-кто действительно смог измениться внутренне и перейти на другую траекторию жизненного пути. Но большинство остались в той же колее, и так по ней сорок лет двигались, а у некоторых за это время не изменилось в жизни вообще ничего. Тут роман оборачивается неожиданным меланхоличным размышлением о возможности и невозможности влияния на свою судьбу, о социальном «зыбучем песке», который засасывает человека и не даёт вырваться. И сама Марго Бамборо, портрет которой рисуется через воспоминания свидетелей и знакомых, привлекает интерес детективов именно тем, что она пыталась преодолеть свои жизненные обстоятельства, бороться за своё будущее. Только вот, как выясняется в процессе расследования, ее целеустремлённость вызывала зависть и резкую неприязнь, именно поэтому в той истории оказывается столь много подозреваемых.

Вторая деталь: следователь, начинавший вести дело об исчезновении, в процессе расследования тихо сошёл с ума: решил, что к делу причастны оккультные силы, составил гороскопы на всех подозреваемых, шифровал свои личные записи системой кодов и обозначений, да ещё и с безумными рисунками (несколько образцов приводятся в тексте, выглядят они очень стильно, так что, полагаю, Роулинг сможет потом их оригиналы продавать на аукционах). А детективная пара Страйк и Робин, добыв эти записи, сидят над ними в полном изумлении, пытаются понять, есть ли в них хоть какой-то смысл, скрыл ли там безумный следователь реальные открытия и подозрения, либо это всё исключительно плод больной фантазии. И потихоньку сами погружаются в безумие следователя, в его оккультно-астрологической мир и поддаются известному эффекту, при котором случайные совпадения выстраиваются в зловещую схему. Так что эта сюжетная линия аккуратно балансирует между «Твин Пиксом» Дэвида Линча и «Маятником Фуко» Умберто Эко.

На этом фоне продолжают медленно и печально развиваться отношения между Страйком и Робин. Они всё так же то ссорятся, то мирятся, всё так же ждут, когда другой сделает первый шаг, всё так же постоянно думают друг о друге, пытаются робко выяснить, какие чувства испытывает партнёр, но так, чтобы при этом не раскрыть собственных. Тем более что и для Страйка, и для Робин «романтика» связана с опытом мощной травмы. Плюс к тому же и он, и она не хотят рисковать разрушением деловых и дружеских отношений ради романтических, что вполне понятно и приятно контрастирует с той лёгкостью перехода от партнёрства делового к партнёрству сексуальному, которое так часто встречается в жанровой остросюжетной литературе и кинематографе. Но в то же время наблюдать за этими их ритуальными танцами в стиле «шаг вперёд, два шага назад» к концу книги становится откровенно утомительно, так что хочется уже крикнуть персонажам: «Да решитесь уже вы на что-нибудь! Хватит издеваться друг над другом и над читателями!».

Кроме того, всю книгу Страйк отбивается от навалившихся на него семейных проблем. У его тёти, в семье которой он жил в детстве и которая растила его как родного сына, обнаружили рак, и Страйк на протяжении всей книги ездит в Корнуолл её навещать, анализирует свои отношения с ней и её мужем (понимая, что они куда ближе ему, чем биологические родители). К тому же со Страйком очень хочет пообщаться его биологический отец, которому, видите ли, под старость захотелось примирения, невзирая на то, что Страйк его на дух не переносит. И каждый раз, когда что-нибудь о нём слышит, из взрослого человека, ответственного и сдержанного, он превращается в истеричного подростка, вопящего: «Ааа, как я его ненавижу и презираю!!!!». Вполне жизненная ситуация – почему-то в общении с родителями и теми родственниками, с которыми общался с детства, происходит переключение со взрослого режима на подростковый, и сам себе удивляешься, как вдруг просыпается в душе что-то такое вроде бы уже давно забытое и как тебе казалось оставшееся в прошлом.

К недостатку данного романа я бы, пожалуй, отнёс то, что в нём, в отличие от предыдущих, нет описания какого-нибудь отдельного мирка со своими правилами, внутренними отношениями, как это было, когда Страйк и Робин расследовали дело в среде высшей английской аристократии или в писательско-издательском сообществе (про аристократию ничего не скажу, не могу судить, а вот литературный мир описан очень узнаваемо и с должной ироничностью). Тут за такой мирок может сойти разве что Корнуолл с его местным сепаратизмом, базирующемся даже не столько на ощущении собственной местной исключительности, а на девизе «Хватит кормить Лондон!» (звучит очень знакомо – проблемы глобального мира везде одинаковы). А в остальное время Страйк и Робин общаются с обычными английскими горожанами, кто победнее, кто побогаче, и иногда опускаются на социальное дно, которое Роулинг описывает, как и в прежних романах, со всеми мрачными подробностями и очень точно переданным ощущением безнадёжности.

И, похоже, тут дело не только в литературной традиции, восходящей к Диккенсу, который на Роулинг очень сильно повлиял и продолжает влиять, но и в личном опыте. Ей самой доводилось жить в бедности, на социальное пособие, и даже став знаменитой и богатой, она продолжает писать об «униженных и оскорбленных», рискуя нарваться на обвинения в очернении действительности (хотя тот, кто сталкивался хотя бы немного с реалиями жизни в таких условиях, может оценить, сколько у Роулинг чернухи, а сколько жизненной правды). Так что серию детективных книг о Страйке и Робин отчасти можно соотнести и с традиционным для русской литературы интересом к жизни общества во всех его проявлениях, от верхов до низов, и сочувственным изображением людей, находящихся в стесненных обстоятельствах. И увидеть, что при всех отличиях между обществами одна характеристика остается неизменной: «Нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить».

Но при всех достоинствах этого цикла романов, при том, что каждая новая книга читается с интересом и удовольствием, в нем все больше чувствуется серийность, поставленная на конвейер. Понятно, что в детективном жанре ничего нового уже не придумаешь, все схемы отработаны еще полвека тому назад, так что авторам приходится брать чем-то другим. Да, наблюдать за сквозными сюжетными линиями все еще интересно, и неожиданные повороты все так же работают, и литературное мастерство автора все так же на высоте, только вот, по моим ощущениям, в этой серии душевность все больше вытесняется техничностью. Хотя такова, наверное, судьба большинства, если не всех, длинных книжных серий.