Александр КЛИМОВ-ЮЖИН

 

Родился в 1959 г. Автор шести поэтических книг. Соучредитель газеты «Театральный курьер». Лауреат литературных премий журналов «Новый мир», «Юность», «Литературная учеба», а также премий имени Бориса Корнилова и «Югра».

 

 

О ВЛОДОВЕ

Эссе

 

И взвился метеор из боговой пращи!

И взвыли на пути вселенские свищи…

И грохнул в землю камень Преткновения! –

Природа вышла из повиновенья…

Ручной медведь пошёл людей ломать…

Весной младенца удавила мать…

Дофин подвёл клинок под сердце королю…

Любимая, вернись, – я так тебя люблю!

 

Последняя строчка стихотворения, отстоящая от основного текста на два пробела,

на самом деле не последняя, а первая: с неё всё начинается.

Ещё всё можно спасти, всё поправимо: любимая вернётся, внемля призыву любящего,

спасётся мир.

Но шаг сделан в противоположную сторону от любви, в результате – Бог карает,

природа мстит, люди хуже зверей, потому что преднамеренно безжалостны и подлы,

и всё же где-то в эфире в стороне от разрушений пульсирует несбывшейся надеждой

чудом уцелевшее –

Любимая, вернись, – я так тебя люблю!

Юрий Александрович Влодов – поэт сакральный и сокровенный, всё сакральное

В нём от сокровенного, а к сокровенному он шёл через личный опыт отверженности.

Сакральное в его поэзии предстаёт во всей палитре Божественного и дьявольского.

Когда-то мне даже казалось, что он лицедействует в двух ипостасях,

потому, наверное, что по моему глубокому убеждению, Влодов был предназначен для сцены, его не воплотившийся актёрский дар был равновелик дару поэта.

Но если в поэзии он и был актером, то, безусловно, актёром-трагиком, десятки раз

примерявшим общеизвестные и апокрифические сюжеты, к сюжетам из личной жизни.

 

Он молвил: «Послушай, Иуда?! –

Теперь мне действительно худо.

Рискни – приюти до тепла…

Мне худо! – ты слышишь, Иуда?!

Что далее? – голод простуда…

И может быть, даже – арест…»

Иуда взмолился: «Учитель!

Ты – мученик наш…и – мучитель…

Спасенье для гения – крест»

Без лишних попрёков и прений,

Ушёл успокоенный гений…

Убрёл от людского тепла…

 

Как не кощунственно это звучит, стихотворение – «Листва в Иудее опала», стихотворение

о самом Влодове, об участи поэта гонимого, беспечатного, бескнижного.

Сокровенность сакрального многих Влодовских стихов неоспорима. Я думаю, что

он нарочито в своём творчестве задержался на религиозном средневековом сознании,

где Бог и дьявол рядом в действии; где семьи садятся вкушать хлеб насущный вместе

с Богом и где грешники идут в ад дружною толпой вслед за дьяволом. То, что может показаться наивом, на самом деле приближает к читателю картинку текста. Не случайно

любимым художником Юрия Александровича был Иероним Босх.

 

Боженька катит по миру сему

На сатанинском осле.

Ветер терзает пустую суму –

Это Господне досье.

И на ветру. Различимы едва, –

Песенки детской слова:

«Ты поплывёшь по небесной реке –

К Богу отправишься вплавь…

Время ударит по левой щеке, –

Правую щёку подставь.

 

Что же касаемо так называемой ереси отдельных стихов, то за что ему доставалось больше всего, то я думаю, что это во многом от понимания, что не всё

в человеческом принадлежит Богу, дьявольское – это то, что подвергает сомненью

нашу Богоданность, познание затемнённых углов нашего бытия, страх и ужас,

которые мы преодолеваем на пути к Богу. Слово дьявол Влодов писал с заглавной

буквы наравне со словом Бог, но не потому, что почитал их одинаково, а потому, что

это основные персонажи его бесконечных мистерий: верх и низ, горизонталь и вертикаль,

небеса и преисподняя; и он маленький человечек, но большой поэт между молотом и наковальней.

И всё же Юрий Александрович Влодов – человек Божий!

 

Под пыльным солнечным собором,

Попав на Богову блесну,

В прохладной яме – под забором –

На веки вечные сосну…

А сон – священная дорога, –

Во сне страданий не избыть…

Я, может быть, увижу Бога…

Увижу Бога, может быть…

 

Теперь, когда его земной путь завершён, так хочется думать, что увидел.